Переход от небытия к бытию был резок, и ощутимо выбивал из колеи. Вот меня не было — и вот я есть. Пара секунд уходит на то, чтобы осмотреться. Заброшенное кладбище. Ночь. Чадящий котел поистине гигантских размеров, стонущий, и глядящий на меня с ужасом и восторгом невысокий, полный мужчина, судорожно вцепившийся в обрубок руки. Неподалеку привязан к могильной плите подросток с темными волосами, зелеными глазами и сложной гаммой чувств на лице. Чуть дальше лежит еще один подросток, и по тому как изогнута его рука становится ясно — он мертв.
Закрываю глаза, позволяя себе немного расслабиться. Не торопясь перетряхиваю память. Забавно, но чем больше я вспоминаю, тем больше воспоминаний приходит ко мне. Они принадлежат трем разным людям. Том Ридл. Лорд Волдеморт. Владимир Трезвов. Первые два — маги. Их можно было бы назвать одним человеком. Можно, если не обращать внимания на то, насколько они разные. И разность эта проявилась благодаря некоторым ритуалам. Магия, да? Забавно. Забавно то, что именно я, магл, стал доминирующей личностью. Забавно то, что гениальный маг Том, и чудовищно могущественный Волдеморт не обладая цельной душой попросту распались на куски в борьбе за главенство над телом. Да по сути, и не было борьбы. Ибо ее я бы неминуемо проиграл. Забавно, меня спасло то, что Волдеморт слишком сильно подстраховался.
Одного взгляда на толстячка мне хватает, чтобы прочесть его воспоминания. Обряд Возрождения. Использовался крестраж, преобразованный в гомункула. А затем... затем Петтигрю, кусок идиота, не ошибившись в вербальной и компонентой составляющей, умудрился нарисовать неправильно пару рун на котле. Остатки крестража успели сформировать тело, магическое ядро, и начала формироваться личность из осколка души, но незамкнутый рунный круг не смог обеспечить безопасность уязвимого осколка, и когда притянуло чужую душу — по случайности мою, осколок просто распался на части. Которые успешно поглотила моя душа, благодаря чему память Ридла и Волдеморта стала моей. Целый ряд случайностей. Даже как-то настораживает.
-Мой Лорд? -подал голос Петтигрю, дрожа от страха. Опустив взгляд вниз, я увидел коленопреклонного мага, с протянутой вперед палочкой.
-Ты неплохо послужил мне, Питер. -улыбнулся я, взяв в руки палочку, принадлежавшую Ридлу. Органично слитая память работала прекрасно, что я и продемонстрировал, одним резким движением уничтожив все свидетельства обряда Возрождения. Затем, вторгнувшись в разум Петтигрю, я заблокировал его память о том моменте, когда он вырезал руны. Ни к чему ему знание о том, что ритуал был проведен неверно. Закончив с Питером, я повернулся к подростку.
-Гарри Поттер. -задумчиво произнес я его имя. Мальчик дернулся, не сводя с меня взгляда, горящего ненавистью. И не сказать, чтобы Волдеморт ее не заслужил. Он и в бытность свою Ридлом был тем еще отморозком, а уж когда окончательно оволдемортился... и все из-за детских фобий. Слишком уж ему запомнились бомбардировки Лондона, где он жил в приюте, да и сам приют был, скажем так, не самым приятным воспоминанием... а Ридл слишком сильно хотел жить. Любой ценой.
-Что же, Гарри. Надеюсь ты позволишь себя так называть. Свою функцию ты выполнил. Больше ты мне не опасен, и не особо нужен. -признался я, освобождая его от веревок, и бросая тушку мальчика на Кубок — двусторонний портал. Вспышка света, и мы остались на кладбище только вдвоем. Если не считать мертвого подростка... случайная жертва. Жаль.
-Питер, ко мне. -скомандовал я.
Взяв за шкирку подошедшего мага, не прекращающего трястись, я аппарировал. На ум мне пришло только одно место — поляна неподалеку от Лондона, где вряд ли кто-то будет мешаться. Там Ридл, когда подрабатывал в Косом Переулке, тренировался в заклинаниях и зельеварении. Незарегистрированной палочкой смышленый ребенок обзавелся на втором курсе. Действительно — гений.
Глядя на скулящего Петтигрю, я вспомнил одно старое заклятие, довольно сложное, базирующиеся на рунной магии. Заклятье для создания магического протеза. Оно будет хорошей проверкой моих сил, ибо создать нечто подобное может далеко не каждый маг. В мире таких и сотни не наберется. Схватив Питера за руку выше места ампутации кисти, я взмахнул палочкой, выжигая прямо на кости нужные руны, и щедро вливая в протез энергию. Результат превзошел все ожидания, сформировавшийся за пару секунд конструкт отличался от обычной плоти только цветом.
-Спасибо, мой Лорд, спасибо! -истово улыбаясь, и даже не делая попыток подняться с колен, заверещал Петтигрю, пытаясь обмусолить край моей мантии. Весьма потрепанной мантии.
-Питер. Заткнись. И встань уже на ноги. Веди себя как маг. -строго выговорил я. Вытянувшийся в струнку ошарашенный Петтигрю, кося на меня глазом, начал потеть. Сильно потеть. Задумчиво хмыкнув — вспомнив все попытки Волдеморта отыграться на окружающих, пытаясь усмирить комплекс неполноценности, привнесенный из детства, я задумался на тему того, как жить дальше. И решил поступить так, как привык Волдеморт.
Приказ, и Петтигрю вытягивает вперед левую руку, отчаянно дрожа. Касаюсь палочкой рабской Метки, отдавая безусловный приказ — явится сюда, ко мне! Первые хлопки трансгрессии раздаются уже через пару секунд. Отпустив Питера, осматриваю прибывших и прибывающих. Плащи. Маски. Да, когда-то это было весело. Ридл с соратниками считали себя рыцарями плаща и кинжала, и играли в детские игры... Волдеморт все изменил. И теперь эти плащи и эти маски — символ террора. Точно также, как и я сам. Но будем честны — оно мне надо?
-Здравствуйте, соратники. -улыбнулся я, кожей чувствуя страх и тревогу окружающих меня магов. Но не рискующих напасть. Вместо того чтобы проклясть меня, один за другим чистокровные Лорды опускаются на колени... хорошо их Волдеморт выдрессировал. Но мне нужно не это. Совсем не это.
-Всем встать. -командую я. Переглядываясь, маги поднимаются на ноги. Страха становится больше.
-Мой скользкий друг, помнится, у тебя великолепнейшее вино хранится в подвалах. Не приютишь меня на пару-тройку дней? -взглянув на Малфоя, и избегая называть его по имени, спрашиваю я.
-Мой Лорд, для меня это будет честью. -вздрогнув, через силу отвечает Малфой. Когда-то — один из самых преданных друзей Тома... до того как Ридл стал Волдемортом.
-Остальным — ждите инструкций. Старайтесь не попасться аврорату. В общем и целом, живите как жили. -скомандовал я, и повернулся к Петтигрю. С сомнением посмотрев на него, и поморщившись, я подозвал Питера ближе. Лечиться ему придется долго. Слишком уж он анимагией увлекся.
Малфой создал порт-ключ, и через мгновение мы втроем оказались в Малфой-маноре. Тут же дав приказ отвезти Питера в одно из дальних поместий, и нанять ему колдомедика, чтобы избавить от последствий долгого пребывания в анимагической форме, я пригласил Малфоя в его же собственный кабинет, зная, что ожидать чего-то от кого-то из Упивающихся Смертью бесполезно. Волдеморт отучил их от этого. Только опустившись в кресло, и пригубив вина, я позволил себе расслабиться, просто наслаждаясь теплом камина, и бокалом прекрасного вина.
-Мой Лорд. Прошу меня простить, но я... потерял тот предмет, что вы поручили мне хранить. -почти распластавшись по полу, и ощутимо скрипнув зубами, признался Малфой.
-Люциус, встань. Не к лицу тебе все эти ужимки. И остальным передай, чтобы прекратили вести себя как идиоты. -вздохнул я, не открывая глаз. Отхлебнул вина, и закончил:
-Потерял — это плохо. Этот предмет нужно было уничтожить.
-Он уничтожен, мой Лорд. Мальчишка Поттер пронзил Дневник клыком василиска. -тут же оживился Малфой, по-видимому пропустив мои слова мимо ушей.
-И это хорошо. Осталось уничтожить остальные... предметы, и все мы заживем счастливо. -пробормотал я, и допив остатки вина, встал. А затем, попросту взяв на руки шокированного моими действиями аристократа, усадил его в кресло.
-Мой Л-лорд? -ошарашенно уставился на меня Малфой.
-Ага. Он самый. -мрачно ответствовал я, закатав рубашку на левой руке Люциуса до локтя, и хмуро рассматривая рабскую Метку. Еще Ридл отыскал ее схему в Тайной Комнате, когда выгреб оттуда артефакты и книги. Но только Волдеморт додумался использовать Метку на союзниках. Дебил. Пара слова на парселтанге, легкое движение палочки, и Метка исчезает. Взгляд Малфоя, и до этого дикий, становится почти безумным.
-Ч-что вообще... проис... ходит? -полузадушено хрипит он. Заботливо пытаюсь напоить Люциуса его же вином. Судя по реакции аристократа, шарахнувшегося в сторону и упавшего с кресла — не стоило.
-Мой Лорд, я признаю, что совершил ошибку... Круцио, или же смерть — я готов принять наказание. Прошу только не трогать семью. -снова склонившись предо мной, просит Малфой. С грустью посмотрев на разлитое вино, прошу Люциуса выпрямиться, и сжать зубы. Удар выходит легким, аристократ всего лишь пошатнулся, но судя по взгляду — более-менее пришел в себя.
-Люк, много чего произошло. И вы, кучка дегенератов, которые не сумели распознать изменения личности Тома Ридла в результате ритуала, пожалуй, даже заслужили Волдеморта. Однако сейчас, к вашему счастью, вернулся именно Ридл, а не Волдеморт. Который хоть и оскорблен тем что вы приняли изменения его характера за естественный процесс, и никак ему не препятствовали, считает, что вы полностью за все расплатились. С лихвой. -потрепав по плечу Малфоя, я поставил кресло на ножки, и налив себе в бокал вина, присел, не прекращая наблюдать за аристократом, пытающимся в который раз за свою жизнь сменить парадигму сознания. Я успел выпить пол-бокала, когда наконец Люциус отмер:
-Том? -не отрывая от меня глаз, просипел Малфой, явно боясь ответа. Я, улыбнувшись уголками губ, кивнул. По лицу Люка прочертила путь слеза, и я отвернулся, сделав вид что очень занят видом из окна. Аристократы, они ведь... не плачут?
* * *
Минула неделя. Семь дней. Вроде как не так много, верно? Тем не менее за эти семь дней орден Упивающихся Смертью был полностью расформирован. Метки я поснимал у всех тех магов, кто был поблизости, на очереди оставались только азкабанские сидельцы, и Петтигрю. Но если до Азкабана я планировал добраться, и высвободить своих соратников, то Питера Метки лишать я не спешил. Больно легко этот крыс умеет менять сторону. Что забавно, окклюмент он хоть и не превосходный, однако его знаний достаточно чтобы суметь защититься от глубокого сканирования, или же обмануть. По виду — ничтожество полнейшее! Но при этом анимаг, окклюмент, и вдобавок внес весомый вклад в уничтожение Волдеморта. Многие малыша Питера недооценивают.
Хммм... что еще стоит упоминания? Наверное то, что жильем я так и не обзавелся. Хотя Малфой вроде и получил вполне четкую задачу — обеспечить мне встречу с гоблинами, либо подыскать тихий уютный особнячок где-нибудь подальше от цивилизации. Оба вопроса отчего-то подвисли, а сам Малфой ходит по манору с довольной ухмылкой, как дорвавшийся до сметаны кот. Пару раз мы с ним пытались напиться, к слову, но Люк после третьего-четвертого стакана Огденского виски трезвел при взгляде на меня, а я банально не мог опьянеть. Тельце, как выяснилось, мне досталось полуживое, и с совершенно кретинским метаболизмом.
Тельце, пожалуй, стоит упомянуть особо. В бытность свою Ридлом, я был симпатичным высоким широкоплечим парнем. Аристократ. Обаяшка. Волдеморт, увлекшийся темными ритуалами довел себя до откровенно-вампирско-демонского облика, и в основном внушал ужас. Сейчас... сейчас я затруднялся отвести себя к какому-то определенному биологическому виду. То что гуманоид — несомненно, но вот в остальном тело меня озадачило.
Из минусов — отсутствие привлекательной или хотя бы терпимой внешности, отсутствие самого дорого для любого мужчины — мышц и волос на теле, а также отсутствие... Ридла-младшего, скажем так. Полное отсутствие. Вообще. Был бы я чуть темпераментней — устроил бы истерику. Кожа типично змеиная. С питанием все не менее грустно — раз в три-пять дней. Ни вкуса ни голода толком не чувствую. При том, что я категорически люблю пожрать! Зависимость от температуры — чем холоднее, тем сильнее клонит в сон.
Из плюсов: нечеловеческая выносливость, сила, скорость реакции и общее владение телом, то бишь координация. Кожу мою трудно проткнуть ножом, большая часть заклятий просто рикошетит. Спать мне надо часа два в сутки. Магическое Ядро даже сильнее чем у Волдеморта в дни расцвета. Легилименция усилий не требует от слова совсем, скорее даже напротив — невольно считываю эмоции и мысли окружающих.
