Что там, за гранью...

Пролог.

Междумирье. Это пространство, где время замирает. Где исчезают законы физики. Пространство, послушное тому, кто сумеет его подчинить. В таком случае можно воплотить все свои фантазии. Правда, если потеряешь над ним контроль, то погибнешь. Междумирье просто поглотит тебя. Такова цена его использования.

Очень многие пытались подчинить его и погибали при попытке. Кто-то погибал не сразу, а через некоторое время, ведь иногда встречались люди, способные подчинить его, правда, ненадолго.

Но вот появилось три "человека", которые подчинили междумирье. Вампир, Бард и некромант. Первая Триада, олицетворяющая соответственно Тьму, Сумрак и Свет.

Они использовали его для тренировок, ведь их силы, при отсутствии контроля могли уничтожить планету! Чтобы этого не случилось, они устраивали в междумирье "разрядки", в которых и тратили "лишнюю" энергию.

И вот однажды...

Это случилось тогда, когда Триада пришла в междумирье для очередной тренировки. После ее окончания, они занялись тем, к чему у них лежала душа. Бард прикипела к котлу с зельем, так как на той стадии, на которой она находилась, оно было очень взрывоопасным, Вампир испытывал новые заклинания, что он нашел в "трофейном" фолианте, а Некромант... он развлекался тем, что "просматривал" миры в поисках чего-нибудь интересного. И вот...

— Селестина, подойди! — крикнул он, оборачиваясь через плечо. Девушка, сдавленно чертыхнувшись, повернула голову, сдувая с лица сырую челку.

— Морт, я занята! Если уйду, то зелье придется готовить с нуля! — крикнула она в ответ. На их перекрикивания обернулся Вампир, который временно закончил полевые испытания.

— Что за шум, а драки нет? — поинтересовался он, подходя к Морту. Увидев то, что показывал брюнет, он удивленно приподнял брови.

— Сели, я бы подошел... — протянул он, также оборачиваясь к девушке.

— Блад, я занята! — жалобно повторила она, смотря на белое-черное. Так она иногда друзей называла, и было за что. Мортис был синеглазым брюнетом, а Блад — голубоглазым пепельным блондином. Если бы не цвет волос, их можно было бы принять за близнецов. Они были одного роста, одного телосложения, одевались полностью одинаково... даже возраст у них был похож! Морту было двадцать, а Бладу — девятнадцать.

— А я думал, что ты хотела увидеть еще одного Серого мага. Причем обученного, пусть и неправильно...

Он не договорил, так как Селестина тут же появилась рядом с ними. Их взгляду предстало темное помещение, не очень широкое и высокое. "Подвал", — пришли они к выводу. На полу, в луже крови, лежал парнишка лет четырнадцати и почти не подавал признаков жизни. Но те, кто умел видеть ауру, а к ним относились наблюдающие, видели, что вокруг него вздымалась на десятки метров СЕРАЯ аура, которая изо всех сил пыталась залечить раны мальчика.

Серая аура встречалась один раз на миллион среди магов. Ведь у магов она преимущественно золотая, а на уровне головы находится цветной обруч, соответствующий той магии, что маг использует. Если маг имеет более редкую специализацию, то золотую ауру пронизывают миллионы нитей соответствующего цвета. У перевертышей — коричневая. У вампиров — красная. У гоблинов цвета стали. У эльфов аура... всех оттенков зеленого, чем эльф темнее, тем зелень ауры темнее. Как и у дриад. У обычных людей она разных цветов, но весьма тусклая, почти незаметная.

Тех магов, что имеют серую ауру надо учить по-другому, а не так, как обычных. Незатребованная магия, что остается при таком обучении может стать опасной для хозяина.

Правда, для этого мальчика это уже бесполезно. Его кто-то уже довел до смерти. За одно только это, кого-то надо на тот свет отправить. Так обращаться с магами — недопустимо!

— Пошли, — рыкнула Селестина, разрывая пространство междумирья и открывая портал к нему. К сожалению, из-за "мощности" серой ауры, открыть пространство прямо к нему не получилось, пришлось открыть поближе, то есть, на улицу.

Они оказались в каком-то пригороде. Солнце уже село и небо было окрашено к сиренево-сизые цвета. Они проносились по улице с такой скоростью, что полы их плаща развевались за их спинами на подобие крыльев. Краем глаза Селестина заметила название улицы на вывеске. "Тисовая улица".

— Где он? — на выдохе спросил Морт, оглядываясь на подругу.

— Немного дальше, — также на выдохе произнесла Селестина. Тут они пробежали около дома номер четыре. Окинув его взглядом, Селеста резко остановилась, выбив каблуками искры.

— Здесь, — она указала на дом. Они стремительно преодолели расстояние до входной двери и, не обращая внимания на то, что она была заперта, зашли внутрь.

— Блад, — обратилась брюнетка к блондину, — внуши его родственникам, что этот мальчик никогда у них не жил.

— Хорошо, — кивнул он и тенью метнулся на второй этаж. Раскатистый храп он услышал еще на подходе. Отворив одну из дверей он попал в спальню хозяев. Подойдя к кровати, он простер над ней ладонь, засветившуюся красноватым светом. К его радости, ему не нужны были заклинания, чтобы прочитать мысли людей.

То, что он увидел, его поразило. Это надо же так ненавидеть своего племянника! Перед глазами блондина проносились все измывательства над ребенком на протяжении пятнадцати лет. Скрипнув зубами, он нарисовал в воздухе несколько рун, стирая полностью все воспоминания о мальчике. Потом он повторил ту же операцию с их сыном, который недалеко ушел от своих родителей.

Выполнив здесь свою работу, он пошел дальше по коридору. Около одной из дверей Блад почувствовал энергию серой ауры. Открыв ее, он ошарашенно замер на пороге. Целых вещей в комнате не было, мебель давно просилась на помойку...

В углу комнаты стоял открытый сундук, вещи из которого валялись на полу.

Подойдя к сундуку, он зарылся в него. Из его недр он достал альбом с фотографиями, на которых были изображены родители мальчика. Судя по всему, это были их единственные фотографии. Далее пошла мантия, в которой Блад признал один из артефактов невидимости. Когда дело дошло до волшебной палочки, Блад поморщился. В Академии все проводники магии были под запретом. Ими просто запрещали пользоваться, так как они загоняли способности в строго ограниченные рамки, не давая им развиваться дальше. Поэтому он положил ее на место. На дне чемодана оказалась аккуратно уложенная метла. "Еще один артефакт", — подумал парень, глядя на этот раритет. Нарисовав в воздухе руну уменьшения, он положил уменьшенную метлу в карман.

Выйдя из комнаты он поднялся на чердак, кожей чувствуя, что там находятся еще какие-то вещи, принадлежащие мальчику. Гарри Поттеру, как он прочитал на форзаце одного из учебников.

В самом дальнем углу чердака Блад нашел несколько сундуков. Открыв их, он увидел, что это чьи-то вещи. Открыв несколько книг он понял, что это вещи родителей Гарри. Учебники, вещи матери, кое-что из вещей отца... и покрывало с распашонкой, в которых его явно подбросили к родственникам.

Уменьшив вещи, он спустился в подвал, к друзьям.

Проводив Блада взглядом, Селеста и Морт спустились в подвал. Увидев лежащего в крови мальчика, Морт тут же бросился к нему. Положив ладони на оголенные плечи, он привычно пустил лечебную магию по своим венам от сердца к ладоням. Место, куда он положил ладони засветилось и началось лечение. Одновременно с этим в голову брюнета приходил перечень всех травм, что нанесли ребенку.

— Ужас... — простонал он, открывая глаза. Девушка, посмотревшая в них, отшатнулась. В синих глазах плескался настоящий ужас. Привычным жестом Селестина чуть оттянула ворот плаща и положила ладони на напряженные плечи, перетягивая себе часть боли, что испытывал Морт при лечении.

Парень и девушка потеряли счет времени, пытаясь вытащить мальчишку из-за грани, куда он уже ушел.

Через некоторое время, пара не могла сказать точно, через сколько, пришел Блад.

— Узнал что-нибудь? — спросила девушка, чуть поворачиваясь, но не прерывая контакт.

— Это просто ужас. Таких родственников расстреливать надо, — категорично произнес Блад, опускаясь на пол.

Видя вопросительный взгляд девушки, он произнес:

— Его всегда избивали так, что он потом ходить неделями не мог и никто, повторяю, никто не обращал на это внимания! Ведь в Хог-варт-се есть медсестра, которая прошла специальное обучение! Да и к тому же, директор этой школы, каждый раз при возвращении Гарри к родственникам, разговаривал с ними о том, что они должны обращаться с ним как можно хуже! Да еще и платил за это! — Блад был просто в бешенстве. Селестина впервые видела его в таком состоянии. Обычно, из себя быстрее выходит Мортис, а вот Блад имеет стальные нервы.

— Гарри? — переспросила Селеста.

— Гарольд Джеймс Поттер. Мать — Лилиан Элизабет Эванс. Отец — Джеймс Альфед Поттер

Переведя дыхание, он продолжил:

— Я нашел его вещи, которые представляют из себя хоть какую-то ценность. Так же я нашел вещи его родителей. Они пылились на чердаке.

Потом, что-то вспомнив, он еще добавил.

— Память им стер. Мальчика можно забирать.

— Не сейчас, — подал голос Морт, устало опуская руки и откидываясь на Селесту, которая привычно его поддержала. Чуть развернув его за плечи, Селестина поцеловала Морта, передавая ему энергию. Тот быстро ожил, но с трудом оторвался от столь желанных губ.

— Нацеловались? — ехидно спросил Блад, окидывая их смешливым взглядом.

Но Селесту смутить трудно. Она привыкла к таким подколкам друзей, все-таки не один год знакомы.

— Тебя тоже поцеловать?

— Потом, — усмехнулся Блад, а потом перевел взгляд на Морта, — Что ты имел в виду?

— Он еще слишком слаб, — ответил он. — Ему нужна еще пара минут...

Через обещанную пару минут они переместились в мир, который считали своим домом. На Орстене у них был дом, в котором они жили в перерывах между работой, и библиотека, которая перешла в наследство Селестине.

Гарольда уложили в единственную спальню в их доме и тихо удалились на первый этаж. Сейчас Гарольду нужен был покой, и ни каких потрясений.

Глава 1.

Гарольд не знал, из-за чего это произошло. Он приехал из школы Чародейства и Волшебства Хогвартс неделю назад и с тех пор не покидал свою комнату. Все это время он раздумывал над ситуацией, в которой оказался. Чтобы кто ни говорил, он был довольно умным человеком, и теперь применял свои способности для анализа.

Во время Турнира Трех Волшебников, где он был четвертым, Волдеморт ... возродился. Возродился во время третьего испытания Турнира. То, что началось потом... Просто бред сивой кобылы! Дамблдор заявил, что Гарри Поттер не ... Избранный. Раз позволил Лорду возродиться и не расправился с ним. Каких сил стоило ему сдержать свою магию, известно только ему одному.

К слову, "Избранным" назвали Невилла Лонгботтома. Большинство слизеринцев покрутили пальцем у виска. Лонгботтом — Герой? Большего бреда они в своей жизни не слышали!

К чести парня, Невилл, перед отъездом на каникулы, вместе с Гермионой отловили Гарри и в категоричной форме заявили, что Дамблдор со своими заявлениями может катиться куда подальше. Они считают, что сваливать все проблемы магического мира на плечи одного ребенка это безумие!

Но что больше его поразило, так это то, что Рон, его лучший друг, был совершенно согласен с Дамблдором! Впрочем, тех, кто остался на его стороне было мало. Одним из них был Седрик, которого он каким-то чудом вытащил из-под авады Хвоста. Еще пара равенкловцев и несколько хаффлпавцев. Из гриффиндора, как уже говорилось Невилл, Гермиона, Дин и Парвати

Чем больше он над всем этим думал, тем меньше ему это нравилось. Совершенно неожиданно Дамблдор, которого он чуть ли не боготворил, оказался манипулятором, готовым на все, чтобы достигнуть своей цели. А целью являлась власть. Банальная власть. И чтобы добиться ее, он готов пожертвовать даже детьми. Как он сделал это с ним самим. Естественно, легче пожертвовать одним человеком, и спасти сотни. И как только он оступился, его быстро скинули со счетов. Ведь гораздо легче свалить вину на кого-то одного, чем расписаться в своем непрофессионализме, ведь его даже ничему не учили!

И вот теперь...

На улице наступал закат. Садившееся солнце окрашивало небеса в багрово-оранжевые цвета. Последний солнечный лучик, упавший на пыльный пол, не обнаружил там ничего страшного — только хрупкий юноша с черными растрепанными волосами, свернувшись калачиком, лежал на жесткой кровати.

Его дыхание было хриплым и порывистым, порой совсем прерываясь или превращаясь в тихий кашель с примесью крови. Выпирающие ребра говорили об истощении, темные синяки под глазами и осунувшееся лицо — о недостатке здорового сна. Маленький лучик пожалел юношу и попытался согреть его лицо своим теплом.

Он пробежал по щеке и остановился на прямом подбородке, как бы решая, куда переместиться дальше. В этот момент Гарри Поттер вздрогнул и открыл большие зеленые глаза, стряхнув с себя лучик. Юноша сел и сразу согнулся в новом приступе кашля, вытирая с губ кровь.

Тут за дверью раздались тяжелые шаги. Гарри вздрогнул. К его комнате приближался дядя Вернон. А это значит, мучения продолжатся.

Распахнув двери, толстяк схватил Гарольда за воротник свитера, что был на нем надет, и потащил в сторону подвала. То, что до него надо преодолеть лестницу, Вернона не волновало, он просто не обращал внимания на то, что с каждым ударом о ступеньку Гарри все хуже.

Дойдя по подвала, Вернон брезгливо скинул в него мальчишку. Гарольд с хрустом упал на бетонный пол, прямо на разбитое стекло, что предварительно туда засунули. Почему Гарри так решил? Потому что тетя Петуния просто физически не могла оставить в своем доме осколки стекла. А вдруг ее Дадличек поранится?!

Гарри Поттер лежал на бетонном полу, залитом его кровью, его руки были вывернуты под неестественным углом, изо рта текла кровь, а из плеча торчал кусок стекла. Парень явно не смахивал на живого.

Но при все этом, он был жив! Его магия пыталась залечить ранения, но только продлевала смертельную агонию.

Краем своего сознания Гарри слышал разговор родственников, что находились прямо над ним.

— Вернон, нам ничего за это не будет? — дрожащим голосом спросила Петуния.

— Нет, Пети. Ты сама слышала, что нам сказал этот старик. Он совершенно не против, — раздался довольный голос дяди.

Это был последний гвоздь, вбитый в крышку доверия Дамблдору. То, что он разрешил родственникам измываться над ним, уже достойно наказания.

На этом сознание его покинуло.

Через сколько времени он вновь пришел в себя, он не мог сказать. Очнулся он из-за странного ощущения... Единства. Он чувствовал, что в подвале находится кто-то родной. Кто-то, кому он не безразличен. Следующим ощущением стало то, что он уже не чувствует боли. Только сильную слабость. Сквозь туман, заполняющий сознание, он краем уха слышал разговор. Разговаривало явно три человека.

— ... Да и к тому же, директор этой школы, каждый раз при возвращении Гарри к родственникам, разговаривал с ними о том, что они должны обращаться с ним как можно хуже! Да еще и платил за это! — возмущался один парень.