Название: Нэкомата
Автор(-ы): Чендлер Бинг
Глава 1. Синее-синее небо Южно-Китайского моря
Лежу, раскинув руки, на спине и бездумно любуюсь прозрачно-голубым апрельским небом над головой. Легкий ветерок ласковым щенком вьется между вант и пытается заигрывать с непонятной тряпкой на флагштоке. Подо мной тихонько покачивается палуба, кажется даже, что кораблик, на котором я нахожусь, стоит на груди мирно спящего великана. Его вдох — плавный подъем, выдох — еще более плавное скольжение вниз. Умиротворяющее ощущение. В небе ни облачка, только в невообразимой выси видны еле заметные черные галочки чаек. Слышится тихий плеск забортной волны, шелест, с которым острый нос суденышка разрезает поверхность воды и скрип такелажа. Наш мотор молчит, два матроса-корейца тоже притихли в трюме, даже капитан прекратил лязгать в рубке какими-то железяками и засылать хэлпы в судовую рацию.
Как я здесь оказался? Без понятия. Почему вместо привычного белого потолка моей квартиры надо мной бескрайняя небесная синь? Без понятия. Что это за море и откуда я знаю, что матросы именно корейцы, а не папуасы или, не знаю, не китайцы? Без понятия. Нужно ли мне прекратить заниматься созерцанием природных красот и встать? Без понятия. И еще можно задать тысячу бесполезных вопросов, ответ на которые будет тот же самый. Без понятия. Значение сейчас имеет только один вопрос: что мне сделать, чтобы остаться в живых? И от степени правильности ответа будет зависеть, смогу ли я и дальше любоваться небом, слушать волны, вдыхать соленый морской воздух, просто жить, наконец.
Десять минут назад я лениво листал книгу, лежа на диване в благостном размышлении о том, что лучше — заказать пиццу на ужин или все же оторвать задницу от мягких подушек, пойти на кухню и заняться готовкой. Прикрыл глаза, ощутил мимолетное головокружение, мгновенье абсолютной темноты и безвременья, а затем сильную, выворачивающую боль над ухом слева. Впрочем, боль быстро прошла, раздалось еле слышное звяканье металла, я с усилием поднял веки и увидел апрельское теплое небо, покачивающуюся мачту и черточки морских птиц в вышине. Правда, все природное благолепие нарушалось свистом пуль, визгом рикошетов, капитанскими матами на русском и причитаниями на два голоса из трюмного люка на баке. Прошло уже девять минут, как я здесь валяюсь, тарахтенье приближающегося дизеля все громче, пора уже на что-то решаться. Незапланированные свидетели тем парням, что скоро запрыгнут к нам на борт, точно не нужны.
Скосив глаза, осмотрелся, может быть, что-то полезное для выживания валяется неподалеку. Оп-па, вот это номер! А прежний владелец тела был отнюдь не мальчиком-зайчиком, рядом с рукой лежит матовый ствол рублено-хищных очертаний, с другой стороны тушки — еще один. Надеюсь, рефлексы тела остались, потому что прежний я вовсе не был солдатом удачи или крутым тактиком-практиком. Навык обращения с огнестрельным оружием ограничивался стрельбами из калаша на срочной службе двадцать лет назад.
Подхватываю пистолеты, не задумываясь, привычно проверяю количество патронов в магазинах, — полные, замечательно. Ага, действует память тела, отлично. Значит, побарахтаемся. Автоматически сую в карман кусочек металла, выпавший из моей головы. На краю сознания промелькнула мысль: интересно, почему я так спокоен, почему меня не колбасит от отходняка или шока после переноса? Я ведь всю прошлую жизнь потерял, а сейчас невозмутим, как Будда. Ладно, подумаю об этом выверте сознания потом, после того как все закончится. Ну, или думать будет попросту некому, тоже вариант.
Судя по звуку, неспешно приближающееся судно находится уже метрах в пяти от борта нашего катера, с него слышны азартные голоса пиратов. Ну а кто еще в море берет корабли на абордаж? Только пираты и спецслужбы, больше некому. Если это спецура, значит, мне фатально не повезло, так что буду считать, что это злобные, но неумелые корсары, так легче. Итак, вдох-выдох, поехали.
Одним гибким движением переворачиваюсь и встаю на одно колено. Тело слушается идеально, такое впечатление, что его бывший хозяин бывал в таких переделках не один десяток раз, а все остальное время занимался подготовкой к экстремальным ситуациям. Пистолеты привычно устроились в полусогнутых и чуть разведенных в стороны руках. Прищуренные глаза моментально схватывают и оценивают обстановку, секунда на принятие решения и мгновенный вывод — меня не видят, есть все шансы знатно осюрпризить гостей.
Сдвоенный щелчок предохранителей, и я буквально размазываюсь в движении: прыжок вверх-влево на крышу рубки, сходу засаживаю дуплет навскидку в низкорослого смуглокожего мужика в грязном хаки с М-16 в руках. Следом выношу удивленно приоткрывшего рот верзилу в драных шортах. Так и не выпущенный из его судорожно сжатых грабок дробовик бесполезно грохочет в сторону, вышибая щепу из палубного настила. Пока враг ошеломлен, делаю шаг, другой, прыжок, кручу невообразимое сальто, перелетая над бортом пиратского кораблика головой вниз, замечаю еще одного бандюка, застывшего в полуприсяде. Он встречается взглядом с черными зрачками моих пистолетов, на планширь плещет красным вперемешку с серыми ошметками, а безголовое тело безвольно оседает на злую черную винтовку. Мягко приземляюсь, гашу перекатом инерцию прыжка, делаю рывок в сторону открытой двери рубки.
Окно маленькой кабинки разлетается, изнутри слышны басовитые хлопки и лязганье какого-то монструозного револьвера, в глубине рубки видны вспышки выстрелов. Стрелок наверняка оглох после первого же залпа из этой пушки. Справа басовито свистят пули серьезного, наверное, сорок пятого, калибра. Но поздно, фатально поздно, я уже напротив входа — правая рука молнией выстреливает в проем, левая нацелена вдоль стены надстройки, привычно гашу импульс отдачи, усатый толстяк бессильно оседает на пол. Никелированный кольт, весело пуская зайчики, откатывается в угол. Здесь больше никого. Мягкой, стелющейся походкой следую дальше.
Интересно, сколько живых мишеней еще осталось? Сейчас посчитаю. Итак, четверо уже в минусе. На том катере, где я очнулся, два человека команды и капитан. "Трое. В команде было три человека, а не два". — Откуда в моей голове взялась эта мысль, я не понял, но привычно отложил ее обдумывание на потом. Трое, так трое, какая разница. Суденышко, которое я так успешно зачищаю, раза в полтора побольше, кроме того, пиратский промысел небезопасен, мягко говоря. Но и это корыто не безразмерное, вряд ли на нем больше десятка поместится. Значит, ищу еще шестерых, а кто не спрятался — я не виноват.
Двое нашлись на корме, около покачивавшегося на вертлюге большого, с облезшим покрытием, видавшего лучшие времена пулемета. Какие, однако, авторитетные дядьки на нас наехали, не просто со стрелковкой на промысел ходят, а крупняк с собой таскают на всякий случай. Серьезный подход, уважаю. Вот только в моем случае бесполезный: кубарем выкатившись из-за рубки, я застал пулеметчиков врасплох. Они оказались не готовы к появлению противника снизу и перед смертью лишь успели изрешетить заднюю стену надстройки парой очередей из личного оружия. Пять, шесть, где-то еще есть, — мелькнула в голове детская считалочка.
Седьмой попытался повторить мой трюк с броском через крышу, но одышка, плохая физическая форма и банальное невезение не позволили ему реализовать задуманное. Обо что он там споткнулся, я так и не понял, но кашель, хрипы, карабканье и, как эпилог, звук смачного шлепка над головой слышал, еще когда расстреливал парочку на корме. Кувырок назад и сразу же прыжок вверх — вот он поднимается, меня не видит, смотрит на внезапно умерших подельничков. Бах, бах, уже все, лежит, только ноги мелко подрагивают, да футболка на боку намокает красным.
А ведь с момента, когда я начал активно действовать, и трех минут не прошло. Удивительными способностями обладал прежний хозяин моего нового тела, наводят они на серьезные подозрения. Ну не может обыкновенный человек так безэмоционально элиминировать себе подобных. И такой точности движений, акробатических трюков, заточенных под передвижение на поле боя, филигранного расчета ситуации и оптимальной траектории выстрела стандартному горожанину взять неоткуда. Не нужны такие знания в мирной жизни, а приобрести их стоит не одного ведра пролитого пота и целой бездны затраченного времени. Размышления проходили фоном, не отвлекая от основной задачи и не мешая контролировать пространство вокруг. На палубе никого, в рубке никого, где остальные? В трюме что ли попрятались, или в машинном дверь забаррикадировали? Не, туда я не полезу, слишком велик шанс нарваться на неожиданную пулю в упор.
— Эй, японка, ты там жива? Ну ты дала жару, внучка, а я-то думал, тебя убили! С нашей стороны никого нет, что у тебя? — Неожиданно раздавшийся хриплый голос с жутким акцентом заставил вздрогнуть. — Эй, девчонка, с тобой все нормально, помощь нужна? Кхе-кхе.
К кому он обращается, в команде никаких девчонок точно не было. Или это кто-то из пиратов решил схитрить, сыграть на неожиданности? Прислушиваюсь — нет, на юте тихо, на баке я сам нахожусь, если кто и остался, то только во внутренних корабельных помещениях, значит, наверху чисто. Да и отжигал сейчас только я, все остальные были, по сути дела, статистами. Значит, кричали мне, но почему "девчонка", "внучка"? И почему "японка", если я всю жизнь русским прожил и сейчас себя ощущаю именно русским, а не кем-то еще? Кстати, орали именно на японском, и я его прекрасно понял, понял даже, что для кричавшего этот язык не родной. Но опять-таки мысли промелькнули по краю сознания, не вызвав никаких эмоций, как будто были чужими, неважными в данный момент. Нужно ответить, помощь мне действительно понадобится — проблему с оставшейся частью экипажа пиратской лоханки надо решать, пока у них первоначальный шок не прошел от осознания, что они из охотника в добычу превратились.
— Все в порядке! На палубе чисто, семеро в минусе! — Кричу в ответ. М-даа, а голосок-то действительно девчачий. Интересно, сколько мне теперь лет? Там-то, на диване, остался сорокалетний мужик. — Что будем делать с засевшими внутри корабля? Может, поджечь тут все, и пусть дальше сидят, пока не потонут?
— Кха. Погоди маленько поджигать, красавица, сейчас сам переберусь, посмотрим, что можно сделать. — Ну вот и ладушки, сейчас появится человек, на которого можно все проблемы перекинуть, это замечательно. А пока стоит перезарядиться и помародерить, война еще не закончена. Из-за надстройки тем временем доносилось уже на ломаном английском зычное: — Пак, трусливая скотина, вылезай наверх, все закончилось, к штурвалу встанешь!
Пока наш катер швартовался к захваченному корсару, успел по-быстрому пробежаться по местам боевой славы. Затрофеил пару американских гранат М-67 с первого убитого мной коротышки, со здоровяка снял четыре береттовских обоймы с такими же патронами, что потребляют мои красавцы. По некоторому размышлению прихватил и М-16, — если все же случится лезть вниз, оставлю на палубе, с ней в узком коридоре не развернуться, но пока перенабиваю магазины к пистолетам, пусть полежит рядом, на всякий случай. Сижу, делом занимаюсь, на люк поглядываю, жду обещанной подмоги.
Едва закончил с перезарядкой и с негромким клацаньем вогнал обоймы в рукояти моих SIG Sauer P226, прочитал наконец-то, чем врагов сокрушал, как послышался звук приземления на палубу грузного человека. Тяжелые шаги, и вырулившие из-за угла безымянный пока что кореец и капитан суденышка, на котором я плыл, упираются взглядом в черный провал пистолетного ствола. Азиат сдавленно верещит, задирая грабки и пятясь назад, белый полноватый мужик в возрасте годков так хорошо за пятьдесят, напротив, миролюбиво разводит руки в стороны и успокаивающе гудит:
— Кхм, внучка, убери оружие. Это я. Быстро ты тут, мы и сообразить ничего не успели, как все закончилась. Школьница, говоришь? — Непонятно, с чего это я теперь еще и школьница? Ладно, это еще одна не важная пока что информация, закончим с захватом корабля, буду вспоминать, что к чему.
— Что делать будем? Тут гранаты нашлись, может, забросим в трюм для облегчения взаимопонимания с оппонентами? — Решил временно избегать в разговоре намеков на половую идентификацию, во избежание. Когда сам разберусь, кто или что я такое, тогда и буду употреблять нужный род правильно. Странно, опять никакой негативной внутренней реакции или отторжения мысли о том, что я могу оказаться не парнем, а девочкой-школьницей, не было.
Достаю и показываю серо-зеленый увесистый кругляш, иллюстрируя свое предложение. В принципе, можно применить баковый крупняк и издырявить все это корыто от кормы до носа. Браунинг М2 калибра 12,7мм — машинка серьезная, прошьет насквозь весь набор, не разбираясь, где там двигатель, днище, груз, члены экипажа или переборки. А пока покалеченное суденышко будет тонуть, успеем эвакуироваться на своем катере и сделать ручкой жертвам кораблекрушения. Только хотел озвучить эту идею вслух, как снова заверещал кореец.
— Сонбэним, не позволяйте этой амкхэ кидать гранаты, никак нельзя этого делать! Мы все погибнем, это же катер Родригеса, тут наверняка горы взрывчатки! — Он даже приседать начал от избытка чувств, но тут же заорал, как резаный, когда рядом с его ступней в палубный настил ударила выпущенная мной пуля.
— Еще раз назовешь меня сукой, бака, и я прострелю тебе колено. — В груди неудержимо разгоралась злость, — какой-то ублюдок посмел раскрыть на меня свой грязный рот, возмутительно! — Ты меня понял, кусотарэ?
— Заткнись, придурок! — Подхватил помрачневший кэп. — Никто ничего никуда кидать не будет. Иди лучше оружие прибери, нечего ему на палубе валяться.
Проводив взглядом вздрагивающего и постоянно оглядывающегося корейца, поворачиваюсь к деду. Он в это время задумчиво поглядывал на прикрытый люк, явно прикидывая, как донести до засевших внизу предложение о сдаче. Зачем ему вообще нужен такой геморрой, я не понял, но решил со своими разрушительными предложениями не высовываться. В конце концов, он здесь морской волк, ему и разруливать проблему, я-то что, только огневая поддержка, не более. Итогом недолгих раздумий стало приглашение к переговорам, переданное из рубки по внутренней связи.
Минут пять, может, чуть больше, было тихо, потом крышка откинулась и сначала показалась рука с белой замурзанной тряпкой, а чуть погодя вслед за рукой нечесаная кирпичного цвета шевелюра и два опасливо поблескивающих глаза. Помахав еще раз для верности пародией на белый флаг, рыжий выбрался наружу, согнул руки ладонями в нашу сторону и басом осведомился:
— Вы, что ли, нашу лоханку захватили?
— А что, есть сомнения? — Не дав шкиперу вставить слово, задиристо поинтересовался я. — Так ты не мучайся, покричи, позови кого-нибудь, удостоверься.
— Да не, я так, для порядка спросил. — Стушевался рыжий. — Но внутри ваших нет, будете штурмовать, умоетесь кровью.
— А я не буду штурмовать, зачем мне это? — Картинно выгибаю бровь и всячески демонстрирую свое удивление такому глупому предложению. — Я просто подпалю это корыто с двух концов, потом мы отойдем метров на сто и постреляем по вам вот из этого большого красивого пулемета. И все на этом, дальше мы пойдем, куда шли, а вы — на дно.
