Глава 1. Стрелка за гаражами.
Стрела ожидалась нервная, с результатом не предсказуемым, и Дима Зангин поменял неразлучный травмат на боевой ПМ. Поменял вопреки строжайшему запрету — понимая, что вполне может загреметь лет на пять строгого. Верный спутник Потап огнестрела не захватил, вооружился кастетом и дубинкой телескопом. Еще в дружной компании имелись два Сереги, не высокие ростом и квадратные телосложением. Оба всерьез занимались боксом и чувствовали себя уверенно, но только не в этот раз. Сегодня каждый из них зацепил по газовому пистолету, с переделкой стволов под боевые патроны. Наблюдающий суету соратников со стороны, мрачный осетин Дзабо, молча сунул под переднее сиденье помповый ИЖ-81 с пистолетной рукояткой.
— Слышь, Димон, ты хоть объясни что случилось, всегда с Кудояновскими ровно жили. Дзабо неделю назад бухал с ними в сауне, они его пьяного даже домой отвезли. Неужели все так серьезно?
Вопрос задал один из двух квадратных Сергеев, под 'Кудояновскими' подразумевались коллеги из конкурирующей фирмы, отношения с которыми всегда были уважительные и даже дружеские.
— Да откуда я знаю, Серега? Мне вчера Макс позвонил, помнишь тот, дважды сидевший? Говорит, у них две точки раздолбали какие — то гаврики с арматурой, а приемщиков предупредили, чтоб закрывались. На нас батон крошат, будем решать, как дальше жить.
— Ты у Жоры спрашивал, что за хрень? Такие вопросы пусть Сеня решает с Кудояном, не наш уровень. Ежу понятно, что наезд конкретный, а не пьяная хулиганка, под стволы вставать за чей — то беспредел не подписывались.
Это подал голос второй Сергей, в его словах звучала истина. Их пятерка выполняла функцию тревожной группы в организации Сени Битого, в руках которого находилась половина Ростовских приемок металлолома. Жорж Кипариди служил правой рукой и вроде исполнительного директора. Сам Сеня отлучаться с дома не мог, он был инвалидом и прикован к постели после того, как пулемет киллера перебил ему позвоночник. Прежнему шефу — Блюхеру, поставили гранитный памятник на Ростовском кладбище.
Так вот, Сеня, в данный момент, держал в руках примерно половину бизнеса цветного и черного лома. Второй частью рулил Давид Кудоян и забивший стрелку Макс работал на армянина.
— Да звонил я Жоржу, а толку? Плохо поговорили. Сказал, что если бомбят конкурентов, значит так надо и не моего ума дело. С Максом велел не церемониться, начнут грубить — сразу давать обратку. И вообще, не все время алкашню гонять на приемках, серьезные дела на подходе. Ну и пряники всякие обещал. Зарплату увеличить, а если кого зацепит — поддержку от фирмы и соцпакет расширенный.
Информация ввела в уныние и сразу, как то, приземлила. До этого момента в их обязанности входило оперативно реагировать на вызовы и разбираться с оборзевшими алкашами, которые имели привычку устраивать скандалы с приемщиками. Полноценными бандитами ребята не являлись, те работают на криминальное дно Ростова, а не на простого барыгу. Отлично сей факт осознавая, пацаны в серьезные разборы не лезли, на терки с уголовным миром ездили совсем другие люди. Но то было раньше. Теперь развеселое детство кончилось, игры намечались вполне взрослые.
— Да пофиг кудояновские, у нас поддержка и мы не трусы. Сколько их будет, Дима?
Дзабо, когда трезвый и не обкуренный говорил веско, как дрова колол. Из всей пятерки наиболее щуплый и невзрачный с виду, осетин считался абсолютно бесстрашным и никогда не 'врубал заднюю'.
— Они вшестером обычно ездят, но сегодня может и больше прикатить. Договаривались пять на пять, но кто его знает. Хотя подлянок за ними вроде не помню.
— Да поехали уже, что рассуждать, время поджимает. И опаздывать нельзя, сами знаете, не по понятиям.
Это подал голос основная боевая сила группы — Потап. Здоровый, мощный, в ножевых отметинах — в дыню лупит не раздумывая. В глубине души его все побаивались, даже Дзабо. Не дождавшись ответа, Потап сел за руль Логана и завел мотор. Дима плюхнулся на сиденье рядом, переложив ПМ из плечевой кобуры, за брючный ремень на спине. Он был главный, держать базар именно ему и светить стволом не годилось. Осетин за рулем и оба Сергея двинулись следом на Мазде, пути назад больше не было.
Выехавшая на встречу с другого конца города команда Макса Орешкина, находилась в еще более мрачном настроении. Предчувствия имели под собой почву — события происходили не понятные, запутанные, но требовали немедленной реакции. Вчера он имел пренеприятный разговор с Давидом, от которого получил такие инструкции, после которых захотелось отрубив концы смыться с города. На их приемки металла крепко наехали, и Кудоян не сомневался, что это дело рук Сени Битого — тот окончательно решил прибрать к рукам весь бизнес лома в городе. Еще недавно спокойную ситуацию, из равновесия вышибли контрактом турки, где цены стояли фантастические, но требовались регулярные и четкие поставки. Нужный объем без Кудояновских приемок не набирался, и Сеня решил развязать войну.
Ну, война так война, почему бы нет, так просто отступать в сторону Давид не собирался. Хитрый армянин умел просчитывать ситуации, имел влиятельных земляков, и ход событий примерно представлял. Так же был в курсе и городских раскладов, где давно царила гармония и относительное равновесие. Подзаплывшие жирком отцы города, никакой войны не потерпят, возьмут всех жестко за шкирку и усадят за стол переговоров, что вполне устраивало. Сеня не прав, начал первым и поэтому шансы Давида смотрелись весьма солидно. А начать войну, предстояло пятерке Макса, и было бы отлично, чтоб ребят положили на месте, в планы вполне вписывалось. Чем больше Сеня дров наломает, тем трудней будет оправдаться перед блаткомитетом. Уж он этих урок соберет в одной куче, позаботится.
Макс никогда не отличался умом или способностями к аналитике, но имел за спиной две ходки, опыт разных терок и ощущение, что их тащат в крупный блудняк, не смог перебить даже косяк первосортной анаши. Стрела ожидалась конфликтная, ребятам Битого предстояло кинуть предъяву, а брать огнестрел запретили категорически. Была мысль посадить на заднее сиденье бойца с калашом, но перед выездом их ошманали два Кудояновских личных охранника. Они выгребли весь огнестрел, обосновав тем, что вероятна ментовская засада. Настроение у пацанов было, как у роты штрафбата, которых гнали с винтовками на пушки и пулеметы. Ладно, авось пронесет — поехали.
Встреча проходила в подходящем для подобных мероприятий месте, на окраине города, между рядами недостроенных гаражей. Прибыли почти синхронно, по две машины и остановились в сорока метрах друг от друга. С одной стороны вышел Дима с верным Потапом, с другой Максим в паре со смуглым горбоносым парнем, имевшим кличку Янычар. Янычар имел репутацию бойца не хуже Потапа, все помнили знаменитый случай, когда тот убил вышибалу в ресторане ударом кулака в лоб. И если бы не деньги и связи Кудояна, приземлили бы орла лихого, лет на пять точно.
Встали зрачок в зрачок, Дима с Максом, Янычар с Потапом. Остальные остались рядом с машинами, от напряжения звенел воздух.
— Здравствуй Дима, привет Потап.
Первым поздоровался Орешкин, что было логично, инициатором стрелки выступала их сторона.
— Да, Макс, зачем звал?
Протянуть руку попыток никто не делал, обстановка не располагала, сейчас для всех главное сохранить лицо и не показать слабины.
— Дима, ты в курсе, две наших приемки расхерачили, на одной приемщику в лицо плюнули, на другой баба в кассе по роже получила.
— Ты сюда нас дернул, чтоб предъяву кинуть, я верно понял?
От зоркого глаза Димы не укрылось, что на шее собеседника от его слов взыграл кадык и не произвольно сжались кулаки.
— Это не просто так, Димон, это наезд конкретный. Или на себя берете, или нет. Если нет, верим на слово и в других местах ищем.
Вот он, кульминационный момент встречи! Если сказать, что не в курсе, то разъезжаются мирно, но авторитет ребят Сени будет похоронен. Война только начиналась, правда всплывет обязательно и то, что они испугались прямой конфронтации, убьет репутацию сразу и навсегда. А это не что иное, как безусловная профнепригодность всей пятерки. Уходить и уклонятся от прямого столкновения не полагалось.
— Если мы, дальше что? Извиниться заставишь?
Хрясь!!! Янычар со всей дури метил Потапу в челюсть и свалил бы, если попал. Но не тут — то было, не так прост Потап, то, что соперник сделал шажок назад, присаживаясь на опорную ногу перед ударом — подметил вовремя. Подметил и успел низко нагнуть стриженую башку на мощной шее, подставляя под удар вместо челюсти толстую лобную кость. А лобешник Потапа это не лоб несчастного вышибалы, чтоб сокрушить его, была нужна кувалда. Янычар дико взвыл — он одновременно сломал запястье и разбил костяшки.
— На землю! Завалю нахер!!!
Громом прозвучал львиный рык Дзабо, все упали под раздавшийся грохот помповика. Но никто от стрельбы не пострадал, осетин как боец очень опытный, стрелял исключительно по машинам, откуда летели осколки и лобовые стекла покрывались паутиной трещин. Эффект был достигнут самый нужный, вражья пятерка лежала на земле, обхватив руками головы. Только Янычар ничего не обхватывал, он был в нокауте от ботинка Потапа, размер которого сорок пятый. Победа полная, поверженных врагов шустро пинали по ребрам оба Сереги, постреливая иногда в воздух для общего антуража. Но абсолютно лишнее избиение пора прекращать, и Дима решил вмешаться в процесс.
— Все, братва, хорош трамбовать их, валим отсюда. Потап, уймись! Должны менты на стрельбу подъехать, вон дома рядом.
Здоровяк тем временем скидывал адреналин, с наслаждением превращая машину Макса в бесформенную кучу железа телескопической дубиной. Стрела закончилась для сторон удачно, лицо не потеряли, авторитет всех без исключения участников остался незыблем. Никто не ранен серьезно, вот только Янычару руку в гипс закатают обязательно. За избиение и разбитые тачки можно смело выставлять счет Кудояну, идея отправить их туда безоружными принадлежала именно шефу. Чем не повод, разыграть благородное возмущение? Отправил под стволы с голыми кулаками, пусть башляет соответственно, и повод есть достойный свалить в сторону, разыграв благородный гнев. Чем бы терка закончилась, разреши Давид взять с собой Калаш и пистолеты, — Максим старался не думать.
Глава 2. Хорошая новость и плохая.
Этой ночью две приемки Сени сгорело, на третьей постреляли собак и раздолбали машину охранника, который спрятался благоразумно, не проявляя героизма. Жора Кипариди, словил на перекрестке булыжник в боковое стекло, от пролетевшего на скутере подростка. В этом, хулиганском поступке, сквозил прозрачный намек, что в следующий раз будет уже не булыжник. Война разгоралась всю следующую неделю, пятерка Димы Зангина носилась по городу, реагируя на вызова с различных точек и никуда хронически не успевая. Так же металась и команда Макса с колоритным Янычаром на переднем сиденье, зачем он там торчал с загипсованной рукой на привязи — непонятно. Они даже пересеклись как — то раз в летнем кафе на набережной, и встреча получилась не злобной и безобидной. Помахали друг другу руками с разных столиков, но подходить не стали. Гасить друг друга приказа не было, а искать приключений добровольно и бесплатно — дураков нет. Всю приемку металлолома в Ростове парализовало, вражда набирала обороты.
Сеня с Кудояном несколько раз ругались по телефону, дошло до прямых оскорблений, а после того, как ночью во двор Битого влетела граната, дело запахло большой кровью. И вдруг чудо, все резко прекратилось. Как будто судья на поле свистнул окончание матча и обе команды двинули устало в раздевалки, не обращая друг на друга никакого внимания. Пункты снова заработали, никто никого не бомбил, а Дима с Максом закатили коллективную пьянку с целью забыть плохое. Узкий мир причастных к бизнесу металлолома дружно выдохнул — поползли неясные слухи, что хозяин будет один и скоро все узнают его имя.
Правая рука Сени Битого Кипариди, ехал на встречу с патроном, никого не опасаясь и даже не оглядываясь по сторонам. Внешность имел колоритно — семитскую, кучерявую шапку черных волос с проседью, чудно дополнял мясистый крючковатый шнобель. Похож был Жора, скорей на местечкового еврея, чем на грека, причем не только внешне, но и по характеру. От предстоящего визита его слегка потряхивало, шеф сказал, что все решилось, и момент для карьеры намечался судьбоносный. Последние события жуликоватого грека напугали, он уже обдумывал варианты бегства к брату в Евпаторию, но внезапно все закончилось и сейчас он узнает с каким именно результатом.
— Черрррмет ... Цвет, цвет, цвет..
Слово 'чермет', попугай Гаврила говорить научился, а вот более сложный цветмет, никак не удавался. Парализованный и прикованный к постели Сеня развлекался тем, что обучал его разговаривать и иногда со второго этажа дома раздавались жуткие матерные вопли, которые смущали гостей и вызывали дружный хохот охраны.
— Здорово, Жора, заходи, присаживайся. Все закончилось, но я боялся, что свалишь к брату на Украину, не выдержишь.
От такой проницательности греку стало не по себе, и он нервно заерзал на стуле, не забыв состроить обиженную физиономию.
— Сеня, рассказывай, не томи. Я спать по ночам не могу спокойно. Как работать, ничего не понимая?
— Ладно, слушай. Тесно нам вдвоем с Давидом, я ему давно предлагал уступить долю, но он даже обсуждать отказался. Уперся как баран и не в какую. А тут турки с контрактом и нельзя упускать возможность — сразу выходим на другой уровень.
— Орррлы гавно, Гаврррила рррулит!
В монолог Сени вставил свою реплику попугай.
— Эту войну я развязал, причем очень хотел крови избежать и кажется, получилось. Я знал, что папикам с администрации не понравиться и договариваться заставят и очень надеялся, что убедят Давида продать бизнес на моих условиях.
— Ты, Сеня, мужик крученый, не спорю и авторитет имеешь, но почему именно так и не иначе? Кудоян тоже мог бы выкупить твою долю и с турками дела вести. Зачем такая игра рискованная при равных шансах?
— А у него денег нет на мою долю. Тут при хорошем разборе даже деньги не катят, надо взамен адекватный бизнес подсуетить, иначе унизительно и позорно. А то получиться, что с темы вышибли, подачку сунув, так дела не делаются.
— А у тебя, значит, бизнес для Давида есть?
— Конечно. Карьеры, пусть забирает, ради такого дела не жалко.
Песчаные и каменные карьеры Сени давали устойчивый доход и считались лакомым кусочком. Но стать монополистом металлолома в области? Ради этого пожертвовать можно многим. Все звучало красиво, Жора озабоченно тер свой феноменальный нос, но главного ответа не услышал.
— Сеня, ты прямо скажи, получилось? Нагнули Кудояна или нет?
— Тут две новости, плохая и хорошая, с какой начать?
— Я который день на нервах, давление поднялось, давай хорошую.
— Нет больше Кудояна, забудь. Отплывает в сторону с моими карьерами, вся его часть переходит к нам. Юристы уже бумаги оформляют.
— Да! А плохая?
— Это больше не совсем наш бизнес. И тут ничего не сделать.
Бедного Жорика чуть не хватил удар, зря он к брату в Евпаторию не уехал. Но Сенина морда не выражала ни малейшей озабоченности, главарь, напротив, лучился оптимизмом. Все оказалось и сложней и проще. Дело в том, что последние события чудным образом совпали с заменой начальника УВД области. Прежний ушел под давлением целого ряда резонансных историй и непонятных скандалов, в результате которых в здание на Буденовском, заехал новый генерал — майор. Человек в области новый, без корней и привязок и поэтому сразу нуждался в выделении куска пирога, который соответствует статусу. Но с кусками было сложно, срабатывал закон, что прежде чем дать, надо забрать. Серьезный бизнес в Ростове давно поделен, мелкой подачкой не отделаешься, вот и пришла кому-то из чиновников в голову удачная мысль замкнуть турецкий контракт на генерала.
— Ты чего, Сеня? Это же петля на шею. Он сейчас начнет своих родственников втыкать на все хлебные должности.
— Ну ты даешь, Жора. Больше ему делать нечего, можно подумать, что у него вагон времени будет. Был человек с его стороны, сумму с каждого парохода оговорили и это процент от сделки, а сколько — не твоего ума дело. Зато, если раньше ты бегал со всеми договаривался и решал кучу вопросов, то теперь все на один телефон замкнулось. Ничего не должно мешать нашему совместному бизнесу.
Новость о единственном телефоне, который волшебным образом будет решать все проблемы, греку сразу не понравилась. В его прямые обязанности входило договариваться с налоговиками, участковыми, бандитами, пожарниками и даже наркоконтролем. Он успешно разруливал всякие ситуации, не забывая по ходу стричь мелкие гешефты в свою пользу.
— А почему они решили всю тему на нас замкнуть, а не на Давида?
— Да потому что дурак твой Давид, главного не понял. Его ошибка в том, что изначально выступил против объединения, хотел по старинке работать. Мне вообще предложили его из дела без копейки выкинуть, чтоб под ногами не путался, но не правильно это, получит он мои карьеры.
— Так, Сеня, а я тебе зачем теперь?
— Жора задал вопрос, который мучил с самого начала разговора.
— Как зачем, ты что? В магазин бегать, за попугаем прибирать, клумбы стричь во дворе кому то надо.
Рожа Битого сияла от удовольствия, а шнобель Жоржа совсем опустился, почти касаясь подбородка.
— Да не кисни, всем работы хватит. Весь Ростов теперь наш, по области еще приемки. Ты же не удрал никуда, когда война начиналась, верно? Такое не забывается, я людьми не бросаюсь.
Глава 3. Знакомьтесь — Гонтарь.
Генерал — майор Евгений Палыч Гонтарь, рассеянно ходил по комнатам еще плохо обжитого особняка, который ему предоставило управление в виде служебного жилья. Предложили на выбор или квартиру в центре, или частный дом. И то и другое, если понравится, можно будет оформить со временем в собственность. Но интересовало его это не сильно, мешало депрессивное настроение. Переехал с женой с самой Москвы, где карьера складывалась неплохо, и перевод вызвал немалое удивление московских коллег. Потом настала очередь удивляться уже коллегам ростовским, но те, скорее обрадовались. Обычно, если подобный пост занимал приезжий руководитель, то обязательно тащил с собой кучу своих людей на ключевые посты, местным кадрам доверия не было априори. Палыч поступил нестандартно, объявил сразу, что при всех перестановках намерен опираться только на местных, чем сразу расположил к себе коллектив.
В узком кругу решили правильного руководителя поддержать, и результатом сепаратного совещания стал как раз тот самый контракт. Генерал не спорил, но и радости не высказал, воспринял новость как должное. Вот и сейчас разгуливал по новому дому, в своем обычном меланхолично — депрессивном настроении, до банкета в честь вступления в должность, оставалось несколько часов. Дом казался большим для двух человек — дети вполне взрослые и остались в московской квартире. С ним поехала только жена, которая в данный момент носилась по магазинам в поисках соответствующей статусу генерала мебели. Он прошел в гостиную полупустого дома, где самый легкий звук отдавался гулким эхом и резонансом. На видном месте в большой комнате, висел его новый, недавно пошитый китель.
Китель супруга заказывала в брендовом московском ателье, он стоил определенных денег и сейчас, тщательно выглаженный для банкета, висел на плечиках, зацепленных за ручку оконной рамы. И в этот момент, с кителем происходило нечто такое, что абсолютно не уложилось бы в голове нормального, трезвого человека. Его резали бритвой. Нет, дом был пуст, и рядом никто не стоял, но китель резали, намеренно приводя в негодность. Палыч наблюдал, как на пиджаке и брюках появляются длинные параллельные полосы, и ничему не удивлялся. Был в его жизни 'скелет в шкафу', и кажется, этот скелет проследовал за ним с Москвы в Ростов. Все бесполезно, от себя не убежать. Он смутно представлял природу того невидимого, которое резало, зато хорошо понимал за что это делали.
— Привет, барабашка, и тут достал?
Вместо ответа с погон отскочила одна из звездочек и влепилась точно в лоб, поцарапав его. Из царапины показалась маленькая капля крови, Палыч ее размазал по лицу и истерически захохотал. Разве стоило покидать столицу, если на новом месте все будет по-старому? Ему стало смешно от своей наивности — именитые экстрасенсы, которых он посещал украдкой, уверяли, что подобные феномены привязаны к строго определенным местам и переезд должен помочь обязательно. Настроение совсем упало, приехала жена, увидела располосованный китель и горестно охнула, опускаясь на диван. Жанна была в курсе событий и так же надеялась на смену города.
А тут совсем некстати, должен подъехать человек от Сени Битого, которого предстояло курировать. Генерал альтруистом не являлся, и при внешнем равнодушии от предложения участия в турецком контракте, запросил информацию на главаря, служебное положение позволяло. Впечатление по результатам сложилось не однозначное, настораживала склонность к решению вопросов криминальным путем, но схема с контрактом понравилась. Там просматривалась стабильно высокая прибыль с хорошей возможностью вывода в оффшор. А счета у Палыча имелись, имелись и люди, умеющие организовать все аккуратно и незаметно. Вот только суммы на этих счетах, в данный момент, его устривали мало, и он решил не отказываться от предложения. Все же металлолом, это товар высоколиквидный и востребованный во всем мире, а тут ожидались регулярные большие объемы.
В этот дом Жора заходил с замиранием сердца, с людьми подобного уровня еще вести дела не приходилось. Но он был контактен, от природы нагл в хорошем смысле слова и точно не страдал комплексами. Домик, кстати, так себе, разве что большой размерами — к нему требовалось хорошо приложить руки. Об этом он заявил почти сразу с порога генеральской супруге, которая в него вцепилась клещем и завалила бытовыми вопросами. Про себя грек отметил, что снайперски попал в больное место и тут же начал давать толковые советы, прозрачно намекая, что готов взять на себя их реализацию немедленно. Жанна млела и таяла, генерал наблюдал диалог со стороны, и настроение его поднималось, проныра с кудрявой шевелюрой и мясистым носом был смешной. А он любил смешных людей и если плюс ко всему они еще и полезны, всегда старался к себе приблизить. Вот и сейчас Палыч с первого взгляда понял, что этот клоун его раздражать не будет, и лист бумаги из рук Кипариди принимал весьма благосклонно. А на листе, все расписано подробно и красным маркером выделены места, на которые следовало обратить внимание особо. Там сжато излагалась информация по контракту, все узкие места по пунктам, решение которых требовало его, генеральского, участия. Что ж, толково, без лишней воды, коротко и по делу. Для его должности ерунда это, а не проблемы, но Сене, конечно, нервы вымотают.
Уходил грек едва ли не другом семьи, Жанна загрузила его проблемами так, что пришлось записывать. Дело свое он сделал, у Палыча поднялось настроение, и он отправился на банкет в гражданском костюме и заклеенной пластырем царапиной. Супруга осталась дома, она терпеть не могла подобные сборища — находиться рядом с перепившим муженьком, удовольствие ниже среднего. Осадок от разрезанного кителя, безусловно, остался, но барабашка хулиганил не часто и пакости серией были совсем не его стилем. Гадил редко, но метко, сразу вспомнилась вонючая куча свежего дерьма в фарфоровой супнице на юбилее — изумлению гостей оригинальному блюду не было предела.
Банкет прошел на отлично. Говорили тосты, много пили, обстановка понравилась своей не принужденностью. Из напитков преобладало вино хороших марок, и откровенно пьяных не наблюдалось даже под конец вечера. Все веселились, гремела музыка, народ танцевал. Несмотря на стереотип, что банкеты в милицейской среде проходят в мужском обществе, женщин было примерно треть. Виновник торжества не имел репутации мажора или ловеласа, как впрочем и трудоголика, но хорошую юбку не пропускал, особенно если она того стоила. И надо же, немного опоздав к началу торжества, в метре от него на стул опустилась абсолютно шикарная женщина! Он ту красавицу с погонами подполковника заметил еще в управлении, их даже знакомили, а вот сегодня ее место удачно оказалась как раз напротив за длинным столом.
Случайность ли это? Палыч был тертым аппаратчиком, и подобные совпадения всегда отмечал в памяти. Так, зарубочкой, на всякий случай. Эх, хороша подполковник Вероника! Даже пахнет по особенному, голова кружиться. Но народу много, все смотрят с любопытством, и вечер никаких перспектив на продолжение не мог иметь в принципе. Вот ведь проклятый статус, даже проводить нельзя женщину. Бывают в нашей жизни моменты, когда генералы люто завидуют лейтенантам.
