Обрести крылья. Путь к звезде.

— Студенты, вы наконец дошли до своего последнего в этом учебном году экзамена, — голос мастера Дарена разносился далеко, — сегодня вашими экзаменаторами будут наш достопочтенный ректор, почетный гость — декан Боевого факультета магистр Гаррод, и я. Задание простое: пройти полосу препятствий, преодолев все испытания. Если вы падаете, испытание не засчитывается, и вы пытаетесь пройти его снова. На каждое испытание у вас не более трех попыток, кто не сможет, — он развел руками, — тому нечего делать в Академии. Поскольку вы пока первокурсники, испытания вы будете проходить без оружия и без искусственно созданных помех. И поверьте, это для вас чрезвычайно хорошая новость!

Он зорко оглядел ежившихся, нервничающих студентов, усмехнулся и продолжил:

— Что ж, приступим! Порядок прохождения следующий: я называю ваше имя, вы начинаете. И кстати, помните: вы должны пройти все препятствия, без исключения. Что ж, начнем! Вызывать к старту я буду тройками, первыми идут лучшие ученики, поэтому на полосу препятствий приглашается тар Кэлларион, подготовиться тар Артарион и нари Алиэн!

Мы с Кэлом вышли вперед, сверлящий мне спину удивленный взгляд магистра Гаррода стал прямо-таки ощутимым. Кэл улыбнулся мне и шепнул:

— Удачи, Лин! И помни о том, что я тебе показал, — подошел к началу полосы, а я принялась разминаться, не сводя с него взгляда.

Что ж, мастер Дарен по праву назвал Кэла лучшим учеником. Он прошел полосу так чисто и быстро, как будто прогулялся по широкому проспекту, вызвав восхищенное обсуждение у студентов старших курсов, и томные взгляды и восторженные взвизги — от студенток. Почти также элегантно прошел полосу Артарион, и наконец пришла моя очередь. Подойдя к старту, встретилась взглядом с мастером Дареном. Он слегка улыбнулся и кивнул головой, шепнув одними губами "удачи".

Я стояла в начале полосы, ожидая сигнала. Раздался звук трубы, и я сорвалась с места: нужно было пробежать метров двадцать по узкому коридору, заканчивающемуся лабиринтом. Причем это был не обычный лабиринт: некоторые его части были закрытыми, так что их приходилось преодолевать согнувшись в три погибели или вообще ползком. Вынырнула из лабиринта — пока я была в нем, ощутила жутковатое чувство, как будто стенки смыкались за моей спиной — и подбежала к очередному препятствию.

Пни разного диаметра и высоты были неравномерно вкопаны в землю на протяжении широкой дорожки длиной метров десять. Это задание для меня было одним из самых сложных: нужно было добраться до другого конца дорожки, перепрыгивая с одного пня на другой, причем пропуск хоть одной опорной точки означал провал этой части испытания, также как и падение. Дважды мне лишь чудом удалось не свалиться, что вызвало разочарованный гул одной части зрителей и аплодисменты, перемежаемые поощрительными выкриками, другой.

И вот наконец я достигла последнего пня, прыжок, и снова бег до очередного испытания — качающегося бревна. Поднялась по наклонной доске к краю бревна, закрепленного на высоте двух метров над землей, и смерила его взглядом. Метра четыре длиной и сантиметров двадцать шириной, оно было закреплено на качающихся опорах. Я вдохнула, отрегулировала дыхание и прикрыла глаза, почувствовав, как тело настраивается на движение в такт снаряду — этот трюк подсказал мне Кэл — и двинулась, скользя и выгибаясь в такт колебаниям бревна. Дошла до конца, соскочила вниз и снова побежала.

Несколько метров, и я оказалась перед стенкой высотой примерно в рост среднего человека. Подпрыгнула, ухватилась за выступ на краю стены и с трудом подтянулась, мысленно поблагодарив мастера Ларга, который уделял особое внимание подобным упражнениям. Спустилась с другой стороны и подбежала к следующему препятствию. Это была натянутая параллельно земле веревочная лестница, которую нужно было преодолеть, перебирая перекладины руками. Под лестницей была вырыта яма, доверху наполненная зловонной черной грязью.

Когда я преодолела препятствие, руки дрожали, плечи ломило. Закусив губу, побежала дальше, перепрыгнула через барьер чуть больше метра высотой и проползла по образованному сплетенными ветками длинному извилистому коридору. Выползла грязная и злая, оставалось последнее испытание: подняться по расположенной под углом веревочной сетке на высоту примерно семи метров, пролезть через отверстие в ней и спуститься вниз по канату.

Руки скользили, пот заливал глаза, но я все лезла и лезла вверх, считая каждый шажок. Трижды я соскальзывала вниз на метр-два, ухитрившись все-таки ухватиться за веревки в последнюю секунду. Сектор, еще — и вот я наконец добралась наверх, пролезла через отверстие и скользнула вниз.

Я стояла, не в силах расцепить руки. Сквозь пальцы капала кровь: канат представлял собой грубую веревку, и при быстром спуске содралась кожа на ладонях. Уши заложило, я слышала только бешеный стук своего сердца. Кэл шагнул ко мне, его губы шевелились, но я ничего не понимала. Он бережно расцепил мои руки и отвел меня в сторону, внимательно вглядываясь в мое лицо, взгляд зеленых глаз был встревоженным. Кто-то тронул меня за плечо, я резко обернулась и увидела Тину. Покачав головой, она протянула руки и дотронулась пальцами до моих висков. Волна силы прошла сквозь меня, и я пошатнулась от нахлынувшего шума.

— Тина, ее руки, — позвал Кэл подругу.

Та кивнула и коснулась моих ладоней, мгновенно заживляя раны, и спросила:

— Лин, ты как?

Я глубоко вдохнула, с шумом выдохнула и устало улыбнулась:

— Жить буду. Я прошла?

— Ты прошла просто блестяще, умница! — ответил Кэл.

— А как наши? — встрепенулась я.

— Смотри, — мотнул головой Кэл.

Я повернулась, полосу препятствий преодолевал Рейн. Он уже добрался до лестницы над ямой и успешно продвигался вперед, равномерно перебирая руками. Кэл сказал негромко:

— Бревно он прошел со второго раза, все остальное — с первой попытки.

Через десять минут Рейн присоединился к нам, буквально свалившись к моим ногам. Мы бросились к нему, Тина принялась вливать силу, а я обняла его за плечи, присев рядом:

— Как ты, чудо синеглазое? — спросила я.

Друг устало улыбнулся мне:

— Живой, и даже шевелюсь.

Минут через сорок все наши друзья присоединились к нам. Дойл тихо, как заведенный, ругался свозь зубы, Сигни трясло — Тине пришлось постараться, чтобы привести ее в чувство. Все наши друзья справились с заданием, использовав не более двух попыток на препятствие.

— Не знаю, как вам, а мне нужно выпить, — простонал Лан.

Мы переглянулись и дружно кивнули, а я добавила:

— И поесть, лично я готова съесть быка!

Тина рассмеялась:

— Ну, быка вряд ли, да и выпить не получится, а вот поесть вам всем и правда не помешает.

— Ага, только теперь до обеда ждать, — вздохнул Дойл, почесал в затылке, задумался, — хотя... Попробую-ка я кое к кому подкатиться... Только если удастся, нужна будет помощь, я один на стольких голодных еду не дотащу.

Кэл улыбнулся:

— Я помогу, пойдем.

— Только я хотела бы сначала умыться и переодеться, — смутилась я, как-то не хотелось садиться за стол в потной и грязной одежде. Друзья переглянулись, только сейчас осознав, в каком мы все затрапезном виде.

Рейн скривился:

— Да уж... Я тоже в душ хочу.

— Тогда давайте сейчас разбежимся и встретимся через час, идет? — предложил Дойл. — Мы принесем еду, если получится.

— А куда идти? — спросила Сигни, опередив меня на мгновение.

— Пожалуй, в столовую, все равно больше мы нигде не поместимся!

Через час мы втроем — я, Сигни и Тина — подошли к дверям столовой. Зайдя, обнаружили, что Рейн и Лан нас уже ждут, сели, и я спросила у Тины, как ее дела. Оказалось, экзамены она сдала, а полосу препятствий их курс бежит послезавтра.

— Мы за тебя болеть придем, правда, друзья? — спросила я и получила в ответ три утвердительных кивка.

— Тина, а у вас полоса препятствий сложнее? — поинтересовался Рейн.

— Да, у нас добавляется стрельба, метание ножей, сражение, да и сама полоса приобретает несколько иной вид, — Тина поежилась, — одно хорошо, у нас попыток для прохождения больше! Да и для меня это испытание последнее!

— А почему последнее? — Лан явно был удивлен, — разве на старших курсах боевки нет?

— Есть, но как бы это сказать... — Тина призадумалась, — понимаете, для всех, кроме боевиков, эти занятия носят скорее поддерживающий характер, идут не каждый день и соответственно другие факультеты не проходят полосу препятствий во время экзаменов.

— А что после экзамена? — полюбопытствовала я. — У вас же еще ритуал должен быть? И выбор факультета?

— Да, это все будет через два дня после полосы. Кстати, интересно, а сколько у вас не пройдет? С вашего курса уже кого-то отчислили?

— После контрольных — троих, а насчет экзаменов не знаю, — пожала плечами я.

— По результатам экзаменов еще четверых, — вмешался Лан, — а что, много отчисляют из-за полосы?

Тина усмехнулась:

— Знаете, всегда находятся те, кто решает схалтурить, надеясь на то, что экзаменаторы не заметят их уловок. Таких отчисляют без разговоров, обычно на первом курсе их не меньше десятка. Ну и примерно столько же не проходят полосу, хотя у вас девушек многовато, может и больше выбыть.

— Вот это да, — покачал головой Рейн, — если так, это ж у нас больше четверти отсеется на первом курсе!

— Так обычно и бывает, — кивнула Тина, — дальше-то уже мало кого отчисляют.

— Странно, что так мало, — задумчиво заметила я, — судя по нашим сокурсникам, правильней было бы половину...

— Ну если честно, там есть один момент, об этом уже потом рассказывают, — как-то смущенно начала Тина, — вот у вас Дракон выделил группу из более сильных студентов?

Переглянувшись, мы кивнули, а Тина продолжила:

— Для тех, кто не входит в эту группу, полоса препятствий проще: меньше расстояние между пнями, не так сильно различается их высота, меньше интервал между веревками...

— Но это нечестно! — возмутилась Сигни. — И как они это делают? И зачем?

— Зачем — чтобы не отчислять три четверти курса, это только на первом курсе такое... А делают это при помощи магии, как и следят за честностью прохождения. О, а вот и наши добытчики!

Кэл и Дойл, о чем-то переговариваясь, несли корзины. Через пару минут на столе была расставлена их добыча: пироги, ветчина, сыр, еще теплый хлеб, даже кувшины с отваром. Притащили они и небольшие стаканчики. Дойл развел руками:

— Уж простите, что так по-походному!

Мы набросились на еду, как прайд львов: судя по всему, откат начался у всех. Минут десять за столом было тихо, мы дружно жевали, пока наконец не остались лишь крошки. Рейн блаженно потянулся:

— Слушайте, я только сейчас понял! Это же у нас каникулы начались! Здорово-то как! Кто что на каникулах делать собирается?

— Я еду домой, соскучился по родителям, — первым откликнулся Кэл.

— Ну куда я, и сам знаешь, — выразительно скривился Лан и пояснил в ответ на наши вопросительные взгляды, — моя и Рейна семьи едут вместе со всем двором в Равлен, и нас туда тащат!

Равлен был городом на берегу моря, недалеко от него на роскошном побережье находились летние резиденции королевской семьи и высшей знати.

— Не больно-то вы счастливы, — заметила Сигни.

— Радость моя, а с чего нам быть счастливыми? Неужели ты думаешь, что нам будет весело вращаться в светском обществе среди фальшивых улыбок, прячущих истинные чувства, и выслушивать сплетни? — покачал головой Лан.

Рейн кивнул:

— Да, там друзей не бывает... А кстати, Лин, не хотела бы ты ко мне присоединиться? Моей маме ты очень нравишься, она будет не против!

Показалось мне или по лицу Кэла скользнула тень?

— Рейн, я и светское общество — две вещи несовместные! У тебя чудесная мама, но я уж лучше в Академии все лето просижу!

— Ну вообще-то, если помнишь, у меня было к тебе одно предложение... — протянула Сигни.

— Ага, а какое — ты так и не сказала! — изобразила смертельную обиду я.

— Я тоже собираюсь на каникулы домой и предлагаю тебе и Дойлу поехать со мной. У нас уж точно светских бездельников днем с огнем не сыщешь!

Я задумалась. А правда, почему бы и нет? Что я в этом мире видела? Да и море мне всегда нравилось!

— Согласна! Дойл, а ты? — обратилась я к другу.

— И я не против, всяко интересней, чем в Академии сидеть! — кивнул тот.

— Тина, а ты опять в Академии будешь? — спросила я.

— Да, буду в больнице подрабатывать, — пожала плечами подруга, — а жаль, что вы только первый курс... Когда на пятый перейдете, я уже закончу... Ладно, — добавила она, вставая, — с вами весело, но у меня дела! Увидимся!

— Да и мы пойдем, верно? — спросил Кэл и, получив наши утвердительные кивки, продолжил, — прогуляемся?

Остаток дня мы провели, расположившись в уединенном уголке парка и весело болтая на разные темы. Парни всячески пытались разведать, в чем мы придем на Летний бал, но остались ни с чем: ни я, ни Сигни не поддались ни на какие уловки, даже на подлую щекотку. Рейн и Кэл опять поспорили за звание моего кавалера, выиграл Кэл с условием, что половина танцев будет Рейна.

— Лин, ну может скажешь все-таки, какое платье у тебя будет? — спросил Кэл. — Я ведь не просто так спрашиваю! А то вдруг у тебя платье желтое, а я в синем буду!

— Нет, — твердо сказала я, — а насчет твоего костюма, если ты хочешь, чтобы он с моим сочетался... Белый, черный или фиолетовый, выбирай!

— Хм, интересно, — протянул Рейн, — Лин, а ты опять светское общество чем-нибудь шокируешь? После Зимнего бала все словно помешались на платьях, похожих на твое, так было забавно наблюдать за этим...

— Не скажу, — выразительно, по слогам, произнесла я, — сами все увидите!

— Слушайте, а чем это ваше светское общество развлекается? — вдруг спросила Сигни, — вам же там почти три месяца болтаться!

Лан пожал плечами:

— В гости друг к другу ходят, сплетничают, приемы и балы устраивают, на дуэлях дерутся...

— А на приемах что делают? — продолжала любопытствовать подруга.

— Болтают, слушают музыку, играют, — ответил Рейн.

— А во что играют? — спросили мы хором.

— В карты, иногда в "битву магов", — ответил Лан.

"Битвой магов" называли игру, очень похожую на шахматы, только поле было меньше — семь клеток на семь — и по-другому назывались и ходили фигуры.

— Это скучно, — протянула Сигни, — нет что б интересное что придумать... И смешное!

Рейн вздохнул:

— Ага, дождешься от них! Лин, — он сложил руки в мольбе и посмотрел на меня своими чудными глазами, — ты у нас умная, придумай что-нибудь! Спаси бедных нас от скуки светской жизни!

Я усмехнулась. А что, может и вправду им что посоветовать?

— Ну, парочку игр я могу сходу предложить, — прикидывая в уме, протянула я, — можем даже сейчас попробовать...

Глаза Рейна загорелись:

— Давай, согласны? — посмотрел он на остальных.

Все кивнули, с интересом глядя на меня.

— Тогда, пожалуй, так.. Игроки разбиваются на две команды. Первая загадывает слово и называет его одному человеку из второй команды. И вот он-то и должен объяснить своей команде, какое ему слово сказали, причем не произнося при этом ни звука!