Двое в лесу-13

Тринадцатая глава

Ух, как ругала себя Лиля за жадность! Три пачки бумаги в конце первого месяца, как она начала своё путешествие от дома лесничего, здорово огрузили её и нервы помотали изрядно. И тяжело, и избавиться хоть от одной пачки — жалко до слёз.

Давно думала о том, что неплохо бы обзавестись лошадью Средства есть: после анализа аномальной зоны местный правитель обычно отстёгивал ей монеты, заложенные в казне на приход некроманта, обеспечивающего краю стабильность. Передвигаться было бы легче и быстрее. Да вот боялась она этих животных. Ну и ездить на них не обучена. "Близок локоток, да не укусишь", — порой вздыхала она, провожая завистливым взглядом встреченных всадников или даже возчиков на телегах. На последние её часто приглашали сесть сердобольные крестьяне, узнав, кто она и по какой надобности шагает.

Итак, через месяц она дошла до небольшого городка и сразу отправилась к ближайшему постоялому двору. Здесь хотелось привести себя в порядок и хотя бы ночь отдохнуть, прежде чем приступить к обследованию аномальной зоны между этим городком и ближайшей к нему деревней.

На постоялом дворе, ближе к конюшням, она заметила необычное оживление для наступившего вечера, услышала сквозь говор столпившихся людей детские вскрики и плач, которые заглушались рычащим мужским голосом, повторявшим одно и то же:

— Ещё раз здесь увижу — прибью щенка! Прибью!

Другие, в основном женщины, осторожно уговаривали обозлённого мужчину:

— Да что ты говоришь? Разве так можно? Мал он ещё и сам пока не соображает, что делает!

— Что там случилось? — тихонько спросила Лиля, подойдя к толпе.

Какая-то женщина, не оглядываясь, объяснила:

— Мальчишка, помощник конюха, магией баловался — ну и добаловался. Вызвал призрака. Лошади напугались. Стойла-то — много ли им надо? — переломали. Ещё еле всех поймали, чтобы не разбежались.

— И что теперь?

— Выгонит хозяин мальца. А тот — сирота. Кому он тут нужен с его магией? В ученики не берут. В городе-то маги есть, но все слабые. Самим бы научиться. А без работы — что ему? Только с голоду помереть. Вон, вон идёт со двора-то. И где теперь будет? Как?

— Звать-то его как?

— А Керком зовут.

— Почему он сирота? — взволнованно спросила Лиля.

— В прошлом ещё году Гончарная улица сгорела. Мало кто выжил. Ну и семья Керкова в огне сгинула. А он остался вот один.

Мальчик, понурившись, шёл так медленно, что расходившаяся толпа зевак обогнала его и рассеялась со двора. Лиля ещё раз продумала внезапно возникшую идею и решилась. Повелительно сказала:

— Керк! Подойти ко мне!

На звонкий незнакомый женский голос оглянулся не только мальчишка. Но Лиля не обратила внимания на любопытных людей. Сначала решившаяся на небольшую авантюру, чтобы облегчить себе путешествие, теперь она с живейшим интересом созерцала мерцание тёмных магических сил вокруг беловолосого мальчишки.

Когда тот робко приблизился, Лиля строго спросила:

— Это правда, что ты сирота?

— Да, — прошептал Керк, поёживаясь почему-то только одним плечом.

В сумерках перейдя на иное зрение, девушка отметила порванную на его плече, влажно потемневшую рубаху. Хозяин ударил? Скорее всего — кнутом отлупил. А значит, плечо, как минимум, кровоточит. Как и спина.

— Меня зовут госпожа Лилия. Говорят — ты работал на конюшне? Умеешь обращаться с лошадью и небольшой повозкой?

— Умею, госпожа, — уже удивлённо присматриваясь к ней, ответил мальчик.

Лиля усмехнулась: в растрёпанном, пыльном от дорог плаще (аграф в пути она предусмотрительно прятала в складках), босая, еле разогнувшаяся — поставив тяжкий груз на булыжники двора, она знала, что выглядит... непрезентабельно, если честно.

Но спустя секунды она сообразила и другое: Керк, которому — судя по его малому росточку — лет десять-двенадцать, кажется, разглядел в ней другое.

— Ты видишь? — пожелала удостовериться она.

— Немного, — признался мальчик.

— Прекрасно. Бери вот эту котомку, поменьше. Иди за мной.

И, только когда она произнесла эти слова, поняла смысл намёка от Длинного. О традиции, которые пора ломать

Направляясь к трактиру, где на втором и третьем этажах находились гостевые комнаты, она осознавала, что присутствие мальчика при ней будет довольно сильно её стеснять. Но этот месяц был слишком тяжёл именно физически. А поэтому она собиралась с удовольствием променять пару-тройку привычек к личной свободе на удобство в путешествии.

Спиной почуяла, что Керк остановился.

Обернулась к нему.

— Что?

— Там хозяин — бывший, — несмело сказал мальчик.

— Справимся, — проговорила Лиля, снова шагая к крыльцу. — Не отставай, Керк.

Мальчик оказался прав в своём беспокойстве.

Когда они вошли в общую залу трактира, высоченный мужчина, кажется здорово принявший на грудь, на стук входной двери развернулся от стойки и первым дело заметил именно мальчика.

— Ах ты, гадючье отродье! — загрохотал он, и немногие посетители подняли головы. — Да как ты посмел сюда явиться?! Ждёшь, чтобы я тебя раздавил, жалкий червь?!

Ни объяснять что-то, ни просить Лиля не стала. Она отогнула верхние отвороты плаща — и на быстро и угрожающе идущего к ним хозяина постоялого двора призрачно-зелёными глазищами уставился золотой череп — обережный аграф ведьмы.

Хозяин чуть не споткнулся. А Лиля в другое время и в другом месте получила бы удовольствие от созерцания открытого рта свирепого мужчины. Но сейчас, уставшая, лишь звучно потребовала:

— Большую комнату мне и моему слуге! Живо!

Быстрый топоток за спиной подсказал, что во время выступления агрессивного мужчины Керк хотел втихаря сбежать, но сейчас, сообразив, что его новая хозяйка явно сильнее его бывшего хозяина, поспешил вернуться.

Хозяин потоптался на месте, а потом остановил одну из служанок, таращившихся на необычную гостью, и послал её проводить гостей на второй этаж. Лиля усмешку подавила: после демонстрации её знака-оберега он побоялся отсылать ведьму на третий этаж — с самыми тесными комнатёнками, как было бы, войди она тихо.

"И на том спасибо!" — про себя фыркнула девушка, передавая служанке ещё одну котомку.

Лиля оглядела просторную комнату и вздохнула: мда, вот и начинаются личные ограничения. При мальчике в чане с тёплой водой не поплещешься. А потом чуть не рассмеялась над собой: "И это думаешь ты? Ведьма? Забыла, как с Олегом дом лесничего делила? Ничего, справились..."

Через час два угла комнаты были отгорожены примитивными ширмами. В одном, в тёплой воде, блаженствовала ведьма. Во втором поойкивал Керк, которого мыла служанка, а потом осматривал и пользовал своими снадобьями вызванный лекарь.

Наутро Лиля встала первой. Оставив мальчика в комнате, спустилась в трактир заказать завтрак на двоих. Заодно ей быстро нашли проспавшегося хозяина, которому она выдала несколько монет.

— Это за испорченные лошадиные стойла. Думаю — на ремонт хватит.

— Благодарю, госпожа ведьма!

У хозяина даже дыхание перехватило при виде количества монет. А Лиля добавила ещё несколько.

— Мне нужна крепкая и спокойная лошадь. И повозка на четверых — с кожухом.

— Будет немедленно исполнено, госпожа ведьма! — гаркнул от старательности хозяин постоялого двора и здоровенным пушечным ядром вылетел из трактира во двор.

В общем, когда ведьма-некромантка выехала "на объект", Керк был не только накормлен от пуза и одет в новую рубашку и штаны (с обувью решили погодить), но и счастлив. Сидя на низком облучке, он помахивал вожжами, подгоняя небольшую серую лошадку, а на небольшом привале у ручья осмелел так, что с надеждой спросил у своей благодетельницы:

— Госпожа ведьма, а вы мне... платить будете?

— Нет. Я буду кормить тебя, одевать, обувать... — Проследив, как, отвернувшись, мальчик тихонько вздохнул от разочарования, добавила: — И учить тебя магии.

Спина Керка, согнувшегося от неудачи и здесь, как он, видимо, посчитал, резко выпрямилась. Мальчик быстро сел лицом к ведьме.

— Вы будете учить меня магии? — взволнованно переспросил Керк.

— Именно. Но только началам. Потом тобой займётся моя учительница. Она знает больше и обучает лучше меня.

Потом они сидели на специально прижатой луговой траве, на которой постелили небольшой квадрат грубой холстины, превратив её в столешницу. По меркам мальчика — понимала Лиля — выставленное на эту холстину представляло самый настоящий пиршественный стол: здесь стоял кувшин с утренним, свежим молоком, нарезанный сыр и ещё тёплая коврига хлеба из трактира — да, королевский обед!

Керк медленно потянулся за кусочком сыра. Но до рта не донёс.

Лиле показалось, мальчик задышал учащённо, глядя на неё. С трудом выговорил:

— А когда? Когда начнём учиться?

— После того как пообедаем, — спокойно ответила Лиля. — Ну а пока поболтаем, хотя тоже по делу.

Керк наконец положил сыр в рот и выжидательно уставился на новую хозяйку.

— Керк, что ты знаешь об овраге, который называется Гнилая Пустошь?

— Это место, где не растёт трава, — сразу ответил мальчик. — Про него у нас есть много страшных сказок.

— Каких? О чём?

— Говорят, оттуда раз в сто лет выходят чудовища и несут с собой чёрный воздух, и тогда люди умирают. Ведь дышать можно только прозрачным воздухом. Госпожа Лилия, а мы едем туда? В Гнилую Пустошь? Зачем?

— Проверить твоё магическое зрение. Керк, а ты хотел бы стать... ну... повелителем такого места, как Гнилая Пустошь? Следить, чтобы демоны не вырвались из-под земли и не убивали людей?

Мальчишка открыл рот. Его изумление настолько было забавно, что Лиля решила отложить на будущее повторный вопрос о повелителе демонов.

— Керк, а ты писать умеешь?

— Немножко, — признался мальчик.

— Ну-ка, покажи.

Она дала ему из надорванной пачки чистейший лист, сложенный пополам. Следом — шариковую ручку. А под лист ещё и подложила ту же пачку, чтобы писать было удобно. Мальчик хлопал глазами, совершенно забыв закрыть рот. Но очухался довольно быстро. Видимо, решил, что только у ведьмы-некромантки и должны быть такие необычные вещи.

Под диктовку Лили он старательно записал простейший приём — вызывание огня. Его "немножко" выразилось в том, что писал он, высунув язык и о-очень медленно. Тем не менее записал весь приём, почти ни разу не ошибившись в написании здешних слов и лишь пару раз от старания порвав лист, проткнув его ручкой.

Следующие несколько минут потратили на то, чтобы выучить этот приём.

А следующие — чтобы Лиля посмотрела, как мальчик вызывает призраков.

Потом доели с полотна всё, что не хотели везти надкусанным — так сказала Лиля Керку, который всё ещё глядел голодными глазами, и поехали к Гнилой Пустоши.

Здесь им пришлось задержаться аж на три дня.

Лиля решила, что теперь, когда они путешествуют в конной повозке, можно потратить выигранное время на обучение Керка азам некромантии. Причём азам специализированной некромантии — тем, что необходимы, чтобы удерживать демонов в их обиталище под землёй.

И первое, с чего она начала, это усиление иного зрения мальчика. Керк только думал, что магически видит хорошо. На деле его видение оказалось нестабильным и не всегда чётким. Там, где Лиля легко считывала знаки магической узды на демонов, Керк видел нечто поблёскивающее, что для него не сливалось в слова, цифры и знаки.

К счастью, мальчик оказался из упорных и упрямых. До позднего вечера хвостиком ходил за ведьмой-некроманткой, почти не убирая магического зрения, разве что, устав под конец, просто бродил по сухой земле, на которой и впрямь не росла трава.

А вечером они подняли доски-скамьи в повозке и закрепили их скобами, чтобы не упали со стенок. Теперь здесь места достаточно для женщины и мальчика, чтобы спать, не тревожа друг друга во сне. Два войлочных куска, прикупленных в лавке, неподалёку от постоялого двора, стали не только тонкими матрасами на дощатом полу повозки. Их длины хватило, чтобы укрыться ими и как одеялами.

Повозку и распряжённую, стреноженную лошадь, естественно, оставили подальше от границ Гнилой Пустоши.

Мальчик, судя по дыханию, уснул сразу. А Лиля долго слушала, как свиристят ночные насекомые и редко-редко раздаются птичьи голоса. И вспоминала дом лесничего. Чем уж навеяло — неизвестно. Но события припомнились, как будто произошли только вчера... Там тоже было спокойно, несмотря на близость аномальной зоны.

Уснула. Ненадолго. Проснулась среди ночи, чувствуя, что мальчик перекатился к ней и прижался спиной, греясь пылающим жаром от неё... Лиля, привстав на локте, подтянула его часть войлока и накинула его на них обоих. На всякий случай прикоснулась ладонью ко лбу Керка. Может, он болен? Но кожа холодная. Наверное, и правда замёрз. В открытой местности ему ещё не доводилось спать... Надо бы купить ему плащ. Конечно, до осени ещё далеко, зато ночи прохладные. Будет набрасывать одёжку поверх войлока.

С этими почти хозяйственными думами и заботами уснула вновь и проснулась, когда на горизонте посветлело так, что не надо никаких часов — определиться: через пару-тройку минут взойдёт солнце... Проснулась и некоторое время бездумно смотрела в небо.

Глаза внезапно стали горячими от подступивших слёз.

Здесь у неё никогда не будет своих детей. Ещё бы... Ни один самый смелый мужчина, будучи в здравом уме, не предложит ведьме-некромантке, связанной с аномальными зонами, руки и сердца. А узнав, кто она, ни один не заинтересуется ею, как женщиной... И в очередной раз она досадливо прикусила губу: ну почему она так сглупила? Тоже — нашла, как пошутить с Олегом. Жили бы сейчас и жили, пусть даже не расписанными. Ей-то для счастья только и нужно было, чтобы Олег всегда был рядом. А теперь... Он остался в той, безмятежной, лёгкой жизни. Она же влачит угрюмое существование ведьмы-бродяги, с которой здесь держатся почтительно, но на расстоянии. "Хватит! — приказала себе. — Сколько можно пережёвывать эти сопли о прошлом!"

Мокрым от слёз носом она потёрлась о свисающий над ней войлок. И, оставив Керка спать под грудой двух кусков войлока, выбралась из повозки. Осторожно спрыгнула и сразу подошла к боковой стене, где спала. Вынула снизу, из-под войлока, ежедневник, который забрала из коттеджа и который спрятала с вечера, чтобы не возиться и не разбудить мальчика. Присмотрелась к Керку. Нет, не проснулся. И забрала тёмную шаль, которую в дороге использовала как подушку.

И так же тихо отошла от повозки к погашенному вечером костру.

До приготовления завтрака далеко. Но Лиля присмотрелась к ветру, обнаружила, что он слабый, и разожгла огонь, сев так, чтобы греться. Укрыла плечи и прижатые к груди колени шалью и открыла ежедневник, внутри которого пряталась ручка.

Сначала она предполагала, что будет записывать сюда только новые приёмы, которым собиралась обучаться. Но выяснила, что для частого использования такие записи лучше делать на отдельных листах. Тогда ежедневник превратился в дневник, куда она коротко записывала события каждого дня. Если события происходили. Но тоже недолго продержалась.