Он пришёл в сознание и какое-то время лежал, не шевелясь, прислушиваясь к окружающему миру. Голова была тяжёлой, во рту неприятный привкус. Сквозь веки пробивался свет, и он с трудом приоткрыл глаза. Сначала один, потом другой. От увиденной картины распахнул настежь оба. Над горизонтом, который ему был хорошо виден, из-за того, что он лежал на взгорке, быстро вставало солнце. Он смотрел на восходящее светило, и оно не слепило ему глаза. Откуда-то он знал, что первые несколько минут после восхода солнца на него можно спокойно смотреть, и, что это даже полезно для глаз.

Вдруг он понял, что не помнит, кто он. Он прислушался к себе и попробовал пошевелиться. Это ему удалось. Сориентировавшись, он понял, что лежит на спине и первая же попытка сесть, ему неожиданно легко удалась. Он был гол и слегка присыпан песком.

С утра было прохладно, и он бы, наверное, замёрз, если не куча тёплого песка, на которой он лежал. Снаружи песок уже остыл, но если засунуть руку в песок, то внутри он был ещё тёплым. За день песок прогревался, а так как ночи летом короткие, то он не успевал остыть до утра. Ему захотелось помочиться и он, встав на колени, привычно проделал эту процедуру. Ему было приятно обнаружить, что он мальчик. Он даже этого не помнил. Хотя, если судить по его движениям, которые он проделал автоматически, не задумываясь, его тело это помнило.

Однако сколько же ему лет и как его зовут? Этого он не помнил совершенно. Он обследовал себя более внимательно. "Да он ещё совсем мальчишка, — подумал он про себя в третьем лице, — лет 13-14, вряд ли больше".

Получается, что у него в голове сидит кто-то другой, который оценивает доставшееся ему тело. Он продолжил изучать его. Кожа на руках и ногах была чистой, на ладошках прощупывались твёрдые мозоли, как будто он регулярно что-то делал руками, и мозоли затвердели. Может быть, он всё лето огород копал, вот они и образовались у него от черенка лопаты. По крайней мере, руки у него были мускулистые.

То, что у него в голове постоянно всплывали какие-то воспоминания, слова или целые образы, его радовало. Значит, сделал он вывод, можно надеяться на то, что рано или поздно, но он всё вспомнит. Вспомнит и кто он, и откуда взялся, и сколько ему лет, в каком классе учится и кто его родители.

Своим видом он остался доволен. Похоже на то, что он был спортивным мальчиком. Может быть, он по утрам делал физзарядку, подумал он и огляделся вокруг, чтобы понять, где же он находится. Он быстро понял, что лежит на мусорной свалке.

Повсюду, куда ни посмотри, лежали кучи мусора. Мальчик быстро спустился с песчаной кручи, на которой до сих пор был. Солнце только что взошло и внизу, где он оказался, была тень и прохлада. Если бы не запах свалки, можно было употребить слово свежо. Однако запах ему не сильно досаждал, сейчас его донимали другие мысли.

Приметив недалеко от себя относительно ровную площадку, он вышел на неё и проделал несколько гимнастических упражнений, чтобы согреться. И вдруг, как будто его сознание отступило в тень, пропустив вперёд нечто непонятное, которое овладело телом и оно, независимо от его разума стало выполнять какой-то весьма непростой комплекс упражнений.

Сначала сознание мальчика оцепенело, и он с испугом наблюдал за движениями своего тела. Но, секунды бежали одна за другой, тело продолжало выполнять свои странные движения, и его насторожённость и испуг отступили, видя, что ничего страшного не происходит. Более того, он ощущал радость мышц, получивших долгожданную нагрузку, прилив сил и энергии, отчего его настроение стало подниматься.

Сколько времени это продолжалось, он не мог сказать. Но, вот, выполнив какой-то сложный пируэт, он замер и почувствовал, что управление телом вернулось к нему. Оглядевшись, он увидел, что стоит в центре той же самой площадки, откуда он начал свой странный танец. Солнце стояло уже достаточно высоко, так что часа полтора-два прошло с момента его пробуждения. Он почувствовал голод и понял, что пора отсюда выбираться. Для этого нужно было оглядеться, а значит забраться куда-нибудь повыше.

Возвращаться на свою песчаную кучу, откуда он слез, ему не хотелось. Он прошёл между двумя соседними огромными кучами мусора и неожиданно наткнулся на отчётливый широченный след от колеса автомобиля. И в этот момент на него обрушился шквал воспоминаний, в голове замелькали и замельтешили картинки, образы, лица людей, виды природы, многоэтажные здания, улицы городов, забитые машинами. У него закружилась голова, и он упал, потеряв сознание.

* * *

День сегодня у Богдана Коцюбы не заладился с утра. Он надеялся, что его направят сегодня вывозить мусорные баки с садоогородов, которые тянулись друг за дружкой вдоль автомобильной трассы на глубине лесных массивов в 3-5 км от неё. Работать на садоогородах летом было делом выгодным. Из домов часто выносили бутылки, которые потом Богдан сдавал с небольшой скидкой знакомой в пункте приёма стеклотары и хорошо на этом имел. Иногда просили забрать мусор прямо с их участка и платили за это небольшую денежку. Некоторые владельцы просили почистить их туалеты, с ними Богдан договаривался на ближайший свой выходной день.

И вот вам, пожалуйста, получите и распишитесь. Вместо этого выгодного направления его отправили вывозить заводской мусор, где никакой подработки никогда не было и не предвиделось.

Ему были нужны деньги, и Богдан не брезговал никакой подработкой. Он два года, как вернулся после армии и в прошлом году женился. Жить молодожёнам было негде, поскольку он был старшим ребёнком в семье, и привести жену было некуда. Трёхкомнатная квартира, "хрущёвка" в панельном доме, в которой кроме родителей и его самого проживали две сестры погодки, 12 и 13 лет и младший брат, оканчивающий школу. Примерно такая же картина сложилась и со стороны невесты. Однако родня у обоих была многочисленной, и молодожёнам скинулись (в долг, разумеется) на кооперативную квартиру. Денег хватило на двушку (понятно, что кроме денег подключили и связи, в кооператив вступить было непросто) и вот уже год он работает как проклятый, потихоньку возвращая долги. По выходным (суббота, воскресенье) платили полуторную ставку, и поэтому Богдан старался прихватить и эти дни.

Жена его, Настя, тоже на двух работах работала. На основной работе она была монтажницей, работа была хоть и утомительная чисто психологически, но сидячая. Физические силы оставались нерастраченными, и она подрабатывала уборщицей, но не на заводе, а в детском доме, расположенном в двух шагах от их нового жилища. Для неё это было очень удобно, поскольку по негласному договору с директором детдома она сверх небольшой зарплаты получала ежедневно продуктовый паек. Небольшой, но регулярно. То супчику в бидоне домой принесёт, то пару котлеток с кашей. Им с мужем на ужин хватало, обедали оба на работе. А завтрак обходился дёшево. По тарелке овсянки или другой, какой каши им до обеда вполне хватало.

Тем более, что в магазинах в последнее время постоянно были перебои. То мыло со стиральным порошком исчезнет, то табак, то зубной пасты нигде днём с огнём не найдёшь. С продуктами такая же картина. То одно исчезнет, то другое. Это они ещё рядом с Москвой жили. А что в провинции творилось, люди рассказывали такое, во что с трудом верилось.

Да к тому же водочные талоны эти. Богдан раньше никогда не увлекался выпивкой, а тут как стали водку выкупать по талонам, так стал частенько прикладываться. Редко какой ужин у них стал без выпивки проходить. Богдан стопочку водки выпьет, Настя полстакана портвейна.

"Так и алкоголиком стать можно", — часто думала Настя, но жизненного опыта, чтобы переломить сложившуюся ситуацию ей не хватало.

Мусор с завода вывозили один-два раза в неделю, и для этого требовалось сделать не меньше трёх рейсов. Если ничего не случится, то он должен был успеть обернуться до обеда, а после обеда был шанс попасть на садоогороды, так что Богдан торопился. Загрузившись на заводе, он выехал на свалку.

Проехав знакомой дорогой до нужного места, он уже готовился разворачиваться для сброса мусора, как увидел прямо в пяти метрах по ходу движения машины голого мальчишку. От неожиданности он так резко затормозил, что у неё заглох мотор. Богдан открыл дверцу и выскочил из кабины своего мусоровоза наружу. Мальчишка тоже прошёл вперёд и уставился на него, как будто он с Луны свалился и людей до этого не видел.

— Ты кто? Маугли что ли? Почему голый? И что ты вообще тут делаешь?

— Почему Маугли, — обиделся мальчик, — Южнов моя фамилия, зовут Кирилл.

"А ведь нельзя мне никому рассказывать, что со мной здесь сегодня произошло, сразу признают сумасшедшим", — подумал Кирилл.

Он только с полчаса назад пришёл в сознание после обрушившихся на него воспоминаний. Его действительно звали Кириллом, точнее Кириллом Романовичем Южновым. Только вот какая закавыка.

Дело было в том, что вчера он умер. Как он оказался на этой свалке, ему так и не удалось вспомнить. Зато, что случилось перед смертью, он запомнил очень хорошо, во всех подробностях. Он только успел запить чистой водой из пластиковой бутылки проглоченную вместо ужина половину чёрствой булки, и укладывался перед сном, ворочаясь с боку на бок и подгребая под себя нагревшийся за день горячий песок, как перед его глазами вспыхнуло разноцветными огнями большое овальное отверстие. У него ещё всплыло в памяти прошлогоднее воспоминание от посещения цирка, где через такие вот горящие, объятые пламенем овальные отверстия прыгали тигры. Однако вместо тигра из отверстия вылетел голый мальчик и упал рядом с ним. Затем из отверстия высунулась чья-то голова, человеческая, чисто выбритая, похожая на голый череп, если бы не его глаза. Он встретился с ними взглядом и умер.

На этом, воспоминания Кирилла обрывались, а всё последующее он воспринимал немного иначе, по-другому. Такое ощущение, что дальше идут воспоминания того мальчика, который пришёл из того портала. А как ещё назвать то, что он видел? Понятно, что это был портал, ведущий на то место, где он собирался переночевать. Вопрос, откуда он вёл, этот портал, остался открытым, и Кирилл сомневался, что ему удастся это узнать, когда бы то ни было.

У него возникла версия, что раз он умер, то его сознание переместилось в тело этого мальчика. Но ведь он сегодня утром внимательно его обследовал и не нашёл ничего подозрительного. Значит это его тело? Тогда куда делся мальчик из портала? И почему он думает, что он вчера умер? И, если он всё-таки умер, то кто тогда он сейчас?

Эти мысли носились в его голове, вызывая сумбур и напрочь запутывая и так непростую ситуацию. Он попытался разобраться в происшедшем, отделить факты от домыслов.

Бесспорным является тот факт, что он вчера перед сном был один, потом появился портал, и их стало двое, потом он умер, и он опять остался один. Значит, можно сделать вывод, что в бутылке была не вода, а что-то, отчего у него возникли глюки. И всё это ему приснилось.

Он бы принял эту версию, хотя бы для того, чтобы не сойти с ума, но был ещё один бесспорный факт — этот тот самый комплекс неизвестных ему упражнений. Их не знал он, Кирилл, и, следовательно, не могло знать его тело. Отсюда следовал вывод, что это тело не его.

А из проведённых рассуждений вытекало, что и сознание, которым он сейчас мыслит, тоже не его, потому что он никогда ранее не наблюдал за собой такой способности так чётко мыслить и рассуждать. Он прекрасно помнил, что ещё вчера он не мог надолго сосредоточиться на чем-то одном. При попытках сделать это у него начинала болеть голова.

Осталось построить гипотезу, объяснявшую произошедшее событие, и остановиться на этом, иначе у него точно поедет крыша.

Итак, получается, что из портала пришёл его двойник, имеющий точно такое же тело, что и у Кирилла. Затем "череп" (так он назвал про себя ту голову из портала) заблокировал у мальчика из портала память и вложил в его голову память, взятую у местного Кирилла. Это объясняет всё. Мальчик продолжал рассуждать:

"Допустим, что я тот, кто пришёл из портала. Меня лишили памяти, и я не знаю, кто я. Мою память или стёрли, или заблокировали (лучше второе, чем первое, тогда остаётся надежда когда-нибудь вернуть её) и вместо неё записали память местного мальчика по имени Кирилл. Затем самого Кирилла убили, тело уничтожили или забрали с собой. Кто это всё сделал, и с какой целью, можно только строить гипотезы. А я, с этого момента должен называть себя Кириллом и отождествлять себя с ним, иначе будут у меня неприятности. Мне необходимо притвориться, что я частично память потерял, иначе быть беде. Не смогу я изображать этого Кирилла. Память памятью, а подстроиться под его поведение у меня вряд ли получится. Поэтому нужно отсюда бежать, куда-нибудь подальше".

С другой стороны, Кирилл понимал, что сейчас бежать, куда глаза глядят, тоже не выход. Во-первых, он буквально гол как сокол, и куда он пойдёт? Хоть он и получил память местного мальчика, но это было не его знание и оно, это знание, возникало в его голове не сразу, а с некоторой задержкой. По большому счёту он ничегошеньки не знал. В какой стране он очутился, знает ли он язык, на котором здесь говорят и прочее, прочее, прочее. Лучшим для него выходом было бы вернуться в детский дом. Он уже знал (вспомнил?), что до сегодняшнего дня жил в детдоме. Ему нужно время для адаптации и самым лучшим выходом для него было возвращение в детдом.

Кирилл задал самому себе вопрос, почему он удрал из детдома, надеясь получить хоть какой-то внятный ответ, но в его голове опять возник сумбур, обрывки воспоминаний, лица подростков и воспитателей. Он понял, что для упорядочения всей его памяти ему потребуется какое-то время, а пока ему придётся довольствоваться обрывками воспоминаний.

Только он закончил с разборкой того, что тут произошло, как произошла эта встреча с мусоровозом и его водителем. Что говорить и как в основе своей было ему ясно. Поэтому на первый же вопрос водителя он с небольшой заминкой ответил:

— Я не помню ничего.

— Имя же вот своё вспомнил.

— Имя помню, больше ничего не помню, — упрямо пробурчал мальчишка.

— И что ты от меня хочешь? — подозрительно прищурился Богдан.

— Я? От вас? Я что-нибудь успел у вас попросить?

— Слова-то ты помнишь. И разговариваешь нормально. Где ты свою одежду снял?

— Не помню, может в карты проиграл?

— Ты что беспризорник? Из дому убежал? Или детдомовец? Ну, неужели даже родителей своих не помнишь?

— Из детдома я, — ответил Кирилл, — номер 205.

— Так я знаю, где это, у меня жена там вечерами уборщицей подрабатывает, и я иногда хожу её встречать. А, ты здесь чего делаешь, и как сюда попал?

— Случайно я сюда попал. Шёл, шёл и попал. Сначала на автобусе ехал. Кондуктор меня в милицию грозилась сдать, и я на какой-то остановке убежал. А потом здесь оказался.

123 ... 212223

↓ Содержание ↓