Е.Н. Отт и Ехидна.
Ехидна встретила енота
Енот печально ждал чего-то
А как ехидну увидал
Воскликнул: "Это я попал"!
(народное творчество)
Глава 1.
Рамира. Е.Н. Отт.
— Эжен, зачем тебе нужна эта бледная моль? Она же совсем не в твоем вкусе?
— Для коллекции, разумеется. Бабочка, стрекоза, моль...
— Не знаю. Какая-то она страшная. И волосы серые, и груди нет, и ноги, небось, кривые!
— Настоящие мужчины трудностей не боятся!
— Если что — обращайся, я такое зелье знаю — все трудности преодолеет!
Мужчина расхохотался, толкнул своего кузена в плечо.
— Хорошо, Марк! Но я верю в свои силы!
И даже не заметил, как кузен покривился и отвернулся. Евгений Н. Отт мало обращал внимания на чувства окружающих. Зато имел все основания быть довольным собой. Он молод, он красив, он богат и знатен! И чего вам еще надо?
От отца он унаследовал высокий, почти два метра, рост, и мускулистое телосложение, от матери — голубые глаза и золотые кудри. И уже от деда — громадное состояние, которое родители не успели растратить на гулянки и любовников обоего пола. Хотя и очень старались.
Ему всего-то тридцать шесть лет, ему еще лет десять погулять можно, потом, конечно, он найдет себе подходящую девушку для продолжения рода, женится и заведет ребенка. А лучше — двоих-троих детей. Будет их воспитывать, как дед его воспитал, будет учить, передавать опыт. Но это потом, потом...
А пока можно отдыхать и развлекаться. Дела идут, его присутствия пока не требуется, управляющие воруют в меру, приглядывая друг за другом, и можно ненадолго забыть обо всем.
Вот оно поместье друга. Вот целый цветник прекрасных дам. Ну и эта...
Нельзя назвать Марину Линдли красавицей. Действительно, и невысокая, и страшненькая, неприметная вся, волосы в гульку стянуты, глаза не пойми какого цвета, но захотелось вот! Потянуло на селедочку после тортика.
И то... последняя любовница Эжена, милейшая и достойнейшая Кларинда Алмазини, отличалась потрясающим темпераментом. В постели он, конечно, Евгения устраивал. Но когда дама рядом с тобой за час шесть раз переходит от счастья к слезам?
О, нет! Такое ему не скрасит даже восхитительная пышная грудь и умелый во всех отношениях ротик.
А вот эта Марина может подарить ему новые впечатления.
Скромница, не красавица, ну так что же? В любой приличной коллекции бабочек должна быть моль!
С тем Евгений и направился к девушке, собираясь начать с комплиментов. И был перехвачен хозяйкой дома, милейшей литтой Рейнард.
— Эжен, мальчик мой! Удели минуту старушке!
Ага, старушке! Яна Рейнард, несмотря на свои восемьдесят лет, растерзала бы любого, кто намекнул ей на возраст. Ей — можно строить из себя слабую и немощную старушку. А всем остальным лучше не злить бабушку, а то ведь сожрет без соли и перца.
— Яна, скажите, кому надо уделить внимание, и я обязательно займусь почтенной литтой. А вы мне еще вальс должны, — Эжен призвал на помощь все свое очарование, но глаза у Яны остались серьезными и грустными.
Почему?
— Эжен, я заметила твой интерес к Марине Линдли. Я настоятельно прошу тебя прекратить все — ВСЕ поползновения в ее сторону.
Эжен поднял брови.
— Яна?!
Литта* Рейнард всегда считала, что молодые должны делать глупости. А дело старших проконтролировать, чтобы не было непоправимых последствий. И пусть учатся на собственном опыте.
И побольнее, пожалуйста!
*— обращения на Рамире. К аристократам литт, литта, к простолюдинам — тилл, тилла. Прим. авт.
И вдруг такие слова?
— Эжен, Марина очень... своеобразная девушка. Я знаю твое отношение к женщинам и к браку, поэтому прошу тебя — не надо.
— У нее влиятельная родня?
— Ммммм... пожалуй, нет. Эжен, тебе мало моей просьбы?
Эжен только плечами пожал.
— Хорошо, Яна. Только ради вас.
Яна Рейнард только головой покачала. В восемьдесят лет уже не хочется быть дурой, да и не получится.
— Мне дорог был твой дед. Если что — приходи. Постараюсь помочь.
Эжен поцеловал пожилой литте руку — и откланялся. Любопытство разгорелось еще сильнее, и отказывать себе ни в чем он не собирался. Интересно же!
Итак, Марина Линдли, литта, восемнадцати лет от роду... устоишь ли ты передо мной?
Эжен прикинул силы и сроки. Да, пожалуй, две недели будет достаточно. Может быть, три, но не более.
И забегая вперед, он угадал. Марина Линдли пала в его кровать ровно через две с половиной недели осады. *
*— неделя на Рамире — 10 дней. Прим. авт.
* * *
Марина В. Линдли совершенно искренне считала себя девушкой практичной.
Да-да, главным своим достоинством дева почитала именно здравый смысл. Она не красавица, и с этим надо смириться и жить дальше. Безусловно, косметическая магия может сделать красотку из кого угодно. И так же легко ее можно развеять или исказить. Сделаешь себе золотые локоны, а соперница чуточку постарается — и будет у тебя на голове зеленая пакля. Бывали случаи.
Магия дело тонкое, с ней надо быть осторожной. Так что... не будет у нее груди пятого размера. И шикарных локонов тоже.
А вот здравый смысл — вполне.
И гласит он, что девушке надо удачно выйти замуж. Особенно если талантов у нее нет, а бабка-ведьма есть.
И вовсе это не метафора даже.
Да, бабушка, да, ведьма. Род у них такой, регулярно в нем ведьмы рождаются, ничего нового, ничего необычного. Талант такой. Кто-то ушами шевелит, кто-то пятизначные числа в уме перемножает, а у них ведьмы в семье. Правда, не каждое поколение, но сильные. Бабка сильная, мать и Марина не ведьмы, но может, в следующем поколении кто-то и появится?
А вот от кого это следующее поколение рожать — важный вопрос.
Марине нужен был муж.
Старше ее, понятно, мужчины и гуляют дольше, и взрослеют позже. И исключения тут только подтверждают правило.
Богатый. Цену деньгам Марина хорошо знала. Сиротой она осталась в девять лет, в результате несчастного случая. Никто не виноват, просто так получилось. Сбой портала — и люди просто ушли в небытие. Их признали мертвыми, выплатили компенсацию, а Марину и еще нескольких детей устроили в хорошие пансионы, с полной оплатой. Король был щедр.
Такое случается, увы. Магия бывает капризна и непредсказуема, деньги не смягчат боль от потери близких, но что-то король сделать может. И сделает.
Так что росла Марина в очень приличном обществе, заводила знакомства на будущее, казалась всем этакой серой мышкой без амбиций. А оказалась — крысой.
Бабушка к ней, кстати, приезжала достаточно часто. К себе она внучку взять не могла, работа не позволяла, с ведьмами могут жить только ведьмы. Но помогала, учила, она же добавила к списку достоинств будущего мужа еще одно. Достаточно мягкотелый, чтобы им можно было управлять. Ласково, незаметно, аккуратно... нет-нет, лезть в дела мужа Марина не собиралась.
Все равно она не разбирается в делах, просто мужчина не должен быть тираном. Дома главная жена, за пределами дома главный муж. Этого Марине будет достаточно.
Остальное для нее значения не имело. Внешность, родственники, что там еще может быть у мужчины? Это все неважно!
Пусть он будет богат и достаточно управляем, а дальше...
Ума хватит у Марины, а зелий у бабушки.
Пансион, в котором она училась, действительно был лучшим. И детей туда направляли даже аристократы, так что Марина приглядывалась, заводила знакомства, прощупывала почву.
Аристократы стараются не родниться с ведьмами, силы разные, но — что поделать, если власть и деньги в руках у аристократии?
Да Марина и не ведьма. А что там дети-внуки, какие силы они наследуют... вот когда они будут, тогда и будем думать. Сейчас-то чего дергаться?
Марина огляделась по сторонам, и остановилась на Маркусе Отте.
Марк подходил ей по всем статьям: возраст, определенное состояние, управляемость — что еще надо? И девушка повела планомерную осаду.
Все шло хорошо, бабушка передала внучке пару зелий... нет-нет, не приворотное, вы что! Просто чуточку повышает внушаемость, помогает снять рамки ограничений, ну и для постели, конечно.
Девственность никогда не была обязательным условием брака.
Маркус потихоньку дозревал до предложения руки и сердца, Марина шла к своей цели, и тут!
— Марина!!! — возопило здравомыслие.
Оно понятно, Евгений Отт — завидная добыча! Старше Маркуса на несколько лет, но...важен не возраст, а готовность к свадьбе.
Аристократ, красавец, богач, и заинтересовался Мариной! И как тут было устоять?
Здравый смысл жалобно пищал, что синица-то, она куда как лучше, и в руках она, и не клюнет больно, и шею ей свернуть можно ежели что. А журавль в небесах — птица сложная. И не достанешь, а и достанешь, так клюнет...*
*— если что, милая птичка даже волка отогнать может. Прим. авт.
Марина решила, что синица — она никуда не денется, а вот журавль... определенно, надо попробовать! А вдруг получится?
Тем более, что Евгений предпочитал приватность. На людях она с ним не показывается, никуда не ездит, сплетничать о них не будут, и вообще, надо сделать упор не на светские развлечения, а на другое.
Природа, пикники, естественность, спокойствие и домашний уют...
Марина — не для развлечений, она домашняя, она семью хочет, детей...
Конечно, она съездила к бабушке. И конечно, бабушка со здравым смыслом вздохнули дуэтом.
Но...
Кто и когда слушал подобные глупости? Это у других все было мимо, а у Марины получится! И вообще... если Евгений обратил на нее внимание, то это не просто так! У каждого мужчины наступает такой возраст "оседлости". Вот тянет его жениться, семью и детей завести, пора приходит, у кого раньше, у кого позже... и если ему подвернуться в этот момент — обязательно женится. А дальше уж все от Марины зависит.
Бабушка головой покачала, но зелья внучке выдала в двойном размере. Чтобы хватило на весь "птичник". И то сказать, Маришка не ведьма, а в жизни ей устраиваться как-то надо. Бабушка не вечная, ей бы преемницу дождаться, а там и помирать можно...
Марина бодренько начала осуществлять свой план.
Домашняя, тихая, спокойная, готовит хорошо, все сама, все своими руками, заодно и зелья подлить проще...
Евгений оценил и радовался, Маркус тоже с крючка не срывался, жизнь была прекрасна... но через какое-то время Марина решила, что надо бы усилить и активизировать.
Нет?
Почему бы ей не забеременеть?
Тогда Евгений точно на ней женится, своего ребенка он не оставит?
Это зелье бабушка бы Марине не дала, еще и наругала бы за глупость. Но... читать Марина умела. Пусть не ведьма, но разобраться с надписями на склянках? Вполне-вполне.
Здравый смысл намекал, что так можно и одной остаться, и с ребенком на руках, но Марина только рукой на него махнула! Ах, право же, какие глупости!
Не один, так другой, кто-то на ней да женится! И вообще... она умная, она все рассчитала и отлично справляется, а здравый смысл просто из породы перестраховщиков.
Плохие истории всегда пишутся о ком-то другом, не так ли?
* * *
Маркус, хоть и считала его Марина удобной и ничем не примечательной синицей, дураком не был.
Собирался ли он жениться?
Да.
И ухаживал он честно, и предложение думал сделать. По его меркам, из Марины должна была получиться идеальная жена.
Сирота, с отличным воспитанием, с небольшим приданым (король тогда еще и компенсацию выделил, которую положили в банк и получили неплохую сумму на выходе), с достаточно невзрачной внешностью. Разве плохо?
Добавим, она о своей внешности знает и иллюзий не питает. То есть будет благодарна. Почти идеальный брак. Сделать пару-тройку детей, потом спокойно жить своей жизнью, а супруга... ну, пусть тоже живет если кто-то на нее польстится.
К примеру, Евгений Отт.
Он пошел в атаку, Марина не устояла, и Маркус с грустью понял, что Марина встречается и с ним, и с Евгением. После чего все мысли о свадьбе из его головы улетучились.
Нет-нет, кузена он честно попробовал отговорить. Впрямую он о них с Мариной ничего не сказал, постарался просто принизить Марину в глазах Евгения, насколько смог. Было в этом что-то от мазохизма, наверное.
Маркус понимал: если он скажет прямо, мол, люблю, хочу жениться, детей завести — Евгений от Марины откажется. А Марина от него?
Вот чем сейчас все хорошо, они с Мариной ничем не связаны! Ни клятвами, ни детьми, вообще ничем! Сейчас ее можно легко оставить и пойти себе дальше, куда глаза глядят. А потом?
Когда дети будут, когда они в браке будут? Есть гарантия, что потом Марина никем не соблазнится? Вот сейчас Маркус же видит, что она хвостом крутить начала!
А потом что будет?
Может лучше сейчас разочароваться, когда это не понесет никаких материальных убытков?
И Маркус решил понаблюдать.
Если бы Марина отказала Евгению! Если бы дала ему пощечину, отказалась от всех знаков внимания, если бы хоть как-то показала, что кузен ей неприятен, Маркус, наверное, женился бы на ней. Такие женщины встречаются крайне редко, их ценить надо!
Что уж там...
Если сравнивать Евгения и Маркуса Отт, то Маркус проигрывает по всем фронтам.
Начать можно с внешности. Евгений выглядит, как принц, ожившая девичья мечта с голубыми глазами. Маркус не урод, нет, он даже симпатичен внешне, у него серые глаза, темные волосы, средний рост, худощавое телосложение — вполне себе приятный мужчина. Но поставь его в толпу, и он просто затеряется там.
А если поставить его рядом с Евгением, он сгодится только на фон для картинки. Увы, и еще раз увы.
Евгений, к тому же, потом старшей ветви рода и наследник Отт, а Маркус... он условно Отт. Но потомок третьего сына, пятого сына... родовой крови там капли.
Магией они оба не одарены. Хоть это радует. Но все же, Евгений допущен к алтарю, а Маркус — нет. Только и того, что фамилия.
Состояние?
И тут Маркус проигрывал Евгению. Примерно раз в двадцать или тридцать, точного размера состояния Евгения никто не знал. Догадывались, потому что содержать громадное поместье, дом, штат слуг — это недешево. Опять же, заводы, рудники — фактически, семье Отт принадлежал весь ЦИК производства, от добычи руды до выплавки готовых изделий. И реализации их, конечно, через свои магазины.
В военную промышленность Отт не лез, занимался всякой скобяной мелочью, ложками и плошками, ручками и прочей фурнитурой, пуговицами и заколками, гвоздями и подковами... вы представляете, сколько там можно получать с оборота?
Маркус даже не представлял. А хотелось...
Увы, контрольный пакет акций принадлежал главной ветви семейства, а если так подумать, то не пятьдесят один процент, а около восьмидесяти. Еще дед Евгения начал выкупать акции, и сосредоточил максимум в одних руках. Но даже те двадцать процентов, которые были разбросаны по семейству Отт... о, это был более, чем отличный доход!
У родителей Маркуса был целый процент, и этого им хватало для спокойно и беззаботной жизни.
Но — ОДИН!
А если сто процентов?
