Ученик Лексли, или проклятье магистра огня.

Автор: Михаил Захаров

Ученик Лексли, или проклятье магистра огня.

Пролог.

Фигуры старых богов таяли, исчезая на тропе, ведущей в новый, только что зародившийся мир. Они покидали свой старый, так полюбившийся им мир, не по своей воле, а подчиняясь своей природе. Их время править созданным миром и созданиями его населявшими, истекло. На смену им вот-вот должны были придти новые боги. Последний из старых богов, обернулся на пороге портала. Оставшись единственным, он получил все способности уже ушедших по тропе. Он долго стоял, всматриваясь сквозь пелену времени и горько улыбался, предвидя различные последствия безмятежного царствования тех, кто идет им на смену. Но вдруг он задумался на мгновение, а потом ехидно рассмеялся. Не зря смертные его называли Мастером шуток, делая при этом рукой жесты отгоняющие зло. Ведь шутки у Мастера были очень пакостные.

Одно лишь его слово воздвигло у входа на тропу артефакт — каменный трон, искрящийся всей божественной мощью, которая не исчезнет из него и через тысячелетия. Еще два слова прозвучали раскатами грома. Артефакт стал неуничтожимым даже для силы новых богов, и пелена невидимости скрыла его от глаз недостойных, коим взбредет желание посетить это место.

Напоследок, собрав крупицы оставшейся у него силы, Мастер создал три свитка с последним пророчеством. Убедившись, что они попали в руки властителей населяющих мир разумных, он злорадно ухмыльнулся и исчез на тропе. Вскоре тропа исчезла, растворившись в воздухе и оставив за собой только склон потухшего вулкана. Исчезла так, как будто ее и никогда и не было. Безымянный остров, расположенный между двумя материками Эйнара, опустел.

Прошло несколько лет, а может и десятилетий, и в мир вступили новые боги. Однажды, любопытный бог из нового поколения, от скуки изучая легенды расы гномов, наткнулся на свиток с пророчеством Мастера. Прочел и заинтересовался. Он долго искал и наконец, обнаружил место Ушедших. Будучи богом, он смог увидеть Трон и понять, для чего нужен артефакт. Нашел и Ключ к Тропе Ушедших, кристалл замысловатой формы, валявшийся у подножия склона как обычный, никому не нужный камень. И... стал действовать, стремясь сделать все для осуществления пророчества, но только так, как это нужно для него самого. Ведь Игра стоит свеч, когда на кону стоит всемогущество.

С той поры прошло несколько тысяч лет....

Глава 1.

Позвольте представиться! Я, Питер Лексли, третий сын своего отца Тонга Лексли, который был вторым сыном моего деда Наора Лексли.

Что рассказать обо мне? Да обычный парень на вид лет шестнадцать, хотя и на самом деле чуть больше. Черные волосы, серые глаза, обычное телосложение. Вот с ростом это да, не слишком удался, чуть выше среднего. Ах да! Чуть не забыл самое главное! Все, почему то жалуются моим родителям на мой несносный характер! Хотя с чего это они так решили?

Ни моему отцу, ни мне, не повезло с рождением. Как вы можете догадаться, все лучшее в нашем мире всегда достается первенцам.

Вот и я, будучи третьим ребенком в семье, был вынужден начать самостоятельно прокладывать себе путь к успеху.

Что вы спросили? В каком мире мы живем?

Мир он и есть мир. Все как у нормальных людей, и у гномов, ну и у эльфов тоже заодно, да и у всех остальных рас разумных.

Что вы говорите? Миров много? Да нет, бросьте так шутить. Все с малых лет знают, что Эйнар один такой. Какие слоны? Какая черепаха? Да я и зверье то такое не знаю и не видывал, а ведь у нас и лес под боком.

Нет, по мнению наших жрецов, Эйнар плывет в волнах моря, которое течет из рук богини жизни Асланы нескончаемым потоком и все его обитатели живут так, как жили испокон веков.

Так и мы, Лексли, всю жизнь занимались тем, к чему сами руки стремились. Кто-то из моих дальних предков, поговаривают, наемничал на берегах Аргона. Другие, те из наших дальних родственников, о которых я сейчас знаю, занимаются торговлей на просторах Тирота. Слыхал, что еще одного из родни, какой-то местный правитель вольного города подвесил на крюке, за то, что тот несколько перепутал свой карман с городской казной.

Вот. А Тонг, будучи вторым сыном своего отца, решил попытать счастья в крестьянском ремесле. На полученные от деда несколько серебрушек, прикупил ферму в окрестностях небольшой безымянной деревеньки, в трех днях пути от вольного города, назовём его Деррон.

Но как обычно это бывает ничего особенного из этого не вышло. Разбогатеть не смог, хотя и не бедствовал. Да и охмурила его вскоре младшая дочка старосты, а там и свадебку сыграли. Говорят, вся деревня в недельный запой ушла. Староста уж и не чаял сплавить ее в чьи-то руки. Нет, не из-за того что была она страшной, а просто со свободными мужиками в деревеньке проблема была, а отпускать в город он ее не хотел. Родная дочь все-таки.

Ну да это меня сейчас особо не тревожит.

А волнует меня сейчас моя нелегкая доля. А начиналось все так интересно...

* * *

Питер? Где тебя носят?! Это кричал мой папаша, Тонг. Сегодня он был явно не в духе. Видно маман опять нашла его заначку пшеничной настойки.

Я осторожно выглянул из небольшого окошка на чердаке нашего дома, в котором так удобно проводил свое время, почитывая затертую до дыр книжку о приключениях великого героя древних времен.

— Чего отец? Я наверху! Сейчас спущусь!

Спускаться было боязно, мне явно грозила выволочка за все недавние проделки.

— Ну, здравствуй сынуля! — поприветствовал меня отец, завидев, как я спускаюсь по приставленной к чердаку лестнице, и загадочно улыбаясь. Наверное, уже был готов опять познакомить меня с так ненавидимым мною предметом.

Сей инструмент представлял собой широкий и хлёсткий ремень, с вот такой здоровенной бронзовой бляхой, на которой была выгравировано изображение птицы. Как однажды пояснил отец, это был орел. Не знаю, говорят, что орел — птица гордая, но когда эта птица неоднократно припечатывалась на всей моей заднице, я был совершенно уверен, что это не так.

Нет, на этот раз ремня в его руках я не увидел.

— Кажись, пронесло, — радостно прошептал я, направляясь к отцу.

— Отец! Ты хотел меня видеть?

— А как же Питер!

И тут! Нет, вы можете себе это представить?!

Он просто схватил меня за ухо и потащил в дом, к маман.

— Отец! Пусти! Ай! Больно же! Оторвешь! — крутился я, в его руках пытаясь вырваться. Но все было напрасно, папаша крепко держал меня за уже начинающее распухать, многострадальное ухо.

Так мы добрались до гостиной, где сидела маман.

Стройная, худенькая, да на вид и не скажешь, что ей почти сорок лет и трое детей в придачу. Лизи, так называет ее отец.

Ее уважают во всей нашей деревне. Родив троих детей, старшего брата, дочку и меня, она нашла в себе силы не только воспитать нас троих, но и вести хозяйство по дому. А когда мы немного подросли, то она, получив разрешение старосты, своего отца, съездила в соседнюю деревушку, к довольно пожилой травнице, где провела немало дней, осваивая ее навыки. Та с радостью делилась с нею знаниями и так в нашей деревеньке появилась своя молодая, но обладающая хоть какими-то знаниями травница.

— Лизи! Вот! Полюбуйся на нашего бездельника! — вытолкнул меня отец на глаза мамы.

Я стоял, не зная, куда деть себя. Все-таки распухшее ухо начало дергать и зудеть.

— Питер! Ты, что? Опять не сделал то, что просил тебя отец?

Я чуть не съездил себе по лбу от досады. Эх! Я же забыл, что надо было сделать на сегодня! Это всё книжка, чтоб ее демоны побрали!

— Прости ма! Я забыл! — покаянно опустив взгляд, произнес я, желая, чтобы это все побыстрее закончилось. Мне хотелось улизнуть с фермы на ближайшее озеро.

— Сын! Так нельзя. Ты живешь не один в этом доме и должен выполнять все то, что просят от тебя твои родители, — строго произнесла маман.

— Но мама! Я не хочу провести остаток своей жизни, копаясь на поле! Все эти посадки, прополки, сбор урожая.... Не по мне это все! Вон Дану по нраву это, так пусть он этим и занимается.

— Пит! Тебе уже почти семнадцать лет, и ты хоть и самый младший в семье, но должен понимать, что нужно помогать нам.

— Но ма!

— Питер! Возьми пример со своей сестры! Вон твоя сестра и то взялась за ум, учась у меня травяному делу. Когда она закончит из нее будет хорошая помощница нашей семье и деревне.

Я стоял, потупив повинные глаза, желая, чтобы устраиваемый мне разнос поскорее закончился.

— Хорошо, будем считать, что ты усвоил урок. Иди, готовься. Завтра с отцом поедешь на ярмарку в Деррон. Для фермы нужно прикупить кое-что у местных кузнецов.

Тотчас забыв об ухе, я подпрыгнул на месте.

Я наконец-то увижу настоящий город!

Дан, хоть и старше меня всего на два года, уже побывал там. Оли с мамой тоже туда выбиралась в лавку травника, почтенного мастера Шотта, прикупить какие-то нужные им травы и порошки для составления особо ценных зелий и мазей. — Я готов ехать прямо сейчас!

— Ага, тока инструмент достану, и поедем! — ехидно пригрозил отец.

Не став дожидаться орлов, я пулей вылетел из дома.

На таких радостях можно и на озеро, и побежал туда вприпрыжку.

— Эх, хорошо-то как, — мечтательно произнес я, развалившись на песчаном берегу после купания. Я уже начинал прикидывать, когда отец окончательно успокоиться и мне можно будет вернуться.

Под руку в песке попался какой-то камушек. Не торопясь вытащил его и поднес к глазам. Хм. А ведь это не камушек, а какая-то диковина на цепочке. Амулет что ли? Интересно, а он дорогой? Не, вроде цепочка и основа амулета не серебряная и не золотая. А камушек в нем интересный. Как замерзшая капелька, только из темного камня. А ладно, возьму с собой, вдруг пригодиться.

Сунув непонятный предмет себе в единственно целый карман штанов, я посмотрел сощурясь на солнце, Глаз Ягора, как его городские жрецы величали, и припустил домой.

Вернувшись на ферму, я как, оказалось, поспел прямо к позднему ужину. Перекусив тем, что осталось от загребущих рук моего вечно голодного брата, я, отпросившись из-за стола, вышел из дома. На улице было довольно-таки жарко, даже ночь не приносила ожидаемой прохлады.

— Мама, отец! Я сегодня на сеновале сплю, — предупредил я родителей и, позевывая, направился устраиваться на ночлег.

Сеновал был в минуте ходьбы от дома. К нему была пристроена конюшня, где стояло несколько лошадей и старый мерин по кличке Хлоб. Так его назвала Они будучи маленькой и не умея выговорить имя — Хейлоб.

-'Жаль, что мало досталось от ужина' — подумал я, устраиваясь на сеновале и проваливаясь в тягучий сон. Мне снилось, что я тот великий герой из прочтенной книги с большим мечом на черном коне отражаю набеги орков, гоблинов и прочей нечисти.

* * *

Мальчик непроизвольно дернулся во сне, одежда его всколыхнулась. В наступившей темноте из распахнутой рубашки Питера выскользнул амулет и повис на цепочке. В самой сердцевине камня амулета, загорелась искорка багрового цвета. Камень стал мерцать тусклым, почти не различимым светом, и постепенно весь сеновал озарился этим сиянием. Яркость этого света то усиливалась, то затухала.

А в это время, в подземельях далеких гор КрошКана, давным-давно забытых разумными этого мира, неведомое существо, сидя на каменном троне, наблюдало за изображением спящего мальчика, которое сила явила его глазам.

Сторонний наблюдатель, присмотревшись и прислушавшись, понял, что сияние, исходившее от амулета, пульсирует в такт биения сердца мальчика.

Прошло несколько минут и, наконец, тишина подземелий была нарушена веками не звучавшим голосом. — Пророчество Ушедших вступило в силу. Игра началась.

И пленник подземелий, развеяв изображение, громко рассмеялся. Эхо разнесло его смех по лабиринтам туннелей и пещерам, придавая звучанию его голоса зловещий оттенок.

Что смешалось в его смехе? Злоба? Надежда? Жажда отмщения? Или все вышесказанное? Существо и само не знало. В его глазах горели искры магии один в один как в камне виденного амулета. Когти его трехпалой руки глубоко и с наслаждением вонзились в гранитный подлокотник трона.

Существо немного успокоилось и тихо добавило. — Грядет время моей свободы.

К рассвету свечение амулета стало затухать и постепенно прекратилось. На Эйнаре начинался новый день — день начала Эпохи Перемен — день исполнения пророчества ушедших богов.

Глава 2. Город.

Проснуться мне пришлось за пару минут до рассвета от "ласкового" тычка бати в бок.

— Вставай соня, — прорычал он. — Скоро выезжаем.

Нет, проспать свой первый выезд в город мне очень не хотелось. Мигом, вскочив со своей соломенной лежанки, я помчался приводить себя в порядок.

За это время отец вывел Хейлоба из конюшни и запряг его в телегу.

По-быстрому перекусив, мы направились в город. Путь был неблизким. Только на третий день наша телега добралась до его стен.

Да.... На мой неискушенный зрелищем взгляд это был величественный город. Его опоясывали высокие каменные стены, немногим меньше десяти моих ростов в высоту. Если обойти весь город пешком, то на это можно было потратить почти три часа, слоняясь по узким и запутанным улочкам.

В этой части города, или внешнем круге, как рассказал отец, жила беднота, служивые люди да начинающие ремесленники. Несколько трактиров, лавок и мастерских, красильня да кузня, вот и все что там было. Во внутреннем городе, располагались дома зажиточных горожан, более крупные и известные мастерские, лавки, где продавали товар со всех концов нашей Империи.

В самом центре города, на некотором отделении от внутреннего круга, возвышался небольшой замок. Это была резиденция совета вольного города Деррон. Раньше и замок, и город с окрестностями были под рукой у барона Фрекза ла Мотт. Но говорят правил плохо, налогами обкладывал непомерными, да и страсть у него была нездоровая к местным девушкам, пропадали они. Однажды, жители города, обнаружив за стенами захоронение своих пропавших дочерей, подняли бунт.

Этого Фрегза, толпа растерзала на кусочки. Дружина, больше чем на половину состоявшая из местных жителей, отказалась защищать барона, посчитав, что он нарушил клятву владетеля защищать своих подданных. А теперь они называются городской стражей и служат на благо этого города.

Осознав возможные последствия содеянного и то, что Император Лорин может приказать стереть город с лица земли за мятеж и неповиновение своему владетелю, городской Совет принял трудное решение. Достав всю казну бывшего барона, добавив к ней золото зажиточных горожан и лучшие товары мастерских города, они собрали очень богатый караван к его двору.

Император находился в благодушном настроении и помиловал посланников. Узнав сколько налогов, собирал погибший, а драл тот вчетверо больше чем в целом по империи, император милостиво разрешил Деррону считаться вольным городом в его империи и платить налоги в два раза меньше, но теперь напрямую в его казну.

Ой, что-то я слишком задумался при виде города! Ворота были распахнуты настежь. По краям прохода стояли, прислонившись к каменным стенам два стражника в мундирах городской стражи. Они что-то требовали от толпившихся у ворот людей и, получив, что надо, делали отметку в каком-то свитке.