Стивен Бакстер "Ксили: Месть" (Ксили 12)

Стивен БАКСТЕР

КСИЛИ: МЕСТЬ

Перевод: Н.П. Фурзиков

Мало того, что ксили одержали окончательную победу в долгой галактической войне с человечеством, так еще дождались, пока в альтернативном будущем Майкл Пул и его семья построят первую действующую червоточину, тут же протиснулись через нее на своем корабле в Солнечную систему, достали из недр Меркурия припрятанный миллиарды лет назад тайник с вооружением и принялись методично разрушать населенные людьми планеты, небесные тела и искусственные сооружения, попутно превращая в пыль более мелкие астероиды. С ними не справилось даже наспех изобретенное оружие с магнитными монополями. Чудом в последний момент через червоточину удалось вывести Землю в облако Оорта, где вдали от Солнца она тут же начала замерзать. Выходом стало спешное строительство вместительных релятивистских кораблей с сотнями тысяч спящих в криокапсулах колонистов, малыми экипажами и кусочками земной биосферы и их рассеяние в космос к перспективным экзопланетам в поисках более гостеприимных условий.

ОДИН

Червоточины — это врата в другие времена, в другие места.

Они должны быть прекрасны, как и все великие инженерные разработки.

Посол Флад, 4820 г. нашей эры (н.э.)

1

Времениподобная бесконечность

Даже после того, как ксили, наконец, выиграли свою войну против человечества, звезды

слишком быстро продолжали стареть. Ксили завершили свои великие проекты и покинули космос.

Время остановилось. Умирающие галактики сталкивались, как хлопающие ладоши. Но даже сейчас история еще не была закончена. Сама вселенная готовилась к очередному потрясению, более сильному, чем все, от чего она страдала прежде.

И затем...

— Кто ты?

— Меня зовут Майкл Пул.

2

3646 г. н.э.

За обзорным иллюминатором флиттера вырисовывался Юпитер.

Свет здесь был мрачноватый, подумал Майкл Пул. Или, по крайней мере, ему напоминали об этом всякий раз, когда к нему прибывали гости с Земли. Свет Солнца, находящегося в пять раз дальше, чем в родном мире, был слабым, но все же оно было намного ярче любой звезды или планеты: странный промежуточный свет, незнакомый, и отбрасываемые им тени были резкими и прямолинейными. Сам огромный лик Юпитера в небе был туманным, неуловимым, океаном полосатых облаков.

Сегодня перед этим ликом дрейфовал портал червоточины, тонкий четырехгранный каркас электрически-синего цвета. Роились автоматические датчики-наблюдатели.

И в гранях портала, мерцающих золотом, можно было увидеть другой мир.

Это выглядело идеально. Но не было таким.

Было обнаружено что-то странное, исходящее из этого портала червоточины.

Гравитационные волны: аномальные всплески энергии. Пул не понимал этого; никто не понимал. И из-за этой аномалии червоточина, какой бы прекрасной она ни была, оказалась под угрозой закрытия.

Червоточина была созданием Пула. Вся его карьера зависела от успеха текущих испытаний. На самом деле, он чувствовал себя так, словно сам подвергался испытанию. Ему было двадцать пять лет.

В этом флиттере было четыре человека, включая Пула: двое реальных и двое виртуальных, изображения, спроецированные с собственного корабля Майкла Пула, "Краба-отшельника", чья элегантная туша покоилась рядом с флиттером.

Несмотря на то, что они находились в невесомости, пилотская кабина "Краба"-младшего казалась переполненной. Мешали скафандры, которые они все носили со шлемами на боку.

Гарри Пул, отец Майкла, был одним из виртуалов. Он поднял бокал односолодового виски, такой же нереальный, каким был сам, и похлопал по руке женщину рядом с собой. Шамисо Имри, старшая координатор ООН по надзору, скромно одетая, с серебристо-седыми волосами, была вторым виртуалом, поэтому ее контакт с Гарри был ощутимым; Майклу показалось, что она напряглась от прикосновения.

Гарри спросил: — Еще виски, координатор?

— Я едва притронулась к своему бокалу — спасибо, мистер Пул.

— Гарри, пожалуйста. Прекрасное зрелище, не правда ли? Послушайте, я знаю, что мы здесь по делу...

— Мы здесь из-за предполагаемого дефекта в вашем прототипе червоточины...

— Но когда я привожу сюда людей, то всегда призываю их воспользоваться моментом и просто посмотреть.

Гарри было пятьдесят шесть лет; в том виде, в каком он сохранился, он выглядел моложе самого Пула. И со своей широкой улыбкой, светло-седыми волосами и голубыми глазами он резко отличался от своего сына, который был ниже ростом, плотнее сложен, смуглее — широкий нос, карие глаза, черные волосы — больше походил на остальных членов своей семьи. Но это Гарри не родился Пулом. Он, однако, всегда был более заметен, чем его сын, виртуальный или нет. Так было и сейчас, во время этой официальной инспекции.

Гарри ухмыльнулся. — Какое зрелище!

В то время как Гарри и Шамисо Имри восседали на виртуальных изображениях удобных диванов, скопированных с "Краба", Майкл Пул и Никола Имри — дочь Шамисо, четвертая пассажирка салона, сидели бок о бок на неудобных, тесных пилотских креслах.

Теперь Никола огляделась. — Что за зрелище, скажите на милость? Юпитер, этот большой газовый шар? Или мешающая ветхая штука, которую построили вы, Пулы?

Пул был раздражен этим выпадом. И его разозлило, что Никола настояла на том, чтобы занять левое сиденье, кресло пилота, в его флиттере. — Прямо сейчас эта "ветхая штуковина" — пример высочайшей технологии в Солнечной системе.

— Это вы так говорите.

— Да. Так я и говорю. И посмотрите — вы видите эти голубые отблески сквозь золото.

Никола прищурилась в ту сторону. У нее была выбритая голова, резкие черты лица.

— Земля, верно? Я вижу облака, намеки на континенты — кажется, это серо-зеленое пятно — большой североевропейский лес. Но мне показалось, что я видела несколько изображений. Это было ... калейдоскопично.

— Хорошее наблюдение, — неохотно сказал он. — Большинству людей это не дается.

Пул находил Никола трудной для понимания и пугающей. Он знал, что единственное умение, на которое претендовала Никола Имри, было пилотирование — отсюда ее монополия на левое сиденье — и ее глаза, очевидно, без усиления, казались достаточно острыми. На вид ей было лет тридцать.

Процедуры антивозрастной терапии (АВТ) всегда превращали истинный возраст в предмет игры в угадайку, но в глазах Пула она была такой незрелой, что он был бы удивлен, если бы она была намного старше — и, кроме того, матери, которая, казалось, позволяла себе стареть естественным образом, самой было всего около шестидесяти.

— Смотрите, — сказал он, — это всего лишь прототип, портал имеет пару сотен метров в поперечнике. Однажды такие конструкции позволят пролетать между Землей и Юпитером кораблям, намного большим, чем вон тот "Краб-отшельник". Пять астрономических единиц — то есть расстояние, в пять раз превышающее расстояние Земли от Солнца, около восьмисот миллионов километров — будет преодолеваться за минуты. Фактически быстрее света.

Никола приподняла бровь. — Черт возьми.

Он упрямо продолжал. — Что касается того, что вы можете увидеть через портал — червоточину — это короткий путь. Это как если бы мы свернули пространство-время и соединили местоположения Юпитера и Земли.

Но сам переход не мгновенный; вам все равно придется пройти через горловину червоточины, конечное расстояние. Это из-за проблем с нестабильностью. Сделайте горловину слишком короткой, и вы обнаружите, что структуры экзотической материи устьев взаимодействуют... между собой.

Свет с Земли может проходить через червоточину — вот почему, сидя здесь, мы можем мельком увидеть планету — но, видите ли, горловина червоточины достаточно длинная, чтобы этот свет мог проходить по нескольким путям. Отсюда и множественные изображения.

Да, некоторые люди называют это калейдоскопическим.

Теперь Никола действительно громко рассмеялась, но с каким-то восторгом.

Шамисо Имри опустила голову. — Ну, я этого не вижу.

Гарри заботливо сказал: — Это, вероятно, артефакт виртуальной проекции. Мы находимся в других условиях, нежели молодежь.

С любопытством Шамисо посмотрела на "Краба", плывущего рядом с флиттером.

"Краб-отшельник" был собственной разработкой Пула, основанной на технологии ВЕС-привода (ВЕС — великая единая сила), давным-давно запатентованной предыдущими поколениями Пулов. Хребет длиной в полтора километра, покрытый топливными баками и антенными блоками, был прикреплен одним концом к глыбе льда, взятой из коры Европы, спутника Юпитера, покрытой рябью и почерневшей там, где ее добывали для получения реакционной массы, а другим — к сверкающему полушарию, жилому куполу, всплеску земных красок в юпитерианской ночи. Где-то там были оригиналы Гарри и Шамисо.

Итак, Шамисо оглядывалась на себя, подумал Пул.

Она спросила: — Скажите мне еще раз, почему мы должны находиться на двух кораблях?

— Ради безопасности, координатор, — быстро сказал Гарри. — Варианты страховки. Пространство Юпитера — довольно смертоносная радиационная среда. Даже на таком удалении, как Ганимед, за пару лет вы получите предельно допустимую дозу радиации; быстрее, если не будете защищены. Мы всегда отправляем корабли парами или большими флотилиями. Все это было предписано каким-то более ранним комитетом по надзору — о, поколения назад.

Никола улыбнулась Пулу и прошептала: — Надзор. Разве это не прекрасное слово? Вы, инженеры, сами заплатили за эту грандиозную демонстрацию технологии, не так ли? И теперь мы здесь, решаем, закрывать вас или нет.

Пул нашел ее раздражающе интригующей. — Вы много говорите, но здесь вы следуете за своей матерью.

— О, я всего лишь пилот, и знаю это. Называйте это кумовством, если хотите. Моя мать поставила меня перед выбором: это или тюрьма, или доза редактирования памяти. — Она подмигнула ему. — Видите ли, у меня есть привычка нарушать правила. Я не такой отпрыск человечества, как вы и ваши прославленные предки, Майкл Пул. Однако скажу вам вот что. Клянусь Летой, я хорошо пилотирую.

— Возможно, мы могли бы продолжить, — огрызнулась Шамисо. Ее лицо, квадратное, волевое, не казалось недружелюбным, но выражение было каменным. — В конце концов, мы здесь из-за аномалий, которые вам еще предстоит объяснить. Вы говорили о нестабильности в структуре червоточины. Может ли это быть причиной...

Прежде чем Пул смог ответить, Гарри быстро сказал: — Уверен, что проблема не в этом, координатор. Смотрите — функционирующая червоточина использует присущую ей нестабильность. Мы проектируем их, манипулируем ими. Мы разбираемся в этих вещах.

Он махнул рукой на сверкающий голубой тетраэдр. — Червоточина, предоставленная самой себе, быстро разрушилась бы. Поэтому нужно обрамлять горловину и порталы экзотической материей...

— Эта синяя рамка, — сказала Никола.

— Да. Это называется "экзотика", потому что это проявление отрицательной энергии.

— Что является своего рода антигравитацией.

Она, казалось, поняла больше, чем ожидал Пул.

Гарри ухмыльнулся. — Вы поняли. И это важно для поддержания устьев червоточин открытыми — хотя процессом нужно активно управлять. Видите ли, это известные, действительно полезные неустойчивости, координатор.

Никола смотрела в иллюминатор, голубой свет отбрасывал блики на плоскости ее лицо. — Знаю, что экзотическая материя — это, по сути, явление квантовой гравитации. Итак, эти синие стержни должны иметь соответствующий масштаб. Линейная плотность с размерами, определяемыми скоростью света и гравитационной постоянной, была бы... — Она вызвала в воображении виртуальную рабочую станцию в воздухе, быстро поработала с ней. — Боже, боже. Здесь говорится, что петля вещества диаметром в метр должна иметь массу, равную массе Юпитера.

Пул был с неохотой впечатлен. — К оценкам такого рода пришли, когда идея проходимых червоточин впервые была озвучена в девятнадцатом веке. Или это был двадцатый? То, что вы видите снаружи, является результатом полутора тысячелетий инженерных разработок с тех пор. Сам портал имеет двести метров в поперечнике, но его масса не больше массы астероида шириной в километр...

— И он жаждет сообщить вам все подробности, о которых вы уже читали, — сказал Гарри с какой-то наигранной нежностью в голосе. — Как мы извлекаем естественные червоточины из квантовой пены... Как используем энергию трубки тока для извлечения экзотической материи из Хаба, производственного предприятия, которое расположено в квантовом гравитационном поле черной дыры массой с гору, подвешенной глубоко в облаках самого Юпитера.

Никола сказала: — Плотность энергии в трубке тока далеко не достаточна, чтобы позволить вам построить это.

И снова Пул был неохотно впечатлен. — Верно. Но мы используем трубку как сифон, пусковой механизм для нелинейного каскада, который извлекает массу-энергию с помощью связанных магнитных полей из самого Юпитера. — Он улыбнулся. — Вам следовало бы это увидеть. Когда мы вливаем энергию в структуру портала, она растет в геометрической прогрессии, удваиваясь в размерах и снова удваиваясь...

— Избавьте меня от рекламной речи.

Гарри поспешно сказал: — Конечно, самая важная подробность во всем этом — стоимость. Что будет решающим, когда мы запустимся, и если вы посмотрите на наше бизнес-обоснование, в котором применяется дисконтирование чистой приведенной стоимости, то она астрономически меньше, чем стоимость эксплуатации ВЕС-кораблей, как вон тот "Краб".

— Дело не только в эффективности. Сам масштаб будет преобразующим. Однажды наши червоточины свяжут все основные тела системы, от Меркурия до облака Оорта. И вы сможете путешествовать на подобном флиттере на всем пути до Земли за считанные минуты. В то время как сейчас на корабле типа "Краб-отшельник" это занимает шесть дней. И, что особенно важно, с новой системой мы впервые сможем дешево перевозить очень большие массы между мирами. Для таких грандиозных целей, как, например, будущее получение азота из такого источника, как Титан, для снабжения великих аркологий на Марсе. Или даже доставки продуктов питания, выращенных в морях органической химии Титана, для снабжения Земли.

— Все это окажет влияние, которое вы едва ли можете себе представить. Но мы, Пулы, бывали здесь раньше. Все думают, что история Пулов началась с Майкла Пула Базалджета.

Никола усмехнулась. — Даже я слышала о нем. Парень из Арктики.

— Да, в двадцать первом веке, еще во времена "бутылочного горлышка" — Пул, который стабилизировал залежи метана за Полярным кругом, тем самым спас мир от особенно сильного потепления, вызванного выбросами парниковых газов. Одно из новаторских деяний поколений Управления... Однако задолго до него предки Пулов были вовлечены в великий железнодорожный бум девятнадцатого века. Первая масштабная модернизация транспорта, открывшая промышленный развитие в Британии, а затем в Европе, Америке, Азии — и глобальная экономика взорвалась ростом. Теперь наши червоточины, заложенные этим поколением Пулов, собираются сделать то же самое в межпланетном масштабе.