Стивен БАКСТЕР
КСИЛИ: ИСКУПЛЕНИЕ
Моей матери,
Саре Мэрион Бакстер (1929-2018)
Перевод: Н.П. Фурзиков
Разоривший в альтернативной реальности Солнечную систему корабль ксили сам пострадал в момент спасения Земли и отступил к черной дыре в ядре Галактики. По его следу снарядили флотилию Майкла Пула из трех релятивистских кораблей. На трети пути один из них попал под контроль виртуальных копий молодых разумов, которые решили переключиться на собственные цели; второй отозвался на ложный сигнал о помощи и угодил в ловушку, из которой последнему кораблю удалось спасти только экипаж. Самые стойкие добираются до построенного за прошедшее время в ядре монструозного сооружения, и Майкл Пул почти расправляется с найденным там симбиотическим сообществом ксили. Обнаруживая, что в этой линии времени их рейд к Солнцу предотвращал опустошение Галактики при ее завоевании человечеством и что сооружение вблизи черной дыры — это резерват различных форм жизни для их расселения после предстоящего слияния Млечного Пути и Туманности Андромеды с образованием множества новых звезд.
ОДИН
В моей семье всегда хватало инженеров.
Джордж Пул, 2005 г. н.э. (год новой эры)
1
Он был последним человеком.
Он был вне времени и пространства. Обширные квантовые функции, охватывающие Вселенную, скользили мимо него подобно огромной бурной реке, и его глаза были наполнены серым светом, на фоне которого все явления кажутся тенями.
Время текло незаметно.
А потом, миллионы лет спустя после вторжения кваксов, миллионы лет спустя после его собственного спуска в червоточины и глубину времен...
Там был ящик, дрейфующий в пространстве, кубический, с прозрачными стенками.
Из-за невозможного угла в ящик вошел человек. На нем был потрепанный скафандр старомодного дизайна.
Он изумленно смотрел на звезды, яркие, переполненные, молодые. Взрывающиеся.
Расширенное сознание Майкла Пула зашевелилось.
Что-то изменилось.
История возобновилась.
2
Время с момента старта кораблей: 6 лет 219 дней
Земная дата: 4106 г. н.э.
Джофиэл Пул родился в момент сомнений.
Хотя в тот момент его даже не звали Джофиэлом.
Через секунду после своего создания Пул знал, где он находится. И он знал, с разумной степенью точности в ряде временных шкал, когда он был. Его проблема заключалась в том, что всего на мгновение он не был уверен, кто он такой.
Настоящий или нет.
Но, по крайней мере, он мог определить это. Пул посмотрел на свою правую руку. Перевернул ее, согнул пальцы. А затем махнул рукой в сторону кресла, стоящего рядом с ним. Рука прошла сквозь материал кресла, пальцы на мгновение распались на цепочки блоков пикселей, прежде чем застыть с острой болью. Протоколы согласованности, разработанные отчасти для защиты прав самих искусственных людей, требовали, чтобы виртуалы жили в человеческом мире, насколько это возможно. Если вы находились в вакууме, то носили герметичный скафандр с запасом воздуха. Конечно, можно было схитрить, например, махнув рукой по твердому предмету. Но если сделать так, это причинит боль.
— В любом случае, я виртуал, — сказал он. — Одноразовая копия шаблона, Майкла Пула, созданная для разовой цели, затем синхронизируемая обратно и утилизируемая. — Повезло.
Позже он задастся вопросом, было ли у него в этот момент какое-то предчувствие относительно его собственной грядущей сложной судьбы. Включая встречу с еще одной копией самого себя до конца дня.
На данный момент все, что он чувствовал, было смутным замешательством.
Он огляделся.
Он стоял в небольшом представительском номере-люксе на вершине большой полусферы, жилого купола ВЕС-корабля. Находясь на высоте четырехсот метров над уровнем основания. Посмотрев вниз, он увидел свой — или, скорее, Майкла Пула — корабль в сложном поперечном разрезе, экипаж в ярко-красных или синих комбинезонах (синий для виртуалов, таких, как он сам), занятых своей работой, своей игрой, своей жизнью. Это был космический корабль, машина, интегрирующая технологии и людей. Над его головой, за пределами купола, был четырехгранный каркас электрически-голубого цвета, слабо светящийся в космическом вакууме. Это был интерфейс, вход в сеть червоточин, которая соединяла этот корабль, "Коши", с двумя другими кораблями этого небольшого флота.
Интерфейс был практически всем, что было видно за пределами купола. Небо потемнело, звезды скрылись из-за огромной скорости ВЕС-корабля, из-за искажения пространства и времени, которое поглотило звездный свет: теория относительности в действии.
Интуитивно было трудно понять последствия длительного космического полета. Ускоряясь при стандартной силе тяжести, примерно через год вы приближались к скорости света. Если после этого вы продолжали прикладывать тягу, вы просто еще сильнее давили на этот нерушимый барьер, ваша энергия выливалась в увеличение массы-энергии и меньше в прирост скорости, эффект расширения заставлял время и пространство изгибаться, как расплавленное стекло...
Более чем через шесть лет после того, как "Коши" покинул Солнечную систему, после шести лет работы мощного ВЕС-привода при постоянном ускорении, он двигался со скоростью, настолько близкой к световой, что, если смотреть с Земли, пространственно-временные очертания корабля были сильно искажены. За каждый день, прошедший для Пула, на холодной Земле проходило больше года. Другими словами, шесть лет, прожитых Пулом до сих пор, были эквивалентны четырем столетиям на Земле. Со временем это несоответствие будет увеличиваться.
И, кроме того, "Коши" так сильно разгонялся до скорости света, что звездные поля, через которые он пролетал, нельзя было разглядеть как следует. Пул мчался в звездный свет — как будто он бежал под дождем, капли хлестали его по лицу. Итак, теперь все, что Пул видел из звездного света, было туманно-серым пятном прямо перед кораблем, за границей червоточины. В остальном — темнота. Так должно было продолжаться еще двенадцать или более лет по корабельному времени, после чего корабль, наконец, замедлит ход, и небо ядра Галактики развернется вокруг них всех.
Но, по крайней мере, "Коши" был не один.
Пул увидел в темноте две спички, видимые невооруженным глазом корабли-компаньоны шли в ногу: "Гэа", "Айленд". Как и "Коши", каждый представлял собой светящийся купол, венчающий тонкий хребет длиной около трех километров, ведущий к глыбе льда облака Оорта и сверкающей искре ВЕС-двигателя, яркой в релятивистской темноте. И каждый был увенчан собственным аккуратным тетраэдром цвета электрик. Физически эта тройка держалась на безопасном расстоянии друг от друга. Перемещение экипажа и припасов между кораблями осуществлялось только через червоточины.
Стройные, излучающие ВЕС-энергию, корабли выглядели как оружие, подумал Пул: копья, наконечники которых были сделаны из экзотического материала. Что ж, это было оружие. Люди собрались не ради исследования центра Галактики.
За пределами жилого купола — ничего, кроме этих других кораблей. Внутри — люди. Пятьдесят из них на "Коши", плюс еще больше на его спутниках. Толпа людей, все деловито передвигаются в соответствии со своими обязанностями или расписанием досуга — предположительно, две трети экипажа, в то время как другая треть, свободная от дежурства вахта, спала в затемненных помещениях. Все это было заключено в едва заметный узор встроенной в стены и полы технологии, которая поддерживала их жизнь в этой пустоте, — ярко освещенные гидропонные баки, ряды спальных отсеков, массивные системы, в которых циркулировали и обновлялись воздух и вода.
Майклу Пулу — оригиналу, шаблону этой виртуальной копии — сейчас субъективно было больше пятидесяти лет; ему было сорок четыре, когда флотилия покинула холодную Землю. Несмотря на то, что антивозрастная терапия (АВТ) сохранила его в физическом возрасте около двадцати пяти лет, бывали моменты, когда он чувствовал тяжесть всех этих лет, этого полувека. А Пул, или его шаблон, был инженером, и большая часть его всегда стремилась быть подальше от всех этих людей. В идеале находиться в трех километрах отсюда, на другом конце корабельного хребта, в самом сердце двигателя, для разработки и усовершенствования которого он так много сделал: в путанице труб, воздуховодов, кабелей и экранов мониторов, окружающих сам блестящий модуль ВЕС-привода. Как будто работаешь внутри органов какого-то огромного зверя.
И все же, когда он смотрел вниз с этого виртуального Олимпа, наблюдая за командой, которая присоединилась к нему в его поисках во тьме, он почувствовал необъяснимый прилив нежности. Не то чтобы он когда-либо мог высказать вслух такие чувства.
И когда он окинул взглядом этот люкс наверху, он оглянулся на себя — нет, он увидел Майкла Пула, настоящего Пула, сидящего за столом, очевидно, готовящегося к предстоящему специальному собранию команды. Тот просматривал виртуальные отчеты, страницы с данными, изображения говорящих голов. Одет в комбинезон ярко-красного цвета. У него на лбу была татуировка в виде грубого зеленого тетраэдра. В другой вселенной, другой временной линии, она была известна как символ свободного человечества.
Виртуальный Пул приготовился выполнить переход, чтобы начать работу, для которой он был создан.
— Эй.
Голос, который был знакомым и в то же время не совсем. Пул заколебался, повернулся.
И обнаружил, что смотрит в зеркало.
Это, без сомнения, был Майкл Пул. Еще одна копия? Он сам, и все же не совсем.
На новой копии был выцветший серый комбинезон. Нестандартная одежда на борту "Коши". Карманы достаточно велики для инструментов. И в нем тоже чувствовался возраст. Седина в волосах. Определенная мягкость в карих глазах, которые смотрели в ответ. Он выглядел скорее на шестьдесят, чем на пятьдесят, подумал Пул. И казался — хрупким. Как будто восстанавливался после какой-то травмы.
Другой ухмыльнулся. — Не торопись. Время — единственное, в чем я не испытываю недостатка.
Как ни странно, движения его губ не совсем совпадали с его речью. — Кто ты? Еще один виртуал? Не помню, чтобы копировал тебя.
— Не так. Хотя, может, со мной что-то в этом роде. Больше информации, чем плоти.
— Значит, какой-то сбой в обработке? Призрачная копия?
Другой поморщился. — Возможно, призрак. Кажется, мне на самом деле легче связаться с тобой, чем с ним. — Он указал на Пула за его столом. — Не знаю, почему. Рад, что ты появился. Но тогда я многого не понимаю. Как всегда. — Снова эта улыбка. — Реальность просачивается, это все, что я знаю. Как будто сама вселенная иногда сомневается. Думаю, мы разберемся с этим вместе. Лета, мы должны работать вместе, чтобы пройти через это. Запомни это.
— Пройти через что?..
— С кем ты разговариваешь?
Он повернулся. К нему шла Никола Имри. Ее ждали; он вызвал ее сюда, чтобы обсудить кое-какие моменты. Или, скорее, Пул, его шаблон, позвонил ей, прежде чем копировать его.
— Я... — Он повернулся обратно. Другой Пул пропал.
Никола изучала его с любопытством, забавляясь. — Пройти через что? спросил ты.
Пул не знал, что ответить. Даже ей. Хотя на борту не было никого ближе к Пулу, чем Никола, и это было правдой задолго до того, как флотилия покинула холодную Землю. Она была с Майклом Пулом, когда военный корабль ксили вырвался из прототипа червоточины системы быстрого перемещения "Пул Индастриз", намереваясь, как вскоре выяснилось, уничтожить человечество. И она оставалась с ним на протяжении всего того, что последовало за этим, во время опустошения Солнечной системы, вплоть до рассеяния человечества.
Команда называла ее "Хранительницей амулета". Даже Макс Уорд, старший военный советник Пула, столь же манипулятивный и амбициозный, сколь и компетентный, в ближайшее время не собирался разрывать эти отношения.
Не то чтобы с ней было легко. Никола сейчас было за пятьдесят, и морщинки вокруг глаз и рта, седина в коротко остриженных волосах были у нее как знаки отличия. Известно, и очень необычно, что она всегда отказывалась от любой АВТ. И хотя ее собственный комбинезон, довольно демонстративно покрытый нашивками для тренировочных миссий и петлями для оружия, был ярко-красным, она едва ли нуждалась в нем; Никола также была печально известна тем, что отказывалась разбрасывать свои виртуальные проекции. Если Никола обращалась к вам, вы могли быть уверены, что это подлинник, оригинал.
Теперь она смотрела на Пула с веселой озабоченностью. — Малышу всего минута от роду, и он не выглядит счастливым.
— Я в порядке.
— Что ж, это похоже на Пула. Чистое отрицание. Знаешь, я видела, как ты делаешь это снова и снова. Разбрасываешь виртуальные копии, как сбрасываешь шкуры. Например, когда ты или твоя копия летели со мной и моими бандитами с монополями против ксили на стоп-линии перед Землей... А потом ты впитываешь все это снова, с теми воспоминаниями, которые последняя кукла собрала за свою короткую, жалкую часть независимой жизни.
— Не уверен, что ты здесь помогаешь, Никола.
— Ты никогда не задумывался о том, что делаешь с собой. Создаешь отдельную, разумную, недолговечную копию, которая была тобой до момента проекции, а затем возвращаешь ее обратно в свою голову. Я всегда задавалась вопросом, не была ли эта цепочка мини-смертей своего рода самонаказанием за бедствие, которое ты обрушил на Солнечную систему. В некотором смысле, в конце концов, ксили пришли за тобой. Хотя, за тобой ли... — Она посмотрела в его нереальные глаза. — Ты какой-то другой.
— Просто ты меня по-другому раздражаешь.
— Скажи мне, что ты чувствуешь.
— Как будто у меня есть работа.
— Какая работа?
— Ну... — Его собственная нерешительность удивила его.
— Лета! Ты не знаешь, не так ли? Или, по крайней мере, не уверен. Это что-то новенькое.
Он снова посмотрел на свои руки. — Я действительно помню, что создал все те предыдущие копии. Конечно, помню; я делал это. Каждый раз перед этим я обнаруживал себя в красной униформе, смотрящим на копию в синем цвете.
— Ах. Проблема в том, — она ткнула пальцем ему в грудь, не дотянувшись, чтобы не "прикоснуться" к нему и не нарушить различные протоколы согласованности. — На этот раз ты проснулся и обнаружил, что копия — это ты. — Она ехидно ухмыльнулась. — Действительно, повезло. И тебе это не нравится, не так ли? Теперь ты знаешь, почему я сама никогда не создаю эти аватарки. Из страха проснуться, как ты, по ту сторону зеркала.
Теперь его оригинал, очевидно, отвлеченный разговором, вышел из-за стола. — К чему вся эта болтовня? — Он посмотрел на свою копию. — У тебя какие-то проблемы? Послушай, если в копии был какой-то дефект, я могу стереть тебя и...
— Нет. — Он поймал себя на том, что сдерживает слово "пожалуйста".
Никола сердито посмотрела на шаблонного Пула. — У тебя доброе сердце, не так ли? Ты понятия не имеешь, что чувствует это существо, не так ли?
Виртуальный Пул поморщился. — Существо?
Никола усмехнулась не без ехидства. — Я на твоей стороне.
