Забытый замок-12

Двенадцатая глава

Потрясение перед таким чудовищным порождением, как древо-людоед, подкреплённое рассказами о нём девочек, оказалось слишком сильным.

Наташа-то самонадеянно думала, что душой и сознанием отошла от перенесённого страха. Ведь теперь её отдаляли от жуткого происшествия несколько часов поездки на лошади и беседа у костра — о случившемся. Свято верилось в то, что утверждали психологи в её покинутом мире: чтобы успокоиться от ЧП, надо говорить о нём вслух, рассказывая о своих впечатлениях и испытанных чувствах.

Но нескольких часов, отдалявших её от случившегося; озёрного расстояния между берегами и беседы у костра не хватило. Или того времени маловато оказалось?..

Если сначала Наташа с оптимизмом размышляла о дальнейшем походе и даже улыбалась, глядя на озадаченного Элфрида, внезапно обременённого совершенно неожиданными учениками, то с наступлением темноты она всё чаще вздрагивала, то и дело оглядываясь вокруг.

За озером был тот же лес — с такими же громадинами деревьями. Но травянистый покров изменился в худшую сторону: там, где ранее росла чуть ли не газонная трава, теперь приходилось ходить очень осторожно. Складывалось впечатление, что на этой стороне озера довольно часто бушуют грандиозные бури, не только ломавшие деревья, но и вырывавшие их с корнями. Да, ровная поверхность исчезла — появились сплошные буераки, в которых легко не только свалиться, поставив ногу не туда, но и сломать ту же ногу, если не приглядываться к взбаламученной земле, по которой ходишь. А ещё... Можно ожидать появления не только чудовища, мимикрировавшего под обычное древо, но и чего похлеще.

Темнело кругом быстро, и всё чаще Наташа, с затаённым от страха сердцем, пересчитывала деревья, которые утыкались по-вечернему чёрными вершинами в тёмно-синее небо. Хотя запомнила их наизусть. Орденцы-волки (походные — да, здесь и такие есть! — маги) проверили каждое древо и убеждали всех, что они обычные. Но девушка всё равно вздрагивала от каждого шумка: он казался изданным неизвестным зверем — или кем-то пострашнее лесного зверя. А уж если деревья шевелились в свете огня...

Эктор за эти несколько часов набрал немного сил: он уже мог держать голову прямо, не заваливаясь ею назад или вбок, потому что та, чудилось, была у него налита неведомой тяжестью. Он уже мог говорить — правда, шёпотом и недолго. Наташа подозревала, что он сжёг себе горло или связки собственным огнём.

До вечера он молчал.

Но, едва только от кустов (они тоже появились на этой стороне) и деревьев повытянулись чёрные тени, сливаясь в единые тёмные пятна, и Наташа начала вздрагивать, видя и слыша вокруг то, чего не слышал никто другой, мальчик время от времени мучительно сипел, выдыхая слышные только ей слова:

— Натали... холодно...

Девушка спохватывалась, начинала думать о здешних тайнах и загадках, о том, что их ждёт впереди... А потом опять съезжала в страх...

Ничто не успокаивало. Даже осознание, что волки возвели вокруг лагеря настоящий магический барьер. Сквозь эту защиту не могли проскользнуть ни настоящие лесные хищники, ни колдовские. Всё это Наташе объяснил Аедх, к которому добежал встревоженный состоянием мальчика Элфрид. Девушка кивала, соглашалась... Потом воин-маг ушёл, и страх корявыми и острыми когтями вновь царапал кожу Наташи — и она резко оглядывалась, ёжась от мурашек, холодком покрывавших её спину...

А вот когда пришла та самая ночь, когда путники начали укладываться спать (не все, конечно: сторожа Аедха оставались начеку), до Наташи дошла нехитрая истина: только Эктор — их единственная и настоящая защита, несмотря на весь его довольно странный характер. И он сейчас слаб.

А она не может дать ему полноценных сил, потому что её просто трясёт от страха.

Скоро в лагере всё затихло.

Наташа огляделась, съёжившись и снова пересчитывая деревья вокруг костра.

Огонь, кстати, обещали поддерживать. Уж на небольшое, но освещение девушка могла положиться. Дежурные волки набрали хворосту достаточно и положили большущие охапки его возле каждого из четырёх костров.

Этой ночью Миранда устроилась спать при старом эльфе. Насколько увидела Наташа, девочка даже не стала спрашивать разрешения у Элфрида, можно ли притулиться к нему со своим плащом. Просто закуталась в эту свою роскошную одёжку и прислонилась к плечу старика... Наверное, потому, — решила девушка, — что Эктор при мне, а у Миранды здесь нет таких близких, кому бы она могла доверять.

Дима тоже устроился рядом с Элфридом, но так, что чувствовалась претензия мальчишки на самостоятельность: он вроде и близко сел к старику, но небольшой промежуток между собой и эльфом оставил-таки. Под край выделенного Диме орденского плаща уже привычно влезла Света, так что оба кутались, как под одним одеялом. Шастя сидел над обоими — там, где у плаща предполагался ворот, и, кажется, собирался, если что, привалиться для тепла к Диминой голове.

Мда... Кажется, дети быстрее, чем Наташа, привыкли к походной жизни. Во всяком случае, ни Дима, ни его сестрёнка ни разу не пожаловались, что им неудобно спать у костра или что им холодно.

Вспомнив, что им в своём мире приходилось частенько сидеть на улице или в подъезде вовсе без верхней одежды, Наташа только вздохнула.

Минуты спустя не спала у костра только она. Занималась самым лучшим делом, чтобы не спать, — мысленно искала, о чём думать, чтобы эмоции были положительными. В общем, пыталась создать все условия для исцеления Эктора. Сначала вспомнила свои выдуманные любовные истории: как они здорово начинались! Собралась восстанавливать парочку из них и пережить такие же надуманные, но приятные чувства. Однако вовремя спохватилась, что каждая из них заканчивается плачевно, и со вздохом мысленно отодвинула их куда подальше.

О чём же думать, чтобы Эктор беспрерывно получал её силу?

О детстве? Усмехнулась про себя. Почему бы и нет? И вдруг удивилась. При слове детство вспомнились не девять школьных месяцев дома, в городе, а деревенские каникулы у бабушки и дедушки, куда её отправляли каждое лето. Ярко горели в памяти речка за полями и сад, в котором много местечек для любительницы помечтать и пофантазировать. Например, вишня, чьи кусты были такими густыми, что под ними можно было устроить настоящий шалаш. Или тополь, росший у двери в огород. У него был толстый сук, за который, подпрыгнув, можно было уцепиться, а потом, перебрав ногами по стволу, усесться на этот сук и победно озирать окрестности — то бишь деревенские улицы. Иногда прибегал младший братишка, и Наташа подтягивала его к себе, чтобы вместе сидеть, болтая ногами и языками, и хохотать. Тогда они ещё дружили. В каком году их дружба сошла на нет?..

Но, пока размышляла, чем занять себя на всю ночь, не заметила, как задремала. Ну вот всего лишь на мгновение глаза закрыла! Не успела полностью погрузиться в сон, как перед ней буквально рухнуло видение — то самое древо-людоед распахнуло ствол, словно двери троллейбуса, и ощерило эту зубастую пасть...

Может, и спала бы дальше, глядя на кошмары и скукожившись от ужаса. Но... Разбудил сиплый шёпот Эктора.

Девушка суматошно открыла глаза и, сообразив, что случилось, постаралась побыстрее утихомирить собственное всполошённое дыхание.

Мелкие, синевато-оранжевые огоньки бегали по чёрным веткам... Следя за ними, Наташа вдруг хмыкнула: а если снова сочинить историю, но со счастливым концом? Ну, или совсем уж бесконечную? Без логичного финала?.. Опять хмыкнула. Шахерезадой заделаться? А спать когда?.. И тихонько вздохнула. Не будь Эктора... Нет, не так. Не будь Эктора у неё на руках круглосуточно, она бы гуляла сейчас... с кем-нибудь... ну, хотя бы вокруг костров. Про себя перебрала тех, с кем бы хотелось походить под ручку. Улыбнулась и только мечтательно вздохнула.

Спать уже хотелось так, что мысли путались, а перед глазами лениво плавали какие-то стёкла, на поверхности которых что-то двигалось пока не совсем ясное. Но даже в дремоте Наташа сообразила: это сновидения упрямо желали завладеть сознанием девушки.

Помогло одно. Наташа в очередной раз разлепила веки и начала машинально пересчитывать деревья перед собой.

Испугаться не успела, обнаружив лишнее. А может, сонное состояние не дало полностью прийти в себя и испугаться. Просто сидела, хлопала глазами и заново пересчитывала... Так что потом её сквозь сон удивило, что лишнее дерево — слишком маленькое, в сравнении с соседними. Да и силуэт у него довольно странный для дерева. А потом к этому дереву подошло дерево пониже. Да, у последнего маленького дерева оказались ноги. И даже в дремотном состоянии полузабытья девушка всё же догадалась, кто это. Люди. Мужчины. Тот, что повыше и пошире, — Симас. А к нему подошёл Аедх, проверявший охрану. Она даже расслышала негромкое, низкое бурчание — краткую беседу между ними.

А затем силуэт пониже приблизился к ней. В мелькании еле-еле поддерживаемого огня она даже сумела разглядеть на лице Аедха озабоченность.

Он присел на корточки сбоку.

— Почему вы не спите, Натали?

— Мне снятся кошмары, — прошептала она.

— Сегодня они снятся всем.

— Мне их видеть нельзя, — всё тем же шёпотом объяснила она. — Я начинаю бояться, и Эктор не получает моих сил. А он и так слишком ослабел.

— Спите, Натали, — прошептал Аедх, как будто не понял её объяснения.

Одной рукой она обнимала Эктора под плащом. Другая свободно лежала на крае плаща. Аедх взял её и слегка пожал.

— Я помогу вам, Натали. Спите...

Его ладонь была горячей и сухой. И, как показалось, очень сильной, хотя воин-маг не стал крепко сжимать её пальцы, чтобы продемонстрировать свою силу.

Даже не доверилась, а поверила ему и спокойно сомкнула ресницы, тут же уходя в глубокий сон... А вместо ожидаемой тьмы будто открыла глаза в яркий солнечный день. Заморгала, не понимая и одновременно ощущая раздвоение, привычное для сновидений: она стоит на каком-то возвышении — и она смотрит на себя со стороны, всё так же полулёжа-полусидя у пропавшего во сне костра.

Взглянула под ноги. И от мраморной плиты под ногами взгляд утянуло вперёд — по ступеням бесконечной лестницы, спускавшей, кажется, в парк.

— Не бойся, — тихо сказали сбоку, и она обрадовалась идущему к ней Аедху.

А потом застеснялась. Он шёл к ней в таком богатом наряде! Таких Наташа пока ещё не видела в этом мире: кожаные сапоги со свободными отворотами, тёмные штаны, которые еле разглядишь между сапогами и какой-то штуковиной, похожей на широкий жилет с меховыми оторочками понизу и по проймам, за плечами чуть колышется короткий плащ, а по широким белым рукавам и вороту понятно, что под жилетом белая туника, а завершает наряд — небольшой меховой берет...

Прикусив губу: сбежать бы куда — ведь она тут, перед ним, в своих замызганных джинсах и несчастной куртке, в которой вволю повалялась на земле!

Но Аедх быстро шёл к ней, открыто улыбаясь, и она хотела поднять руку, чтобы остановить его в этом стремлении дойти до неё, которая впервые в жизни пожалела, что не одета подобающе, хотя что уж тут — подобающе, в походе-то...

Подняла руку — и дыхание перехватило, когда с руки съехал широченный рукав плаща-накидки, обнажив рукав платья — в облипочку. Да, рукав облегал руку, словно свободная перчатка. Открыв рот, оглядела себя и ахнула: ни одной вещи из своего бывшего мира! Зато на ней изумительно смотрелось тёмно-малиновое платье со свободным пояском, лёгкий плащ с капюшоном, странные туфельки, в которых тем не менее весьма удобно!

— Откуда это на мне? — изумлённо спросила девушка подошедшего Аедха.

— Это сон, — ответил воин-маг. — Твой и мой. И в этом сне я так вижу тебя. Идём?

— А... куда мы? — осторожно спросила она.

— Мы в королевском саду. Не знаю, удастся ли нам ещё когда-нибудь сюда попасть, но есть сны. И есть знание, как выглядит этот сад, потому что однажды я здесь стоял в охране. Идёмте, госпожа Натали. Мы идём гулять по саду, чтобы вам снились нужные сны.

И он подал ей руку и повёл вниз, к деревьям.

Наташа даже не представляла, что на свете может быть такое волшебное место! Таких садов она ещё не видела. Аедх вёл её множеством лестниц, дорожек, окаймлённых цветниками с поразительными, невиданными ранее Наташей цветами; безмолвно, одним лишь жестом предлагал посидеть на изысканных скамьях, чтобы послушать птиц и полюбоваться на прирученных зверей. И ни одного человека кругом!

А когда они подошли к одному из бассейнов, Наташа неудержимо заулыбалась: бассейн представлял собой привычную громадную чашу, но вода лилась не из его середины, а сбоку — из некоей фигуры, похожей на взбитый крем. Зато на наполненной площадке чаши плескался небольшой дракончик! Ну как — небольшой... Сравнительно, конечно же. Наверное, метра в три высотой, когда он вставал на смешные и, казалось бы, неуклюжие лапы, и потягивался кверху, словно хотел зевнуть. А небольшой — почудилось, потому что просто видно было, что он ещё... почти ребёнок! И он так забавно и азартно взбивал воду крыльями, купаясь в ней, согревшейся на солнце, что Наташа долго смотрела на него, любовалась им, но отказывалась принимать очевидную истину, что этот легендарный, сказочный зверь — настоящий!

И не боялась. Сама себе объясняла, почему не боится, что этот зверь может выскочить из бассейна и напасть на них двоих. Но не боялась, потому что рядом был Аедх, очень спокойный и уверенный в себе.

Одновременно она чувствовала себя оставленной где-то там, далеко, у притихшего костра. Может, поэтому, сидя у бассейна с купающимся дракончиком, она спросила:

— Аедх, ты не боишься, что мы спим — там? В реальности! А вдруг кто-то нападёт?

— Не бойся. Нас охраняют один из моих волков и Симас.

— Они знают, что мы... — Наташа, изумлённая, не договорила.

— Для магов это нормально — использовать сны для того, что необходимо.

— А как долго мы здесь пробудем?

— Если тебе хочется, до утренней побудки.

Наташа взглянула на него, молча любовавшегося на счастливого дракончика, и вдруг опустила голову. Сон, конечно, он сон и есть. Но сидеть с человеком, который ей симпатичен и о котором она думала за секунды до того, как он увёл её в сон... Скосилась на бассейн и склонила голову, размышляя: А если попросить его каждую ночь приводить меня сюда? Не говорить, что мне нравится он сам, но рассказывать, как понравился этот, как его, королевский сад?

Аедх неожиданно взглянул на неё так... будто услышал её мысли!

Быстро отвернулся к бассейну, вроде как продолжая следить за баловством дракончика, бьющего крыльями по воде, рассыпая ослепительные на солнце брызги. Но не удержался и снова взглянул на девушку.

Слышал! Может, это его придуманное сновидение, а потому он слышит всё?!

Наташа растерялась. И как теперь с ним... общаться-то?

А Аедх опустил голову, будто разглядывая свои сапоги, — и улыбался.

И тогда Наташа неуверенно подумала: А если ему понравились мои мысли о том, что он мне... нравится? Но ведь... И остановилась, не зная, как продолжить мысль о том, что есть нечто, мешающее... Мамочки!! Чему?!