Пустошь. Нулевой круг. Только текст

— А ты? — я бросил ему нож под ноги. — В спину, как Зариуса?

— А ты, оказывается, острый на язык, когда смеешь открывать рот, — Кардо оборвал смех и смотрел, как я беру у мамы свой самодельный кинжал. — Решил сойтись со мной лицом к лицу?

— Я два года мечтал об этом, — я вытащил наружу свой мешочек с клятвенным камнем, сжал его на миг в кулаке. — Хочу вбить свой кинжал в твоё сердце.

— А сумеешь убить? Кишка не тонка, щенок? Как ты, вообще, дотянешься до груди? — принялся насмехаться Кардо.

— Спросишь у Паурита.

Смех Кардо отрезало. В толпе стали раздаваться восклицания и оханья. А я двинулся по кругу вокруг бывшего главы. Не собирался тренироваться с ним, как, бывало, делал со Зверями, не собирался использовать его для того, чтобы прорваться и стать сильнее. Нет. Я просто хотел его смерти. Но не собирался убивать его в первые секунды. Пусть он попробует убить меня, пусть у него появится надежда, как у отца, если не на жизнь, то хотя бы на мою гибель. Лишь тогда я нанесу удар.

Я завершил круг, но Кардо так и не напал. Верно думает, что ждать и обороняться легче, больше шансов поймать меня. Я не против. Быстрый шаг к убийце отца и секущий по руке. Пусть у моего кинжала нет режущей кромки, но самый кончик вспорет, с моей скоростью, не хуже лезвия. При нужде. Пока я не собирался бить наверняка, скорее угрожал, даже двигаясь не так быстро, как мог. Кардо убрал руку с пути кинжала и полоснул в ответ. Медленно, не сравнить с мадом. Я даже не вижу в его движении ловкости Калги. Этот буйвол слишком слаб. Он не сможет ранить меня, без моего желания. Но даже такой малости я ему не позволю. Я увернулся в последний момент, нож едва не рассёк мою новую рубаху. Бывший самозваный вождь зарычал и кинулся на меня, окрылённый близкой целью. Один, второй, третий удары прошли мимо меня, недотягиваясь буквально волос. Хватит! Я ударил Кардо сбоку по руке с ножом, меня протащило назад по песку на полшага от силы удара, и шагнул в открывшееся пространство. Вдох. Удар!

Кардо ещё ничего не понял, а я, оттолкнувшись второй рукой от его груди, уже стоял в двух шагах от него и смотрел, как он пятится назад. Глаза его удивлённо смотрели на меня, а рот открывался и закрывался, будто он пытался что-то сказать. Третий вдох, Кардо прижал руки к груди и наткнулся на кинжал, который ушёл в его тело по роговую гарду. Пятый вдох, на его губах показалась кровь. Он ещё раз попытался что-то сказать и завалился навзничь. Дождавшись, когда стихнут удары огромного тела, я подошёл и вырвал кинжал из его сердца. Площадь молчала. А затем кто-то завыл. Я обернулся, скользя взглядом по толпе. Орма. Она стояла, сжимая в руках свою косу, и выла на одной ноте, глядя на тело. Пусть. Он это заслужил. А маме тоже пришлось несладко в тот день. Я вот не верю, что Орма ничего не знала. Но Кардо купил у Тортуса её жизнь. Пусть.

— Ракот! — это Орикол. — Заткни её и убери отсюда!

Как уж он выполнил приказ, я смотреть не стал, развернувшись и направившись к следующей своей жертве. Но крики стали тише и принялись удаляться от площади, пока совсем стали не слышны. Я пнул ногой Виргла и вопросительно глянул на Воина.

— Просто без сознания. Водой.

— Тукто! — я сразу нашёл его фигуру, он пробился к самому заборчику и стоял, открыв рот. — Принеси мне кувшин воды.

— Сейчас, — парень сорвался с места, ввинтился в толпу и появился уже с нашей стороны, убежав куда-то в сторону своего дома.

— Интересные дела творятся. Что у тебя с Тукто? Это связано с его ростом Возвышения? — Орикол появился возле меня, видно, тоже с Ормой разбирался не сам.

— Какие дела? — я пожал плечами. — Спроси любого — я учу его бегло читать и счёту. Что за странные мысли?

— Второй раз такой трюк со мной не пройдёт, — учитель ухмылялся. — Ты возвышаешь парня?

— Нет, — коротко ответил я и чуть улыбнулся.

Орикол поскрёб щетину, сплюнул и отошёл. А я уже откровенно и широко улыбался. Кто я такой, чтобы возвышать парня? Властелин духа? Я простой мальчишка, который даёт советы. Благодарно кивнув Тукто, я начал лить воду на Виргла. Сначала тонкой струйкой, затем всё сильнее и сильнее, пока он, зафыркав, не очнулся.

— А! Что! — вскинулся он, обтирая лицо.

— Помнишь, как я раскрыл Воину вашу с отцом махинацию?

— Тварь! — прошипел Виргл и вскочил с песка площадки. — Это ещё нужно доказать! Ты сам как стал десяткой? Это какой-то обман!

— Доказать? Зачем? Твой отец во всём признался.

— Что? Как? — взгляд Виргла заметался вокруг и остановился, найдя тело. — Он не мог! Отец!

— Да, его приговор уже исполнен.

— Что? Какой приговор?

— Смерть. Смерть за обман и возвышение зельем.

— Так, нет никакого возвышения! — заорал было Виргл. — Не возвысился я, не возвысился! Обман это был! Я семёрка! Простая семёрка. Никакого возвышения. Семёрка. Шутка — это, — сник он и принялся бормотать.

— Шутка? Ты хорошо пошутил. Мне понравилось, — внезапно ответил Тортус Вирглу. — Приговор смерть.

— Виргл, — я дождался, когда он переведёт широко раскрытые глаза с Воина на меня и напомнил. — За начало новой жизни!

Я ударил его в сердце кинжалом и держал руку на рукояти, глядя, как тускнеют его глаза. Он не достоин схватки. Всё, все мои обещания исполнены. Я отомстил за смерть отца, за свои унижения и своё отравление. Моё сердце больше не болит при воспоминаниях об отце.

— Уважаемый, прошу справедливости! — раздался голос, которого я совершенно не ожидал услышать. Миргло. Что это она?

— Что тебе женщина? — настороженно поинтересовался Тортус.

— Прошу судить и остальных убийц!

— Каких убийц? — нахмурился Воин. Я тоже не понимал, к чему она ведёт.

— Гризмо, Ракота и его! — её палец ткнул в меня.

— И кого же они убили? — Тортус подался вперёд, рассматривая Миргло.

— Те двое — Зариуса, а пацан — Паурита!

— Для начала, — Тортус потёр лоб. — Какие у тебя доказательства?

— Их слова! — Миргло упёрла руки в бока, что с её формами смотрелось угрожающе. — Кардо сказал, что убивали Зариуса вчетвером. А в тот день с ним были Гризмо, Ракот, Паурит и Закир. Это все знают!

— Хорошо, а почему оставшиеся двое не убийцы?

— Так, известно! Закир тогда и погиб. А Паурита — этот убил. И за это тоже должен ответить! — принялась объяснять, переходя на визг, Миргло. Слухи не врали. — Он сам сказал Кардо, чтобы тот спросил у Паурита. Признался, сучёнок! На ваших глазах!

— Довольно! — рявкнул Тортус. Громкий визг Миргло словно оборвало. — Мне нет дела до ваших дрязг и споров, кто кого ударил ночью за углом. Это ваше дело, которое решает глава. У кого в деревне самая высокая звезда?

— У меня! — заявила заухмылявшаяся Миргло. Тортус сморщился, глядя на неё.

— Орикол?

— Да. Восьмая звезда.

— И всё?

— Ещё восьмая у его матери, — Орикол ткнул в меня пальцем.

— Да, тоже бесполезно, — Тортус вздохнул и покачал головой. — Вот дыра! Хорошо. Кто, следующий по звёздам? Только чтобы с мозгами?

— Ракот, семь звёзд, — ответил Орикол улыбаясь.

— Ракот? — на лице Тортуса тоже появилась улыбка. — Ракот! Ко мне!

Воин оглядел стоящих перед ним Мирглу, с её огромными, бугрящимися мускулами и совсем неженскими пропорциями и здоровяка Ракота, который всё же был массивнее и выше, хотя стоял чуть сгорбившись и опустив взгляд.

— Отныне, новый глава вашей деревни — Ракот.

— Он убийца! — завизжала женщина, у которой явно рушились мечты.

— Глава, — Тортус повысил голос, — эта женщина совсем не имеет уважения. Я недоволен! Наказать и заставить выучить поведение перед лицом Воина!

Глава 27

Для нашей семьи наступили странные дни. Дни, после мести, когда мы оказались самыми важными людьми в деревне. Мы больше не расставались друг с другом. Оказалось, что это тоже тяжело. Нам пришлось заново привыкать к родному человеку под боком. В чём-то идти на уступки. Выходило так, что я приучился за эти годы, что весь дом на мне. Горшки, чашки и кувшины стояли так, как было удобно. Мне. А тут мама снова взяла в свои руки готовку. И я перестал находить вещи на привычных местах. Это раздражало и злило. Приходилось останавливаться и напоминать себе, что это глупо.

Схожие проблемы были и у мамы. Даже у Лейлы. Что поделать, пришлось узнавать друг друга заново. А ещё, не знаю, как маму, а меня начало тяготить всё, что окружало. Песок, деревня, жители, которые нет-нет, но высовывали любопытные носы из-за углов и циновок окон. Их взгляды я чувствовал, они отдавали страхом. Мы и до этого были словно в одиночестве в деревне, но если раньше нас презирали и избегали, то теперь боялись и остерегались попадаться на глаза. Не такого я ожидал в своих мечтах. Впрочем, ведь я хотел, чтобы никто не смог обидеть нашу семью? Хотел. Что же, желание выполнено. Не стоит винить небо, что моя победа — горчит.

Сегодня мы вышли за пределы песков и расположились на траве, которая пошла в рост после дождей. Я расстелил большой кусок толстой холстины, на которой с удобством расположились мама с сестрой. А я бродил по округе и искал редкие цветы, интересные листики или красивых жучков, которых таскал им на любование. Мама почти всегда могла сказать название, а иногда и рассказать историю о каждой моей находке. Они сидели в обнимку. Лейла на коленях у мамы, прижавшись к груди. Мама сжимала в объятьях её хрупкое тельце и, наклонившись, вполголоса вела рассказ. Возвращаясь, я любовался ими. Их светлые локоны раскинулись по новой ткани светло-голубых пустынных накидок. Даже эта простая ткань красила моих женщин. А может быть, дело было просто в ярком оттенке, ещё даже не успевшем начать выгорать на солнце, который им шёл.

Мы, всё ещё были в деревне по совсем простой причине. Ждали тех, кто нас увезёт отсюда. Хотя я назывался чемпионом, но сразу в Арройо нас Тортус не забрал. Он объезжал участок Пустоши, принадлежащий городу, принимал экзамены и возвращался в посёлок. Уже после этого, организовывал небольшой караван, который проезжал по его маршруту, выплачивал награду за возвысившихся и забирал их в Арройо. Хорошо, что напоследок он уточнил у меня, нужен ли нам фургон или мы обойдёмся верховыми ящерами? Пришлось сообщить ему, что, пожалуй, нам хватит ... двух фургонов из тех, что обычно используют торговцы. Тортус был изрядно удивлён, но лишь первые секунды, затем он понимающе кивнул и, хлопнув меня по плечу, забрался на своего ящера.

Хорошо, что он ничего не спросил. Мне было бы неловко говорить про тот фургон, вещи из которого я перетаскивал несколько дней в наш склад-приманку. Даже мне сложно было назвать это иначе, чем грабежом. Однако и отдавать его содержимое кому бы то ни было, я не собирался. Это честный грабёж, они все были виновны. И торгаш, и охранник. Таким нехитрым образом, успокоив свою разыгравшуюся совесть, я с родными, принялся ждать. Тортус обещал управиться за половину месяца. Мы были у него одними из последних для проверки, а обещанные фургоны будут тянуть отнюдь не волы. Поэтому мчались к посёлкам быстрые ящеры, спеша забрать чемпионов. А награды главам, воспитавшим их, не спеша тянулись следом. Арройо не мог ждать месяцы, чтобы собрать свой товар — нас. Ведь выделив нашим поселениям деньги, инструменты, оружие и материалы за то, что те взрастили нас, сам он тоже должен получить награду. Только теперь уже от Морозной Гряды.

Должен заметить, что жизнь в деревне поменялась к лучшему для всех. Даже за эти несколько дней я заметил произошедшие изменения. Я не слышал криков Скирто, гоняющего пацанов на работах. Свежее мясо было на всех столах. В деревне начали дополнительно поднимать стену и строить ещё десяток домов. Газила заставили взять в ученики парня, ровесника Порто. Охотников, что уходили к Чёрной, стало больше раза в два. Думаю, что Ракот решил следовать плану, разработанному Зариусом. Может быть, через десяток лет, посёлок получит третью звезду. Или даже четвёртую.

Были и изменения, прямо относящиеся ко мне. Я подсказал, где бродят отпущенные мной быки. К моему удивлению, несмотря на прошедшие дни, вдоль реки и чуть глубже в пустоши, удалось найти почти половину из них. Привели в порядок, спрятанный мной фургон. На нём уехала в Плекто Орма, сопровождаемая Гризмо с парой крепких мужчин. Признаться, я вздохнул с облегчением, избавленный от тяжёлого выбора. Я не сильно верил, что она не участвовала в делах Кардо, а опасаться получить отраву в еде? Пошёл слух, что Ракот чуть ли не силой отправил её к родным. Мудрый ход с его стороны. Ещё ходил слух, что Миргло прилюдно заявила, что ноги её больше не будет в этой дыре и заставила Котила выкупить и начать ремонтировать старый деревенский фургон. Его, меняющего с Ма навесы на всех вытащенных под солнце фургонах, я видел лично. Может и правда. Тяжело это, когда за твоей спиной смеются.

Вечерами я собирал своих учеников. Впрочем, наличие второго оказалось неожиданностью только для Тукто. Дара, задрав нос, заявила, что сразу всё поняла, как только услышала первый раз от меня его имя. Тут я ей не очень верил, скорее всего, она догадалась об этом, тогда, когда пошли слухи, что я учу его читать. Трудно было бы ей не сделать выводы. Хотя тот же Тукто это не сделал. Кроме разговоров о Возвышении и упражнений на воображение и закалку, мне пришлось выделить время и для рассказа им обо всей моей истории мести.

— Вот как-то так, — я глотнул из своей фляги сладкого отвара.

— Круто, — протянул Тукто.

— Чего крутого то? — изумилась девчонка. — Он же тупил, как последний джейр!

— Дира, — пихнул её в плечо мой ученик.

— Ладно, ладно. Я поняла намёк, — ученица пихнула парня в ответ. — Тупил, как не последний джейр.

— Да ладно!

Мне стало обидно. Нет, я действительно совершил много ошибок, например, были у меня в отнорке пара трав, которые пусть не были ядом, но попав в рану мада, принесли бы ему немало неприятных ощущений. Можно было выдавить сок на лезвие или плотно завернуть в лист и попробовать плеснуть ему в глаза. Да, ошибки были. Но чтобы такое заявлять?!

— Да ещё в прошлом году, как семёрку взял, нужно было валить в Арройо!

— Так, жара, пустоши, — я развёл руками. — Лейлу жалко было.

— Да нужно было сразу подходить к Воину и проситься в Арройо. Чего бы он, от семёрки отказался? Он бы рявкнул на Кардо, и всё! Выкатили бы один фургон, за вечер его проверили, и в путь.