Вирусный интеллект

Вирусный интеллект

Глава 1.

В начале было Слово...

Открыв глаза, Сергей Титов увидел над собой белоснежный потолок. Последнее, что оставалось в памяти — это летящий ему навстречу черный джип БМВ. Он тогда рефлекторно ударил по тормозам, пытаясь избежать столкновения, но страшный гололед и АБС кроссовера (который просто обязан был помочь) — сыграли с ним и с автомобилем злую шутку, не позволяя уклониться от удара. Его машина продолжала двигаться прямо, не слушаясь руля. Уже в последнее мгновение, Сергей догадался, что нужно не тормозить, а требуется давить на газ, уводя автомобиль в сторону обочины, но ему не хватило каких-то пары мгновений. Он успел разглядеть, что за рулем БМВ находилась молодая девушка. Она, вцепившись обеими руками в руль, что-то кричала от ужаса, широко раскрыв рот, но не предпринимала никаких действий для избегания столкновения. Кроссовер Титова вильнул в сторону, но сильный удар в водительскую дверь и ледяная насыпь у края дороги, отправили машину Сергея в кувырок. Он успел ощутить резкую боль в левом боку, после чего разум накрыла полная темнота.

А сейчас его глаза рассматривали небрежно побеленный потолок и скромный квадратный светильник. Боли в боку он не ощущал, хотя дышалось затруднительно. Но тяжелая голова немного кружилась, словно после похмелья. Да ещё в ушах стоял неприятный гул, будто рядом с ним беседовала толпа. Но сколько он не напрягал слух, его разум никак не мог понять — о чем идет разговор. Голоса звучали так невнятно, что Титов не мог разобрать ни слова. У него даже не получалось определить, на каком языке идет беседа. Сергей был убежден, что подобных слов он никогда в жизни не слышал. Растянутые гласные звуки чередовались с щелчками, трелями, икотой, писком, дребезжанием посуды и полной тарабарщиной. Этот несмолкаемый гомон и заставил его открыть глаза.

Наклоняя голову то вправо, то влево, Титову удалось понять, что он находится в медицинской палате. С правой стороны его кровати находилась стойка с электронной аппаратурой. От неё шли разнообразные провода, часть которых пряталась под накрывающим тело одеялом. С левой — торчала стойка с капельницей, причем прозрачный шланг вел к его левой руке.

Понятно, я в больнице, — сообразил Титов. — Но кто и где говорит? Трындят и трындят... Надоели. Он даже поморщился от непрекращающегося гула голосов, хотя в комнате никого не находилось. Даже телевизора или радио на стенах он не видел.

Блин... сейчас обоссусь! Мочи нет терпеть и пить хочется — попытался он приподняться в постели, как неожиданно в комнате раздался неприятный повторяющийся писк. Он звучал от стойки с аппаратурой. Сергей едва успел упереться локтями в кровать, как в комнате появилась женщина не старше тридцати лет, в голубом медицинском комбинезоне и шапочке, прячущей её волосы. Она, заметив, что пациент пришел в себя, громко ахнула и поспешила к Титову, приговаривая:

— Ой, слава богу! Пришёл в себя! Больной, вы куда? Вам нельзя вставать! А ну-ка ложитесь...

— Мне в туалет надо, — пересохшим ртом просипел Титов, когда медсестра начала укладывать его обратно. — Сейчас мочевой пузырь лопнет.

— Так вы, писайте...смело. У вас утка под одеялом лежит.

— Да?! — машинально задал вопрос Сергей, но физиология тела оказалась быстрее слова. Моча покидала тело человека, принося несравненное блаженство. А когда процесс завершился, Сергей, приподняв одеяло обнаружил, что его грудная клетка обтянута плотной повязкой.

— У меня что — перелом ребра?

— Да, но не одного, а трех! — начала докладывать сестричка. — Операцию вам делали — спленэктомию. Селезенка была повреждена во время аварии. Пришлось хирургам её удалить. Ушибов полно. Но это ничего! Синяки пройдут, раны затянуться! Главное руки-ноги целы. Но вот голова...

— А что с ней? — попытался поднять правую руку Титов, замечая на среднем пальце напульсник. — Вроде бы не болит... Так, кружится немного.

Он осторожно прикоснулся к черепу, обнаружив на лбу бинт.

— Бошку мне пробило? — предположил он, получая в ответ жалостливое кивание головой девушки.

— Да. Пришлось вам кусок металла из головы доставать. Осколок как нож пробил кость и застрял в левом полушарии мозга. Гематома там образовалась приличная. Но у нас хороший нейрохирург. Сказал — жить будете!

— И на том спасибо! — буркнул Титов, вспоминая, чем чревато повреждение мозга, отвечающего за логику и буквальное понимание слов. Возможно тарабарщина, которую я недавно слышал, как раз и является побочным эффектом хирургического вмешательства? Сейчас вроде бы шум в ушах притих, — напряг Сергей слух и невольно скривился. Уши его до сих пор ловили непонятные посторонние звуки.

Сестричка, заметив недовольство пациента, отнесла его к физиологической реакции организма, заботливо интересуясь:

— Тошнит?

— Да вроде как нет, — прислушался к себе Сергей. — Вот пить хочется.

— Я сейчас! — кинулась к выходу девушка. Принеся с собой обычную полулитровую пластиковую бутылку, она сунула один конец прозрачного шланга в горлышко емкости, а другой — в рот Титова.

— Пейте, но лежа... потихоньку. Будет тошнить, вот для рвоты! — поставила она пластиковую чашку возле головы Сергея.

Утолив жажду, Титов подождал немного, прислушиваясь к бурчанию живота, но вода обратно не просилась, после чего он вновь принялся расспрашивать медсестру о последних событиях.

— И давно я тут?

— Третий день. Вас на скорой привезли после аварии. Вы были без сознания и сразу на операционный стол. Супруге вашей уже сообщили, нашли её номер у вас в телефоне.

— А вот это зря, — вновь недовольно поморщился Сергей. — Мы с ней уже два года как в разводе.

— Но она сразу в больницу после звонка приехала. Плакала, умоляла, требовала к вам пустить. Но в реанимацию посторонним вход воспрещен.

— Блин... А с моей машиной что?

— С вашей — не знаю, наверное, гаишники увезли к себе на штрафстоянку. А вот с виновницей аварии всё хорошо! У неё в машине все подушки безопасности сработали, так что девушка не пострадала. Можете за неё не беспокоиться!

— Да мне по фиг на эту дуру! — резко обозлился Титов. — Купят себе права, такие фифы силиконовые, или папики им подарят, а ездить не умеют. Гололёд же, куда гнать, как сумасшедшая! Вылетела на встречку. Глаза выпучила от страха. Орет и летит на меня. Черт! Теперь машину сколько дней придется восстанавливать, если что там осталось, а у меня работа разъездная. Мне в командировку надо было ехать в конце недели. Блин! Сколько я у вас тут торчать буду?

От всплеска негатива, у Сергея резко разболелась голова. Он даже застонал, хватая себя пальцами за переносицу и пытаясь снизить болевые спазмы.

Медсестра ринулась куда-то к выходу, но быстро вернулась, неся в руке шприц. Вставив иглу в специальный разъем капельницы, она ввела в шланг лекарство. Дождавшись, когда пациенту полегчает, она заискивающе произнесла:

— Вы не нервничайте так, больной. Вам противопоказаны эмоциональные всплески. Сейчас ваш лечащий врач придет и расскажет, как долго вам тут находиться. Что можно, что нельзя и чего лучше избегать. Быстро выйти не получится, увы, — развела она руками. — Пока ребра срастутся, да голову вам надо будет проверить. Сотрясение вы в аварии очень сильное получили, да еще осколок в черепе... Придется на недельку-другую точно задержаться...

... Сестричка оказалась права. Титова держали в больнице почти месяц. Отсутствие селезенки он особо не ощутил, да и со сломанными ребрами проблем не было. А вот с головой... Болевые ощущения накатывали совершенно неожиданно и шум в ушах то почти полностью затихал, то вновь начинал жутко раздражать. Лечащий врач сообщил, что он и сам не понимает, почему пациент жалуется на посторонние голоса. Психиатр не выявил шизофрению. Сергей адекватно реагировал на многочисленные тесты. А вот невролог дал заключение, что у больного наблюдается тиннитус. Мол — этот термин означает, что у пациента фантомная, субъективная природа шума. Посторонние звуки слышит лишь он сам. А генератором шума является его гиперактивная нервная система. От этого Титов и испытывает постоянный дискомфорт.

Выслушав доктора, Сергей понял, что особого спокойствия этот шум ему не принесет. В его персональном случае могут наблюдаться расстройства сна, нарушения когнитивных функций, проблемы с памятью, повышенная раздражительность, тревожность, невозможность концентрироваться на выполняемой работе, а, следовательно, его могут ожидать проблемы по службе. Но самое неприятное, о чем сообщил ему доктор, что излечить тиннитус невозможно. Рекомендуется проходить определённые курсы облегчающие его симптомы: посещая сеансы психотерапии и звуковой терапии. Врач порекомендовал Сергею посетить сурдолога или оториноларинголога, мол они более компетентны в этом вопросе и смогу помочь Титову. Что у них имеются слуховые аппараты, которые могут маскировать тиннитус специфической функцией. Это обеспечит пациенту формирование комфортного терапевтического сигнала и психологическое спокойствие.

В тридцать семь лет, оказаться инвалидом Титов вообще не планировал. Да и кто такое планирует? Но теперь с этими посторонними голосами ему придется как-то жить.

Сергей старался не обращать на шум и звуки в ушах внимания, тем более непонятная речь не несла никакой информативной функции. Что хотели ему сказать эти неизвестные невидимки или духи? О чем сообщали или предупреждали Сергея — он даже предположить не мог. Единственное в чем он был стопроцентно уверен — он не сумасшедший, но и экстрасенсом до сих пор не стал.

Страховая выплатила ему неплохую сумму за аварию, но её все-равно не хватало, чтобы полностью восстановить поврежденный автомобиль. А увидев позже искореженный кузов, Титов и сам отказался от восстановления, продав машину на запчасти. Девица, управляющая БМВ, один раз навестила его в больничке и предложила финансовую компенсацию, так сказать за моральные издержки и физические страдания. Девушка по имени Татьяна оказалась даже симпатичной. При других обстоятельствах он был бы не прочь за ней приударить. Таня призналась, что растерялась в критической ситуации. Предлагала даже помочь с лекарствами, но этого слава богу не требовалось. А компенсация в пол-ляма на дороге не валяется, так что Титов, приняв её извинения — согласился. С выплатой страховой суммы — денег могло хватить на подержанную машину схожего класса. Ну или придется лезть в заначку, что откладывал на покупку новой квартиры.

Бывшая жена навещала его по два раза в неделю, принося покушать домашнюю еду. Сергей был ей за это благодарен, но на её робкие попытки — воссоединиться, резко отказывался. Общему сыну он и так неплохо помогал финансово, но против Светланы и её родителей был настроен категорически отрицательно. Его прежняя семейная жизнь напоминала старый анекдот:

— Итак, молодой человек. Вы решили жениться на моей дочери?

— Да.

— А вы сможете содержать семью?

— Думаю, смогу.

— Вы хорошо подумайте, ведь нас восемь человек!

Вот Сергей и оказался таким лохом. Света постоянно ошивалась на разных курсах, но так толком нигде и не работала, занимаясь исключительно своим самосовершенствованием. А её родители постоянно требовали к себе внимания, как морального, так и материального. Титов и пахал, словно папа Карло, практически на трех работах, чтобы всех обеспечивать. Но в конце концов не стерпел и высказал им всем, что он о родственниках думает. Разводу Серёга радовался как самому лучшему празднику в мире! Трехкомнатную квартиру — оставил жене и сыну, сам устроился в съемной однушке, но в ней он был счастлив, как никогда в жизни.

Внешностью и телосложением его Бог не обидел — черноволосый, смуглолицый, явно в его крови имелись кавказские или турецкие корни. Это после аварии у него появилась первая седина, но пока еще чёрный цвет превалировал. В свои тридцать семь лет — на него периодически засматривались даже восемнадцатилетние девицы. Собственный бизнес (кованные и металлические изделия) — помогал держаться на плаву в период выросших цен на всё подряд. У него после развода бывали периодически в постели разные женщины, но ни с кем из них он не планировал заводить семью. И тут — зимняя авария, полностью разрушившая его перспективные планы.

Сергей начал выходить на работу, хотя больничный лист ему пока не закрыли, но долго не мог там находиться. Требовалось следить за сотрудниками, общаться с заказчиками и подрядчиками, платить по счетам, участвовать в тендерах, закупать материал, проверять монтаж и поставку продукции у клиентов, да много чего ещё. Но спокойно трудиться не получалось. Его постоянно что-то нервировало. И как результат — стресс, ругань, раздражение и частые головные боли. Да ещё эти несмолкаемые голоса...

К врачам обращаться Титов не желал, считая, что они ничем ему помочь не смогут. Выписанные таблетки изредка принимал, хотя бы для снятия головной боли. Он знал лишь одно средство избавления от депрессии — алкоголь. Поэтому и зачастил с выпивкой. Но спиртное лишь на время помогало избавиться от деловых и бытовых проблем, а утреннее похмелье исключительно усиливало боль в голове и шум в ушах.

Вот и сегодня он проснулся в своей съемной квартире, лежа в постели одетым. Башка с похмелья трещала, мучил страшный сушняк. Телефон трезвонил, вызывая бешенство своей назойливой трелью, а в его ушах, почему-то периодически повторялось одно и тоже словосочетание, отдаленно напоминающее детский стишок-бессмыслицу или скороговорку: Если ты без бобра добр, (затем следовал странный двойной щелчок) значит сам ты в душе бобр!. После чего шел нарастающий свист, и фраза повторялась в сто-первый раз. Эта строчка как зацикленная рифма крутилась в его голове и Серега от безысходности, обреченно и неожиданно для самого себя, решил проорать во всё горло странную скороговорку, заткнув уши ладонями. Но язык повиновался ему с трудом, поэтому текст прозвучал невнятно, хотя и похоже:

— Если ты без борды борд! Чи-ик, чпок! — щелкнул он залихватски языком и закончил фразу на эмоциональном подъеме: — Знать в душе ты бобра бобр! Фью-ють!

Титов ожидал чего угодно, но только не того, что телефон замолчит, головная боль и сушняк пропадут, а в ушах появится настоящая тишина.

— А-ааа! — застонал он от неземного кайфа, роняя голову на подушку, словно после продолжительного оргазма и закрывая глаза. Его кровать почему-то оказалась необычайно мягкой и какой-то даже воздушной.

— Ка-айф! — вновь простонал он, пытаясь нащупать одеяло, но его руки скользили по упругой и немного пружинистой поверхности, не находя искомого предмета. — Наконец-то блаженство! — произнес он, вспоминая, что за простыни он стелил на кровать? Его руки совершенно точно касались гладкой поверхности, но Титов прекрасно знал, что шёлкового белья у него отродясь не было. Поэтому он вновь открыл глаза и приподнявшись на локтях, попытался рассмотреть на чём это он лежит.

— Не фейхуа себе! — неожиданно выругался он, увидев небывалое для себя зрелище. Тело его висело в воздухе над кроватью на высоте примерно в метр. Он видел под собой скомканную серую простыню. Упавшее на пол одеяло и мятую подушку, засунутую в щель между спинкой кровати и матрасом. На прикроватной тумбочке стояла пустая бутылка из-под коньяка, соседствуя с недопитой пивной сестричкой. Возле них виднелась тарелка с засохшими кусочками нарезанного лимона и обломанной плиткой шоколада. На полу возле койки валялись грязные ботинки и его синий пуховик. Переведя взгляд дальше, он увидел, что одна из оконных штор оборвалась, еле держась на гардине, а вторая была засунута за батарею. Настенный телевизор показывал какую-то музыкальную программу, но значок перечеркнутого динамика подсказывал, что Серега сам выключил звук. Видимо я пел по пьяни — пришла в его голову здравая мысль.