— Готов план. И анализы у всего личного состава, — подсказал Александров, — кровь, моча, я бы не поленился, хотя бы у каждого двадцатого, мазок из горла взять. Суток трое уйдет на всю проверку, но надо. Хотя... если это инфекция уровня 'ноль', то уже нужно изолировать всю базу и держать в карантине... вот если бы я знал, что это за дрянь, и сколько нужно держать карантин... Пока я исхожу из того, что других зараженных у нас либо нет, либо все. Больной поступил с последней партией, так что, инкубационный период может быть и не более трех суток. Думаю, пока — не выпускать никого с базы неделю, следить за самочувствием... В общем, все. Больше мы ничего не можем, до ответа из города.

— Да, — согласился комиссар. — Давай план, я его посмотрю, и с побудки — уже начнем. Этого же... хворого... грузовик коменданта еще не ушел. Отправим пациента на нем, с сопровождением. Нечего тут разными бациллами трясти.

— Ни в коем случае. Это против всех правил. Он остается тут, в боксе. Если бы мой подчиненный такое предложил, я бы его забил насмерть его же врачебным дипломом.

— Ну, тебе виднее... План тащи. Эх, опять не спать до утра...

Глава 10

День одиннадцатый

Танбранд был велик и запутан. Хотя нет... скорее так — Очень Велик и Очень Запутан. Конечно ему было далеко до настоящих городов-ульев и тем более до миров-кузниц, которые вмещали миллиарды жителей, создавая для них полностью замкнутую среду обитания. У тех циклопических построек Танбранд мог бы поместиться в одном кармане.

Но для своего возраста и для недавно открытой планеты Черный Город был огромен. И, как уже говорилось выше — крайне запутан.

По вполне понятным причинам в первые десятилетия никакой плановой застройки по некоему генеральному плану не велось, производственные комплексы и жилье строились где и как придется. Между ними сначала наспех прокладывались связь, дороги и коммуникации, затем тоннели, после — подвесные переходы и аппарели. Все это перестраивалось, дополнялось, реконструировалось, а со временем, по мере загрязнения округи, вообще убиралось в крытые силовые конструкции, изолированные от внешнего мира.

В итоге Танбранд представлял собой весьма и весьма запутанную конструкцию, так что на пятидесятом году его существования губернатору Теркильсену пришлось ввести новую должность — Инженер-Археолог. Этот почтенный и сведущий муж ведал целой службой, которая занималась картографированием Танбранда и обновлением его плана в соответствии с продолжающейся застройкой. Но главной обязанностью Археолога стало восстановление и ремонт старых производственных цепочек, которые некогда были построены, затем много лет более-менее исправно действовали, а когда все уже забыли — "как именно это работает" — начинали ломаться.

Таким образом к большинству мест в Черном Городе можно было добраться как минимум двумя-тремя путями — какими-нибудь хитрыми закоулками, техническими проходами и так далее. В свое время это довольно-таки нервировало арбитра Сименсена, поскольку Владимир ответственно подходил к обязанностям, а хитросплетение застройки осложняло действия охранителей в любой ситуации, от преследования преступников до "уличных" беспорядков. Хотя улиц в обычном понимании здесь почти не осталось.

Однако теперь особенности планировки Танбранда играли скорее на пользу арбитру и его собственному замыслу. Рискованному, идущему по самому краю возможного. Но единственному, который Боргар мог воплотить, опираясь только на собственные ресурсы.

Поскольку Ахерон был относительно слабо заселён, а население концентрировалось в одном городе, вооруженные силы Арбитрес здесь оставались довольно немногочисленны. Арбитраторов в подчинении Владимира Боргара не имелось совсем, а выделенных планетарным руководством энфорсеров насчитывалось всего двести человек, сведенных в две роты, поименованных без особого мудрствования — "А" и "Б".

После того, как Сименсен принял окончательное решение, рота А была передана под командование стажера Леанор Дживс. Вторую группу Владимир принял сам и разделенная на три взвода рота Б постепенно смыкала кольцо вокруг объекта, который в плане обозначался как "Х".

Сам Боргар занял позицию в небольшом каре, закамуфлированном под городскую курьерскую машину с приводом на электрошину в полу. Впрочем, помимо этого у кара имелся вполне настоящий двигатель на прометии и еще много интересных вещей, включая мощный вокс-блок. Теперь, когда блок работал в комплекте с личным сервитором связи Боргара, вокс-возможностям Арбитра позавидовала бы иная группа карателей Инквизиции Ordo Militum.

Объект Х располагался во вполне благопристойном дистрикте, на уровне выше средних, он соединялся прямыми транспортными линиями как с "Бочкой", так и со станцией "Ядра". Здесь почти не было жилых блоков, только конторы, офисы и магазины. Конечно, не уровень Адальнорда, но все более чем пристойно.

Однако теперь над дистриктом, да и над всем Танбрандом нависла темная тень. Как будто проклятый Самаин не ушел в прошлое, вслед за хрусткими, ломкими листами из отрывного календаря "День за днем, во благо и славу Его". Что-то было не так... нечто отравило повседневную жизнь, влило до поры незаметный яд в жилы Черного Города.

Танбранд продолжал жить обыденно и привычно, в традиционном ритме промышленного гиганта, где каждому человеку определено его место, и каждый находится на своем месте. Но искушенный, внимательный взгляд выделял мелкие детали, складывающиеся в настораживающую картину.

В крытых переходах появился мусор, много мелкого мусора — обертки от пищевых концентратов, билеты на монорельс, листки переработанной бумаги и еще много чего. Весь этот хлам безразлично топтало множество ног, перекатывали потоки теплого воздуха из скрытых у пола вентиляционных отдушин. Уборщики не успевали собирать мусор и в их действиях чувствовалась какая-то замедленность. усталость. Было много пьяных. Не мертвецки, а скорее пребывающих под стабильной мухой.

Под ногами у людей была грязь, а выше струился легкий, едва заметный, но все же ощутимый запах нечистот. Где-то парой уровней ниже прорвало канализационную трубу, и шахта воздуховода, некстати пришедшаяся рядом, гнала миазмы прямиком на "проспект" — широкую транспортно-пешеходную магистраль у которой располагался объект Х.

С потолков и перекрытий срывался конденсат, часто и звучно барабанящий по крыше кара. Как будто настоящий дождь. Кое-где воды набралось столько, что образовались целые лужи. В одной из них лежал человек, неплохо одетый, не в комбинезоне с соответствующей расцветкой и шевронами, а в настоящем пальто из хорошей имитации шерсти, с щегольски завязанным за спиной поясом. Человек был или пьян, или мертв, но на него никто не обращал внимания. Прохожих было поменьше, чем на рабочих уровнях, но они спешили также, как работяги на заводскую смену и бесстрастно переступали через лежащего. Полиции не наблюдалось, хотя она давно должна была появиться для выяснения, спасения и пресечения — если таковое потребуется. Вообще стражи порядка буквально исчезли с улиц за последние два-три дня. Полицейские, в полной экипировке с боевым оружием, включая лазганы, кучковались на основных перекрестках и штатных блокпостах, почти прекратив обычное патрулирование территории.

Ближайший магазин в котором прежде отпускались продукты "третьей", самой чистой пищевой перегонки, был закрыт. Витрина зияла острыми клыками разбитого стекла — кто-то от души запустил в нее чем-то тяжелым, похоже решеткой со сточного коллектора. Прямо на металлической ребристой панели под ногами кто-то размашисто намалевал ярко-зеленой краской "Смерти нет!". Немного дальше, у проходов в ответвления от основной магистрали виднелось еще несколько надписей. сделанных поменьше, но более аккуратно — "Отринь надежду", "Жди прихода" и еще что-то. Их тоже не спешили стирать и вообще избегали, как будто краски просто не существовало. На лицах прохожих (даже пьяных) застыло мрачное безадресное ожесточение.

Еще дальше кого-то били, втроем или вчетвером на одного. Не то, чтобы лениво, но и без особого огонька, неумело и скучно. Как говаривал наставник Сименсена по ближнему бою — "под такими тумаками я бы выспаться успел". Боргар глянул в стекло кара на потасовку, потом на лежащего в луже и поморщился. Самое время вызвать полицию или ликвидировать бардак самому, одним коротким приказом. Но...

Нельзя. Не время.

Боргар вдохнул отфильтрованный воздух. Арбитру казалось, что атмосфера Танбранда пропита едва уловимым смрадом. Запах был почти неощутим, находился на самой грани восприятия, более того — его вообще не могло быть. Кар имел собственный аппарат очистки воздуха, который адсорбировал любые примеси и нейтрализовывал все запахи. И все же Владимир мог бы поклясться, что чувствует запах тлена и смерти. Как от хорошо выдержанного трупа.

Впрочем, времени на разбирательство с собственными мнительностью и галлюцинациями уже не оставалось. Рота Б практически замкнула кольцо вокруг объекта. Рота А закончила боевое развертывание. Пришло время работы.

Выше и позади правого плеча Дживс парил сервочереп, передававший изображение на пульт в каре. В движении получалось плохо — не хватало мощности сигнала и полосы передачи, а пользоваться более мощными средствами энфорсеры опасались из соображений конспирации. Но когда череп зависал неподвижно, то пляшущие черно-белые прямоугольники дробились на мелкие квадратики и складывались во вполне пристойное изображение. Дживс и вся рота А продвигались неспешно, так что помехи были минимальны и терпимы.

Владимир получил очередное кодированное подтверждение, что губернатор покинул Адальнорд, но не появился в Танбранде, по крайней мере не появился официально. Это было скверно, по всему выходило, что заговорщики-культисты вышли на финишную прямую. А Сименсен ничего не мог сделать официально — следовало признать, что Арбитр проглядел разветвленный, долго и тщательно подготавливаемый заговор, и теперь еретики обложили ахеронскую службу Арбитрес со всех сторон. Боргар не мог прорваться к астропатам, чтобы экстренно воззвать к помощи. Не мог арестовать губернатора, который постоянно перемещался под солидной охраной. Точнее мог, но все эти действия неминуемо вылились бы в ожесточенный бой с неопределенным исходом.

Сименсен не собирался признавать победу слуг Владыки Тлена. И готов был скорее сжечь Танбранд до основания, чем отдать его культистам. Боргар не считал себя поверженным и готовил ответный удар. Но чтобы действовать наверняка, ему требовалось больше доказательств. Еще больше. И для того, чтобы рота Б под его собственным руководством могла начать действовать, сначала следовало поработать (и добиться успеха!) роте А и стажеру Дживс.

— Идем тоннелем.

Негромкий голос Дживс, и без того приглушенный маской, звучал глухо, почти интимно. Обзор сервочерепа показывал только макушку стажера, скрытую массивным шлемом, но Боргар представил, как Леанор пробирается старым техническим тоннелем, с дробовиком наперевес, осторожно переступая ботинками с высокими голенищами и тройной подошвой. Ее короткая черная стрижка скрыта под полимерным капюшоном, что послужит дополнительной защитой, если уж шлем не выдержит. Черные же глаза скрыты круглыми линзами баллистических очков с инфракрасной подсветкой. И внешне, под тяжелой угловатой броней она ничем не выделяется из остальных бойцов роты, разве что чуть пониже ростом и за спиной горб вокса — стажер всегда предпочитала таскать связь самостоятельно, не полагаясь на помощников и сервиторов.

Больше всего на свете Боргар хотел бы возглавить роту А сам. И не с верным "БлэкХаммером", заряженным роторной пулей, а со старым добрым огнеметом. А лучше даже фторовым хемоганом — так надежнее и интереснее.

Но нельзя. Вторая часть замысла требовала его непосредственного присутствия. Поэтому грубая таранная сила сегодня осталась уделом молодого и талантливого стажера.

Вообще понятие "стажер" у Арбитров имело несколько иное значение, нежели у обычных людей. Перед назначением выпускники Схол Прогентум в обязательном порядке проходили пару лет практики под руководством полноценного Арбитра, обязательно на сторонней планете, не связанной ни с местом их рождения и выучки, ни с возможным будущим назначением. Два года назад, изучив личное дело новоприбывшей Леанор, Боргар только поморщился — он не верил в женщин, тем более молодых, как в бойцов и руководителей. Однако следовало признать, что стажер сумела заслуженно добиться положения первого заместителя Арбитра. И все это — лишь рабочими заслугами и усердием.

Видимо, служба вентиляционных систем переключила воздуховоды — направление циркуляции воздуха сменилось. Порыв ветерка пронесся под сводами крытых переходов и на мгновение прижал к лобовому стеклу кара обрывок плаката. Симпатично обрисованная, намеренно утрированная — плакат предназначался для школ — Дария Сорор держала в одной руке пиломеч, в другой болтер. Надпись под изображением предлагала помочь Дарие найти еретиков. Боргар оскалился в усмешке, не обещавшей ничего хорошего тем еретикам, которых найдут его энфорсеры.

— Тоннель заканчивается, закладываем "пасту".

Боргар поправил пояс с кобурой на плаще, сшитом из тяжелой многослойной бронеткани, армированной нитями карбонита. Проверил сложенный за воротник капюшон — легко ли накидывается на голову. "БлэкХаммер" стоял в углу кара, с откинутым прикладом, стволом верх, заряженный пулями с тефлоновым покрытием и особой гравировкой. Глубоко вырезанные символы несли Его слово и одновременно способствовали разделению снаряда на несколько частей, усиливая и без того устрашающий эффект поражения.

— Готовы. Команда?

Владимир пробежался взглядом по сигналам на связной панели, пробежался рукой по кнопкам, отдавая последние распоряжения, отрегулировал насколько это было возможно передачу изображения с черепа. Слабые пальцы, изувеченные много лет назад, скрывались под специальными перчатками, которые Боргар надевал не больше четырех-пяти раз за всю жизнь, только в исключительных случаях. На тыльной стороне ладоней сверкали печати, наложенные самими служителями Экклезиархии, по внутренней проходили контакты, способные убить на месте ударом тока любое создание в весовой категории человека или не очень крупного орка.

— Действуйте, — негромко произнес он.

Энфорсеры хотели до последнего избежать лишнего шума. поэтому использовали не обычные вышибные снаряды, а специальную пасту, превращавшую почти любой металл в вязкое тесто, которое затем распадалось в ржавую пыль. Так что проникновение роты А в запасной служебный зал службы очистки воздуха прошло быстро и малошумно.

Изображение на экране прыгало и дергалось — черепу приходилось лавировать между колоннами фильтров и сплетением проводов, что свисали с потолка, как связки причудливых лиан. Боргар почти ничего не видел и полагался главным образом на отрывистые комментарии Дживс, которая кратко сообщала об увиденном. Похоже, никто не ждал вторжения "гостей", что отчасти радовало, но больше настораживало — предполагаемое логово культа, точнее одно из логовищ, должно было охраняться как-то... иначе. По плану рота уже должна была пробиваться вперед с боем, а энфорсеры уже миновали первый зал, затем склад за ним, но до сих пор не встретили не то, что охраны — вообще никого.