— Да, это очень приблизительный перевод их самоназвания, но точнее в одно слово не уложить. Так, о чем я... да. Если бы на Ахерон попал полноценный корабль, то планета давно превратилась бы в орочий мир и стала постоянным источником набегов на соседние сектора. Или вошла бы в какую-нибудь орочью 'империю', объединяющую несколько планет или систем. Но либо их транспорт потерпел катастрофу, либо зеленые давным-давно схватились с кем-то достаточно сильным, кто лишил их производственной базы. В общем итог один, у "наших", ахеронских орков за душой нет ничего, поэтому они физически не могли подняться выше уровня дикарей с копьями и каменными топорами. Очень немногочисленных дикарей, потому что, хотя "парни" могут жрать все, включая чистую целлюлозу, но здесь и ее почти нет. Океан мог бы дать достаточное количество пропитания, но удочками и сетями с берега и льда много не поймать. Нужны корабли, которые надо из чего-то строить.

— И как долго они... здесь?

— Кто знает... У меня слишком мало информации и нет доступа к старым записям первопроходцев. Орки могли появиться и за десять лет до первого человека на Ахероне, и за десять тысяч лет. Но так или иначе — они здесь и извести их полностью невозможно. К сожалению ...

По лицу комиссара прошла мгновенная тень, словно из-за маски утомленного невзрачного человека выглянула оскаленная морда кровожадного чудовища. Выглянула и спряталась, заставив Холанна вздрогнуть. Пожалуй, только теперь Уве начал в полной мере понимать, что перед ним не побитый жизнью офицер, сильно споткнувшийся на жизненном пути. а профессиональный убийца с огромным опытом. И от того, что он волей судьбы заброшен в Волт, убийцей разжалованный комиссар быть не перестал.

— Что мы имеем теперь... — Тамас плеснул себе еще амасека, на самое донышко и буквально смочил губы крепким напитком. — Вторая волна колонизации, которую возглавил Теркильсен, принесла с собой достаточно высокоразвитую технику, машины, моторы, металл и миллионы переселенцев. И вслед за нами начали подтягиваться зеленые, потому что высокоразвитая техническая среда — это много мусора и хлама. А то, что люди считают хламом, для орков есть основа техники. Не слишком сложно объясняю?

— Я не идиот, — коротко отозвался Холанн. — Только по-прежнему не вижу, какая связь между развитием банд и ... "парнями", которые захаживают подзарядить аккумуляторы, как... к себе в берлогу.

— Орки не живут в берлогах, — заметил Тамас, допивая амасек. — Они их не любят, если только нет выбора. Тем более, что на Ахероне сложно копать наст и лед. Здесь они строят что-то вроде домов из снежных блоков. Быстро и удобно. Но это так, бытовая зарисовка. Что же до связи, то она самая прямая. Как я уже сказал, с Теркильсеном на планету пришли не только люди — пришли машины, моторы, металл. Даже у кочевников тундры — я имею в виду людей, что остались от первой колонизации, стали появляться аэросани, воксы... Пятьдесят лет назад большая часть орков была вооружена обожжёнными дубинами из местных кривых деревцев, да ножами из собственных клыков. Сейчас же вы не найдёте орка, в арсенале которого нет стального тесака, а у вождей банд имеется и огнестрельное оружие.

— Откуда?.. — только и сумел выговорить Холанн. Тамас чуть покровительственно усмехнулся.

— Уве, даже человек может достаточно легко сделать черный порох, если знает рецептуру и имеет несложные ингредиенты. Ну и не боится взлететь на воздух при экспериментах. А у орков базовые знания по изготовлению оружия, в том числе и взрывчатки, передаются через наследственную память. Но мы опять отвлеклись. Так вот, мы развиваемся и, пользуясь нашим развитием, а также ... мусором, развиваются "парни". Если ничего не предпринимать, лет через двадцать местные орки станут не мелкими бандитами, которые периодически разоряют дальние метеостанции и грабят геологические партии, а настоящей большой проблемой. Их численность по-прежнему достаточно жестко ограничена кормовой базой, но орк с топором, и орк с ракетницей — это очень разные орки. Тем более, что местные, ахеронские "парни" на удивление метко стреляют, что зеленым вообще то не свойственно. А в предгорьях уже стали появляться зеленокожие, разбирающиеся в механизмах...

— Но... — начал было Уве, но осекся, поняв, что Тамас еще не закончил.

— Именно поэтому здесь, в тундре, с молчаливого одобрения Его Высочества Губернатора, мы платим одним оркам за черепа других. Ну и за головы кочевников, периодически устраивающих рейды на Оранжерею. Платим, естественно, не нашими деньгами — дикари не понимают, что это такое — а старым, списанным оборудованием и прочим хламом. У Готала в банде обычно не более шести-семи десятков взрослых орков, но по боеспособности это — самая большая сила на сто-двести километров вокруг. Число орочьих черепов, которые он нам принёс, исчисляется многими сотнями, потом покажу, если пожелаете.

Холанн представил многие сотни черепов вроде того, что был у Сникрота и нервно сглотнул

— Собственно, от нападения на Волт орков удерживает только чёткое понимание того, что мы сильнее. Ну и плюс к тому, Готал сам по себе не очень ищет драки... в какой-то степени это уникальный мехбосс, наверное, уникальный для всей их расы... по крайней мере я никогда не встречал ему подобных, а орков я повидал... — Тамас сделал небольшую паузу. — Немало.

— А если он станет настолько сильным, что уже не сочтёт Волт угрозой?

— Не успеет, — экс-комиссар внезапно дружески улыбнулся. — Практика отработана десятилетиями. Как только становится ясно, что прирученная банда становится опасной для прикормившего её опорного пункта — следует сообщение в СПО. Посёлок, где обитают эти орки, выжигают ковровой бомбардировкой, а спецназ, вроде 'Нордэ' или 'Костеноги' добивает выживших.

— Я понимаю... Но всё же — это ведь идёт вразрез с Имперскими Истинами!

— Ну, Имперские Истины не требуют, чтобы ксеносы уничтожались немедленно по обнаружении, исключительно человеческими руками и человеческим оружием, не так ли? Да и хочу обратить Ваше внимание на то, что Губернатор знает о повадках орков, возможно, и получше меня — если судить по его биографии. Которую, кстати, из вашего бывшего ведомства озаботились прислать для изучения каждому бойцу. Это временная мера — Ахерон пока что не может позволить себе провести полноценную зачистку тундры от зеленокожих. И еще долго не сможет, что печально.

Какое-то время двое мужчин молча сидели друг против друга. Холанну остро хотелось выпить, но бутыль стояла у самой руки комиссара, тянуться за ней казалось несколько ... унизительным для коменданта, а просить передать — тем более.

— Я вам не верю, — сказал, наконец, Уве. — Я составлю рапорт.

Он машинально втянул голову в плечи и замер, ожидая бури, сцепив зубы.

— Ваше право, — меланхолично отозвался комиссар вместо того, чтобы согласно ожиданиям коменданта, придти в ярость и начать угрожать.

— Уб... устраните меня? — прямо спросил Холанн.

Тамас поморщился, как показалось Уве, даже с некоторой ноткой брезгливости.

— Не порите чушь, комендант, ей больно.

— Что?..

— Оборот речи. Подумайте сами — На базу прибывает комендант-ревизор, который очень быстро... или не очень быстро погибает. Или бесследно исчезает. Что дальше? Будет неизбежное расследование и первое, что сделают следователи, это поднимут мое дело. Сначала усеченную версию, которую вы наверняка уже видели. А затем и полный, оригинальный вариант, который хранится у планетарного комиссара. Думаю, продолжать не надо?

Уве промолчал, стараясь осмыслить сказанное. В словах Тамаса имелся некоторый резон, но все равно...

— У вас не совсем верное понимание обстоятельств, — вздохнул комиссар. — Давайте я немного упрощу задачу. Представим, что вы уже написали разгромный отчет и доложили о том, что на Волте имеет место вопиющее нарушение основных заповедей Бога-Императора. Что дальше?

— Дальше, — решительно начал Холанн и осекся. Он понял, что и в самом деле не представляет — что же дальше. Как -то по умолчанию предполагалось, что после передачи соответствующих бумаг по инстанции, как в пикт-постановках, Наверху примут Мудрое Решение и все станет так, как надо. Проблема либо разрешится, либо выйдет из ведения Холанна с неизменно благополучным финалом.

— А дальше будет одно из двух. Скорее всего вашу... писульку спустят на тормозах, потому что как я уже сказал, все всё знают. Но есть вероятность, что рапорт попадет под какой-нибудь очередной раунд борьбы между группами в администрации и все такое. Тогда ей вполне могут дать ход. Меня загонят в совсем уж дальний угол, на метеостанцию, где три с половиной алкоголика интригуют за лишнюю ложку сиропа. Банду Готала выжгут, насколько получится. На ее место неизбежно придет другая, уже не столь договороспособная. Между Волтом и новыми "парнями" начнется вялотекущая война с перестрелками и периодическими набегами. По личному опыту я бы сказал, что Волт будет терять одного-двух человек в неделю. То есть пять-десять в месяц. Потом, когда орки поймут, у кого больше пушек, кто-то из старых вспомнит, как было раньше, при Готале. Прибьют тех, кто будет против, договорятся и снова установится рав-но-ве-си-е, — последнее слово Хаукон растянул, точно пробуя на вкус, — Или не договорятся, поскольку не факт, что у нового босса будут мозги Готала, а на место каждого убитого зеленого придет новый. Точно не хотите амасека?

Уве после секундного колебания качнул головой.

— А я себе еще плесну, с вашего разрешения...

Новая доза алкоголя плеснула в стакан, все также — крошечной порцией.

— Таким образом выбор у вас не "предать огласке измену командира гарнизона или закрыть глаза". А "приговорить к смерти несколько десятков солдат или нет".

— Насколько я понял... — Уве надолго замолчал. Комиссар терпеливо ждал, попивая амасек своим способом — буквально по капле.

— Насколько я понял, рано или поздно все равно к тому придет, — с расстановкой проговорил Холанн.

— Обязательно придет, — согласился Тамас. — Но пока равновесие держится уже не один год. И еще, милостью Бога-Императора, не один год продержится.

Холанну показалось, что когда Тамас выговаривал Его имя, губы комиссара на миг скривились в сардонической усмешке.

— Пока что Готал соблюдает негласный уговор и держит своих "парней" в крепком кулаке. А солдаты Волта ломают руки и ноги, обмораживаются, травятся самогоном, но не гибнут при набегах зеленых. И я хотел бы, чтобы так продолжалось как можно дольше.

— Но неужели нельзя убить вообще всех? — вырвалось у Холанна.

— Это называется "рейдовая война", боевые действия с немногочисленным, но очень подвижным врагом, у которого нет базы, чтобы снести ее одним ударом, — объяснил Тамас. — Постоянно таким манером могут действовать или специальные войска, или местные жители, которые живут такой же жизнью. Рейдовых частей в достаточном количестве у Теркильсена нет, это слишком дорогое удовольствие. Аборигенов на Ахероне мало, разве что старатели, что копают разные разности у Хребта, но их выгнать в тундру с лазганом невозможно. Впрочем, даже если бы удалось достать из кармана пару полков уровня Фоносарского Разведывательного, напоминаю — извести зеленых полностью невозможно. То есть возможно... теоретически. Для этого понадобится операция стоимостью в десяток годовых бюджетов Ахерона и техническая помощь мира уровня Терры или Марса, чтобы стерилизовать все споры, не распылив при этом биосферу. Вот так вот...

Уве молчал, сложив руки на гладком прохладном столе, ладонь на ладонь.

— Знаете, что... — вымолвил Тамас. — Давайте сделаем так. — Напишите самый разгромный и свирепый доклад, какой только можете придумать. И оставьте его на столе, пусть пока полежит. Если со временем вы передумаете, то просто уничтожите его. Если нет... что ж, как уже было сказано ранее, я бессилен вам помешать. Ваш статус и мое прошлое хранят вас лучше, чем рота телохранителей. Посылайте свой разгромный рапорт по инстанциям, а там видно будет.

* * *

— Интересный человек, — задумчиво вымолвил Хаукон, когда комендант ушел, а медик вернулся с обхода. Холанн отказался от сопровождения, с видом то ли надменности, то ли хорошо скрываемой растерянности, переходящей в ступор.

— А мне не показался, — пробасил Александров, присаживаясь на стул. Сооружение из стальных труб и крепкого пластика жалобно скрипнуло.

— Это потому, что у тебя не было столько практики в оценке человеческих качеств по первому взгляду, в контексте критических и значимых обстоятельств, — несмотря на то, что за вечер Тамас малыми дозами употребил почти полный стакан крепкого пойла, он выговорил сложную фразу без запинки, на одном дыхании. — У него есть кое-какие задатки.

— Да ну, моль бледная... — не согласился медик.

— Самый суровый и жесткий командир, которого я видел, с трудом поднимал болтер, а передвигался только на костылях. Что не мешало ему... Впрочем, это уже прошлое... Из Холанна ... могло бы получиться что-то пристойное, но его успешно обкорнали воспитание и серая жизнь канцелярской крысы. Жаль... Хотя нам без разницы. Главное — пережить тех, кто придет за ним.

— Думаешь, придут?

— Дружище, ты совсем дурной стал? — добродушно осведомился Тамас. — В Танбранде неспокойно, всякая... гадость творится, и тут вдруг прибывает ревизор. И первое, что он пойдет смотреть поутру ... что он пойдет смотреть, как думаешь?

Медик прочесал ладонью густую бороду и мрачно покачал головой.

— Вот именно, — сказал комиссар. — Думаю, как только он сообщит об ангаре, и какие там печати, к нам нагрянут настоящие ... ревизоры. Ну да ладно. Чего хотел то?

— Да вот какое дело... — широкая ладонь медика вновь прошерстила бороду. — У меня карантин обычно не пустует, регулярно кто-нибудь травится. Но сегодня очень уж какой-то особенный хворый попался.

— Какой? — из взора и голоса Хаукона исчезла легкая расслабленность, комиссар подобрался и внимательно взглянул на медика.

— Интересный. Внешне у него легкая синюшность кожи и желтые белки глаз. Ну и жалуется на легкое недомогание, потеря аппетита, в общем, я бы подумал, что отравление какое...

— Так, дальше.

— А когда я ему сделал первый анализ... В общем такое ощущение, что у него выключена к демонам вся выделительная система, начиная с печени. Вообще. Токсины не выводятся из организма, его кровью можно крыс травить.

— А жалуется только на недомогание, — уточнил Хаукон.

— Да, слабость и головокружение. И все. Я начал прогонять все возможные анализы, ну, те, для которых есть оборудование. В общем...

Медик замялся, что при его комплекции выглядело немного странно и отчасти забавно.

— Что за хворь? — поторопил его комиссар.

— Никакой. Вообще никакой. Он ничем не болен!

-Как это возможно?

— Не понимаю. И не поверил бы, если бы сам не увидел результаты. Обычный человек практически всегда чем-нибудь да болеет. Нездоровые миндалины, грибок дремлющий, герпес какой неактивный... Конечно, может быть какой-то особо хитрый вирус, набор проб то у меня небольшой и старый... Но чего не понимаю — у него слизистые стерильны. Понимаешь — стерильны. А это невозможно! Такое впечатление, что какая-то непонятная хрень просто выгнала из него всех конкурентов, чтобы без помех убить самому. Я заслал по воксу всю клиническую картину мортусу в Танбранде, тот обычно отвечает быстро. Заказал экстренную эвакуацию геликоптером. Но боюсь, при таком уровне интоксикации и оборотистости администрации ответ придет как раз к похоронам. Хотя, по анализам, больной уже должен быть без сознания, а он даже эйфоричен слегка... что, кстати, тоже мне очень не нравится. Я его пока что изолировал по полной программе, и расконсервировал противочумные костюмы. Не знаю, чем оно поможет, но хоть успокаивает. Попробую... не знаю... биопсию печени, что ли, сделать...