В тот год я закончила техникум связи в Ростове. На работу мне нужно было выходить в сентябре. У матери, работающей пенсионерки, "подоспел" отпуск. Она трудится в местной администрации служащей. Должность, конечно, не руководящая... Но и не уборщица. Зачем вам всё о моей мамочке рассказывать? Пусть её должность останется в секрете...Достаточно сказать, что зарабатывает она достаточно, а на меня долгие годы пенсию получала: отец погиб на войне, на Курской дуге. Маму мою зовут Аграфеной Васильевной,— друзья зовут ее Груней или Грушей,— выглядит она для своих пятидесяти шести — расчудесно, стройна и до сих пор хороша собой. Жаль, из-за меня мать так судьбу более и не устроила, а может, сама не хотела...Но внимание мужчины ей всегда оказывают! Достаточно сказать, что в кисловодском санатории им. С.Орджоникидзе, что на Ленина, где мы с мамой отдыхали в августе, её на танцах чаще приглашали, чем меня. Оно и понятно: в свои восемнадцать я до сих пор — "гадкий утёнок" с худыми коленками, длиннющими ногами и рукавами, да еще рост выше среднего, — кому охота танцевать с девушкой, которая сверху вниз на кавалера смотрит? Трудно мне придётся с мужчинами...Но пока меня это мало волнует, рано мне еще о любви-то думать! Так мама говорит, а я — не спорю...Я читать люблю, даже поэзию читаю. Работа на почте — хорошая работа: можно будет и на рабочем месте иной раз почитать...Мама говорит, что я — сущее дитя...Ничего в жизни не понимаю...

Кисловодск — город-сказка: он расположен в долине, окруженной с севера и с востока склонами Пастбищного хребта, с юга Кабардинским хребтом. Город находится в 65 километрах от Эльбруса. Долина образована ущельями 2 речек — Ольховки и Березовки, которые впадают в реку Подкумок. Я, втихаря от мамы, съездила посмотреть на тот самый Подкумок...С востока город защищен холмами, с запада долина ограничена высоким кряжем холмов, образующих Березовую балку, с юга — Кабардинским хребтом и с севера — цепью террасообразных меловых гор Боргустанского хребта. Эти горы являются отрогами Пастбищного хребта, которые взяли Кисловодск под надежную охрану от холодных ветров, обеспечив ему неповторимый, чудеснейший микроклимат. В Ребровой балке располагается главный санаторный район курорта. Песчаные и меловые горы вокруг Кисловодска образуют террасы с пещерами и гротами. Отдельные глыбы красных песчаников при выветривании приняли причудливую форму. Несмотря на то, что город расположен в долине среди гор, воздух не застаивается, — в долине постоянно циркулирует поток горного воздуха, который идет по ущельям рек. Районы города находятся на разной высоте над уровнем моря, например, район Нарзанной галереи, которую отдыхающие называют "водопой", где мы постоянно воду пили — на высоте 813 м. На склонах гор, окружающих Кисловодск, раскинулись субальпийские луга, в окрестностях — горно-степная растительность. Город утопает в зелени скверов. Украшением и гордостью Кисловодска является Курортный парк: в нём свыше 250 видов деревьев и кустарников, в том числе кедр, пихта, берёза, сосна, ель, орех, павлония китайская, пробковое дерево и пр. В парке куча смешных и доверчивых белок. Я их сама кормила кедровыми орешками, — они бесстрашно ели...

На курорте время всегда проходит быстро и весело. Съездили на несколько экскурсий, посмотрели Ессентуки, Пятигорск, сфотографировались возле бесконечных каменных орлов, полазили по горам, — вот и подошло время уезжать. Перед отъездом из Кисловодска у нас возникли некоторые проблемы: не купили мы заранее обратных билетов, и пришлось отстаивать огромную очередь в вокзальной кассе. Рядом с нами в очереди стоял высокий дяденька, непонятного возраста, лет за пятьдесят, или старше, не смогла я понять. Долго смотрел на мою мать, потом вступил в беседу и так у них "забеседилось": я даже в сторону отошла, чтобы не мешать. Оказалось, дяденька собирается ехать к родственникам в Пролетарск, здесь был в санатории им. Кирова, билет ему нужен на завтра, то есть ехать он предполагает вместе с нами. В дяденьке оказалась масса обаяния: моя мать, обычно неразговорчивая, тихая женщина, с ним вдруг разговорилась, заулыбалась даже, наверное, он говорил ей только приятные вещи. Она ему и меня уже представила, будто в том какая необходимость была: ""Это — моя дочка, Зоя. Будет работать на почте в Сальске. Надеюсь, со временем окончит и институт связи..." Я просто глазам поверить не могла: матушку словно подменили! Дядька говорил ей "правильные", реальные комплименты: и про рыжие косы, и про зеленые изумрудные глаза, — он мне показался похож на массовика-затейника или завклуба: так язык "подвешен"...Признаться, я рассердилась, что мать с незнакомым человеком так мило общается. С другой стороны, я — уже взрослая, смешно ревновать по-детски...Привыкла я, что мать только мне принадлежит...

Звали седовласого и благообразного нашего товарища по несчастью-стоянию в очереди, — Семеном Васильевичем, даже отчество у него с мамой совпало! Он представился бывшим шахтёром, бывшим фронтовиком, бывшим "счастливым человеком", — недавно, сказал, умерла горячо любимая супруга. В санатории хоть немного удалось развеяться от душевной тоски...Только я что-то в его грусть-печаль не поверила: такой цветущий вид был у дяди Семёна, — так он велел мне себя называть, — что ни о каком унынии и речи идти не могло! Но мать кивала сочувственно, принялась говорить слова поддержки, будто они ему нужны были...

Дядя Семён завладел инициативой покупки билетов: мать ему вручила деньги за два наших билета и он тут же сплёл кассирше душераздирающую историю, что он с семьёй едет навестить тяжело больную тётю, что все мы так переживаем о ней...Тут же, незаметно и ловко, он просунул в окошко шоколадку "Алёнка", которая так же незаметно исчезла, — и мы стали счастливыми обладателями трёх билетов в купе на завтрашний поезд. Мама счастливо смеялась: она стояла в сторонке и не слышала сказочной истории о "больной тётке", а мне такая хитрая политика на пустом месте не понравилась. Глупа я еще, это точно...

В поезде нам с дядей Семёном хорошо было: он и койки опустил, и вещи донёс, и потом сводил в вагон-ресторан ужинать. Удивительное дело, но мать согласилась...А меня без устали поил сладким "Байкалом" и минеральной водой "Бжни", — что-то, но в жадности его не обвинишь, это точно!

Я раньше залезла на свою верхнюю полку и сделала вид, что сплю, чтобы не мешать общению двух "голубков", а они допоздна играли в карты, — у дяди Семёна они с собой были, разговаривали "за жизнь", она ему рассказывала про оккупацию Сальска, в котором "стояли фашисты" с 31 июля 1942 года по 22 января 1943 года, "все это время мы жили в сарае в доме моей матери, бабушки Зои, в селе Воронцово-Николаевское, которое лишь сейчас включили в городскую черту", потом она ему о пребывании Шолохова в нашем городе говорила, о первом Сальском городском фестивале молодёжи, а он всё хвалил и хвалил маму, ее мужество, стойкость и неувядающую красоту, — о себе почти не упоминал, словно весь мир для него на маме сомкнулся...Не заметила я, как и на самом деле уснула...В нашем Сальске поезд стоит долго: дядя Семён вынес наши вещи , и долго прощался с мамой. Обещал скоро приехать в гости...Похоже, он в нее влюбился. Или делал вид. А она — точно влюбилась, это надо же...За сколько лет впервые...

Пришли домой. Такси брать не стали: было у нас всего две небольшие сумки, мы с мамой никогда "мешочницами" не были, и я ее отговорила брать такси. Недалеко идти...Сальск — городок небольшой. Он и городом считается всего с 1926 года. Первым поселением на территории современного Сальска был хутор Юдичев. Хутор этот постепенно разрастался, так как в безводные, сухие сальские степи бежали свободолюбивые крепостные крестьяне из Воронежской, Курской, Харьковской, Херсонской и других губерний царской России. В 1849 на хуторе построили церковь и переименовали его в село Воронцовское, в начале XX века село стало называться Воронцово-Николаевским в честь царя Николая II. В конце XIX века через сальские степи пролегла железнодорожная магистраль, в километре от Воронцовки возникла станция Торговая. 1 марта 1926 года посёлок Торговый преобразовали в город Сальск, однако, само село Воронцово-Николаевское вошло в черту города Сальска лишь в текущем году. Квартира наша — недалеко от вокзала, по улице Ленина. Покидали вещи, чаю напились и я убежала к бабушке, — она тоже живет в Сальске, в том самом бывшем Воронцово-Николаевске, которое теперь является составной частью города. Мама прилегла отдохнуть.

Бабушка моя, Мария Тимофеевна, — уникальная женщина: бывшая учительница начальных классов, вот сейчас ей семьдесят пять, а она недавно овдовела. В шестой раз. Представьте себе! Но не унывает: вдовый сосед к ней стал захаживать чайку попить и в "ведьму" с "дураком" сыграть, а она с ним "сокорит" так, словно девчонка молодая. Он её на пять лет моложе, но внешне эта разница не видна. Они вдвоем ездят в конезавод им. Будённого, что в девяти километрах от Сальска, кататься на лошадях: у соседа там "конмальчик" знакомый, он им коней даёт. И меня с собой берут по выходным...Похоже, одна я в роду не умею с мужчинами шуры-муры водить, неудачная я получилась...Словом, рассказала я милой бабуле про путешествие в Кисловодск, про горы, как мы на Эльбрус ездили, как на Машуке близ Пятигорска были, как мне тот нарзан хвалёный почему-то не понравился , в отличие от мамы, — она пила с удовольствием, сказала, что "помогает". И про дядю Семёна тоже бабушке всё сказала: уж она так обрадовалась за мамочку, мне даже стыдно стало, что я такая...себялюбивая, что ли...Наверно, нужно пересматривать взгляды на жизнь: я уже выросла, приобрела профессию, нужно начинать собственную жизнь, — нельзя же всю жизнь волочиться хвостиком за мамочкой!...И так в школе меня класса до девятого дразнили "маминой дочкой", — другие девчата помогали родителям по дому, смотрели за младшими братишками-сестренками, а меня лишь перекидывали как неотъемлемую обузу от бабушки к матери и обратно. Хватит! Я — взрослая... Через несколько дней мама вышла на работу. А мы с бабушкой и её "другом" ездили несколько раз в конезавод им. Буденного, кататься на лошадях. Страсть как коней люблю! С раннего детства умею верхом ездить, благодарение бабушке!.. В десятом, выпускном классе мне представилась прекрасная возможность еще более развить способности к верховой езде: матери пришлось много работать по командировкам, с этими бесконечными ревизиями, ночевать я одна боялась, и бабушка взяла меня пожить к себе, она тогда жила с очередным мужем именно в конезаводе. Конезавод N 158 им. Буденного основан в 1921 как военный конезавод. Первоначально в него поступили лошади из частей 1-й Конной армии. Там разводили донскую и буденовскую породы. Потом уже и других разводить начали...В 1950-е гг. сам С.М. Будённый сюда приезжал. Конезавод — как маленький городок. Там все как из старого мира: люди, кони, конюшни, деревья, птицы. Конюшни — большие, перед аллеей, ведущей к зданию конюшни, — две конные статуи. Слева от конюшни — трибуны и поле для конных забегов. Неподалеку — сенники, лари для овса. В специальном лазарете лечат занедуживших коней. В карантинном блоке кони после ипподромного забега три недели проходят восстановление, набирают сил для новых показательных выступлений. На левадах — огороженных загонах под открытым небом — стоят на привязи орловские и арабские лошади. Выкроена маленькая левада для пони, — они, диковинные лошадёнки, малы ростом, но такие важные и забавные, а дети их любят, — не описать!... Тренерский корпус, склады, шорня, кузница, сварка, пильня — всё это конезаводу необходимо. Шорня — в закуточке, там набросаны поломанные недоуздки, вожжи, седла. Руки у шорника к делу привычные, но только сыромятные ремни в наши дни — большая редкость, а если крепить уже использованным старьем — риск большой: порвется, едва за ворота выедешь..

И в школу я там несколько месяцев ходила: до сих пор помню фамилию директора, — Жижкин...Учителя там были чудесные...Правда, с учителем физики и астрономии были небольшие проблемы, но бабушку, его хорошую знакомую, просить не стала, — сама разобралась...

Если коротко: не было у меня раньше никакого интереса к небу звёздному, и все! Отсюда и все проблемы... "Астроном" — дядька увлеченный, уроки вел со светящимися глазами, весь сиял и становился похож на мальчишку из романов Жюль Верна. Однажды он меня вызвал к доске и начал спрашивать что-то о Луне. А зачем? Домашнее задание я не выполнила, текст не прочла, но сразу в этом не призналась. Думала, пронесёт, да куда там!... " А скажи-ка мне, Зоенька, какая сила тяжести на луне?", — хитро так спрашивает. "Лунная", отвечаю. "А на Земле какая?" — "Земная!..." Поставил двойку, велел выучить к следующему уроку, а я не выучила: дел много было, — картошку копать ездили и до вечера копали, потом спина не разгибалась, но разве же это — объяснение для "астронома"? Надеялась я, что он меня назавтра не вызовет: обычно он не спрашивал быстро тех, кому "двойбан влупил", думал, что двоечники сами обязаны руку тянуть, стремясь "исправиться", но мне-то чего было беспокоиться? Всё равно экзамены я собиралась сдавать в школе в Сальске, что мне до оценок деревенского педагога!...

Но Он — вызвал. И опять начал про свою силу тяжести. "Давайте я Вам подскажу, Зоенька: там сила тяжести шестикратно от земной отличается. Вы мне только подскажите, в какую сторону...Больше она, чем земная, как думаете?" — "Точно, — отвечаю, — больше!" Тут все как заржут, точно как те кони конезаводские перед водопоем...Поставил он мне аж единицу! Оказывается, на Луне все предметы весят в шесть раз меньше, чем на Земле... "Вот тебе, Зоенька, там и жить надо, будешь "тяжеленькая", а здесь тебя просто ветром колышет..." Ну, откуда же мне про ту тяжесть знать, спрашивается? Я в свободное время бабушке помогаю. Иногда еще вот классику читаю, — наших авторов советских всех перечитала, даже в очереди писалась в своё время на Николая Островского, иной раз и Бальзака читаю, и Золя, — например, "Лурд" — очень прогрессивный роман. Читали? А на книжки по астрономии нет у меня ни желания, ни терпения, — не собираюсь звезды по ночам лицезреть... И тут старый "астроном" просит меня подойти к нему после уроков. Подошла. Дал он мне книгу почитать. Сказал, убедительно "просит" прочесть... Засела после уроков в амбаре, начала читать. Понравилось! Книжка называлась "Туманность Андромеды", и еще там несколько повестей и рассказов было. Слов мудрёных — уйма, но в сюжете — целый мир неизведанный, совсем непохожий на мир Островского с его "Как закалялась сталь", или же на загребущего Гобсека бальзаковского...Совсем иной мир...Все выходные читала я ту книжку, а потом "астроном" устроил мне допрос форменный, "о чем книга", я ему все ответила, как он и ждал. А он — мне: "Зоенька, так можно ли к другим планетам летать, не зная силы тяжести на родном и единственном спутнике?" И правда...

Фантастику я полюбила благодаря "астроному", расширила горизонты познания. Библиотекарьша в конезаводе — чудесная, Элькой зовут, молодая еще, она мне помогала книжки хорошие брать и даже в очереди передвигала. На книжки-то — очередь, каждый, кто хочет популярную книгу прочесть, записывается в специальном формуляре, пишет свою фамилию и получает номер по списку.

123 ... 424344

↓ Содержание ↓