Та, единственная ведьма! Книга 1

На этом мои мысли прервали гулким стуком во входную дверь. Сердце отчего-то неприятно сжалось, и возникшее желание просто-таки умоляло не поддаваться на внезапную просьбу пришедших. Я уверенно решила не открывать дверь во что бы то ни стало.

— Тук-тут-тук, — не унимались гости, заставляя своей настойчивостью нервно перебирать пальцами.

Ну что за люди? Разве можно быть такими настырными?! Не открывают — значит нет никого дома! Не хотят вас здесь видеть!

Продолжать свои возмущения мне не дали быстрые шаги по коридору и невероятно громкий для меня щелчок замка. Непроизвольно подорвавшись с места я так и застыла, едва заслышав знакомый, бесцветный голос:

— Здравствуйте!

И в ответ ему тут же раздался звонкий и всегда безукоризненно вежливый голос мамы:

— Добрый день!

В недовольстве с силой закусила губу и мысленно обругала себя за запоздалую догадку о том, что кто-нибудь из родителей в этот день может и не уйти на работу. Но изменить что-либо было уже не в моих силах, и все мысли тут же занял весьма животрепещущий вопрос: "Что делать?"

С неким неудовольствием пришла к выводу, что сбегать из дома через окно четвёртого этажа не самая лучшая идея, и была вынуждена понадеяться на догадливость мамы. Хотела было уже сесть на кровать и тихо-смирно подождать окончания, но взбунтовавшееся любопытство напрочь отвергло эту затею. Короткими, бесшумными шашками аккуратно подобралась к двери и, решив на всякий случай дополнительно огородить себя от нежелательного общества, медленно провернула задвижку по оси. Едва различимый щелчок заставил губы расползтись в победной усмешке и с куда большей уверенностью прижаться ухом к двери во вполне обоснованном желании узнать наверняка о чём таком переговариваются на пороге. Только вот едва я прислонилась к спасительной заслонке, как та предательски легко поддалась на давление моего тела, и я весьма позорным образом вывалилась в длинный коридор, объединяющий все комнаты в квартире. Удивление и обескураженность отчётливо проявилась на моём лице, однако довольно быстро мне удалось взять эмоции под строгий контроль. Выпрямившись и приняв более-менее подобающую позу, я невинно улыбнулась.

— Утро доброе!

На моё неожиданное появление пришедший посланник отреагировал лишь тем, что перевёл свой холодный взгляд с мамы на меня. Мама же, словно проявляя чувства за обоих, выглядела весьма озадаченной. И я её прекрасно понимала. Ещё бы! Какой нормальный человек с такой прытью будет стремиться к своему приговору? Я б ни за что не стала, если б не коварство двери.

С какой стати она вообще открылась? Я ведь точно слышала, как она закрылась! Ох, не спроста это...

В подозрительном и отнюдь не в доброжелательном прищуре уставилась в тёмные глаза посла. Он, будто бы зная о чём мои мысли, слегка приподнял уголок губ. Моё недоверие к демону возросло моментально.

Чего это он залыбился?

— Доброе, избранное, доброе, — протянул он как-то многозначительно и улыбнулся чуть шире, непроизвольно вызывая дрожь по телу. — А я как раз хотел вас повидать.

Его радость я не разделяла совершенно.

Издеваться вздумал, проклятый посланец?

— Чем обязана?

— Обязаны дать ответ, — ничуть не растерялся демон и, не убирая с лица слабую ухмылку, пояснил: — Вам был передан дар по крови ваших предков, и, как посол магического межрасового Совета, я пришел разъяснить, чем может обернуться для вас преподнесённый подарок Судьбы.

— И чем он может обернуться? — не вежливо вопросила я, даже не надеясь на приятные вести.

Что приятного может быть в положении ведьмы? Изолируют? Отправят меня на перевоспитание в какое-нибудь закрытое заведение? Слышала, для них что-то придумали в этом роде.

— Двумя совершенно разными линиями жизни, — расплывчато пояснил демон и, чуть помедлив, добавил: — С данным вам даром у вас есть два варианта дальнейшего существования. Первый: мы можем устроить вас в Академию, где обучаются правильному использованию дарованных сил не только ведьмы, но также вампиры, эльфы, демоны...

Мои глаза удивлённо расширились.

— Ого, так вы ещё и обучению подлежите? — совершенно искренне изумилась я, даже и не предполагая, что вся перечисленная нечисть обучается совместно в специально созданной Академии, а не по индивидуальной программе.

А эльфы! Они что, и правда существуют?!

— Обучаться должны все, — глухо изрёк посланник, и мой энтузиазм как-то разом поутих, — и даже немногочисленные эльфы...

От подтвердившейся догадки я по-детски восхищенно заулыбалась, пока, однако, до сознания не добрался весь смысл его слов.

— Что?! — потерянно переспросила, абсолютно убеждённая в том, что произношу вслух. — Почему вы выделили эльфов? Я ничего о них не спрашивала.

Губы демона содрогнулись в надменной усмешке.

— Да, в слух вы ничего подобного не произнесли, — сообщил он и так известную истину, — но, как довольно сильный демон, я могу улавливать отрывки ваших мыслей. Хотя весь ваш мысленный диалог остаётся недоступен. — Он весьма живо изобразил на своём, обычно каменном лице, недовольство. — Вы ведь всё же ведьма, а ваше сознание, даже несмотря на примитивность знаний, защищено от вмешательств в разум, — откровенно и с весомой долей брезгливости растолковал он.

Меня невольно передёрнуло.

— Хотите сказать, вы сейчас влезли в мою голову? — Внутри всё заклокотало от возмущения и злости.

Мало того, что демоны явно что-то имеют против ведьм, так они ещё и могут влезать в наше сознание?!

— Верно мыслите, — подтвердил посол, одобрительно хмыкнув. — Пока вы слабы и не обучены в вашу голову может влезть почти кто угодно, даже не прилагая особых усилий. — И, толи заметив мой крайне недоброжелательный настрой, толи вспомнив о своей миссии, преобразился в привычно безэмоционального посла Совета. — Правда, вы можете обойти подобную участь и обучиться более сильной защите в Академии, либо же выбрать второй вариант, где мы заблокируем ваш дар навсегда. Однако в этом случае есть вероятность полной потери памяти.

Я нервно хохотнула.

Академия нечисти или амнезия? Какой изумительно прекрасный выбор! Я в восторге! Просто в высшей степени восторга, чтоб вас земля со своего лица стёрла!

На мои внутренние порывы ярости демон не отреагировал совсем.

— У вас есть неделя на принятие решения. По её истечению вы должны будете дать ответ. Всего доброго, избранная!

Мгновение, и возникшая из ниоткуда овальная дыра всех оттенков чёрного бесшумно поглотила посланного ко мне демона, оставляя одну стоять у порога. Мама оставила нашу компанию почти сразу, позволяя, как обычно, самой разобраться во всём и самой принять решение. Только вот лучшее решение возникшей ситуации не спешило посещать меня.

— Н-да, веселее не придумать... Или самое интересное только впереди?

Глава 3. Казнь

Сказать, что дни шли медленно — значит, не сказать ничего. Каждое утро, день, вечер, ночь я непрестанно думала о том, что же делать дальше. Пойти в новую Академию и забросить Университет, в котором я учусь сейчас? Не видеть родителей, брата, друзей как минимум до первых каникул, а потом ещё неизвестно сколько? Да и что будет в этой Академии? Что если и там не любят ведьм? А там-то ведь явно издеваются пожестче... А с кем мне там общаться? С ведьмами, на которых там все с высока смотрят и издеваются? Будем все вместе кучковаться? Аха-ха, да моё будущее просто превосходно! Мало того, что я до этого ни разу не общалась с ними нормально (только угрожала и истребляла!) так там кроме них ещё и вампиры, и эльфы есть, с которыми я не только ни разу не разговаривала, но даже и не видела. Ладно ещё демоны, тут можно представить с кем могу столкнуться, но что делать с остальными? По многочисленным версиям одни только эльфы чего стоят! Высокомерные, до безобразия гордые, непреступные и вообще надменные выскочки, считающие себя вершиной всего сущего, хотя находятся они едва ли не в одних только книгах мифов. На нашей планете их видели не больше пары раз и то только после окончания Великой войны. Проверяли, наверное, всё ли в порядке. Хотя зачем им это? Не ясно. Может это вообще просто слухи. По некоторым книгам эльфы считают себя настолько важными особами, что предпочитают общаются только друг с другом, не снисходя до более простого люда. Или нелюдей... В общем и целом, представить в какую передрягу я попаду вполне возможно, только вот стоит ли туда соваться?

Размышляя на эту тему, приходила к всё более печальным выводам и всё больше склонялась к тому, что если и пойду туда, то буду общаться лишь с преподавателями. Перспектива остаться одной была мне куда ближе, чем дружба с теми, кто в любую минуту может "воткнуть нож в спину" не только в переносном смысле. Однако мысли о втором предложенном варианте так же не давали желаемой уверенности. Остаться без памяти для меня было равнозначно попаданию в Академию, где нет ни одного знакомого и близкого, с той лишь разницей, что родные не станут притворятся и использовать меня в каких-то своих целях. Эта мысль грела обеспокоенное сердце.

Как, потеряв всё, я буду себя чувствовать? Придётся ли начинать жизнь с начала или всё обойдется? А если нет? Не проще ли тогда поступить в Академию? Как-никак, а там обещают развить проявившиеся способности, которые не особо-то и спешат проявиться. Может их и вовсе нет? Звезда — лишь дефект?

Мне хотелось бы в это верить, и я почти верила, пока взгляд снова не падал на нереалистично живые татуированные метки. Их стало две, чёрных, как самая тёмная ночь, и таких чётких, что казалось будто они нависают над кожей, а не начерчены на ней. Это пугало и восхищало одновременно, останавливая от необдуманных поступков выжечь или даже вырезать проклятые отметины. Больше всего мне хотелось сделать это в те моменты, когда кто-либо невзначай бросал на них взгляд. Две небольшие, аккуратные звезды между большим и указательным пальцем всегда и неизменно вызывали одну и ту же последовательность реакции: сомнение, настороженность и испуг, с разной степенью стремительности переходящий в ужас.

Однажды я неосмотрительно сняла в магазине перчатку, чтобы ощупать товар, и почти тут же едва не оглохла от визга проходившей мимо покупательницы. Её глаза, до краёв наполненные необузданным страхом, застряли в сознании достаточно прочно, чтобы впредь оголять ладонь только дома. Мне тогда ещё повезло, что с той женщиной был мужчина, который довольно поспешно сообразил закрыть рот кричавшей. Он тоже боялся, однако ещё больше он боялся последствии того, что я могу с ними сделать. Их опасения были вполне оправданы, только вот, как состоявшейся охотнице за ведьмами, их действия для меня были равнозначны беспощадным ударам по больному месту, а взгляды причиняли боль сильнее, чем любые ранения.

Утешением была лишь семья и друзья, которые свои истинные эмоции предпочитали скрывать. Я знала, что им тоже было страшно, не от того, что я могла бы причинить им какой-либо вред, а от того, что в их близком человеке всё это время скрывался тот, кого почти все стремились уничтожить. Больше не человек, ещё не враг... но ведьма.

Этим утром с самого его начала я то и дело разглядывала появившиеся знаки принадлежности к своим же собственным врагам, и всё снова и снова прокручивала в голове события за последние шесть дней со дня рождения. Завтра ко мне уже должны были прийти посланники, но что сказать им я не знала. Я не могла выбрать. Всё в равной степени противоречило моим желаниям, ничто не привлекало и ни в одном из вариантов я не видела своё будущее достаточно ясно.

Может сбежать? Уехать в другой город? Страну? На мне ведь нет какого-нибудь маяка?

В наличии маяка я сомневалась, но отчего-то успех в побеге казался невероятно мнительным. В хмуром настрое подошла к окну. За ним, как и в последние дни, всё словно посерело. Не светило ни солнце, не шел снег и даже ветер будто бы боялся потревожить устоявшуюся пасмурную погоду.

Лучше времени для раздумий о таком будущем и не представить, — хохотнула я, и одевшись, так чтобы не потревожить родных, сидящих в зале, выскользнула за дверь.

Почти три часа не особо продуктивных мыслительных процессов на свежем воздухе пролетели незаметно. Устав думать об одном и том же, незаметно даже для себя переключила всё внимание на людей, спешащих по своим делам, на обстановку, которая за прожитую жизнь стала совсем родной. Город по-прежнему кипел жизнью, и от мыслей о том, что скоро он может стать мне чужим или я перестану быть его частью, становилось так тоскливо, что болезненно сжималось сердце.

Не хочу! Не хочу никуда уезжать! Не хочу становиться обузой городу и всем людям, которых защищала! Не хочу быть избранной! Не хочу иметь этот проклятый дар! Не хочу иметь с ним вообще что-либо общее, — твёрдо решила я и, впервые улыбнувшись за последние дни, в лёгком беге двинулась вперёд по тротуару.

Не особенно раздумывая, бежала достаточно долго, превратив пробежку в привычную ежедневную тренировку. Только вот бег мой довольно грубо прервали резким толчком в плечо. От неожиданности и, едва успев перегруппироваться, рухнула на бок.

Господи! И как я могла не заметить, что свернула на запретный простым жителям города квартал? — пронеслась в голове мысль недоумения.

В обычные дни я довольно часто бывала в этом месте, однако так необдуманно пробежать мимо контролёров? Кем бы ты ни был, никто не мог без согласия и необходимой проверки проходить в "зону ведьм", где самым частым и единственным развлечением было сжигание на костре проклятых. Особенно не советовалось пробегать мимо поста, как сделала я, по обыкновению считая себя самой узнаваемой в квартале. Часто подобная небрежность сходила мне с рук как одной из лучших охотников, только в этот раз препятствие было посерьёзнее.

Не успела я полностью разогнуться, как краем глаза заметила окружившие меня фигуры. Подобную технику часто использовала и я сама, находясь, правда, совсем в другой роли. Я не рискнула делать резких движений, настороженно покосившись на крепких парней по бокам. Напротив меня же высокомерно замерла белокурая командирша отряда, с которой ещё с самого начала своей своеобразной карьеры наши отношения, мягко говоря, не задались.

Я недовольно поморщилась.

И как меня только угодило наткнуться именно на её очередь? Уж кто-кто, а она точно не отпустит меня по "знакомству".

По сути, тут вообще никого не отпускали и особенно не пропускали без предоставления особенного знака "охотника" в виде кольца. Этот отдалённый от центра нашего района квартал, считающийся самым криминальным и опасным местом, был закрыт для всех посторонних без исключения. Даже правоохранительные органы и правительство обходило его стороной. Никто из тех, кто знал о нашем существовании, не трогал "охотников", молчаливо считая их труд необходимым, несмотря на выпущенный закон о неприкосновенности магических существ. Разве что некоторые из посвященной в происходившее верхушки власти. К неприкосновенным я не относилась, и к собственному ужасу припомнила, что именно в это утро игралась с кольцом, почти готовая смириться с его потерянным значением, и, дабы полностью освободить себя от каких-либо предрассудков при выборе дальнейшей судьбы, оставила его на прикроватной тумбочке.