"Вуду"

Я попался на запах.

Сильный, острый, мускусный. Как сандаловое дерево и гвоздика с сильной примесью секса. Никогда не чувствовал ничего подобного. Один вдох, и я стал твердым, как гребаный алмаз. Ну, да. Кожаная одежда и смазливая мордашка тоже меня зацепили, но именно то, как этот парень пах, решило дело.

Поначалу я подумал, что это — девчонка. Невысокая, в черной кожаной мини-юбке и розовой футболке, какие бывают на школьницах. Волосы до плеч с бордовыми прядями, кожа цвета корицы, огромные глаза, словно вода в заливе Святой Анны, волны которого шумели всего в сотне ярдов от того угла улицы, на котором он работал. И, черт меняя побери, если этот ярко-накрашенный красный ротик не был создан специально для того, чтобы сосать член. Самое прекрасное, что я когда-либо видел.

Я уже собирался пройти мимо. Я не из тех, кто клюет на маленьких девочек, нет, спасибо, и неважно, насколько они хорошенькие. К тому же я знал место в конце этой узенькой улочки, где можно было снять молоденьких и относительно чистых мальчиков. Но он схватил меня за руку, когда я шел мимо. Коротко обрезанные, покрытые черным лаком ногти впились в мое плечо, и у меня не оставалось выбора, кроме как остановиться.

— Эй, мистер, ищете компанию? — Голос его оказался хриплым, слишком низким для такого хрупкого тела. Тогда-то я и осознал, что она это он, и мой интерес резко возрос.

— Может быть. — Я послал ему холодную улыбку. — Во сколько это мне обойдется?

— Сто пятьдесят американских долларов час. Тысяча — за ночь. Я еду к вам, утром вы вызываете мне такси. За него платите отдельно.

В его речи был едва слышный ямайский акцент. Это меня озадачило. Прожив в Сент-Энн двенадцать лет, я научился отличать местных жителей от приезжих, но, черта с два я мог понять, откуда этот парень.

Я расхохотался.

— Поспал и на жизнь заработал, приятель. Ну, удачи. И доброй ночи. — Я развернулся. Его рука стиснула мое плечо, потянула, и, не успел я глазом моргнуть, как это сладкое, нежное тело тесно прижалось ко мне. Меня это совсем не обескуражило. Не первый год замужем, и мой член никогда не диктовал мне, что делать.

— Лучше отпусти, парень, — сказал я. — Мне не хотелось бы сделать тебе больно, но придется, если ты меня заставишь.

Он улыбнулся медленно и лениво. Светло-голубые глаза казались почти белыми на фоне смуглой кожи. От этого сочетания мне в голову вдруг пришла мысль — ямайская проститутка встречает богатого белого туриста, который рад заплатить отдельно за то, чтобы трахнуться без презерватива, но только не ублюдку, на которого этот парень работает.

Отсутствие акцента ставило мою теорию под сомнение, но никогда не знаешь. Я поблагодарил Бога, Аллаха и саму госпожу Эрзули за то, что родился геем. Я всегда был эгоистом, но даже я не могу представить себе, как мужчина может смотреть на себя в зеркало, зная, что его ребенок где-то страдает от голода. Или хуже — продает свое тело на углу какой-нибудь грязной улицы.

— Я стою этих денег, мистер, — сказал он. — Я заставлю вас испытать то, чего вы никогда еще не испытывали...

Он прижался пахом к моему бедру. Я чувствовал, какой он твердый, что уже отличало его от других. У большинства мальчиков, работающих на улицах Сент-Энн, даже не вставал.

— Так все говорят. — Я старался не терять головы. — С какой стати мне верить, что ты не такой?

Он встал на цыпочки в своих черных кожаных ботинках на высоких каблуках и потерся своей щекой о мою. Именно тогда я и почувствовал этот запах, который послал волну желания прямиком мне в пах.

Я притянул его к себе и уткнулся носом ему в шею, делая один глубокий вдох за другим, пытаясь облегчить внезапное напряжение. Он просунул руку между нашими телами и потер меня сквозь брюки. Всего две секунды спустя я кончил. Мне пришлось прикусить язык, чтобы не закричать.

— Видишь? — прошептал он и лизнул мое ухо. — Я лучший. Мне нравится трахаться. Я хочу отсосать тебе и проглотить твою сперму, а потом я снова сделаю так, чтобы у тебя встал, я хочу, чтобы ты трахал меня, пока я не закричу. Хочу, чтобы ты кончал, пока у тебя не начнут болеть яйца. Хочу купаться в твоей сперме.

Он схватил меня за руку и засунул ее себе под юбку. Я нащупал пояс с резинками, кружевные чулки и больше ничего, кроме гладкой кожи. Он был обнаженным, твердым и горячим, как тавро.

— Так что скажете, мистер? — Он положил мою руку на свой член, толкаясь в мою ладонь. — Тысяча долларов за лучшую ночь в вашей жизни.

Я все еще пытался придти в себя. А это было непросто с крепкой плотью в моей ладони и этим запахом, устроившим бурю в моем мозгу. Мне пришлось несколько раз сглотнуть, прежде чем я смог заговорить.

— Да, — выдохнул я. — Да, хорошо.

Я провел большим пальцем по головке его члена. Он ахнул, вытащил мою руку, втянул мой палец в рот и слизнул смазку. Если бы я еще сомневался, это решило бы мои сомнения.

Я подхватил его под упругую маленькую задницу и стиснул сквозь кожу мини-юбки.

— Моя машина припаркована у пляжа. Пошли.

* * *

*

До моего дома было недалеко. Я живу за городом в маленьком коттедже прямо у залива. Ничего особенного, но там чисто, уютно, есть пирс для ловли рыбы и мой личный пляж. Он продавался вместе с мебелью, что было очень удобно, потому что, когда я уехал их Хьюстона, у меня не было ничего, кроме одежды и пары тысяч наличными, которые я украл из секретного сейфа Ксавьера. Этого хватило, чтобы внести предоплату за это место, чтобы иметь крышу над головой, пока я разбираюсь с финансами.

Когда я только приехал сюда, деньги, которые достались мне от несметно богатого деда, лежали на счетах, которые я по глупости позволил Ксавьеру оформить на его имя. Что я могу сказать? Я был молод, идеалистичен и по уши влюблен в эту сволочь. Я понял, что он мной играет лишь через два года после того, как мы стали жить вместе. Однажды я вернулся домой рано и обнаружил его на спине в то время, как наш чистильщик бассейна его трахал. Банально, да? Даже мне было смешно.

Я уехал в тот же день. Решил отправиться на Ямайку, потому что никогда там не был, но всегда хотел побывать. Я прилетел в Монтего-Бей и ездил автостопом, пока не нашел местечко, которое мне понравилось, а потом спал на пляже, пока не отыскал маленький домик рядом с заливом Святой Анны. Я заплатил владельцу тысячу долларов, пообещав больше, когда разберусь со счетами. Следующую пару недель я пахал как проклятый, звонил в Штаты, просил тысячу людей об услугах, чтобы убедиться, что у Ксавьера не останется ни цента. Наконец я перевел свои миллионы в банк на Каймановых островах, накупил хорошего рома для своего мини-бара и следующие двенадцать лет провел, ничего не делая, лишь накачиваясь выпивкой, наблюдая за закатом и иногда снимая проституток на грязных улочках Сент-Энн.

С какой-то точки зрения, неплохая жизнь, но такое приедается. В последнее время мне все чаще хотелось иметь кого-то, с кем можно было бы разделить эти ленивые солнечные дни и морской бриз.

Я начинал думать, а не потому ли я решил привезти этого парнишку к себе домой на ночь вместо того, чтобы провести час или два в каком-нибудь задрипанном отеле. Да, печально.

Мы ехали молча. Парень сидел, не двигаясь, сдвинув колени и положив на них руки, и смотрел в окно перед прямо собой. Это было жутковато. Я был рад, когда наконец свернул на гравиевую дорожку, ведущую к дому, и припарковался.

Он последовал за мной к парадному входу, покачивая узкими бедрами, как девчонка. Я открыл дверь и провел его внутрь.

— Ну, — сказал я, — как тебя зовут? — Я подошел к бару и налил два стакана виски со льдом. Ночь была жаркой, вентилятор на потолке лишь слегка разгонял липкий влажный воздух. Холодный стакан было приятно держать.

— Антуан. — Он направился ко мне. Двигался он словно кот, плавно, грациозно, его ботинки не издавали ни звука, пока он шел по паркету. Внезапный ветерок ворвался в открытое окно, принеся с собой шум и запах залива. Антуан приподнял волосы с шеи, чтобы почувствовать легкий бриз. Прядки темных волос прилипли к коже. Мне хотелось лизнуть ее, чтобы проверить, такой ли он соблазнительный на вкус, как и на запах.

— Антуан. Я Даг. — Я вручил ему виски и прижал холодный мокрый стакан к своему горящему лицу.

Он сделал большой глоток — огромные глаза смотрели прямо на меня — а потом с тихим стуком отставил стакан на барную стойку.

— Даг. — Его хриплый голос даже это слово заставил звучать сексуально. — Хочешь меня трахнуть?

Я допил виски одним глотком и поставил стакан в раковину.

— Да, думаю, идея именно в этом заключалась.

Он обнял меня руками за шею и потерся членом о мое бедро.

— Тогда сделай это, Даг. Трахни меня.

Он поднял голову, вытянув шею. Этот запах, жаркий, примитивный, защекотал мои ноздри, и я пропал. Развернув его, я прижал его лицом к барной стойке, задрал юбку и засадил ему без всякой смазки.

Но, похоже, Антуану было все равно. Мышцы на его спине перекатывались под моими ладонями, когда я задирал его футболку, чтобы она не мешала. Его кожа была влажной и горячей. Он стонал и рычал, оставляя царапины на стойке. Черт, он кончил раньше меня прямо на мои чистые, выставленные в ряд стаканы. Запах его спермы был сильным, мускусным, как у дикого животного. Ни один мальчишка, которого я снимал на ночь, никогда не кончал, не говоря уже о том, чтобы кончить первым. То, как его тело сжало мой член, когда он разрядился, оказалось гораздо приятнее, чем ощущение расслабленных мышц других.

Я кончил сразу после него. Когда я вышел из его тела, мое семя потекло по его ногам, отчего его чулки стали мокрыми и липкими.

— Слижи ее.

Я не сразу понял, о чем он.

— Что?

— Слижи с меня свою сперму. — Антуан повернул голову и посмотрел на меня через плечо. — Обещаю, тебе понравится. От ее вкуса ты снова станешь твердым, и я смогу отсосать тебе. Медленно и приятно.

Я уставился на него. Происходящее становилось все страннее и страннее с каждой секундой. Я не пробовал свою сперму с тех пор, как бросил Ксавьера, и уж точно никогда не лизал зад проституткам. А он, судя по всему, просил именно об этом. Но у него были самые красивые глаза, которые я когда-либо видел, и он пообещал сделать мне минет, а мне это всегда нравилось, и, проклятье, эти глаза.

Я с удивлением поймал себя на том, что опускаюсь на колени позади Антуана и начинаю слизывать сперму с его бедер и задницы. Вкус его кожи перебивал соленый привкус спермы. Он был острым, пряным и сладковатым, словно восточный чай. А когда я раздвинул его ягодицы и зарылся лицом между ними, я снова почувствовал тот запах, что поразил меня. И мой член снова пришел в боевую готовность.

Я лизал, кусал, исследовал его языком и пальцами, его запах, вкус и звуки, которые он издавал, сводили меня с ума. Я снова потерял голову, так глубоко погрузившись в то, чтобы доставить ему удовольствие, что мои собственные желания словно ушли на второй план впервые за очень долгое время. И он кончил снова, прежде чем толкнуть меня на пол и сделать самый фантастический минет в моей жизни.

Он не солгал. Он стоил каждого гребаного цента той тысячи наличными, что я вручил ему наутро. Я имел его хорошенький ротик и классную задницу всеми возможными способами. Я все еще чувствовал его вкус на языке — пот и сперма, смешанные с необыкновенным сладковато-пряным ароматом, а его острый, первобытный запах словно приник к моей коже.

Я стоял у окна и смотрел, как он идет к такси с таким достоинством, словно чулки его не порвались, а в волосах не засохла сперма. Он развернулся, посмотрел на меня глазами цвета морской волны и забрался в такси.

Я видел, как он уходит, и думал, смогу ли когда-нибудь стать таким, как прежде?

* * *

*

Несколько недель после того случая я бродил по дому и пляжу, чувствуя себя потерянным. Я не мог понять, что мне нужно, но продолжал искать это, ведомый силой, которой не мог найти объяснения.

Скучающий и мучимый тревогой, я начал пить еще больше, что говорило само за себя. Мне было все равно, что я уже не чувствую вкус рома. Мне хотелось одного — сбежать от внезапной пустоты моей жизни. Когда я, растянувшись, валялся в гамаке на пирсе, солнечный свет казался серым, воды залива — блеклыми и мутными. Я не ощущал запаха океана или жасмина, которые окружали коттедж. Я начал все больше и больше времени проводить дома, крепко задернув шторы, чтобы не видеть, какими темными стали дни.

Я много спал. Поначалу было здорово. Я чувствовал себя отдохнувшим и полным сил, хотя и не мог найти выход переполнявшей меня энергии.

А потом начались сны.

Каждую ночь, каждый раз, стоило мне закрыть глаза. Сны о темных ангелах с глазами цвета моря, бархатной кожей и всегда приглашающе раскинутыми ногами. Я пытался не обращать внимания на то, что просыпаюсь со спермой, высыхающей на животе, и старался забыть, как оживали мои чувства в этих снах.

Я был уверен, что схожу с ума. Ничто больше не имело для меня смысла. А потом, однажды ночью, когда я сидел на упавшем пальмовом листе у пирса и слушал, как вздыхают волны, меня вдруг осенило. Я скучал по Антуану и каждый день искал его, каждую ночь видя его во сне. Я понятия не имел, почему, но это было так.

Я закрыл глаза. Я почти ощущал вкус его кожи, почти видел, как сверкают его глаза, когда я вхожу в него. Это так ясно встало у меня перед глазами, словно произошло только что. Моя рука нашла член и принялась за работу. Не прошло и двух минут, как я кончил, выкрикнув имя Антуана.

Через час я уже стоял на углу улицы Сент-Энн, том самом углу, где когда-то встретил Антуана. Но его не было. Не знаю, почему я ждал, что он там будет, но я просто не знал, куда еще пойти.

— Эй, мистер, ищете компанию?

На секунду у меня внутри все сжалось. А потом я понял, что это голос не Антуана. Я обернулся и увидел слишком молоденького мальчишку, который стоял на вонючей улице, пытаясь выглядеть сексуально в своих потертых джинсах и заляпанной футболке.

— Да, — ответил я, — но мне нужен не ты. Я ищу Антуана, ты его знаешь?

Глаза мальчишки расширились. Выражение лица стало настороженным.

— Да, я знаю его.

Я стиснул кулаки, чтобы не броситься к нему и не начать трясти.

— Где он?

Мальчик огляделся. Его карие глаза так округлились, что белки окружили радужки. Казалось, он сейчас бросится бежать.

Я вытащил бумажник и помахал двумя купюрами.

— Это — двести американских баксов. Скажи, где я могу найти Антуана.

Парень уставился на меня. Я сунул деньги в его ладонь, и он запихнул их себе в карман. Благодарность на его лице была так же очевидна, как и следы от уколов на его руках, но даже она не могла скрыть его страх.

— Антуан на пляже. На площадке. — Он замолчал в нерешительности. Его глаза блеснули в желтом свете уличного фонаря. — Не ходите к нему, мистер. Давайте я о вас позабочусь. Вам будет очень хорошо.

От того, как он это сказал, у меня по спине побежали мурашки. Он вытаращил глаза, словно большая рыбина.