Выбор

Пролог и первая глава.

Я пришла в себя... Лучше бы и не приходила. Очнуться в кругу Пожирателей Смерти — наверняка это хуже, чем умереть, вовсе не приходя в себя. Перед двенадцатью мужчинами и одной женщиной я стояла, одетая только в ошейник, и тринадцать пар глаз разглядывали меня с каким-то нездоровым интересом. Я попыталась прикрыться, хотя и отчетливо сознавала бесполезность этого, но не смогла пошевелить даже пальцем.

-Ты посмотри, как у нее соски напряглись! — Раздался глумливый голос из-под серебряной маски прямо передо мной. — Небось, уже предчувствует, что отдаст свою девственность настоящим мужчинам! Ишь, как вздрогнула... Мы уже все знаем, что ты еще девочка.

Все? Они меня... трогали? Все?

— Ишь, как залилась краской, грязнокровочка. — Прошипела единственная женщина. Беллатрикс Лейстрендж не считала нужным скрывать свое лицо. — Поздно смущаться. Сейчас тебя все опробуют, всеми возможными способами. Ну ка, покажи нам себя!

Я забилась в сковавших меня колдовских путах, но мое тело подчинилось приказу Лейстрендж. Мои руки, независимо от моей воли, приподняли начавшие наливаться груди и покачали ими. Потом я провела у себя между ног, убедившись, что там не осталось и волоска. Я медленно повернулась вокруг себя, давая всем Пожирателям рассмотреть себя. Неужели все так и произойдет? Неужели мое тело, подчиняясь сковавшему его заклятью будет принимать этих тварей?

Лейстрендж мягким, каким-то скользящим шагом приблизилась ко мне, и мои руки сами собой обвились вокруг ее шеи.

— Молодец, какая послушная грязнокровочка! — Издевательски прошипела Лейстрендж. — Прогни-ка спинку.

К своему ужасу, мое тело проделало именно то, что требовала от меня эта сумасшедшая, и ее руки развели мои ягодицы и заскользили между ними.

— Какая сладкая девочка... уже и намокла! — Я с ужасом поняла, что Лейстрендж говорит правду. — Ребятам будет легко проникать в тебя.

Пальцы Беллы проникли в мое лоно, а потом добытой оттуда влагой стали смачивать отверстие, расположенное неподалеку. Мое сознание забилось в ужасе, но тело снова и снова предавало меня и из не желающих сжиматься губ вырвался стон наслаждения.

— Вот умничка. — Продолжала издеваться Белла. — Но не бойся, когда придет время — заклятье снимут, так что кричать и плакать, отдаваясь моим братьям, ты будешь сама.

Я хотела завыть от ужаса, но мое тело прижалось грудью к Лейстрендж, и потянулось губами к губам насильницы. Ее пальцы все сильнее и сильнее скользили по моим нижним губам, а ужас все по сильнее и сильнее охватывал мой разум, так же как похоть охватывала мое тело.

— Отлично, Белла, отлично. — Шипящий голос Того-кого-нельзя-называть прервал поцелуй, и язык Лейстрендж покинул мой рот. — Теперь мы принесем эту истекающую любовным соком девственницу силам варпа. Она будет вечно страдать в Великом океане, и демоны Хаоса будут играть ее душой. А ее друзья, если они еще остались, будут пытаться ее спасти... Может быть даже сам Поттер убьется, в попытках вырвать ее душу из рук темных богов! Фините инкантатем!

Заклятье, удерживавшее меня в повиновении исчезло, и я медленно сползла по Лейстрендж.

Сумасшедшая быстро заняла свое место в кругу Пожирателей смерти. Большинство мантий из тех, которые были видны мне — странно топорщились, но никто из стоящих не двинулся с места чтобы приблизиться ко мне.

Громкое шипение накрыло весь зал... пол у меня под ногами исчез и я полетела во тьму и ужас.

* * *

В сияющих волнах Нереальности я уютно устроилась на "кресле" из нескольких отловленных низших, и с некоторым интересом наблюдала за неприятностями жертвы практики заговора. Честно говоря — это далеко не та я, на которую мне было бы приятно смотреть.

Да уж... Я вспомнила свою первую самостоятельеую вылазку. В том Отражении оказалось достаточным лишь "слегка" подправить один глупый и нечестный ритуал, и все пошло так, как и надо с моей точки зрения. Я даже несколько раз наведывалась потом в то Отражение, готовясь подстраховать ребят, но они сумели справиться самостоятельно, и даже не рассориться с рыжим семейством... что отнюдь не было плюсом с моей точки зрения, но, в принципе, ничего не меняло.

Эта же "я"... В ходе наблюдения за ее жизнью мне неоднократно хотелось позаимствовать у моего сюзерена и любовника его любимый универсальный артефакт*, и использовать его по назначению. Но увы... Слишком близкий это оказался Сопредел, и если не изменить его — то в самое ближайшее время нам придется встречать Всеобщее благо и его адептов в нашем мире, где они будут угрожать нашим друзьям и вассалам.

/*Прим. автора: см. "Школьный демон. Второй курс", глава "Воплощение проблем"*/

"Сюзерен и любовник"... Я непроизвольно задумалась о правильности этих слов, благо делать пока что было особенно нечего... С одной стороны — мы как-то так и не собрались провести каких-либо церемоний, призванных зафиксировать и узаконить наш новый статус в глазах богов и людей. С другой... с другой стороны — Владыка изменчивых ветров и так видит любые пути. Так что... не могу ли я назвать своего сюзерена — мужем? Тем более, что в немагической части нашего мира понятие "гражданского брака" входило в оборот все прочнее... и не сказать, чтобы мне это так уж нравилось.

Как всегда, при мысли о Главе Дома, мои мысли постарались улететь куда-то "не туда". Мне вспомнились его твердые и уверенные руки, его жадные и требовательные губы, его...

Так. Стоп. Эдак я варп знает до чего домечтаюсь... а, между прочим — я на работе. И объект моего наблюдения только что похитили. В другой ситуации девочку ждала бы далеко не самая простая смерть, что окончательной сбросило бы одного замечательного мальчишку в руки искателей Всеобщего блага. Но этот вариант мы сумели предупредить, подбросив Темному лорду этого мира описание некоторого... небезынтересного ритуала, сулящего и увеличение магической мощи, и некоторые политические преимущества. Так что сейчас девочку раздели, не забыв как следует при этом ощупать и убедится в ее девственности, и принялись готовить к предстоящему ритуалу.

В горло бессознательного тела влили несколько зелий, которые должны были резко повысить возбудимость... и среди них я с улыбкой опознала некоторые продукты, отнюдь не сваренные в котле, кипящем на колдовском огне в ночь полнолуния под вой оборотня, а самым пошлым образом купленные в маггловской аптеке.

Потом на девочку, еще только начинающую превращаться в девушку, наложили комплекс заклятий, изобретенный лично лордом Волдемортом. Основой его послужил незабвенный Империус, а дополнениями — несколько проясняющих сознание заклинаний, чтобы жертва отчетливо сознавала происходящее, но не могла сопротивляться приказам. Интересная конструкция...

Руки нашего агента в окружении Темного лорда размяли безвольное тело, и операция вступила в следующую стадию.

— Энервейт!

На этом этапе моей задачей было подстраховывать пленницу и нашего агента, с тем, чтобы выдернуть их в варп, если вдруг все пойдет не по плану.

Шпион нашего врага наблюдает за происходящим, окутанный целым облаком разнообразных эмоций. На лице они, конечно, не отражаются, да и лицо это скрыто под серебряной маской, но если бы Темный лорд был, при всей его ментальной мощи — еще хоть чуточку эмпатом — провал шпиона был бы неизбежен. К счастью, нежити эмпатия практически недоступна, а лорд Волдеморт, как его не рассматривай — просто интересная разновидность лича. Да и среди его окружения ментальные практики, способные дать его слугам возможность сопротивления господину — не поощряются. Так что, кроме меня и нашего агента эмпатов там нет... по крайней мере — нет достаточно сильных и опытных эмпатов, чтобы разобраться в мешанине эмоций, витающих сейчас в заклинательном зале. Но предположения — предположениями, а бдить все равно надо, чтобы какой-нибудь выплеск Всеизменяющегося не пустил весь план Церберу под хвост. Нам ведь нужно не только заполучить мое альтер эго, но и слить полное и подробное описание ритуала Великому Белому и его Ордену. Впрочем, Темному лорду нужно то же самое: т.е. пожертвовать девственницу силам варпа (о том, что в качестве такой силы буду выступать я — скромно умолчим), и обеспечить Альбуса Дамблдора подробностями проведенного над его пешкой ритуала.

Руки Беллатрикс скользят по телу той, которую я очень не хочу называть собой, доводя ее до грани обморока от ужаса и наслаждения. Я же наблюдаю за реакцией "не себя", отмечая, что ее можно объяснить воздействием влитых зелий только частично. Это... это любопытно и подлежит обдумыванию. В некоторых из десяти тысяч будущих это наблюдение может дать... интересные результаты.

Но вот отзвучали последние слова заклятья, и реальность распадается под ногами жертвы клочьями варпа.

— Понравилось? — Кидаю я темную и скрытую нить мысли нашему агенту, одновременно накачивая лича злой, отравленной Силой. Когда-нибудь он поймет, как ошибся, приняв ее. Когда-нибудь. Не сейчас.

— А то! — Приходит мне ответ агента. — Давно мечтала с тобой что-то подобное проделать...

— Так за чем дело стало? — Удивляясь самой себе, спрашиваю я. — Антонин вообще к женщинам не ревнует, с Гарри как-нибудь договоримся...

Я плавно перенаправляю полет жертвы сквозь имматериум туда, куда мне надо, отгоняя от нее мелких хищников варпа... Отгоняю я их, впрочем, не слишком далеко, так чтобы "не я" смогла почувствовать их присутствие и проникнуться.

— Нет уж. — Мысль Трикси искрится смехом. — С согласия — это не интересно.

И наш агент отправляет мне образ меня самой, перевязанной розовой ленточкой и с завязанными глазами... и как Трикси неторопливо облизывает меня в самых интересных местах, в то время как ее руки болезненно выкручивают мне соски...

Почти непроизвольно я добавляю в эту картинку овладевающего мной Мори...

— Вот-вот... — Ехидничает Трикси. — Куда уж без него? А к мужчинам Антонин очень даже ревнует...

— Тьфу! Садистка-нимфоманка!

Под хохот Беллы я обрываю связь. У меня на сегодня запланировано еще много... интересного.

Глава вторая.

Тьма играла с моими чувствами, обманывая их. Я не понимаю куда я лечу... иногда мне даже кажется, что я взлетаю вверх... но это чувство немедленно сменяется ощущением падения... Порывы ветра касаются обнаженной кожи кажется, со всех сторон сразу. И следят откуда-то из тьмы страшные, жаждущие глаза. Я не вижу их, но взгляды ощущаются почти как прикосновения. Вот только те, кто смотрят — не решаются приблизиться. И это как бы не страшнее прочего. Они — как рыбы-лоцманы, застывшие в отдалении от обреченной жертвы, вокруг которой обманчиво медленно скользит силуэт акулы.

Я чувствую их голод там, в темноте. Я знаю, что не могу этого чувствовать... но все равно чувствую. Я пытаюсь объяснить себе, что это — только страх... что я обманываю сама себя... но именно обмануть себя я и не могу. Они есть. Они ждут. Там, в темноте. Ждут... и боятся. Хотя каждый из них легко может сожрать меня — но точно так же Та-что-кружит-рядом может убить и сожрать как любого из них, так и всех их сразу. Поэтому они ждут неподалеку. Готовые и бежать, при малейшем признаке агрессии, и набросится на остатки моей души, если Та-что-рядом соизволит им хоть что-то оставить.

Но кроме этого, страх добавляет и тот факт, что то, что сделали со мной там, наверху, продолжает действовать. Я ощущаю... Судя по прочитанным мной книгам это и есть возбуждение. Откуда-то я знаю, что оно привлекает все больше и больше хищников оттуда, из тьмы... Но ничего не могу с этим поделать. Воспоминания о руках проклятой Пожирательницы, ее поцелуе — заставляют меня покрываться гусиной кожей, а соски — твердеть.

— Где я? — Спрашиваю в темноту не столько в надежде на ответ, сколько надеясь отогнать страх и стыдные мысли.

— Ты — в Бездне варпа. — Против всякого ожидания, мне отвечают. — Рушишься в Девятый круг, где тебе и положено пребывать!

— НЕТ!!! Почему — Девятый? Я никого не предавала! — Страх и возмущение такой несправедливостью накрывают меня бурной волной.

— Разве? — Незнакомый голос стихает до вкрадчивого шепота. — А ты вспомни!

* * *

Я отправляю белоснежную сову со словами надежды и ободрения, а сама — сжимаю бусину порт-ключа.

— Господин Дамблдор, — начинаю я, едва только осознав, что оказалась в кабинете директора, — Гарри написал, что он убежал от Дурслей и снимает комнату в Дырявом котле.

— Молодец, Гермиона. Ты поступила правильно. — Уверяет меня директор... Но почему я вижу в добрых, всепонимающих глазах — хищный блеск?

* * *

— Но ведь это же Дамблдор! Величайший светлый маг столетия!!! — Кричу я в темноту... но почему-то эти слова, ранее — такие важные и значимые кажутся... просто словами. Они теряют всю свою непреложную силу едва ли не раньше, чем срываются с губ.

— Да-да... Величайший. Светлый. И то, что Гарри в тот год приехал в школу с переломанной рукой — никак с твоим предательством не связано. — Я вздрагиваю в ужасе, осознавая правду, скрытую в этих словах, и пытаюсь найти хоть какое-то возражение.

— Но... но ведь руку ему быстро вылечили! — Тьма хмыкает в ответ. И почему голос, который я однозначно слышу в первый раз, кажется таким знакомым?

— Конечно. Вылечили. Но когда эту руку ему ломали — это было больно!

Я вспоминаю, как упала с метлы на втором уроке, и как Гарри поймал меня, рискуя жизнью. Тогда это был всего лишь вывих. И это было действительно больно. А перелом?!

— Но можно же как-то... — Папа с мамой учили меня, что всегда можно найти компромисс, что войны — это от нежелания людей думать, и находить взаимоприемлемый выход. А тут... Неужели нельзя договориться?

— Нельзя. — Отвечает мне Та-что-рядом. — Никакой середины. Никакого компромисса. Или-или. Или Гарри, или тот, кто пытается его убить.

— Меня все равно спасут! — Бросаю я во тьму, просто чтобы не задумываться об этих страшных словах.

— Кто?! — Почти эхом отвечает тьма.

— Рон! Он придет за мной! — Тьма хмыкает.

— Обязательно. Ему самое место в том же круге. Даже поближе к центру. Сильно поближе.

— НЕТ! Рон... он не такой...

Я заливаюсь краской, потому что мысль о Роне тянет за собой другую, потом — третью... В общем на картинке, где Гарри и Рон вдвоем обнимают меня и делают со мной такое... Я попыталась вырваться из видений, но они затягивали своей притягательной порочностью. Я еще чувствовала как наяву руки Гарри, скользящие по моим бедрам, и ладонь Рона, сминающую грудь, когда тьма снова хмыкнула. Видения порочной, запретной страсти схлынули, клочьями растворяясь в темноте. Зато вместо них нахлынули другие.

* * *

Огромная булава взлетает над рыжей головой... и обрушивается вниз... Но сейчас я отчетливо вижу, как в замедленной съемке, что булава обрушивается на каменного коня, а Рон отлетает в сторону, спрыгнув на мгновение раньше. Он же... Кровь, залившая его лицо — из царапины на лбу... Зато рыжий мальчишка остается на черно-белых клетках, а не идет дальше на встречу слуге Воландеморта.

* * *