Птенцы Виндерхейма 2

По бокам одноглазого, словно соткавшись из звездного света, неожиданно появились два волка, зарычали, прижимаясь к земле. Тьма неуверенно втянула жгуты, пасть растворилась в обретшей спокойствие поверхности. Еще одно мгновение — и скрывавшая все за собой стена черноты исчезла.

— Вот так-то лучше, — кивнул старик. Повернувшись, он с легкостью поднял не сопротивляющегося черно-бурого лиса, взвалил на левое плечо.

— Нам стоит поспешить, — обратился одноглазый к волкам. — Мне не нравится его состояние.

Уверенным шагом он направился в сторону шептавшихся кустарников, намертво сцепившихся ветвями. Но стоило старику приблизиться, и непроходимые заросли сами расступились перед ним, открывая проход к поляне, где нетерпеливо перебирал восемью ногами серебристогривый конь.

Катайр Круанарх

Меня здесь нет...

Сказка. Волшебство. Запрещенное Храмом ведовство — вот что такое турсы. Могучие гиганты, которым место в старых легендах, в мифических временах Смуты, в древнейших эпохах, когда боги сражались с чудовищами, а люди боялись темноты и прятались в пещерах, дрожа от малейшего шороха.

Вот где им самое место. Не здесь, на полигоне, где под присмотром скучающего эльдри-пятикурсника "птенцы" смеют подчинять себе исполинскую мощь, а в рядах священной дружины Лугаса Самилданаха, избавившего Садхебейл, северные острова Архипелага, от племен богини Домну — морских великанов-фоморов. Вечноюный герой, бог солнечного света, победитель короля фоморов Балора — вот кто должен отдавать приказы "эйнхериям", а не какой-то первокурсник.

Ощущаешь себя мелким воришкой, отхватившим больший куш. Рад — потому что когда еще так повезет? Растерян — не знаешь, что с ним делать. И испуган — если поймают за такое, то накажут по всей строгости.

Вряд ли великий Лугус Ламфада испытывал нечто подобное, ведя фианну в бой с морскими чудовищами и их владыками.

Такое чувство, словно нарушил гейс, обет-табу, не позволявший садиться в ложе водителя турса. И теперь с ужасом дожидаешься наступления Самхейна, старогальтского начала нового года, ведь нарушивший гейс умирает во время последнего дня сбора урожая, которым завершается оборот колеса времени.

Но вот только не было обета, не было табу. Просто...

Просто стоит помыслить, стоить правильно направить концентрированную волю — и боевая машина сдвинется с места, послушно направится вперед, назад, в сторону. Захочешь — ударит лезвием, закрепленным снизу правого манипулятора-руки. Пожелаешь — прикроется щитом, расположенном на левом. А если сосредоточишься — то сомкнет механические пальцы на рукояти боевого молота, крепящегося в специальных пазах на спине, сомкнет и достанет.

Просто... в это просто не верится.

Сказка. Волшебство. Обманывающие разум чары, подобные скрывавшим магическим туманом войска Туата Де Дананн заклятьям. Тем самым заклятьям, благодаря которым племена богини Дану незримыми вступили на северные острова, после Катастрофы подчиненные фоморам и их чудищам. Победив морских великанов, боги Туата Де Дананн обучили своим чарам избранных людей, ставших позже друидами, и ушли в Тир Тоингире — Другой Мир, который всегда находится рядом, но в тоже время неимоверно далек.

В древние времена друиды умели наводить лживые иллюзии, неотличимые от реальности. Прошло уже около двух месяцев с момента первого опыта вождения "эйнхерия", уже пережиты первый шок и восторг от синергии с упрощенной моделью "валькирии", но турсы все так же кажутся мороком, созданным старогальтскими жрецами. Вот безоговорочно поверишь в их существование, а они возьмут и исчезнут.

И вокруг будут простираться голые берега Крух-Айтана, чайки насмешливо закричат над головой, а проходящий неподалеку патруль, проверяющий пещеры и заливы в прибрежных скалах на отсутствие в них гнездовища тварей из Северного Обрыва, крикнет сидящему на берегу мальчишке убираться домой — на соседнем Ожерелье видели летающего кита, и направлялся он в эту сторону.

Но нет — держится морок, продолжается сказка, не исчезает волшебство. Турс движется, повинуясь инородной воле, послушно исполняет комплексы упражнений. А рядом шагает "эйнхерий" напарника, зеркальное отражение подчиненного "Дварфа".

С сегодняшнего дня Селлапан Капур решил, что пора его воспитанникам обучаться совместным маневрам. Вызвав их на полигон, где кроме Катайра, Фридмунда и эльдри больше никого не оказалось, южанин продемонстрировал курсантам двух стоявших рядышком "эйнхериев".

— Еще неделю примерно... у вашего курса не будет никаких занятий, — пояснил бхат, обильно высморкавшись в носовой платок — "орел" простудился во время тренировок пятого курса на Бьерсфордоре, проходивших одновременно со Вторым Испытанием "птенцов". Теперь он во время слов забавно морщился и делал паузы, готовясь чихнуть, но еще ни разу щекотание в носу не оправдало его надежд. — Обычное дело.

— Ничего себе обычное! — воскликнул Фридмунд. — Половина курса в больнице — это что, нормально?

— Лучше в больнице, чем... в могиле, разве нет? — мрачно поинтересовался эльдри. — И с каких пор тебя беспокоят другие, а, рыжик?

— Никто меня не беспокоит, — стушевался Фридмунд.

— Что, девчонку твою... покалечили во время Испытания? — насмешливо прищурился бхат.

— Какую девчонку? — возмутился покрасневший, словно спелый помидор, "птенец". — Да кому они сдались, эти девчонки? Вот же вы скажете, эльдри! Девчонки! Ха!

— А кто там о гареме трындел? Заявлял, мол... закончишь Академию, станешь великим пилотом, полководцем, завоюешь Континент и будешь там править, и будет у тебя... гарем, словно у владыки Халифата?

— О эльдри! — возопил Фридмунд. — Боги забрали вашу память! Ведь это не я, а Катайр говорил!

От такой наглой лжи Селлапан оторопел, и, не выдержав, расчихался.

— Ведь я телом и душою непорочен, а мысли мои чисты, как капли весеннего дождя! Окажись передо мной хоть красавица-апсара из дворца вашего Индры, попробуй она соблазнить меня — мысли мои будут лишь о турсоведении и о вас, нашем мудром наставнике!

— Апчхи... Фрид... А... А... Апчхи!

— Ведь знаю я, как опасны чувственные удовольствия, ибо слышал о поддавшихся зову плоти второкурснике Торе Гудисоне и наставнице Суните Шукле, и ведомо, чем завершилась их запретная связь! И пускай они наслаждались телами друг друга, погружались в пучины страсти и наслаждения, позабыв о запретах и морали, пускай пышные формы Суниты, ее чудесные груди и бедра свели Тора с ума...

— Заткнись, рыжик! Апчхи!

— А чего? Я ничего... — забормотал Фридмунд и сделал вид, что его заинтересовал весь покрытый царапинами щит "Дварфа".

— Короче... — вытерев выступившие на глазах слезы, Селлапан неодобрительно покосился на сванда. — Всю неделю, считайте, полигон в нашем полном распоряжении. Я... за это время натаскаю вас так, что ни один талантище не догонит, а уж остальных так и вообще оставите далеко позади. Занятий у вас... много не будет, а от заданий сержанта Хрульга я... вас освободил. Будьте, кстати, благодарны. Остальным парням не так повезло. Кто не в больнице, так... без напарника остался. Их ваш ротный... придумает, чем занять.

— Это... — слово рвется на свободу, требует разомкнуть губы и вытолкнуть его наружу. Со словом трудно бороться. — Это несправедливо...

Селлапан коротко хохотнул.

— В Академии не борцов за справедливость готовят, Катайр. — Бхат посерьезнел. — Ты... не думай ничего такого. Я на первом курсе... тоже не понимал. Это потом уже... доходит. Когда останешься с "валькирией" один на один — поймешь. Уж поверь.

— Если сущее есть, то оно...

— А ну живо полезай в "болвана", рыжик!

Фридмунд резво подскочил к "Дварфу", отработанным движением повернул защелки на овальной крышке сбоку, распахнул люк и скрылся в недрах боевой машины. Спустя несколько мгновений турс вздрогнул, массивная башка, сверкнув окулярами стереотрубы, обернулась в сторону эльдри.

— Да сколько ж можно! Точка восприятия, Фридмунд! Точка... восприятия — неужели это так сложно?!

В ответ "эйнхерий" оглушительно заревел. Специально, наверное. Фридмунд каждый раз клялся, что не нарочно, и проклинал свою забывчивость, из-за которой не мог запомнить, что его слова превращаются в вой сирены. Но точно так же сванд обычно клялся Хрульгу, что "рыжеволосый мерзавец, подглядывающий в душевые в бассейне" это не он, а какой-нибудь ниронец, раздобывший рыжий парик.

— Еще раз так сделаешь, и я... я тебя заставлю все ангары здешние вычистить!

Угроза подействовала, турс затих, лишь начал поднимать и опускать руки, сжимать и разжимать пальцы — простые упражнения, которые должны стать отработанными рефлексами для водителя "эйнхерия". Элементарная наработка контроля мультисенсорики. Солдаты в гарнизоне на Крух-Айтане уделяли управлению наземными турсами через сенсо-шлем столько же времени, сколько и вождению вручную, "железом", как говорил эльдри. В сражениях с порождениями Северного Обрыва мультисенсорика могла отказать, часто ее глушили мортоги, в просторечии Горланы — похожие на огромных восьмилапых лягушек твари, испускавшие пронзительные вопли, страшным образом воздействующие на психику людей. Часто после встречи с Горланами те, кто выжил, сходили с ума. Броня "эйнхериев" защищала водителей от воздействия крика мортогов на психику, но мультисенсорика летела морским чудищам под хвост, и приходилось задействовать дублирующую систему.

В Академии на ручное управление практически и не налегали. Сознание будущих пилотов готовили к синергии, к ее особенностям и неожиданностям. Наземные турсы — лишь первая ступень к "валькириям". В будущем они останутся позади, превратятся в воспоминание о чудесном волшебстве, распахнувшем дверь в сказочный мир, ставший обыденностью,

В будущем. Будущее еще должно наступить. Мечта должна стать явью. Мечта защищать Крух-Айтан и оберегать Айве-лон-Гахен, Святые Камни, мегалитический кромлех друидов, по преданию сооруженный Гоибниу, божественным кузнецом Туата Де Дананн, способным тремя ударами молота выковать прекрасный меч. Именно в Айве-лон-Гахен Гоибниу с медником Кредине и плотником Лухтане творил оружие, с помощью которого туаты одолели фоморов, и варил волшебный напиток, поддерживающий силы детей богини Дану в сражениях.

Храм Солнца ныне утверждает, что Святые Камни являются всего лишь древней обсерваторией, где друиды вели астрономические наблюдения. И выплывающие из Моря Мрака глыбы льда храмовники объясняют аномальными последствиями Катастрофы, опровергая легенды свандов о Вратах в Нифльхейм посреди Архипелага. И, согласно их утверждениям, подводная пирамида возле Десяти островов не возведенный Сусанноо храм, где раз в год боги со всех ниронских святилищ собирались, чтобы обсудить важнейшие дела, а конструкция эпохи до Катаклизма.

Искореняя ведовство и подчиняя себе святые места, Храм Солнца любым способом напоминал — истинные чудеса от Всеотца и лишь с Его позволения. Иное — от темных богов, которые только и ждут, чтобы низвергнуть мир в новую, более страшную Катастрофу. Темные боги только и делают, что искажают истинную веру и подталкивают людей на путь зла, тем самым приближая Час Гнева, когда Бог-Солнце отвернет Лик свой от огорчившего его мира, а божества тьмы получат власть над ним. И в этот раз боги не защитят людей, ведь по воле самого Великого Всетворца начнется новый Катаклизм, который в не пощадит даже божеств — истинный Судный День, а не устроенное темными богами подобие.

Избежать новой Катастрофы можно. Верь во Всеотца, возноси молитвы в Его честь, исполняй заповеди Храма. И будет счастье. Всем и каждому. И защитит всесильный Бог-Солнце миры людей и богов от ужасов конца света, не позволит повториться кошмарам Катастрофы. И тогда всякая вещь преисполнится святости и благодати Всеотца, и не останется во вселенной места для темных сил.

А ведь в свое время и псионика являлась богомерзким делом — пока не стала служить потомкам Сына Солнца и Храму.

Преисполнилась святости и благодати, так сказать.

— А ты чего... стоишь столбом? Об апсарах размечтался? Залезай давай!

И правда. Чего ждать разрешения? Селлапан объяснял: кому в вожатые достались не наставники и "ястребы", а "орлы", должны больше проявлять инициативы, не слепо выполнять команды, а подходить к исполнению заданий творчески. У пятикурсников последний год обучения, из тридцати курсантов право продолжать пилотировать "валькирии" получат лишь двадцать, и трое назначенных вожатыми "орлов" реже проводят время с "птенцами", чем другие.

Вспомнилось...

— Разве это на пользу нам и вам, эльдри?

— Ты удивишься, но да — на пользу. И вам, и нам. Я так понимаю, согласно психопрофилям излишняя опека для вас во вред. Вам нужны скорее советники, чем наставники. А нам, судя по всему, следует обновить старые навыки или получить новый опыт, который повлияет на нашу ассоциативную базу и поможет лучше работать с синергией. Академией не дураки руководят. За двадцать лет-то выработали методику...

Выработали, можно не сомневаться. Страшная методика. Война всех против всех, как однажды рассеянно заметил Хельг.

Хельг.

Одна из загадок Академии, не дающих покоя — Хельг Гудиссон.

Однако о нем — после. После ожившей сказки и запретного волшебства.

Меня здесь нет...

— Неплохо! — в голосе Селлапана, слегка искаженном мультисенсорикой, слышится удивление. Приятное удивление. Эльдри доволен сегодняшним занятием, и даже больше — "птенцы" поразили его, неожиданно выполнив сложный маневр отступления и внезапной контратаки, когда в момент резкой остановки один из развернувшихся "Дварфов" кидает свой молот перед вторым "эйнхерием", который бросается в центр преследующих сил, и, не останавливаясь, атакует с правого или левого фланга.

Образы множатся, липкими щупальцами медузы щекочут разум, расползаются нитями грибницы. Видишь всем телом, слышишь всем телом. Обоняние, осязание, вкус — второстепенны, третьестепенны, четырехстепенны! Видеть затылком, слышать руками — удивительно, но еще удивительнее слышать вещи, просто наблюдая за ними. "Синестезия" — с умным видом произнес эльдри после первой тренировки с настоящим турсом. "Явление восприятия, когда при раздражении одного органа чувств наряду со специфическими для него ощущениями возникают и ощущения, соответствующие другому органу чувств". Слова, правильные слова, разумные слова. Но за ними не увидишь переплетения чувств, живого пульса впечатлений, ярких переживаний, бьющихся о рассудок, как волны бьются о берег во время прибоя.

"Редко бывает, но бывает, — сказал Селлапан. — Ты, вообще-то, радуйся, Катайр. Наставники говорят, у кого синестезия проявляется, те лучше с синергией справляются. Прямой путь в пилоты, если хочешь знать мое мнение. Если по глупости или неосторожности рейтинг не понизишь, конечно же"

Узнать бы кто они, эти другие? Уж не гальты ли? Кто знает, может, кровь предков, постигших таинства туатов, пробуждается в потомках. А может кто-то слишком возомнил о себе. Псионические способности могут оказаться вообще не причем.