Пустошь. Нулевой круг. Только текст

— Теперь я могу пройти? — держа разбитую руку на весу, так легче, поинтересовался я.

— Босс, даже не знаю. Это ну никак нельзя считать за принятый удар. Слабак! — сплюнул мне под ноги Вартус. — Я выпинаю его отсюда?

— Будь снисходительнее, — рассмеялся Виргл. Пусть мне и плохо видно с опущенной головой, но на его роже явно удовольствие от происходящего. — У нашего малыша все еще впереди. Как твоя голова, Леград?

— Прошла. Травы твоей матери хороши.

— Неужели, — довольным тоном, я буквально слышал его улыбку, протянул Виргл. — А вот выглядишь ты не очень. Вроде как в прошлую встречу ты выглядел получше. Сейчас ты какой-то бледный. Ты здоров?

— Здоров? Не знаю. Но чувствую я себя плоховато, да, — я почесал через дыру в рубахе бок. — Вот решил заняться возвышением. Говорят, что на высоких звездах многие болезни проходят сами.

— Ха-ха-ха! На высоких звездах, да, на высоких звездах, такое и впрямь случается, — Виргл смеялся долго и со вкусом, прихлопывая ладонями по бедрам, наслаждался шуткой. — Вартус!

— Да босс!

— Мне всегда было интересно, что такого он постоянно щупает в своем мешочке?

Мешочек? Я с удивлением обнаружил, что действительно, вцепился здоровой рукой в мешочек для мелочей на шее и, изо всех сил, доступных под печатью, стискиваю свой клятвенный камень. А уже через секунду, едва не разорвав мне кожу на шее, шнурок на котором он висел, лопнул. Первой моей мыслью было отобрать мешочек у Вартуса, и я даже сделал шаг вперед. Но затем опомнился и остановился, стиснув зубы и снова уперев взгляд в песок. Это уже случилось. Нужно лишь дождаться, чем все это закончится.

— Тут пусто, один камень и все, — отчитался Вартус.

— Дай ка посмотреть. Скирто!

— Да босс, сейчас, босс, — засуетилась крысиная морда. — Держите босс.

— Странный камень, — сделал вывод Виргл. — Что это, отброс?

— Не знаю, — я уже настолько далеко зашел в контроле своих чувств, что даже зубы не пришлось разжимать. И голос совершенно спокоен. Вот только руки, оказывается, живут у меня своей жизнью. — Я нашел его в песке недалеко от деревни.

— Тоесть, даже не в руинах?

— Нет, шагах в ста от стены, — кажется, столько оставалось мне пройти, когда они начали отвешивать мне пинки.

— Я многое ожидал увидеть в качестве твоего сокровища, за которое ты то и дело хватаешься, — голос Виргла был полон удивления. — Но тупо камень? Что за хрень?

— У нашей семьи не так много вещей, чтобы я позволил себе что-то действительно дорогое, — я бросил короткий взгляд на Виргла, оценивая его настроение. — А это необычный камень. Я не видел таких больше.

— Я видел у отца пару таких же. Вспомнил. Их даже торговцы не берут. Такой же мусор, как и ты, — мне под ноги упал камень. — Иди к Ориколу. Может тебе повезет разбудить его. Или не повезет.

Под жизнерадостный смех прихвостней Виргла я пересек площадку. Но смеялись не все. Не смеялись Ларг и Порто. Впрочем, визг Скирто с лихвой покрывал их молчание.

— Уважаемый, — подал я голос во тьму дома. Должен отметить, что в этот раз здесь нет такого ужасающего запаха и порядка, кажется, больше.

— Что за наваждения, которых на меня тут и наслать некому? — спросили из темноты. — Парень, куда делся яд из твоего голоса?

— Скажем так, — я помедлил, подбирая слова, — я немного больше узнал о вас.

— Э! Щенок! А вот капля жалости в твоем голосе меня бесит даже больше яда. К презрению я привык. Но привыкать к жалости? Я тебе сейчас всю задницу пинком отшибу.

— Я понял, уважаемый учитель, — я сложил кулаки перед собой.

— Зачем сегодня приперся?

— За наставлением.

— Чего? — такого он явно не ожидал. — Ты что с первым сделал? Первый раз слышу, чтобы наставление угробили. Его ж даже до ветру не используешь. Да и вообще, ты за...За год? За год должен был его выучить наизусть! Ладно... Не мое дело. Где вино?

— Я пришел за официальным наставлением, — с улыбкой начал я, сейчас его обломлю. — Босс послал меня за ним. Какое вино, уважаемый? Разве Вождь нашего селения мало вам дает?

— О! Какие знакомые нотки, — восхитились в темноте. — Можешь же, когда захочешь. Значит, ты теперь лег под Виргло? Не ожидал.

— Я не лег, — уже без улыбки процедил я сквозь зубы, пусть я еще мал, но смысл фразы уловил прекрасно. Зря я начал язвить. У него это выходит гораздо лучше. Орикол по-прежнему способен парой слов вывести меня из себя. — Я получил предложение, от которого решил не отказываться.

— Ясно, ясно. Называй как хочешь, — раздался звук скрежета щетины. Давно он не испытывал мои нервы. Дядя Ди, когда долго не бреется, все равно не имеет такой выводящей меня из себя привычки. — Утоли любопытство старого пьяницы. До какой звезды ты возвысился за этот год?

— У меня нет успехов, учитель, — я показательно скривился. — Небо не отмерило мне великого таланта. Я не сдвинулся с третьей звезды.

— Да ладно?! — в темноте зашуршало и на свет вылез Орикол. Сегодня он и одет иначе. В длинную, до колена узкую рубаху и штаны из ткани. Все это напоминает одежду приезжего Воина Тартуса, разве что гораздо проще. Удивительно, вспоминая прошлый раз, одежда еще и выглядит довольно чистой. — Ты можешь не бояться. Я пить пью, но язык держу за зубами. Если ты узнал больше про меня, то должен знать, что мне нужен хороший ученик. Уж его я в обиду не дам.

— Не знаю, как вам доказать, но мои слова правдивы, — я глядел ему прямо в глаза. — Небо не дало мне великого таланта.

— Не могу понять, что в твоих словах, — Орикол прищурился, глядя на меня. — Правда, смешанная со смехом. Над кем ты смеешься?

— Над собой, учитель. Над собой и своими усилиями.

— Твой отец был велик. Пусть он был уже не юноша, но управитель Академии лично прыгал бы вокруг него, предлагая условия. Твоя мать хороша, хотя и ленива. Как так может быть? Дай руку, — рявкнул Орикол.

Я, не споря, протянул ему руку, но внутри меня разгорелся огонек опаски. Что он хочет увидеть по руке? На мне печать, но есть ли у Воинов способы лично проверить возвышение? Нет, нет. Даже, если способ и есть, то он, наверняка, требует работы с узлами меридианов. А Орикол калека. Он не может ничего понять. И действительно, Орикол ограничился лишь тем, что оттащил меня к окнам и лучу света в щели циновки. А потом надавливал твердыми, словно стальными пальцами на мою руку и внимательно оглядывал остающиеся после этого следы. Затем не меньше внимания уделил разбитому кулаку.

— Действительно, никак не выше четвертой звезды, — пробормотал Орикол, а затем поднял недоверчивый взгляд. — Почему ты такой худой? Почти нет жира под кожей. В прошлый раз ты выглядел лучше.

— Не знаю, слышали ли вы, учитель, — пусть он наслаждается ядом, который я на этот раз вложил в свои слова. — Но два месяца назад я упал и разбил голову. Она престала кружиться и болеть, но вот со здоровьем у меня стало что-то не то. Вы верно заметили — я стал худеть. Орма не может сказать, что со мной.

— Странно. Ты, внешне стал напоминать Рикто. Но он явно болен и у него мало мышц, а жир вообще стремится к исчезновению, а ты выглядишь так, будто просто месяц ел от случая к случаю и налегал на одно мясо, при этом все остальное в норме.

— Насколько я знаю, Рикто не падал на голову, — с холодком где-то под сердцем, выслушав его подозрения, ответил я Ориколу.

— Я много лет сражался за орден и видел много людей, получивших по голове, — покачал головой Орикол, не отводя от меня глаз, красноватых с похмелья. — Они страдали от потери памяти, отказа тела, наконец, становились дураками или просто ссались под себя. Но чтобы худели?

— Возможно, мы съели что-то не то? — а что ты скажешь на это? Так ты защитил любимого ученика?

— Ты о чём? — Орикол подозрительно оглядел меня. — Ты намекаешь на моё прошлое? Но не слышу в твоих словах смеха. Гнев?

— Нет, я спрашиваю вас, нет ли шанса что и мой, и Рикто затык в возвышении от действия какой-нибудь травы? — я действительно злился, неужели нужно всё разжевать и вложить в рот?

— Что за бред ты несёшь? — Орикол мотнул головой и тут же скривился, схватившись за неё. Раздражённый, повысил голос. — Что это за трава такая? И откуда ей взяться в деревне?

— Неужели у Рикто не было врага? — я показал зубы в улыбке. — Любимый ученик уважаемого учителя, сын главы деревни. Я вот Виргла сейчас — ненавижу.

— Рикто никого не унижал. Он был достойным сыном своего отца. А вот Виргл, просто тупой ублюдок, будто его мамаша на стороне нагуляла, — Орикол отмахнулся рукой. — Кто его любит?

— Это отсюда, он кажется тупым, но отчего то же Рикто заболел? — я не сдавался, но и прямо говорить не хотел.

— Бред! — отмахнулся с раздражением Орикол. — История с Зариу... — он замолчал, повел шеей и уставился мне глаза в глаза — Есть куча болезней, о которых ты и не знаешь. Говори ясней. Хватит плести паутину.

— Как скажете. Пусть бред. Тогда я ударился головой. В этом причина. У меня нет для вас другого объяснения, — я пожал плечами, не опуская глаз. Не этому тупому алкашу, пропившему все мозги, победить меня. Я и так сказал достаточно.

— Хорошо, — первым сдался Орикол, отворачиваясь. — У меня слишком болит голова, чтобы продолжать дальше этот разговор и вылавливать в твоих словах ложь среди правды. Да и не важно это. Третья ступень. Ты меня разочаровал. Даже Рикто был слаб, а уж ты...

— Значит даже Рикто не стоил вашей защиты, а уж я вообще мусор?

— Закрой рот! — Орикол исчез за тускло освещенным кругом.

— Наставление, — напомнил я в пустоту.

— Держи, — как и в прошлый раз, мне в грудь прилетела из темноты книга.

— Спасибо, учитель, — я даже поклонился, как младший старшему.

— О да! Ты копил эту злобу весь разговор? Вали!

И я с радостью свалил из этого дома, кипя от возмущения. Конечно, в моем именовании было целое озеро яда. От былого уважения в начале разговора не осталось и следа. Этот, когда-то великий воин, сидит и целыми днями пьет. Не даёт себе даже малейшего труда подумать о происходящем вокруг него. Спрашивал он: «Что ты задумал, Кардо?». Тупой алкаш! Лучше бы спросил: «Почему, мой лучший ученик, так странно заболел?».

Дарсов Орикол! Он и пальцем не пошевелил, чтобы хоть чему-то научить меня. Но при этом смел надеяться на мой талант и очередной шанс уехать из деревни. Просто хотел ткнуть в меня пальцем и сказать: «Я учитель этой десятки!». Урод алкашный! Ни слова в мою защиту, ни слова в помощи Возвышения, ни слова с заботой о моем здоровье. Но еще смел меня проверять, не обманываю ли я его! Да я специально скажу Тортусу, что ты ни минуты меня не учил! "Будешь еще годы сидеть здесь и даже Кардо, чтобы снабжать тебя вином, не будет в этой деревне. Будешь сам гнать и пить вонючую бражку!"

Я заставил себя успокоиться. Лучше вспомнить о том, что я тоже самозваный учитель и мои ученики уже два месяца сами по себе болтаются. Не знаю как Тукто, а вот Дира должна бы уже взять третью звезду, при таланте отличном от мусорного. Нужно их проверить и утешить, если что. Заодно заставить уменьшить свои желания. Я, конечно, говорил, чтобы они считали свой талант обычным и рассчитывали возвышаться не быстрее звезды за семь-десять месяцев. Но они всего лишь подростки. По себе знаю, как скачут мысли и желания. Нужно проверить и снова прочистить им мозги. И вообще, если они молчат и усердно работают, то нужно заняться ими, а не бросать всё на самотёк, как Орикол. Буду, пожалуй, раз в неделю капать им на мозги и заставлять описывать свои ощущения. Упражнения какие-нибудь придумаю.

С Дирой удалось пообщаться этим же вечером. Просто пришел к ним домой, воспользовавшись тем, что она одна дома. Рат две недели назад, наконец, исполнил свою мечту и достиг пятой звезды. У него как раз, так и выходит со скоростью возвышения. Он на два года старше меня. Ему уже почти тринадцать и звезду он брал раз в полтора года. Ну, так он считай и не занимался возвышением. А теперь, когда сбылась его мечта и его приняли в новики, он просто не отходит от отца. Дядя Ди тоже счастлив. Его сын стал охотником! Можно передать ему все секреты ремесла! Так что теперь они в пустоши с раннего утра и до поздней ночи. Не знаю, сколько они выдержат такой марафон, но пока с их лиц не сходят улыбки. Мама Диры тоже еще не вернулась домой с работ и потому нам никто не мешал.

Мое предположение оказалось верным. Дира достигла третьей звезды и даже, оказывается, прибегала ко мне похвастаться этим. Но я в тот день ее намеков не понял, потому что был целиком сосредоточен на своей беде с ядом. А она жутко обиделась на меня за это и с того дня больше к нам не приходила. Она и сегодня поначалу ужасно дулась и отказывалась со мной даже говорить. К счастью, за последнее время я изрядно натренировался на сестре, которая тоже, не сразу меня простила. А потому, мне хватило терпения успокоить Диру. Хотя и пришлось себе дважды напомнить, что я ее учитель и ученика нужно принимать со всеми его недостатками. И даже повернутые набок девичьи мозги не могут служить мне оправданием в желании снова ее выпороть. Своего я добился.

Дира четко описала мне свои ощущения в день прорыва. Легкость движений, облегчение, словно за спиной появились крылья, которые помогают тебе бежать, легкая эйфория. Затем я проверил ее в борьбе на руках, меняя на себе печати. У меня, кстати, было достижение с печатями. Прорыв. Я не хотел доверять их тайну никому. А потому, не использовал на своих учениках, хотя и очень хотелось, тогда бы они точно не нарушили моих указаний. На Лейлу использовать я боялся. Она слишком маленькая. Оставалась мама. Но на нее печать не ложилась. Исчезала в момент касания ее тела. Даже, наверное, на некотором от него расстоянии.

Сначала я решил, что мое воображение просто не могло нарисовать ее на другом человеке. Но затем обнаружил, что так же не могу наложить на себя печать с ограничениями ниже третьей звезды. Вернее, сначала не мог. Она тоже исчезала в момент наложения. В первые дни, когда я только придумал эти печати, видимо небо присматривало за мной. Иначе, почему я не замахнулся сразу на печать двойку? Но теперь, не прошло и месяца тренировки, как я смог ограничить свое возвышение второй звездой. Так что, можно надеяться, что и на маму, вернее равного ей противника, после достаточной тренировки, смогу наложить ограничение, которое позволит мне легко его победить. Да, Кардо, да. Я всегда думаю о тебе. Так вот. Дира легко побеждала меня на второй ступени, была ничья на третьей и на четвертой уже я легко ложил ее руку.