| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Садись, мой мальчик, — кивнул он мне на кресло напротив. Не знаю, почему, но от этого 'мой мальчик' мне захотелось зарычать наподобие Снейпа.
— Меня зовут Гарри Поттер, сэр, — напомнил я, изо всех сил стараясь выглядеть робким и смирным. Глаза вниз и не поднимать — не помню, почему, но это обязательно.
— Разумеется, Гарри, мальчик мой, как я могу это забыть... Ты же у нас герой и спаситель всего волшебного мира.
Издеваетесь, директор? Я тоже умею.
— Что вы, сэр... — прошептал я, не отрывая глаз от пола и очень надеясь, что краска бешенства сойдет за краску смущения. Спокойнее... спокойнее... — Я всего лишь маленький мальчик...
— Не смущайся, Гарри, мальчик мой, — ворковал директор. — Я не обижаю маленьких мальчиков.
— Да, сэр... Мне уже сказали, что вы их... любите...
— Что?! — тон Дамблдора резко изменился. — Кто тебе это сказал?!
— Ну... все же знают, что вы любите детей, — пробормотал я, усиленно смущаясь. — Это все говорят, сэр. Вы так добры к детям, сэр...
Мне показалось, или директор облегчённо выдохнул?
— Не стесняйся, мой мальчик, — он потянулся над столом и погладил меня по голове, попытавшись приподнять моё лицо так, чтобы заглянуть мне в глаза. Безуспешно — чем сильнее он давил на мой лоб, тем упрямее я упирался взглядом в пол. — Хочешь лимонную дольку?
— Спасибо, сэр, но сладкое перед обедом есть нельзя. Желудок можно испортить, тётя Петуния так говорила. Ещё она говорила, что сладкое очень вредно, от сладкого обязательно выпадут зубы и разовьётся диатез. Поэтому я не ем сладкого, сэр.
— Тебе ничего не будет от пары лимонных долек, мальчик мой.
— Нет, сэр... Спасибо, сэр... Я боюсь, сэр...
— Ты слишком робок для героя, мальчик мой. Не стесняйся, посмотри на меня.
Я только затряс головой и ещё упорнее уставился в пол.
— Ничего, малыш, привыкнешь, — со скрытой досадой произнёс Дамблдор, отчаявшись вызвать меня на доверие. — Как тебе твой факультет?
— Великолепно, сэр.
— Тебя там не обижают?
— Нет, что вы, сэр...
— Может, ты не хочешь признаться? Не стесняйся, мальчик мой, говори всё как есть. Я обязательно помогу тебе.
— Всё замечательно, сэр. Вы так добры, сэр...
— Ты не жалеешь, что попал в Слизерин?
— Что вы, сэр... Я счастлив, что Шляпа зачислила меня хоть куда-то.
— То есть, она не спрашивала тебя, куда тебе хочется?
— Спрашивала, но я сказал, что ей виднее. Она сказала, что раз так, то в Слизерине недобор. Что такое недобор, сэр?
— Не бери в голову, мальчик мой. А чем тебе не понравился Гриффиндор? Это факультет для честных, смелых и отважных.
— Если бы я был таким, я не дожил бы до этого дня, сэр. С тётей Петунией и с дядей Верноном так нельзя.
— Гхммм... Они были так строги с тобой?
— Только для моего блага, сэр. Тётя Петуния каждый день говорила мне, за что я должен быть ей благодарен.
— И за что же?
— За то, что она не сдала меня в приют. В приюте вправду ещё хуже?
— Гхмм... Но ты еще не опоздал стать честным, смелым и отважным, мой мальчик. Если бы ты попал в Гриффиндор, у тебя бы это быстро получилось.
— Я не смогу, сэр...
— Но ты еще и не пробовал — а, Гарри? Если ты очень хочешь, мы переведём тебя в Гриффиндор. У тебя там будут настоящие друзья, они тебя поддержат.
— А часто здесь переходят с одного факультета на другой?
— Такого еще не случалось, но ведь ты у нас герой. Герою мы можем пойти навстречу, если он не подумал и ошибся с выбором.
— Нет, сэр. На летние каникулы мне придётся ездить к дяде с тётей. Если я вдруг стану честным, смелым и отважным, я там не выживу. Чтобы быть таким, нужно быть сильным и богатым, а у меня ничего этого нет.
Дамблдор ненадолго замолчал. Все его аргументы рассыпались о стену моего смирения.
— Подумай ещё раз, мальчик мой. В Слизерине тебе будет очень трудно.
— Не труднее, чем у дяди с тётей. Я лучше останусь, а то засмеют ведь...
Дамблдор повздыхал, покрутил в руке перо.
— Иди обедать, мальчик мой, мы с тобой потом ещё поговорим.
— Да, сэр. Спасибо, сэр.
В коридоре перед дверью маялся рыжий долговязый парень — тот самый, который навязал мне своё общество в поезде. Он посмотрел на меня, как Мерлин на аскариду, по его позе было понятно, что он хотел пихнуть меня в плечо, но в последний миг передумал. Я обронил ему 'привет, Уизли' и пошёл дальше.
На ходу я пригладил взъерошенные Дамблдором волосы. Мои плечи расправились, осанка выровнялась, и через несколько шагов жалкий мальчишка исчез. По коридору шёл юный наследник древнего рода Поттеров. Жаль, что стены Хогвартса состоят сплошняком из глаз и ушей, да и много из чего ещё, а то бы я посмеялся. Ваш мальчик...
А ведь я попал в самую точку с этой любовью директора к мальчикам. Я и не думал подозревать его ни в чём таком — в то мгновение мне захотелось побольнее укусить его, и эти слова сами соскочили у меня с языка. Надеюсь, мне удалось отмазаться, а то наш добрый дедушка вполне способен перетряхнуть из-за этого весь Хогвартс. Я услышал это в его 'кто тебе это сказал'.
Что-то во мне тревожно заныло, на самой грани слышимости. За лето я убедился, что из прошлого мне не досталось никаких чувств и отношений к чему-либо — только знания. Поэтому дальний отголосок тревоги касательно Дамблдора можно было расценивать не меньше чем набат. Я пока не расслаблялся, но, похоже, с директором следует быть ещё бдительнее.
На обед я пришёл одним из последних. В гостиной было человек десять, когда Джейк позвал меня к директору, поэтому весь наш стол уставился на меня со сдержанным любопытством. Проходя к своему месту мимо Джейка, я вполголоса сказал ему: 'Ничего интересного', — то есть, ничего такого, что не касалось бы только меня — поскольку староста имел право знать. Хорошо всё-таки, что я не в Гриффиндоре — там мне не дали бы сесть за стол, пока не вытянули бы из меня всё.
В отличие от банкета, в будни еда была самая простая. Я не привереда, но когда передо мной возник стакан с тыквенным соком, я вспомнил — спасибо книге-артефакту — что у меня есть право и возможность до определённой степени выбирать. Я постучал согнутым указательным пальцем по столу и направил внимание к нашей обслуге:
— Чаю, пожалуйста, — негромко произнёс я, почувствовав, что меня слушают. — И, пожалуйста, больше никогда никакой тыквы.
Тыквенный сок исчез, сменившись чашкой чая. Боковым зрением я заметил пристальное внимание сидевшего рядом Нотта и повернул голову к нему. Вопрос в его глазах настаивал на ответе.
— Ненавижу тыкву, — коротко пояснил я.
— Я тоже, — сказал Нотт. — Разве в Хогвартсе можно заказывать еду?
— Ученики Хогвартса имеют статус постоянно проживающих гостей. Значит, они могут выбирать из сегодняшнего меню и обращаться к домовым эльфам по поводу бытового обслуживания, — процитировал я книгу-артефакт, которая по приезде в Хогвартс стала моей настольной.
— О-о... замечательно. — Нотт проделал то же, что и я, поменяв тыквенный сок на чай. — А как ты узнал, что сегодня в меню?
— Поглядел на преподавательский стол, там есть чай. Но, думаю, это можно спросить и у самих эльфов.
По нашему столу пролетел лёгкий шелест голосов, и я заметил, что кое-кто из слизеринцев тоже поменял свои блюда. А ведь большинство из них здесь уже не первый год...
Нотт тоже заметил это.
— Странно, что никто этого не знает, — обратился он ко мне.
— Значит, руководство школы нисколько не заинтересовано в том, чтобы ученики знали свои права, — ответил я. — Пока я слышал от них только про наши запреты и наши обязанности. Похоже, родители и опекуны считают, что разъяснение школьных правил — обязанность преподавателей, а те и рады.
— А ты откуда знаешь эти правила?
— Я воспитывался у маглов, поэтому не могу рассчитывать на родителей и опекунов. Летом я купил книгу, в которой всё это написано.
— Дашь почитать?
— С условием, что ты не будешь выносить её из нашей спальни. Это артефакт, для работы с которым требуется моё разрешение. После занятий я сообщу книге, что у тебя есть допуск, и тогда ты сможешь читать её.
— Договорились.
В оставшееся время обеда я ощущал на себе внимание всего стола. Слизеринцы никогда не таращатся в упор, если на то нет особых причин, но их скользящие мимолётные взгляды напоминают прикосновения кинжалов. Сейчас эти прикосновения являлись прощупывающими и не несли угрозы. Если прежде я кожей ощущал всеобщее отчуждение, то теперь отношение слизеринцев ко мне потеплело. Я избавил их от ущемления в правах, вызванного недоговорками школьного руководства, а для кровных аристократов это было очень много.
После обеда Джейк повёл нас на зельеварение. Мы с Ноттом поели последними и теперь шли позади остальных однокурсников. Судя по короткому взгляду Малфоя, он был бы непрочь присоединиться к нам, но ему пока было невместно. Несмотря на то, что по крови я как минимум был не хуже него, я пока был никто, магловский выкормыш, а его семья имела значительный вес в высшем магическом сообществе. При нём были два сквайра из вассальных семейств — среди волшебной аристократии не было формального вассалитета, но неформальный был обычным делом — а у меня не было никакого реального веса среди аристократов. Ведь не считать же таковым дурацкую байку о моей великой победе над всеобщим пугалом.
Подойдя к Малфою первым, я признал бы его руководство — это его устраивало, но не устраивало меня. Ему было бы не зазорно подойти ко мне первым, если бы я пользовался признанием слизеринцев, но я еще не доказал своих лидерских качеств. Поэтому Малфой выжидал.
На зельеварении мы с Ноттом сели за один из задних столов. Первые ряды — для законопослушных, последние — для нарушителей закона. И для ниспровергателей тоже.
Гриффиндорцы пришли в учебную зельеварню позже нас и заняли места из тех, которые остались. Поскольку учебные места в аудиториях закрепляются за нами на все семь лет, я не мог не оценить по достоинству, что Даркмур постарался привести нас сюда первыми, как и на предыдущие занятия. Не успели гриффиндорцы усесться, как в кабинет вошёл Снейп.
Как и вчера, он безошибочно выцепил меня среди учеников.
— Я вижу, с нами знаменитый Мальчик-Который-Выжил, — прошипел он сквозь зубы. — Какая честь для всех нас...
Да уж, моя слава бежит впереди меня. Плюёт в морду, делает подножку и снова забегает вперёд. Чтобы повторить с подвывертом. Поскольку декан не обращался непосредственно ко мне, я не встал, а только позволил себе едва заметное движение бровью и лёгкое пожатие плечами — 'пользуйтесь, раз вам это лестно, я, так и быть, не возражаю'. Кому надо, те поймут.
Интересно, за что он меня так ненавидит?
Снейп взбеленился окончательно, но придраться было не к чему. Ручаюсь, что если кто и заметил мою игру мимики, то только слизеринцы.
— Что ж, начнём с выяснения того, что вам уже известно по моему предмету, — объявил он, не сводя с меня бешеного взгляда. — Поттер!
Я встал. Встать, как известно, можно по разному. Можно подскочить с места и испуганно уставиться на преподавателя. Можно обрадованно вытянуться перед ним и есть его преданным взглядом, потому что сейчас он даст возможность блеснуть знаниями. Можно лениво оторвать зад от стула в стиле 'ну чё пристал'. Я поднялся с неторопливой уверенностью аристократа, которому предстояло произнести заключительную речь в Визенгамоте.
Моя голова была абсолютно чиста от познаний по зельеварению, но я не сомневался, что нужные знания сами всплывут в ней в нужное время. Ведь если я здесь уже учился, то материал первого курса я хоть сколько-нибудь, да знал.
— Что получится, если всыпать толчёный корень златоцветника в настойку полыни?
Несколько мгновений я дожидался появления требуемых сведений. Лохматая гриффиндорская девчонка с первого стола — та самая Грейнджер, которая на пару с каким-то странноватым парнем искала в поезде жабу — подняла руку, но Снейп не обратил на неё ни малейшего внимания. Как я и предполагал, необходимое знание само всплыло у меня в памяти, нужно было только не мешать ему озвучиваться.
— Малое зелье ложной смерти, профессор. Его стандартная порция позволяет имитировать смерть в течение шести-восьми часов, в зависимости от веса тела и температуры окружающей среды, но не настолько хорошо, чтобы это не распознали колдомедики, поэтому данное зелье обычно используется в военных условиях для избежания случайного попадания в плен. Захваченным шпионам рекомендуется использовать более серьёзные имитаторы смерти.
Снейп уставился на меня так, словно у меня на голове вдруг выросли рога.
— В чём разница между синеглазкой и синим борцом, Поттер?
Гриффиндорская мочалка снова вытянула руку, чуть не валясь со своего стула. Я выждал ещё несколько мгновений — и знания пришли.
— Это народные названия синих разновидностей аконита — ядовитого травянистого растения семейства лютиковых. Существует около трёхсот видов и подвидов аконита, растут они в умеренной климатической полосе. Среди аконитов также встречаются виды с жёлтыми и фиолетовыми цветами. Кроме названных вами синонимов, в разных районах используются также названия 'прострел', 'волкобой', 'волчий корень', 'прикрыт' или 'укрыт', 'царь-трава'.
Теперь декан уставился на меня уже так, словно рога на моей голове превратились в клумбу с чертополохом. Чего он на меня так смотрит — не ожидал, что я прочитаю первую главу учебника? Вон даже магловская девчонка всё знает. Нет, я действительно не читал этот учебник — просто не успел, потому что до начала учебного года нужно было изучить несколько книг поважнее, а этому меня должны были научить в школе — но откуда ему знать...
— Поттер... — Снейп замешкался — видно, выбирал вопрос покаверзнее. — А где бы вы стали искать, если бы я попросил вас принести мне безоаровый камень?
— В шкафу с ингредиентами, профессор. Если вам известно, что вам понадобится толчёный безоар, вы наверняка купите его заранее.
Декан понял, что я умышленно отвечаю ему с армейской тупостью, но придраться опять было не к чему.
— Расскажите мне, откуда берётся безоаровый камень, — уточнил он свой вопрос.
Девчонка с первой парты уже не тянула руку — она с нетерпеливой любознательностью смотрела мне в рот.
— Безоар — это не камень в строгом смысле данного слова, а конкремент животного происхождения, — озвучил я проявившееся в голове знание. — Выглядит как округлый камень серого или чёрного цвета, образуется в желудках животных, а иногда и у людей вследствие некоторых дурных привычек или некоторых болезней пищеварительной системы. Самый ценный с точки зрения алхимии — фитобезоар, именно он чаще всего используется в зельеварении как главный компонент большинства сильных универсальных противоядий. Его основа — остатки полупереваренных растений, добывается он из желудков жвачных животных. Лучший фитобезоар поставляется из Восточной Индии. Стибобезоары, или безоары на животной основе, изредка встречаются в желудках хищников. Важного алхимического значения не имеют, хотя и у них есть своё применение. Трихобезоары, или безоары на волосяной основе, чаще всего встречаются в желудках женщин и девочек, которые любят жевать свои волосы. Как и некоторые другие разновидности безоаров, они почти не имеют алхимической ценности, поэтому я оставлю их без внимания. Но если вы желаете услышать и о них, профессор, я могу продолжить.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
