— Ну, и нудный ты, наг. Опять со своей философией, — недовольно качнул головой.
— Я б не стал. Ты все равно бы спросил. Не хотел тебя злить — невыгодно, неприятно и небезопасно. — И стоит, улыбается, задумчиво смотрит на танцовщицу.
Надо тему сменить, а то нагрузил его змей, так и стоит пред глазами картинка с последней висящею каплею. Отбирать пора инициативу перед тем, как перейти к делу.
— Да, забавный ты, демон. Так достоинством по прейскуранту торговать не каждый бы смог, — издевательски смотрит на нага. — А смешнее всего, что ты этого очень хотел. Даже вон в бутафорию пришел, которая, — улыбнулся погаже, — зацепить никого не способна вообще. Что получше портала не выбрал? И хозяина тоже — тебе ж неприятно со мной. Отвечай давай! Или ритуал лучше включим?
Змей как-то уныло-затравленно смотрит, молчит. Потом грустно так, тихо:
— У меня шансов быть вызванным еще меньше, чем у тебя дозваться, — и перевел взгляд печально на светящее в центре окружности имя.
Локи глянул туда и стал просто смеяться. Ну, конечно же! Там красовалось семизначное слово, состоящее из четырех разных "ш" и трех "с" из пяти языков. Да уж, ждать можно долго, такое даже произнести невозможно, если ты не...
— Я не чистый наг, у меня мама просто змея, — посмотрел как-то строго, упрямо, — но красавица и мудрая очень.
— Ну да, вижу — назвала крайне мудро, никому, кроме нее, такого не выдать, — закатил глаза, снова смеясь, покачал головой. — Ну, и как ты вообще работал до этого? Ты визитки с буклетами не рассылал?
— Да я не демон по вызову, ты пойми! Я не исполняю желаний и клиентов на случайных ошибках я не развожу — так само получилось, объяснял же тебе. Я специалист, я служитель и хранитель кармы, я помогаю душам условия для рождения подобрать! У меня любимая работа... была. Просто сделал не то, что надо, и теперь висит долг. Так сложилось, просто выхода нет. Был согласен уже на любую работу, лишь бы долг уплатить! А насчет этого... — мрачно зыркнул на пентаграмму. — Ну, как объяснить... Можно в двери идти, можно в форточку прыгать, а когда очень приспичит, то полезешь и через такую вот канализацию.
— Не кричи так, не нервничай, — издевательски ухмыляясь, остудил его трикстер. — Я такое как раз хорошо понимаю. Когда очень приспичит — воспользуешься и услугами четвертьдемона из канализации.
Что-то мигнуло, и взгляд уперся в понизившийся на одно деление столбик зеленоватой жидкости в светящейся мензурке.
— Я вообще-т пошутил, — быстро с притворным испугом проговорил Локи, удовлетворенно наблюдая, как уровень на пол деления поднялся назад. Ничего так, система — работает. — Я проверил просто, честное слово. Ну, честно же — просто эксперимент. Тьфу ты, тупая конструкция, неспособная оценить искренность. Вот и поддерживай таких своей чудесной энергией, — секунду помедлил, глядя на нага и прикидывая что-то в уме.
— Да, ПОЛУдемон, с магией что — у тебя совсем-совсем не сложилось? Унаследовать повезло только мудрость и красоту?
Демон смотрит, молчит, а глазища-то мрачные. Потом выдал:
— Ты хотел делом заняться, если трудно держать — погаси.
— А-ха-ха, ну смешной ты, красавец-мудрец. Мне трудно держать? Это?
Показать ему, что ли? Ну что — показать? Оно же, дурное, даже в сеанс с пентаграммами не особо поверило.
Улыбнулся предвкушающе-мечтательно, тряхнул головой, привставая и садясь по-турецки. Небрежный жест рукой в воздухе, и комната засверкала десятками бенгальских огней. Из-за спины танцовщицы выскользнула еще одна девушка, потом еще, еще и еще... Девять? Мало! Двенадцать, тринадцать... Закружились, повели хороводы, играя, смеясь, разделяясь на пары, проскальзывая под сводами из унизанных сверкающими драгоценностями сплетенных рук. Посередине комнаты забил, заструился фонтан из разноцветных огней. Ударили, рассыпаясь тысячами искр фейерверки, воздвиглись арки, беседки, мосты. Мало, да? Посмотрел на застывшего с изумленно-восхищенными глазами, потерявшегося в этом феерическом изобилии маленького змея.
Дома бы кто-то когда-то вот так посмотрел, как сейчас смотрит это чужое создание! Он же лучше умеет, здесь правда нет места! Он на пятнадцатилетие Тору такое устроил... Все поразились, все! Даже его эти подхалимы-друзья. А Тор что? — Брат, бросай эти фокусы, пошли лучше поборемся. — Ну, конечно, пошли — у тебя ж день рождения, брат! Чем все это окончилось? Правильно! Чем и всегда. Н е н а в и ж у... Замигала, искажаясь, картинка.
Стоп, стоп, стоп, держим. Это же еще не все. Добавить? Добавим! В воздухе заплясали светлячки, путаясь в волосах, со смехом их ловящих красавиц. Незаметно погас ставший ненужным плафон, потолок скрыла дымка, углубляя и расширяя пространство, и в ночном небе зажглись сотни звезд сказочной Аграбы. Э-э-э, сил-то хватит? Да хватит, конечно, девать бы куда эти силы! Пропали очертания стен, мебели, скрылась от глаз пентаграмма. Огоньками разбежались в стороны, уходящие в бесконечность анфилады и галереи. Посереди сказочного восточного города совершенно потрясенный, в каком-то оцепенении, почти не дыша, стоит на мосту с резными фонариками единственный зритель неожиданно рожденного представления.
Ну, и куда понесло? Для кого? Просто — хочется! Просто есть силы, просто желание, просто так нужно, чтобы хоть кто-то смотрел. Да этот же не просто смотрит, он же... Ты что — не заметил? Заметил, конечно, так что же. Ну, еще пять минут. Ну, можно себе ведь позволить? Нет, нельзя! Не сейчас.
Стоп, конец, выключение, убрали, обычный свет. Отмер, ошарашенно замигав от резко изменившегося освещения, демон.
— Что, понравилось?
— Да, красиво... удивительно... — произнес как-то грустно, — у тебя замечательный вкус.
Ну вот — льстит теперь. А приятно же? Да, Хель — приятно! Только зря, змей, стараешься, зря.
— Ты и правда смешной. Только не потому, что у тебя сомнения насчет моих сил какие-то странные. И даже не потому, — улыбнулся ядовито, почти по-змеиному, — что ты решил, что так лихо увел разговор. Ты смешной потому, что считаешь, что ты меня, демон, хитрее, и что я не замечу, о чем ты решил промолчать. А чтоб ты не был таким сильно ушлым, — Лафейсон с назидательно-притворной жалостью глянул в постепенно наполняющиеся плохо скрываемым испугом глаза нага, — ты сейчас мне быстро, точно и наглядно ответишь... Servus-On, ритуал! Что и как у тебя с магией?
Отрешенно-затравленный взгляд, будто на эшафот привели, смотрит словно насквозь и не видит. А потом равнодушно так, уже совершенно закрывшись, протянул из-под балахона две вполне нормальных руки, показав...
Локи просто опешил. Потом стало смешно. Обалдеть! Неожиданно как. Ну, не Хель? Ведь бывает! На худых руках нага красовались, пусть немного другие, но не оставляющие сомнений в их предназначении, браслеты, соединенные каким-то спиралевидным мутноватым дымом.
— Ууу... — протянул он изумленно-язвительно, — вот это беда... Это ж как же обидно должно быть, наверное! — засмеялся.
— Ты не знаешь... как это, — тихий потерянный голос, немая мольба о пощаде в бездонных глазах.
Я не знаю?! Я еще не такое... А внутри поднялось что-то совсем уже злое, и он заорал на безмолвно стоящего, словно побитого, демона:
— И знать не хочу! А не надо нарушать, если понимаешь, что стукнет! Надо же нести за свои поступки хоть какую ответственность!
Боль, обида в огромных потемневших глазах змея, смотрит с каким-то безмолвным отчаянием.
— А теперь Servus-Off — отомри, арестант. И скажи мне чего-нибудь умное, — улыбается злобно, зубасто. — Ну, такое, чтобы я сразу прозрел и зажил очень праведно. Вот, к примеру — как ты.
Демон глядит мимо упорно куда-то, наливаются слезы в больших темно-зеленых глазах.
— Я... уйду. Ты... У нас принято желать легкого пути. Но... — отрешенно покачал головой. — Мудрости тебе.
— Что? — Локи почувствовал, что где-то в районе солнечного сплетения будто что-то резко сдавило, и сейчас начнут дрожать руки. — Куда?! Servus-On! Стоять, гадость! Замри!
— Я добровольно служил, господин. Но я не могу... этого больше.
Нет, так не будет! Не должно просто быть! Маленькая фигурка начала на глазах быстро таять. И уже даже не пытаясь справиться со все нарастающей паникой, Локи закричал, громко, отчаянно, как тогда рушащему Радужный мост Тору:
— Ты что делаешь?! Если ты уйдешь, ты никогда не выплатишь свой долг! У тебя никогда больше не будет магии!!!
— Ты хотел что-нибудь мудрое напоследок... Никакой шанс в жизни не бывает последним. Последним делает его наша мысль, что мы его не заслуживаем.
* * *
Ну и что? Победил? Да, конечно. Умеешь? Умеешь. Так поздравь себя, Лафейсон. Молодец. Можешь праздновать.
* * *
========== Вернись, я все прощу ==========
Что же мне так больно и так трудно?
Жду ль чего? Жалею ли о чём?
(М.Ю.Лермонтов)
* * *
Это хороший вопрос — зачем...
Поднимаются три змеи в трех... канализациях, начертанных углем из кости цыпленка табака. Ну, давайте считать, что черным он был, почему же нет. Так же лучше, ведь правда? Вероятность больше. Вместо трехсот лет двести девяносто семь будет. Не смешно. Вообще не смешно. Совершенно.
Вот зачем...
На столе все готово. Все под рукой. Вода, еда, яблоки... Ни за чем ни вставать лишний раз не придется, ни колдовать лишнего. Свет ночника, простое черное полупальто, простые гладкие черные змеи. Никаких излишеств, экономить силы надо, черно-белое всегда меньше энергии требует, чем цветное. Надолго ведь может затянуться, очень надолго, очень. На... нет, об этом вообще лучше не думать. Просто делать. Просто крутить. Надо ведь? Надо, что же еще... ему осталось-то.
Зачем...
Вздохнул. Посмотрел на синюю руку, лежащую на вазе с кровью. Холодильник, термос... Так куда на дольше хватает. Если все аккуратно, если продуманно, если с головой. У него же хорошо с головой? Ага. Улыбнулся. Очень. Замечательно просто.
Но тогда зачем?!
А зачем эта гадость зеленая... Что показывала? Что сдержаннее, доброжелательнее, мудрее? Что лучше, да?! Так он ни за что не позволит такого! Тора одного на всю жизнь хватило — сыт по горло! Тот тоже... Добрее, мужественнее, благородней! Достойнее, любимее! И вообще весь такой... такой... Почему так?! А потому что сильнее!!!
Когда он понял это? В десять? Одиннадцать? Когда он проигрывать начал? Раз за разом, постоянно, просто каждый раз! Как он продумывал каждый бой, какие приемы придумывал... Как потом магию подключил, чего только не пробовал. И что?! Не лучше становилось — хуже. С каждым разом хуже, с каждым годом! Барьеры, поля, защиты... Один удар держит молотка дурацкого, один — это если всю силу задействовать. Второй — и все! Все! Нокаут — лежит, встать не может, ни физических сил, ни магии. Смешно? Ага. Тору. И дружкам его. Эти еще стоят давятся, знают, что он потом тоже посмеяться может, и смешно тогда будет только ему, а этот открыто радуется — добродушно так. Ну, а что тут такого — баловались же просто, играли. Потом еще в Мидгарде на него пытался этим воздействовать! "Ты забыл, как мы вместе играли? Вернись домой, брат". Прямо вовремя очень! Сейчас, только армию наемную бросит, которую возглавил, и вспоминать полетит! Идиот просто, бесит.
Восьмой цикл, девятый, десятый... В ближней пентаграмме загорается семизначное имя из четырех "ш" и трех "с". Имя, которое и произнести-то нельзя, но которое он уже навсегда запомнил. Имя, с которым накрепко завязалась такая хрупкая, такая невозможная надежда. Каждые десять циклов. Вернись, змеюка, вернись. У тебя же шансов еще меньше, чем у меня, сам говорил. Ну так используй, не вредничай, пойми, непозволительно это нам, оба не в том положении. Эх, ну что ж ты дурной-то такой.
Подлетает стакан, опускается в вазу, переворачивает плавающую ледяную крышку, зачерпывает крови, разливает по пентаграммам. Капли же ничтожно мало, говоришь? Ну, так прибавили. По полстакана не налью, но хоть по пятой части. Если четко собирать, если с охлаждением... Набирать утром, охлаждать, отсыпаться... Все равно знобит. Несмотря на ипостась, вроде вообще мерзнуть не должен. Только все теплокровное кровью греется, и если ее половина... Восстановится же за день? Ну, наверное, разберемся.
Восемнадцать, девятнадцать, двадцать... Ну, давай, змей, давай. Разве можно вообще таким быть? Обидчивым, мелочным, мстительным. И откуда только берутся такие! (Да отвяжись ты, Тор, без тебя тошно.)
Чечевичный суп, свиная печень (гадость вообще ужасная), шпинат. И на десерт яблоки, персики, гранатовый сок. Правильно же рацион подобрал? Максимальное количество железа. И еще зелень для витамина С, лимон. Все правильно. Значит — восстановится.
Вернись же, гадюка. Я же раньше другого найду — жалеть будешь! Вернись.
Холодно. Какао остывшее, в нем тоже железо. Подогреть, что ли? Глупо. Своей же энергией греть, чтобы согреться. Ничего не даст, только потери. Лучше вон в покрывало завернуться.
Опять десятый цикл пошел. Ну, давай уже, а? Злой ты какой-то, буддист. А тебе ведь прощать положено и сострадать всем. С меня начни — мне нужнее. Ближним надо помогать, чего искать кого-то. Мне помоги и себе, ближе ведь некуда.
Эх... Что ж так гадко-то все? Почитать что-нибудь, что ли... Вон — индийскую философию. Да нет, не прозеваю я ничего, могу не хуже, чем Цезарь. Кстати — гений был. А то все — диктатор, так значит — псих маниакальный. Да ничего подобного! Луций Корнелий Сулла, Юлий Цезарь, Октавиан Август, Тиберий. Больше чем кто-либо для процветания Римской империи сделали.
Он бы тоже сделал! Он бы все как надо сделал, у него бы получилось! Он бы Нью-Асгард там построил, он же знает как! Точно? Ай, да разобрался бы — не дурак. Всем бы потом показал, все бы увидели. Так нет же! Как всегда — примчался Тор и все испортил! "Ты упускаешь саму суть правления, брат!" А ты так в этом разбираешься, брат?! Прилетел, покрасовался, объединился с теми, против кого брат воевал (это кто вообще после такого предатель?!), все испортил, и теперь опять герой, а его под суд! А его — в тюрьму! И все — брат, брат, брат, брат. Да храни Всеотец от таких братьев! И от всеотцов таких тоже лучше... храни.
Слышь, змеюка, я выйти отсюда хочу, и ты тоже... Так давай уже — арестант арестанта поймет, мы ж с тобою соседи по камерам. Ты же мудрый, умный, вероятности считаешь, знаешь же, что больше рассчитывать нам не на кого. Давай, я слова лишнего не скажу, буду молчать, как в наморднике. Ну, не гадина, а? Не придешь — все, убью.
Перерыв, водички, перекусить, яблочки, кофе. Подушкой еще, что ли, укрыться? Знобит. Идиотизм, тупизм, кретинизм, издевательство. Ну зачем так? Вернись, гадюка, я извинения попрошу! (Да??) Ну, когда выйду... честно. Давай, правда, я тебе тут Дели, Тадж-Махал, Джайпур, Кашмир, что хочешь нарисую. Могу и Париж с Венецией, и Чикаго с Лас-Вегасом, и Мадрид, и Сидней, я все могу — честно. У меня диплом архитектора, дизайнера и модельера с отличием, я тебе любое шоу в любом Мулен Руже... Если только вся кровь из-за тебя, змееныша подколодного, не закончится!
