Что-то он скрывает. Насколько ему можно верить? Может, Тень вовсе не злой. Хотя взгляд у него определённо был недобрый. И эта мгла... вот в ней точно ничего хорошего нет. Все мои инстинкты кричали об этом.
— Почему на твоей колонне вырезан кот, а на остальных птицы?
— Ого! Я и забыл, какой надоедливой почемучкой ты была в детстве, — усмехнулся он. — Коты тоже птицы.
Я ничего не поняла, но больше не спрашивала — бесполезно. Сложила руки на груди и смотрела на него выжидающе.
— Мои братья были нормальными и выбирали себе нормальные тотемы, а мне захотелось чего-то необычного. Мне всё время этого хотелось, — с тоской по былому сказал он.
Я почти верила ему. Уже успела придумать новую порцию вопросов, как он вскинул руку:
— Тише!
Гул. Затряслись камни. Я спряталась за колоннами. Это конец! Бежать некуда. Загрохотали тяжёлые удары. Валуны рассыпались в пыль. От страха сводило живот и становилось трудно дышать. Огненный зверь, ну где же ты!
— Брат мой, Ветер, помоги!
— Кто бы ему помог, — невесело усмехнулся бог и выставил меч.
Мгла ворвалась на площадку и замерла возле полыхающего голубым клинка. Удивилась? Испугалась? Оценивала?
Бог воспользовался замешательством и со свистом рассёк её. Закружился стремительным стальным вихрем. На ошмётки!
Микаш сражался невероятно по человеческим меркам, ловко, непредсказуемо, но тот, кто владел его телом сейчас, двигался по-другому. С нечеловеческой скоростью наносил настолько мощные удары, что с ними не сравнились бы даже удары лучших телекинетиков.
Слева, справа, крестом с подскоком, кувырок и снизу. Быстрее! Щупальца пеленают коконом, на месте обрубленных — новые. С разворота, два шага назад. Полные отчаяния рискованные выпады. На грани проигрыша.
Раскрутил лезвие над головой и вырвался из чёрной ночи. Смог! Клинок вращался так быстро, что превратился в непробиваемую преграду. Вперёд! Бог оттеснил мглу в проход и приложил руку к стене. Камни с грохотом замуровали врага.
Тяжело дыша, бог вернулся к шкурам и привалился спиной к стене, как любил делать Микаш. Аж сердце защемило.
— Не хватает веры, — с досадой произнёс он. — Я думал, когда та, которая обращалась ко мне чаще других, будет здесь, силы вернутся. Но, видно, веры одного недостаточно. Люди забывают нас: не молятся, не приносят подношений, обзывают демонами. Наша власть ослабевает, становится зыбкой, нереальной. Остаётся лишь примкнуть к Легиону, чтобы не уйти за грань прежде времени. Из-за этого Тень и смог выбраться наружу.
В синих глазах скорбь. Мне даже чуточку его жаль. Но больше любопытно.
— Что плохого в том, что люди стали более свободными и сами распоряжаются своей судьбой?
Такой вопрос задал бы Вей.
— Свободные? — он брезгливо скривился. — Вами правят глупые предрассудки и презренный металл. Ради них вы готовы на такие жертвы, которых нам даже на рассвете времён не приносили. Почему, когда Легион погнался за тобой, ты не позвала на помощь золото или вашу родовую гордость?
Он прав!
— Я не звала и тебя!
Не сводя с него взгляда, я достала из вещей нож и поднесла к своему горлу.
— Хочешь помочь — убери завал, иначе я убью себя, и моё тело ты не получишь.
С Асгримом сработало, значит, и с этим пройдёт.
— Я не могу убрать завал: Легион вырвется наружу, и тогда все умрут. Твой обожаемый брат и отец тоже. А твоё тело, извини, последнее, что мне нужно.
Терпение потерял. Разозлился. Вот это куда больше похоже на обычных мужчин.
— Ты звала меня тысячи тысяч раз. Брат мой, Ветер, помоги! — он передразнил меня противным писклявым голосом. — Каждый раз, когда твой отец отправлялся в поход, я оберегал его от когтей, клыков и чар демонов. Каждый раз, когда вы с братом попадали в беду, я вытаскивал вас, переносил к благим небесам на своих крыльях. Думаешь, почему тот медведь в Докулайской долине тебя не тронул? Кто припугнул холмовую ведьму, чтобы она сняла приворот с твоего брата? Кто вырвал тебя из гипноза фантома и испепелил орду Странников? Кто заслонил вас от сумасшествия Северной звезды? Всё это сделал я. С ног сбился, спасая вас тут и там. И не только вас, но и всех, тысячи тысяч просящих. Каждый день своей развоплощённой недожизни я сражаюсь с тьмой и удерживаю мир от распада, чтобы вы и дальше могли прозябать в гордыне и бренности. Не верь. Пусть всё катится к демонам. Я тоже устал и хочу сдохнуть. Жаль, что перерезать горло мне для этого недостаточно.
Ветер? Нет! Тот, к кому я обращалась в тяжёлые минуты, с кем делилась самым сокровенным, не может быть таким... злым. Нож выпал из руки. Какая же я жалкая. Мотылёк-однодневка, запутавшийся в паутине обстоятельств. Остаётся только ждать, пока притаившийся в тени паук не полакомится мной.
— Что там твой брат хотел? Чтобы вода потекла вверх? — бог вылил себе в ладонь горстку напитка из фляги. Влага поднялась тонкой вертикальной струйкой и скрылась в вышине.
— Глупый ярмарочный фокус. Так и демоны могут. Морские колдуны, например.
Бог фыркнул.
— Мда, раньше с людьми было куда проще.
Он поднялся и принялся собирать вещи. Не все, а только самое необходимое: факелы, меч, флягу и свёрток с остатками пищи.
— Нужно убираться отсюда, пока Легион не вернулся. Если я не восстановлю силы, следующей атаки мы не переживём.
Я оглянулась по сторонам на перекрытые завалами коридоры и разбросанные по полу осколки камней.
— Мы в ловушке. Отсюда нет выхода, — прошептала я пересохшими вмиг губами.
— У меня ещё есть пара ярмарочных фокусов в запасе.
Бог поднял с пола камень и нацарапал на стене овал в человеческий рост.
— Идём со мной тропою духов. Я покажу тебе смысл. Быть может, тогда ты поверишь.
Он вскинул на плечи мешок с вещами и протянул мне руку. Я не смогла воспротивиться. От бога исходил ореол притягательной силы. Огромную ауру сплошь заволокло голубым сиянием. Под её тяжестью, казалось, прогибался даже каменный пол. Она завораживала и тащила за собой, почти как аура моего Зверя.
— Ты спасёшь меня, брата и... Микаша?
— Спасу всех, кого смогу.
Я вложила свою ладонь в его. Он потянул меня к нарисованному проходу. Шаг в глухую стену, и кажущаяся непреодолимой преграда растаяла, как дым. Мы рухнули в чёрную бездну.
— Я же просил не орать.
Раздражённый голос бога успокоил. Я открыла глаза. Мы снова брели по однообразному тёмному коридору, не отличимому от того, по которому за мной гналась мгла. Это и есть таинственная "тропа духов"?
Впереди зарокотал водопад. Из глухой стены каскадом низвергалась вязкая чёрная жидкость, наполняя бездонную каменную чашу. Я вытянула руку, чтобы потрогать, но бог перехватил моё запястье.
— Это часть Сумеречной реки. Не беспокой мёртвых понапрасну.
Могла и сама догадаться. Сумеречная река душ, текущая глубоко под землёй. А костяной паромщик за монеты перевозит мёртвых на Тихий берег в своей утлой лодчонке.
Рядом стояла вылепленная из монолитного чёрного мрамора статуя мужчины в полный рост. Рука на эфесе меча. На голове королевский венец. Глаза смотрели грозно из-под сдвинутых бровей, словно статуя ждала нападения. Тяжёлый, пронзающий душу взгляд напоминал взгляд моего спутника. Вот и он сам смотрел на статую с тоской.
— Это могила Небесного Повелителя, Высокого Тэнгри, — после долго молчания объяснил бог. — На самом деле его здесь нет, он ушёл за грань, растворился в эфире. Я слишком долго жил с людьми, поэтому мне захотелось сделать место, куда можно было бы приходить и вспоминать его.
На массивном квадратном постаменте лежали засохшие цветы. Бог убрал их взмахом руки и сотворил из воздуха свежие синие розы.
— Я хотел, чтобы у него на лице была светлая, немного печальная улыбка, но не смог представить его таким. При жизни он редко улыбался. Казался мне мрачным и скучным, но на самом деле ему о стольком приходилось заботиться. Я даже подумать не мог.
Он замолчал и понурился. Сверлил тяжёлым взглядом торбаза Микаша. Я лихорадочно перебирала в голове факты, сопоставляла, думала. Пора бы уже перестать закрывать глаза на правду.
— Ты и вправду Безликий? Непутёвый младший сын?
Он медленно кивнул.
— Разочарована?
— В сказках ты был добрее, героем без страха и упрёка. А на самом деле такой же потерянный, как мы.
— Быть героем невыносимо тяжело. Нельзя ни на мгновение расслабиться, иначе все поймут, что ты такая же потерянная душа, у которой нет дома.
Он говорил как человек. Даже у фантома так не получалось. Я протянула руку, желая его утешить, но Безликий отшатнулся.
— Хочешь совет? Не жалей мужчин, не показывай им этого и уж тем более не говори вслух. Они не любят чувствовать себя жалкими, даже если они такие на самом деле. А теперь я скажу тебе правду, и ты меня возненавидишь. — Я вгляделась в непроницаемо-тёмные глаза. Он не смеялся. — Вёльва велела твоему брату добыть клыки вэса из-за меня. Это я послал ей видение о твоей смерти. Мне нужно было, чтобы ты отчаялась достаточно и пришла сюда. Если у меня ничего не получится, ты погибнешь первой.
Я отстранилась, разглядывая его. Неужели всё, во что я верила и чувствовала, к чему стремилось, на самом деле навеянная им ложь?
— Ты кукловод. Дёргаешь за ниточки, и люди пляшут под твою дудку!
— Так делают все боги.
Я отвернулась. Больно разочаровываться в кумирах. Лучше считать, что его нет, чем видеть таким. Настоящим. Жестоким. Подлым.
— Почему из всех ты выбрал меня? Мог бы найти кого-нибудь посговорчивее. Было бы легче.
— Легче не всегда получается.
Разговор исчерпал себя. Мы ещё немного постояли у могилы. Бежать некуда. Придётся идти с ним до конца. Если выберусь, сочиню сказку-предостережение для таких же простушек, как я. Нельзя верить в милость богов. На самом деле они ничем не лучше демонов. А может, даже хуже, ведь я явно не до конца поняла его план. То была лишь верхушка укутанной туманом горы.
Мы направились дальше. Глубже в темноту. В самое сердце земли.
— Ты первый человек здесь за тысячу лет, — заговорил Безликий после долгого молчания.
Скучно стало? Так у меня тоже возникла парочка вопросов.
— Если мы ушли, не вырвется ли мгла на поверхность?
Запоздало заволновалась. Реакции притупились, словно паучий яд распространялся по телу. Да и какая разница, если своей воли у меня нет. Всё решит кукловод.
— Легион узнал меня и последует за нами. До встречи с ним нужно восстановить силы. Думаю, жертвоприношение подойдёт лучше всего.
Вот паук и выпустил жало. Я надеялась на что-то иное? Чудес не бывает. Таков был его план с самого начала. Меня растили на заклание.
— Жертва, кукла, жена... какая разница? Делай, что задумал — не томи.
Безликий устало закатил глаза:
— Какой смысл убивать того, кого пытался спасти? Тем более любая жертва должна быть добровольной, а ты умирать не хочешь. Хотела бы — давно перерезала себе горло.
Вот что мне в нём не нравится: он видит меня насквозь. Даже то, на что я старательно закрываю глаза и не желаю понимать.
Плавное течение мыслей нарушил глухой рык. Я вздрогнула и обернулась. В глазах Безликого вспыхнул азарт.
— Жертва сама идёт к нам.
Он скинул с плеч мешок и передал мне факел.
— Будь готова: без тебя ничего не выйдет.
Эфир затрепетал от приближающейся демонической ауры. Полыхнуло льдисто-голубым. Зацокали по полу когти. Из-за поворота выглянули сверкающие бледные глаза. Ещё один вэс! Нет, этот, как его... фелиса... фелите... Безликий не мог придумать чего попроще?! На возмущение времени не было. Демон уже нёсся на нас, намного больший, чем предыдущий. Разъярённо скалил зубы и вздыбливал шерсть на загривке. Засосало под ложечкой. Я вжалась в стену. Он нас разорвёт!
Демон бежал огромными прыжками. Безликий поджидал его до последнего. Как только тварь приблизилась, оседлал её. Демон зашипел, извернулся всем телом и попытался сбросить. Безликий огрел его по голове кулаком. Не издав ни звука, демон распластался на полу. Безликий спрыгнул и перевернул тварь кверху лапами. Насколько же силён этот древний бог?!
— Возьми из мешка чашу и напои меня его кровью. Живей!
Демон дёрнулся, приходя в себя. Безликий устоял, слегка придушил и снова ударил по голове. Я выхватила чашу и нож, попыталась надрезать чудовищу глотку, но руки не слушались. Покрытая толстой шерстью кожа не желала поддаваться. Безликий надавил на мою ладонь. Демон вздрогнул и захрипел. Вспенилась кровь и звонко закапала в чашу.
— Молись!
Безликий удерживал демона одной рукой, другой выдавливая из горла побольше крови.
— Я не помню слов...
— Ты их никогда не знала, но я всегда тебя слышал. Думай о том, что благодаря этой жертве я спасу тебя и твоего драгоценного Микаша. Верь мне. Только так что-то получится.
Я верила. Старалась. В глубине души мне хотелось, чтобы Безликий был героем из нянюшкиных сказок, чтобы спас нас от мглы и вернул домой. Тогда на моей тёмной, нетореной тропе появился бы путеводный огонёк.
Дрожащими руками я поднесла к губам бога до краёв полную чашу. Безликий пил с жаждой умирающего. Из уголков рта текли алые ручейки. Я поила его до тех пор, пока последняя капля крови не покинула истерзанное горло демона. Только тогда заметила, что черты Микаша исказились ещё больше: волосы потемнели, лицо вытянулось, скулы заострились, сузился нос. А глаза... глаза засверкали так, словно внутри горел небесный пламень.
— Получилось? — стараясь не выдать волнения, спросила я.
— Увидим.
Безликий отвернулся, вытер кровь с подбородка, встал и вскинул руки над демоном. Пальцы сплетались в странные жесты, губы шептали заклинание на неведомом наречии. Подчиняясь напеву, каменная бездна разомкнула пасть и поглотила тушу.
— Не удивляйся. Чем ближе мы к Тэйкуоли, тем я сильнее. Идём. Лучше принимать бой там, чем здесь.
Становилось теплее, потом совсем жарко. Пришлось снять парку и повесить на локоть. Хотелось избавиться от торбазов, ноги в них прели, но ступать по острым камням босиком я не решилась. Факел догорел и потух. Сделалось беспроглядно, но Безликий двигался вперёд, словно видел, как при свете. Ни разу на стену не наткнулся. Столько уверенности и силы было в каждом шаге, что я забыла о страхе и полностью положилась на Безликого.
Послышались трели певчих птиц. Горьковато-сладкие ароматы луговых трав ласкали ноздри. За поворотом забрезжил мягкий, рыжевато-золотистый свет. Через несколько шагов мы вошли в огромный пещерный зал. Под ноги бросился вислоухий заяц с переливающейся фиолетово-зелёной шерстью. Над головой порхали птицы в радужном оперении. Жар исходил от огненных озёр, их свет разгонял тьму по углам. Камень на полу превратился в почву. Её пышным ковром устилали пурпурные лапки папоротника. Между ними тонкими копьями высились лилии цвета малахита. Какие яркие краски, почти как в сиянии Червоточин. По сравнению с ними человеческий мир казался поделкой нерадивого подмастерья. И всё же немного рябило в глазах.
Навстречу вышел словно отлитый из золота безрогий олень с козлиной бородой. Он опустился на колено и благоговейно склонил голову. Безликий погладил его широкий лоб. Олень печально заглянул в глаза и ушёл.
