Часть I. Нереварин
Hac in hora
Sine mora
Corde pulsum tangite
Quod per sortem
Sternit fortem
Mecum omnes plangite (1)
Era "The Mass"
Глава 1. "На восток... В Морровинд..."
В крошечном окошке кареты показалось лицо сопровождающего.
— Омейни, — тихо произнес он.
Элемар в ответ нервно кивнул.
Омейни. Значит, они уже в Морровинде, в регионе Стоунфоллз, кажется — Элемар не слишком хорошо помнил географию востока Империи. К тому же события последних недель совершенно его вымотали, поэтому, когда карета проезжала через Врата Септима, отделяющие Морровинд от центральной имперской провинции, он спал, невзирая на немилосердную тряску — рессор у тюремной кареты не было, видимо, чтобы перевозимые в ней преступники не расслаблялись. А проснувшись, понял, что даже приблизительно не представляет, где находится, и с тех пор пребывал в состоянии, далеком от душевного спокойствия и довольства жизнью. И нельзя сказать, что тому не было никаких причин.
Началось все с вызова в Храм Грозового Когтя на короткий инструктаж, суть которого сводилась к немедленной отправке в Сиродиил для получения дальнейших указаний. Потом была двойная переброска из Вэйреста в столицу через Кватч и неприязненные физиономии магов, не прояснившиеся даже по предъявлении документов, подписанных главой Гильдии Магов. Возможно, потому что подпись принадлежала главе не сиродиильской Гильдии... И, наконец, короткая, ничего не прояснившая беседа с мастером-шпионом по прибытии в столицу: что-то про заключенного, место которого он, Элемар, должен был занять... Причем объяснения эти давались по пути в тюремные казематы. Прямо на ходу.
Идти, к слову, пришлось извилистыми подземными туннелями, тянущимися, по словам проводника, под всем городом — якобы для того, чтобы физиономию эльфа не увидели "те, кому не надо". Но сам Элемар подозревал, что дело тут совсем в другом — тяжёлый воздух коллектора, пропитанный зловонными миазмами нечистот, оказался почти ядовит для непривычного альтмера. Или же дело было в непонятном зелье, которое влил в него сопровождающий, когда он от непереносимой вони едва не потерял сознание? Неспроста же у него оставшиеся два дня до отправки отчаянно болела голова, да и общее состояние было далеко не бодрым. И, к слову, как он оказался в камере, вспоминалось слишком смутно. То подобие инструкций, которые ему сподобились дать, помнил хорошо, а все остальное... Так что у тюремной охраны хлопот с ним не было — Элемар был слишком болен. К тому же у него сложилось впечатление, что охранники то ли не заметили подмены, то ли точно о ней знали. По крайней мере, некоторые. И подслушанный во время пересмены разговор перед дверью его камеры его в этом не разубедил:
"О, этот остроухий еще живой? Чего, кстати, башка у него замотана?"
"А что ему сделается? Этот придурок башкой об стену долбился, пока не вырубился. Мы уж было решили, что все, только самую малость подлечили, на всякий случай... сам, небось, слышал".
"Ну, кое-чего слыхал".
"Во-от. Подлечили, стало быть, мы его. Башку разбитую, опять же, замотали... кровищи было... думали, не жилец уже, до утра не дотянет. Нету в человеке столько крови, сколько с него натекло. И в эльфе нету. Даже в альтмере. Ан нет, вон он сидит... ну, сейчас-то лежит опять, но сидел — я видел. И молчит. Выорался, видать. И меня, знаешь ли, это вполне устраивает. Правда, не жрет ничего... хотя с больной головой это бывает. Но ты жрачку ему давать все же не забывай, а то мало ли, уморишь еще".
"А что за суета вокруг него вообще?"
"Не знаю и знать не хочу. И тебе любопытствовать не советую. А если им кто интересоваться будет — про его выкрутасы помалкивай. Так оно спокойнее будет. И это... не трогай его. А то еще, чего доброго, опять Пелагия(2) справлять начнет. А мы виноваты останемся, если даэдров эльф все-таки сдохнет. Оно тебе надо?"
Элемар тогда поправил повязку на голове, скрывавшую приметные волосы, и отвернулся к стене. Ничего нового он, в общем-то, не услышал, но некоторые моменты все равно заставляли задуматься. Провожатый не рассказал о том, кого он должен был заменить — кем тот был, какого возраста... за что его заключили под стражу, в конце концов... только то, что умерший узник был альтмером, как и сам Элемар, да родился под тем же Знаком. Два дня назад внезапно сошел с ума и разбил голову о стену, крича что-то вроде "Она здесь! Луна на челе и звезды в её глазах!.. Нет! Не надо, нет!!" А ночью, уже после того, как его утихомирили и подлечили, перегрыз зубами вены на руках и истек кровью. С другой стороны — какая разница, кем был тот несчастный? Зачем он мог понадобиться, вот в чем суть. Но на этот счет у Элемара не было никаких идей, а провожатый ничего об этом не сказал. Не для показательной же казни, в самом деле...
Да и кто такая эта "звездноглазая", тоже было неясно. Хотя чудилось в этом слове что-то... что-то...
Странно все это. В любом другом случае про спятившего и умершего заключенного забыли бы уже к утру следующего дня. Но из обмолвок мастера-шпиона Элемар знал, что именно этот бедолага чем-то привлек внимание самого императора Уриэля. Из-за этого и понадобилась подмена.
В общем, когда за ним пришли, он был тих и задумчив. И задумчивость эта сохранялась до тех пор, пока один из провожатых на одной из коротких остановок "передохнуть и оправиться" не вручил ему сложенный в несколько раз лист бумаги. Вернувшись в карету, Элемар развернул его и с облегчением выдохнул.
"Ученик,
если ты это читаешь, значит, все удалось, и сейчас тебя везут в Морровинд, на Вварденфелл. Это не то, к чему тебя готовили, но обстоятельства диктуют свои правила.
Теперь о задании. В Морровинде — где именно, не знаю — тебя встретят. Никаких сведений о тебе нет, документы заполнишь сам, но я бы рекомендовал Знак рождения написать, как есть — от этого многое зависит. Далее: в список выселенцев ты внесен, как Суротано из Даска, боевой маг — по приезде так и укажешь. Так что о "преступном прошлом" не беспокойся — по окончании задания ты сможешь вернуться на материк под собственным именем, если возникнет нужда. В Морровинде найдешь человека по имени Кай, с этим тебе помогут. Его приказы выполнять беспрекословно. Это все. Большего я сообщить не могу. Ж."
На следующей стоянке он без возражений вернул письмо тому же сопровождающему. Вопросов меньше не стало, но, по крайней мере, появилась хоть какая-то определенность. Наставник не стал бы умалчивать, если бы что-нибудь знал. Или... если бы неосведомленность Элемара не была по какой-то причине необходима. Такая возможность, конечно, казалась ему маловероятной, но отмахиваться от неё он не спешил. Мало ли что... Да еще и этот приказ притвориться боевым магом. Нет, подготовки, полученной у Клинков, на это вполне хватало — но, если именно притвориться для списка выселенцев. Не более того. Скопировать манеру поведения он мог, но Школа Юлианоса — не Баттлспайр, боевым заклинаниям, серьезным боевым заклинаниям там не учили.
Морровинд. Действительно, к этому его не готовили. Предполагалось, что он переберется в Валенвуд, куда-нибудь на побережье. Поближе к Саммерсету, где еще во время Имперского Симулякра началось нехорошее шевеление, не прекратившееся по окончании войны Голубого Раздела(3). В Вудхарте, расположившемся на юго-западной оконечности Валенвуда, или к северу от него, в Диссе — крупных прибрежных городах — альтмеров хватало, что давало возможность затеряться среди населения. На сами же острова ему хода не было, кроме как с "гостевой грамотой", изрядно ограничивавшей передвижение и устройство: высокие эльфы Саммерсета чужаков не жаловали куда больше, чем данмеры Морровинда, относясь к людям и представителям других меретических рас с подчеркнутым высокомерием. Да и к таким же альтмерам, но рожденным или, как Элемар, воспитанным за пределами островов, ничуть не лучше. Если не хуже. А пытаться подделать документы... можно, конечно, но, как объяснил в свое время наставник, проще завербовать кого-то из местных. Они не проколются на мелочах, о которых прибывший с материка агент может даже не подозревать, несмотря ни на какую подготовку... Да и внешность Элемара не соответствовала островным "стандартам красоты" — среди похожих в большинстве своем друг на друга пшеничноволосых и янтарноглазых сородичей он, со своей рыжевато-каштановой гривой и темно-карими, почти черными, глазами, выглядел непонятным полукровкой.
Вот только полукровки-альтмеры на островах Саммерсета не рождались. За их пределами — возможно. В том же Валенвуде, к примеру. На самих же островах альтмерку, вынашивающую нечистокровное дитя — или хотя бы заподозренную в этом — неизменно преследовал злой рок. Несчастные травились собственноручно приготовленной пищей, падали с лестниц, тонули в ваннах, становились жертвами грабителей или заболевали. Как правило, смертельно. В отличие от матери самого Элемара. Иначе бы он просто не родился...
...Ровный цокот конских копыт по брусчатке начал постепенно замедляться. Значит, уже скоро. Скоро он выберется из распроклятой кареты на свежий воздух. Где только искать этого Кая... не спрашивать же у прохожих.
И тут Элемар вспомнил, что говорилось в переданной ему записке.
Где, во имя богов, были его глаза? И чем был занят его разум? Его отправляют на Вварденфелл, как и многих других, приговоренных имперским судом к ссылке на поселение. На остров, поглоти его Обливион!
Нет, против самого по себе пребывания на острове он ничего не имел, тем более что конкретно этот остров был довольно велик. Проблема была в том, как туда попасть. Способов было два: первый — стационарные порталы в крупных городах, вроде того, которым он добрался до столицы, второй — по воде. И Элемар совершенно точно знал, каким именно пользуются имперцы для доставки ссыльных на Вварденфелл.
Корабль.
Море Элемар не любил. И если запах соли с раннего детства вызывал в нем не настолько сильное беспокойство, чтобы лишить развлечений, привычных для большинства мальчишек, выросших на побережье, то с кораблями дело обстояло куда хуже. Их Элемар просто не выносил. Первое в его сознательной жизни посещение порта закончилось печально: едва учуяв характерный запах просоленной древесины, Элемар застыл напуганным кроликом, а потом рванул прочь. Нашли его не сразу, так что следующая неделя запомнилась ему жгучей болью в заднице — обозленный воспитатель приюта выпорол его, не жалея розог — и несильным, но постоянным голодом, поскольку для лучшего усвоения урока его на несколько дней перевели на хлеб и воду. Да и потом, когда он стал подрабатывать, доставляя записки в разные концы города, как и многие другие мальчишки из приюта или Нижних кварталов, порт он старался обходить стороной. Торговцев, привыкших к исполнительности тощего рыжего альтмерёнка, это удивляло и порой раздражало, но тут он был твёрд. Пары вылазок, во время которых он едва не рехнулся от страха, ему хватило, чтобы убедиться — в порту ему делать нечего.
Причины этой своей неприязни Элемар узнал значительно позже, уже попав в Храм Грозового Когтя — мастер-шпион, учеником которого он стал, позаботился о том, чтобы выяснить о происхождении воспитаника всё, что можно, благо способы у него имелись. Оказалось, что в самом начале своей жизни Элемару довелось на довольно долгое время остаться с морем один на один. Тогда ему повезло, как, наверное, никому более — "Крыло удачи", торговый корабль из Вэйреста, направлявшийся в Фёстхолд, обнаружил неуправляемое судно с Саммерсета — корабли высоких эльфов значительно отличались своей конструкцией, а потому были легко узнаваемы. Чумного флага на мачте "Хрустального грифона" — именно такое название носил найденный корабль — моряки не обнаружили, поэтому рискнули отправить небольшую группу на разведку. Разведчики вернулись довольно скоро и не с пустыми руками, доставив на "Крыло" чуть живого от голода годовалого мальчишку-альтмера с рыжим, точно лисий мех, пухом на голове и весть о том, "Грифон" подвергся нападению пиратов. Как вышло, что они оставили эльфёнка в живых и не затопили корабль, никто объяснить не смог и — по мнению Элемара, много лет спустя прочитавшего выписки из судового журнала "Крыла удачи" — не слишком об этом задумывался, списав на прошедший накануне шторм. Судя по записям, капитана куда больше волновало, как привести оба судна в Фёстхолд: за спасение "Хрустального грифона", не имевшего неустранимых повреждений, владелец, он же капитан "Крыла удачи" мог получить щедрое вознаграждение.
Корабль он, к слову, привел. И награду за него получил... вместе с найдёнышем в качестве довеска, поскольку судьба последнего никого из его сородичей не интересовала. Альтмеры просто делали вид, что спасенного мальчишки не существует, а если и есть какой-то младенец, то к жителям Саммерсета он не имеет никакого отношения.
Весьма характерно для альтмерского общества, кстати. Особенно если учесть, что подавляющая часть "самого культурного из народов Нирна", как скромно величают себя сами высокие эльфы, пребывает в уверенности, что за пределами островов Саммерсета "жизни нет". Причем, похоже, что в самом прямом смысле. Ну да, ну да... а торговые и военные корабли Империи вываливаются прямиком из Обливиона, не иначе... И, по-видимому, туда же потом и возвращаются. С таким мировоззрением не удивляет практика высылки "неугодных" или же отбракованных, чтобы "не нарушать чистоты крови". Неизвестно, к какой категории относились погибшие от рук пиратов родители Элемара, но, возможно, покинуть острова их заставило именно нежелание избавляться от сына, чья нетипичная внешность наверняка вызывала пересуды соседей, если не открытые обвинения в адрес матери. Теперь уже правды не узнать, хоть и думать именно так было приятно. Однако альтмер был искренне благодарен островным сородичам за проявленное ими стойкое равнодушие и отсутствие фальшивого участия в его судьбе. В противном случае его жизнь окончилась бы через несколько минут после передачи в руки "обрадованных родственников". Обычная участь "ненужных" детей на островах Саммерсета...
Хотя капитана "Крыла удачи", по всей видимости, незнакомого с некоторыми особенностями альтмерского общества, такое отношение высоких эльфов к маленькому сироте возмутило до глубины души, что он не преминул отразить в судовом журнале. Элемар не мог сдержать усмешки, читая выписки оттуда — самыми безобидными эпитетами были "желтопузые остроухие мерзавцы" и "косоглазые надутые рожи": разгневанный хаммерфеллец в выражениях не стеснялся. Несмотря на то, что сам Элемар был чистокровным альтмером, симпатии к народу, отказавшемуся от него, он не испытывал. Капитан же по возвращении в Вэйрест пристроил найдёныша в Королевский сиротский приют, назвав его Элемаром. Последняя запись гласила, что с именем капитан явно не угадал, но расслышать, как именно звали мальчишку, так и не сумел — на вопрос "как тебя зовут?" слишком маленький, чтобы суметь внятно произнести своё имя, зарёванный эльфёнок, давясь слезами, лопотал нечто, что хаммерфеллец записал как "Эле-ай" и "Эльвай". Элемар потом долго пытался вспомнить этот эпизод. В том числе и с использованием зелий, ненадолго проясняющих сознание, но обладающих неприятными побочными эффектами, а потому к употреблению не рекомендованных. Цели своей он не достиг, зато обеспечил себе красочные кошмары с участием какой-то рыжей эльфийки, с визгливым хохотом отрезающей ему обе стопы, и сильные головные боли на целую неделю, а впридачу — выговор от своего наставника в Школе Юлианоса в Вэйресте, где в то время жил и учился. Кошмары — точнее, один-единственный жуткий сон с вообразившей себя мясником безумной бабой — ему иногда снились до сих пор.
