|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
В следующий полдень, четырнадцатого июня, за неделю до солнцестояния, наш поезд подошел к Денверу. Мы ничего не ели с предыдущей ночи в вагоне-ресторане где-то в Канзасе. Мы не принимали душ после отъезда с Холма полукровок, и я не сомневался, что от нас попахивает.
— Давайте попробуем связаться с Хироном, — предложила Аннабет. — Я хочу рассказать ему о твоем разговоре с речным духом.
— Но мы же не можем пользоваться телефонами?
— Я не про телефон.
Мы с полчаса пошатались по городу, хотя я не понимал, что именно ищет Аннабет. Стояла сухая жара, что было особенно странно после влажного Сент-Луиса. Куда бы мы ни поворачивали, Скалистые горы словно бы провожали меня взглядом, они напоминали приливную волну, готовую обрушиться на город.
Наконец мы нашли пустую автомойку, работавшую по принципу самообслуживания. Мы свернули в наиболее удаленный от улицы отсек, высматривая, нет ли патрульной машины. Какие-то три подростка без автомобиля шатаются возле мойки для машин; любой коп, не зря просиживающий штаны в участке, догадался бы, что мы затеваем недоброе.
— Что именно мы делаем? — спросил я, глядя на Гроувера, который взял распылитель.
— Это стоит семьдесят пять центов, — проворчал тот. — У меня осталось только два четвертака, а у тебя, Аннабет?
— Не надо так на меня смотреть, — огрызнулась она. — В вагоне-ресторане у меня забрали все подчистую.
Достав последнюю сдачу, я дал Гроуверу четвертак, после чего у меня осталось две монетки по пять центов и драхма из заведения Медузы.
— Отлично, — сказал Гроувер. — Конечно, мы могли бы воспользоваться бутылкой с насадкой, но соединение не такое хорошее, да и руки у меня отвалятся качать.
— Ты про что?
Гроувер опустил четвертаки в прорезь автомата и нажал кнопку "ВОДЯНОЙ ТУМАН".
— Готово.
— Посылаем молнию? — с иронией поинтересовался я.
— Вызываем радугу, — поправила Аннабет. — Богиня радуги Ирида доставляет послания богам. Если ты знаешь, как правильно спросить, и она не слишком занята, то сделает то же самое и для полукровок.
— Вы собираетесь вызвать богиню с помощью распылителя?
Гроувер поднял носик распылителя кверху, и вода с шипением повисла в воздухе плотным белым туманом.
— А тебе известен другой способ, как проще создать радугу?
Вполне естественно, что клонившееся к закату солнце, просеяв свои лучи сквозь водяную пыльцу, распалось цветной радугой.
— Драхму, пожалуйста. — Аннабет протянула ко мне ладонь.
Я отдал ей драхму.
Она подняла монету над головой.
— О богиня, прими нашу жертву.
Потом бросила драхму в радугу. Она растворилась в золотистом мерцании.
— Холм полукровок, — попросила Аннабет.
Мгновение ничего не происходило.
Затем сквозь дымку я увидел клубничные поля, а вдалеке — очертания Лонг-Айленда. Казалось, мы находимся на веранде Большого дома. У перил спиной к нам стоял парень с рыжеватыми волосами, в шортах и оранжевой безрукавке. Он держал бронзовый меч и, казалось, внимательно следил за чем-то, что происходит внизу, в поле.
— Лука! — позвал я.
Он обернулся, глаза его широко распахнулись. Перси мог бы поклясться, будто он стоит в трех футах от него, за дымкой тумана, хотя видел он только то, что появилось в радуге.
— Перси! — Лицо со шрамом расплылось в широкой ухмылке. — А это ты, Аннабет? Слава богам! Вы в порядке, ребята?
— Мы... да... в общем... — запинаясь, произнесла Аннабет. Она исступленно разглаживала свою грязную футболку и старалась зачесать назад пряди упавших налицо волос. — Мы подумали... Хирон... то есть...
— Он внизу, в домиках. — Улыбка Луки поблекла. — У нас возникли кое-какие разногласия с обитателями лагеря. Слушай, ты в порядке? С Гроувером все о'кей?
— Тут я, — отозвался Гроувер. Он направил распылитель в сторону и оказался в поле зрения Луки. — Какие разногласия?
В этот момент в соседний отсек въехал большой "линкольн-континенталь", стереосистема которого на полную громкость выдавала "хип-хоп". Когда машина встала рядом, вибрация басовых динамиков сотрясла пол.
— Хирону пришлось... что за шум? — громко закричал Лука.
— Я об этом позабочусь! — так же громко отозвалась Аннабет, похоже, очень довольная, что у нее есть повод исчезнуть с глаз Луки. — Гроувер, пошли!
— Что? — спросил Гроувер. — Но...
— Отдай Перси распылитель и пошли! — скомандовала Аннабет.
Гроувер проворчал, что этих девчонок труднее понять, чем Дельфийского оракула, передал мне распылитель и последовал за Аннабет.
Я сдвинул шланг так, чтобы радуга снова встала на место и я мог видеть Луку.
— Хирону пришлось разнимать драку, — ответил Лука, стараясь перекричать музыку. — Обстановка очень напряженная, Перси. Просочились слухи о противостоянии Зевса и Посейдона. Мы до сих пор не уверены — возможно, это дело рук того же подонка, который призвал адскую гончую. Теперь все обитатели лагеря разделились. В общих чертах, похоже, снова началась Троянская война. Афродита, Арес и Аполлон более или менее на стороне Посейдона. Афина поддерживает Зевса.
Я вздрогнул при мысли о том, что домик Клариссы когда-нибудь встанет на сторону моего отца. Слышно было, как в соседней кабинке Аннабет пререкается с каким-то парнем, после чего музыка резко стихла.
— А ты, какую позицию займешь ты? — спросил Лука. — Хирон расстроится, что не поговорил с тобой.
Я рассказал ему все до последнего, включая свои сны. Было так приятно видеть Луку, чувствовать, что я хоть на несколько минут вернулся в лагерь... я даже не заметил, как долго продолжалась моя речь, пока не запищал гудок автомата мойки. Я понял, что у меня всего минута до того, как вода отключится.
— Хотел бы я быть с вами, — пробормотал Лука. — Отсюда, боюсь, мы многим помочь не сможем, но послушай... жезл почти наверняка похитил Аид. Он был на Олимпе во время зимнего солнцестояния. Я наблюдал за богами, и мы видели его.
— Но Хирон сказал, что боги не могут напрямую похищать волшебные предметы друг у друга.
— Это правда, — ответил Лука, вид у него стал встревоженный. — И все-таки... У Аида есть шлем тьмы. Как мог кто-то еще прокрасться в тронный зал и украсть жезл? Хочешь не хочешь, тут надо быть невидимкой.
Мы оба примолкли, пока до Луки не дошло, что он только что сказал.
— Нет, нет, — спохватился он, — я не имею в виду Аннабет. Мы с ней знаем друг друга с незапамятных времен. Она бы никогда... То есть она мне как сестра.
Я задумался, понравилось ли бы Аннабет такое сравнение. В соседнем отсеке музыка окончательно стихла. Мужчина в ужасе завопил, тяжело хлопнула дверца, и "линкольн" пулей вылетел из мойки.
— Пошел бы ты посмотрел, что там случилось, — сказал Лука. — Слушай, а ты носишь крылатые туфли? Было бы приятно знать, что они хоть чем-то тебе помогли.
— О да... конечно! — Я постарался, чтобы мой ответ не прозвучал ложью. — Они как раз пришлись мне впору, ими так легко управлять.
— Правда? — усмехнулся Лука. — Значит, подошли?
Вода отключилась. Дымка стала рассеиваться.
— Будьте осторожнее там, в Денвере. — Голос Луки звучал все слабее. — И скажи Гроуверу, что на этот раз все обойдется! Никто не превратится в сосну, если только он...
Но радуга окончательно рассеялась, и образ Луки исчез. Я был один в мокрой пустой кабинке.
Аннабет и Гроувер, смеясь, вышли из-за угла, но замолчали, увидев мое лицо. Аннабет перестала улыбаться.
— Что случилось, Перси? Что сказал Лука?
— Так, — соврал я, чувствуя, что в животе у меня так же пусто, как в домиках Большой троицы. — Пошли, поищем чего-нибудь на ужин.
* * *
Через несколько минут мы уже сидели в кабинке сверкающего металлом ресторанчика. Семейства вокруг ели бургеры и запивали их пивом и содовой.
Наконец подошла официантка.
— Ну? — спросила она, скептически подняв бровь.
— Хм... мы хотели бы заказать ужин, — сказал я.
— А у вас, ребятишки, есть деньги, чтобы расплатиться?
Нижняя губа Гроувера предательски задрожала.
Я испугался, что он начнет блеять или, того хуже, поедать линолеум. Аннабет, казалось, тоже сейчас скончается от голода.
Я уже собрался придумать какую-нибудь историю, способную разжалобить официантку, когда все здание затряслось — у поребрика притормозил мотоцикл размером с доброго слоненка.
Ресторанная болтовня мигом стихла. Передняя фара мотоцикла полыхала красным светом. Бензобак, размалеванный языками пламени, по обе стороны от руля по кобуре, и не пустой. Сиденье было кожаное, однако кожа казалась... словно бы содранной с человека...
Парень на мотоцикле выглядел как чемпион по армрестлингу. Он носил красную рубаху в обтяжку, черные джинсы и черный кожаный плащ, на бедре крепились ножны с охотничьим ножом. Лицо украшали красные противосолнечные очки, и это было самое свирепое, самое жестокое лицо, которое мне когда-либо приходилось видеть, — по моим понятиям, мужественное, но порочное, — на голове сально поблескивали стриженные "ежиком" волосы, а щеки сплошь покрывали шрамы от бесчисленных драк. Самое удивительное, мне показалось, что я уже когда-то видел это лицо.
Когда парень вошел в ресторан, по залу словно пронеслось дуновение горячего сухого ветра. Все посетители встали, как загипнотизированные, но байкер только милостиво помахал рукой, и они снова сели и вернулись к прерванным разговорам. Официантка моргнула, словно кто-то нажал у нее в голове кнопку перемотки.
— А у вас, ребятишки, есть деньги, чтобы расплатиться? — повторила она свой вопрос.
— За мой счет, — небрежно бросил байкер.
Он протиснулся в нашу кабинку, которая была ему тесновата, прижав Аннабет к окну. Потом взглянул на официантку, в изумлении взиравшую на него, и рыкнул:
— Ты все еще здесь?
Парень в коже ткнул в нее пальцем, и она застыла как вкопанная. Потом развернулась, словно какая-то невидимая рука крутанула ее вокруг собственной оси, и промаршировала обратно на кухню.
Байкер посмотрел на меня. Глаз его я не видел из-за очков, но недоброе предчувствие шевельнулось у меня внутри. Гнев, возмущение, горечь. Мне захотелось врезать кулаком по стене. Захотелось подраться. Кем этот парень себя считает?
— Так ты, выходит, сынок старого водяного? — Байкер одарил меня нехорошей ухмылкой.
Другой на моем месте удивился бы или испугался, но вместо этого я ощутил то же чувство, что испытывал, глядя на своего отчима Гейба. Мне захотелось свернуть ему шею.
— А вам-то какое дело?
Аннабет сверкнула на меня взглядом, предупреждая.
— Перси, это...
— Все о'кей, крошка. — Байкер поднял руку. — Порой и мне хочется немного пофорсить. Главное — помнить, кто твой босс. Так ты знаешь, кто я, браток?
И тут до меня дошло, почему этот парень кажется мне знакомым. Усмешка у него была такая же злорадная, как у некоторых ребят из Лагеря полукровок, а именно — из домика номер пять.
— Вы — отец Клариссы, — сказал я. — Бог войны Арес.
Арес усмехнулся и снял очки. Вместо глаз у него были только пустые глазницы, в которых полыхало пламя маленьких термоядерных взрывов.
— Все верно, салага. Я слышал, ты сломал копье Клариссы.
— Сама напросилась.
— Возможно. Все равно — круто. Я ведь не играю в такие войны, как мои ребятишки. А здесь я вот для чего: прослышал, что ты в городе. У меня к тебе небольшое дельце.
Официантка вернулась с подносами, на которых возвышались целые горы еды: чизбургеры, жареная картошка, порезанный колечками лук и шоколадные коктейли.
Арес швырнул официантке несколько золотых драхм.
— Но это не... — Она нервно посмотрела на монеты.
— Что-то не так, милочка? — Арес достал свой огромный нож и принялся чистить ногти.
Официантка быстро удалилась.
— Вы не имеете права, — заметил я. — Не имеете права просто так угрожать людям ножом.
— Ты что, шутишь? — расхохотался Арес. — Мне нравится эта страна. Лучшее место после Спарты. А у тебя есть при себе оружие, салага? Надо бы. Сейчас кругом небезопасно. Отсюда и мое предложение. Хочу, чтобы ты оказал мне кое-какую услугу.
— Какую услугу я могу оказать богу?
— Сделать одну вещь, на которую у самого бога не хватает времени. Так, пустяки. Я забыл свой щит в одном заброшенном парке с прудами здесь, в городе. Слишком спешил... так, небольшое свидание с подружкой. Нам помешали. И я оставил щит. Хочу, чтобы ты мне его принес.
— Почему бы вам не вернуться за ним самому?
Огоньки в его глазницах заполыхали чуть ярче.
— А почему бы мне не превратить тебя в луговую собачку и не задавить своим "харлеем"? Потому что не хочется. Бог дает тебе возможность доказать, кто ты есть на самом деле, Перси Джексон. Может, на самом деле ты трус? — Арес наклонился вперед. — Или, может, ты дерешься только тогда, когда поблизости есть речка, куда можно нырнуть, а твой папаша тебя защитит?
Мне захотелось вмазать этому парню, но я интуитивно чувствовал, что он только этого и дожидается. Сила Ареса только разжигала мой гнев. Ему понравилось бы, если б я на него кинулся. И я не пожелал доставлять этому типу подобное удовольствие.
— Нам это неинтересно, — сказал я. — У нас уже есть поручение.
В свирепых глазах Ареса я увидел то, чего мне вовсе не хотелось видеть: кровь, дым и трупы на поле боя.
— Мне известно все про твое поручение, салага. Когда эту вещь украли впервые, Зевс послал на его поиски лучших: Аполлона, Афину, Артемиду и, естественно, меня. Если я не смог унюхать столь могущественное оружие... — Он облизнулся, будто жезл Зевса был чем-то очень аппетитным. — Что ж, если мне это не удалось, то и тебе тем паче. Однако я не пытаюсь, чтоб ты поверил мне на слово. Между прочим, мы с твоим отцом давно уже ладим. В конце концов, это же я сказал ему, что подозреваю старого нюхальщика трупов.
— Вы сказали ему, что жезл украл Аид?
— Точно. Развязать войну. Старейший трюк. Я моментально это понял. В каком-то смысле ты должен благодарить меня за свое маленькое расследование.
— Спасибо, — проворчал я.
— Слушай, я человек великодушный. Просто сделай для меня эту маленькую работу, а я помогу тебе в твоем деле. Устрою поездку на запад тебе и твоим друзьям.
— Мы и сами прекрасно справимся.
— Ну да, конечно. Без денег. Без колес. Не пойму я, чего ты так ерепенишься. Помоги мне, и, может, я скажу тебе что-то важное. Кое-что насчет твоей мамы.
— Моей мамы?
— Вижу, я тебя заинтересовал. — Арес ухмыльнулся. — Водный парк в миле к западу отсюда, в Деланси. Ты его не минуешь. Тебе надо найти Туннель любви.
— Что помешало вашему свиданию? — Я переменил тему. — Вас кто-то спугнул?
Арес оскалился, но я уже видел этот угрожающий взгляд у Клариссы. Было в нем что-то неискреннее; казалось, бог войны слегка нервничает.
— Тебе повезло, салага, что ты встретил меня, а не кого-нибудь еще из олимпийцев. Они не так легко прощают грубость, как я. Когда все сделаешь, я буду ждать тебя здесь. Не разочаруй меня.
После этого я, должно быть, потерял сознание или впал в транс, потому что, когда я открыл глаза, Ареса уже не было. Я мог бы подумать, что разговор этот мне приснился, но по выражению лиц Аннабет и Гроувера понял — это не сон.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
