Птенцы Бедвира-23

Глава двадцать третья

Во всех последних своих действиях Орния допустила лишь один промах. Причём ещё до того как спуститься в дворцовое подземелье со всеми его коридорами, тупиками и каморками.

Она определила людей, внезапно появившихся на улочках дворцового комплекса, как патруль ночной стражи. Но не удосужилась пристальнее приглядеться к стражникам, хотя бы к их одежде. Иначе бы знала, что сегодняшней ночью дворцовое поместье охраняют поборники — и не рядовые воины, а маги из младших. Главы храма мотивировали отсутствие в ночной страже обычных солдат тем, что последних после обороны города от саранчи осталось слишком мало и оттого надо бы поберечь их.

Так, тихой сапой, поборники начали контролировать королевскую семью. И с нетерпением ждали торжественного дня, чтобы короновать принца Деклана и навсегда встать за его спиной. Вернувшейся во дворец Орнии не опасались. В необъявленных заложниках против любых её действий оказалась вся королевская семья.

Самоуверенность глав храма доходила до того, что, таинственно и самодовольно улыбаясь, они обменивались намёками о нечаянной вторичной гибели младшей принцессы. Тем более — повод есть: она тёмная. Мало ли что сотворит со своей тёмной магией. Может, и себя неожиданно... убить.

Считали они себя умелыми кукловодами, не подозревая, что являются марионетками, нити от которых мастерски перебирает один-единственный человек. И этот кукловод не умел успокаиваться, пока не доведёт задуманное до конца. Например, уничтожив память рядовых поборников о Бедвире, он задумался о том, как бы ускорить гибель тёмного мага. Легко же...

Итак, ночные патрули поборников были не теми патрулями, к которым привыкли во дворце. То один служащий, то другой приходили в оторопь, встречаясь с поборниками прямо во дворце. А те спокойно и деловито ходили по всем помещениям, проверяя каждое и успешно запугивая всех, кто работал в них, очищая от грязи и мертвечины, нанесённой саранчой и её хозяевами... За первый же час своего патрулирования поборники успешно запугали дворцовую прислугу так, что вскоре во дворце — в его коридорах и залах — никого не осталось.

Заглянули они в обязательном порядке и в подземелье одного из Посольских домов. Велено им было уделять тому дому особое внимание.

Когда ночная стража обнаружила здесь вместо троих магов-поборников три странные кучи, которые разлетелись пеплом при приближении к ним, и одинокий столб с верёвочными обрывками, первым был осведомлён поборник, которого рядовые маги-поборники приняли, не признавая того вслух, как настоящего главу ордена. Последнее объяснялось не тем, что они доверяли ему. За несколько лет этот поборник своими методами сумел убедить каждого рядового и каждого младшего мага, что главный — он, а не официально признанные высшие чины-храмовники.

Патруль знал, что не найдёт мастера Сичлэйнна в его каморке — в храме поборников чистоты. А потому рассыпался и поодиночке принялся бегать по дворцу. Наткнулись на мастера сразу двое, бежавших с обоих концов широкого коридора, недалеко от тронного зала. Он оглянулся на один конец коридора, на другой — и отступил к стене, чтобы спокойно дождаться обоих.

Выслушав сумбурные объяснения, что именно увидела ночная стража в подземелье, где допрашивали одного из юных тёмных магов, мастер Сичлэйнн пожелал увидеть всё своими глазами. Его отвели в подвалы. В отличие от известных глав-храмовников, он не изображал из себя важную персону, за что его уважали рядовые поборники, и не шествовал важно, а торопился наравне с ними. Так что на месте происшествия все трое оказались быстро, впрочем по пути объединившись со всеми остальными патрульными, кто искал мастера.

Показали ему место происшествия и тут же уважительно отодвинулись назад: мастер Сичлэйнн привычно не стал притворяться перед рядовыми поборниками, что чужд практической работы, и мгновенно присел перед кучками недавней плоти, всматриваясь в них магическим взглядом, а потом встал к столбу и буквально обнюхал его, особенно — приподняв печальные обрывки явно кем-то срезанной верёвки. Затем сделал несколько кругов, обходя столб, но оглядывая точно не само пыточное орудие.

Обернулся к рядовым, которые, затаив дыхание, ожидали его выводов.

— Проверьте Посольские дома, куда поместили принцессу Орнию и других двоих юнцов из высокородных семейств. Я буду ждать вас на дворцовой парадной лестнице.

Маги-поборники бесшумно удалились из подземелья.

А мастер Сичлэйнн постоял немного перед пыточным столбом, раздумывая, всё ли он предусмотрел, чтобы расчистить себе дорогу к тайной власти в целом государстве. А затем повернулся и вышел из помещения, на этот раз шагая медленно, чтобы успеть продумать следующие шаги к своей давней мечте.

...Когда-то давно дряхлый пиратский корабль попал в небольшой шторм и развалился на части в громадных волнах. На единственной шлюпке спаслись немногие. И уж точно в ней не было мастера Сичлэйнна, которого грубо оттолкнули, когда он хотел спрыгнуть с трапа — примитивной верёвочной лестницы — в лодку. Ему крикнули, что он отличный маг — и сумеет спастись самостоятельно. Но, впервые растерянный перед грозой штормящего моря, он будто оцепенел, вцепившись в борт разваливавшегося корабля, — и его смыло в воду сильной высокой волной.

На берегу его подобрали не пограничные маги, а рядовые поборники, которых привели к морю для магически-боевых учений. Ещё совсем не старый, но хитроумный, как опытный лис, не раз попадавший в капканы, Сичлэйнн обнёс себя заклинанием, превратившим его в слабенького мага. Его горестному рассказу о том, что он рыбачил, невзирая на непогоду, поверили. А далее — дело магии. Очаровав парой заклинаний рядовых, он сумел сделать так, чтобы им заинтересовались главы храма поборников чистоты. А затем... Пользуясь плохим знанием поборников, что такое тёмная магия и некромагия, он постепенно приобрёл такое влияние на храмовников, что порой сам удивлялся их, принявших его в свои ряды на равных, наивности и доверчивости.

Поверив его плачу о горькой судьбине одинокого сироты, причитаниям по пропавшей в волнах лодке-кормилице, ему предложили крохотную келью и уборку храмовых казарм. Он согласился. А что делать было — в окружении магов, которые могли в любой момент поднапрячься и легко выяснить настоящее и прошлое мага, выброшенного морем?

В ордене поборников чистоты он обрёл ту власть, о которой мечтал. Правда, чуть позже, освоившись с этой властью, понял, что мечтал мелко... Живя среди пиратов, привыкших слушаться лишь своего капитана и существовавших так, что Сичлэйнну неинтересно было интриговать, сейчас он признавался самому себе: ему понравилась сложившаяся структура ордена и иерархия магов-поборников. Взглядом человека со стороны он высоко оценил увиденное, проникся им и как-то в беседе, ни к чему не обязывающей, обронил парочку советов, как можно бы усовершенствовать орден — до власти, большей, чем королевская. Главам его идеи пришлись по душе.

Например, их заинтересовало осторожно высказанное утверждение: во времена, преисполненные бедствий, в королевстве можно незаметно заменить одного правителя, слишком слабого для верховной власти, не свергая его, оставив на троне, другим — кем-то из умнейших храмовников.

Так он стал серой тенью, часто стоявшей за спинами главных храмовников и не требовавшей благ для себя. В его бескорыстие поверили: он и правда ничего не требовал и вроде как ни к чему большему и не стремился — и принялись пока что в воздух, впустую строить планы, каким образом эта замена власти могла бы произойти в упомянутые бедственные времена.

А мастер Сичлэйнн, втихомолку ухмыляясь и скромно опустив глаза, начал готовить для государства удар судьбы.

Но даже он, расчётливый и прозорливый, как все опытные маги, не сумел увязать в единое целое свою чёрную работу и внезапное появление в королевстве детей — тёмных магов. Единственно — счёл, не вникая, что они могут быть опасными, и сумел убедить верховного мага-храмовника, что такие дети принесут угрозу государству. А глава орденцев убедил в том короля. Правда, для детей высокородных сделали-таки исключение, боясь праведного гнева их родителей, но не оставили их в покое, а объявили, что время от времени тех уносит некая страшная болезнь, уродующая лица.

А чёрная работа началась с того, что Сичлэйнн свёл крепкую дружбу со старым библиотекарем храма и постепенно узнавал многое о запретной магии, которую и сам знал лишь прагматически, тем более книги о которой в большей степени были для всех под замком.

Старик-библиотекарь сначала стал для него настоящим учителем, упорядочивая довольно разрозненные знания своего необычного, но весьма почтительного ученика, а заодно становясь для него проводником по книжному богатству своей сокровищницы. Сичлэйнн даже заподозрил пару раз, что старик стремится вырастить из него своего преемника — в отдельном храмовом корпусе-библиотеке. Это предположение не покидало его, несмотря на наличие у библиотекаря трёх помощников.

Увы... Хотя библиотека манила Сичлэйнна упрятанной в книгах мощью, к практическим делам храмовников он прикипел всем сердцем.

Среди пиратского сброда, который жил инстинктами и животными страстями, а не любопытными взаимоотношениями, мастеру Сичлэйнну не хватало именно этого: возможности сталкивать людей лбами в дрязгах и ревности по отношению друг к другу; возможности поймать чужую интригу, потихоньку развязываемую против кого-то, и с наслаждением слушать её шёпот, упиваясь знанием о тайных делишках орденцев; ему не хватало возможности на пиратском корабле искусно усилить эту интригу и шалеть от восторга, глядя на вспыхивающие по его желанию маленькие войны, глядя на обескураженных храмовников, которые, вообще-то, рассчитывали на несколько иной результат своих интриг, но никак не прямого столкновения с противником, когда стоишь перед ним голеньким — со всеми внезапно раскрытыми секретами и нет сил доказать: "Этого я не хотел!"

Сичлэйнну нравилась такая жизнь.

Да, цели стать главой храма у него не было. Слишком уж тот на виду. И нет возможности дёргать других за невидимые ниточки. А ему нравилось быть вершителем пусть даже мелких судеб... В то же время хотелось чего-то большего, чем мелкая же, по его мнению, каверза, в которой противники лишь потирают ушибленные самолюбием лбы.

И пришёл час, когда туманная идея Сичлэйнна совершить нечто грандиозное нашла своё воплощение.

Случилось это, когда старик-библиотекарь объяснял ему, как устроен отдел, посвящённый книгам и рукописям, повествующим об истории местной магии, объединённой со страшными событиями, когда-то происходившими в королевстве.

Старика окликнул один из его помощников. Кажется, молодой библиотекарь что-то напортачил или не понял в библиографии. А может, нашёл ошибку.

Своему странному ученику старик сказал, что вернётся быстро. Стоявший у стеллажа и рассматривавший вынутую, по совету старика, книгу, Сичлэйнн повернулся всё-таки к выходу (он заинтересовался, что же сделал помощник), но библиотекарь махнул на него рукой и, бормоча: "Оставайся... Долго не продержат!", прошаркал в другое помещение, откуда даже при открытой двери не разглядишь просторной комнаты, где оставался Сичлэйнн.

А тот, сообразив, что остался один в таком любопытнейшем помещении, времени зря не терял. Знал, что у него есть определённое преимущество: старик-библиотекарь ходил и говорил медлительно. А уж пока он выяснит, что не так с библиографией, пока объяснит, как исправить найденную ошибку, можно делать в отделе что угодно. Как всегда, когда хотелось стащить заинтересовавшую книгу. Лишь бы самому не медлить.

Сичлэйнн бросил взгляд на стол с картотекой. Да. Всё как обычно. Кольцо с ключами стариком оставлено лежащим на виду. Сичлэйнн взял их обеими руками, чтобы не звякнули, и поспешил к небольшому узкому шкафу со скромной надписью: "Архивы". Если появлялась возможность, некромаг с удовольствием пробавлялся воровством.

Когда старик вернулся, ключи лежали на месте, а Сичлэйнн аж вздрогнул при звуке его голоса, явно углублённый в чтение той же рукописи. Чем библиотекаря без слов и уверил, что с момента его ухода странный, но добродушный маг, выловленный из моря, не трогался с места.

Как выяснилось в личной келье, прихватил Сичлэйнн очень даже увлекательные рукописи. Он-то уже знал, наученный частыми походами в храмовую библиотеку, что лучше брать из архивов самые тонкие рукописи: они писались по горячим следам событий. Это потом переписывались, теряя чёткость, с пространным анализом всех приключившихся в то время обстоятельств и с пояснениями — чаще противоречивыми: все переписчики на свой лад комментировали случившееся. Новые рукописи получались толще, хранились для общего пользования, но главное в них терялось среди пояснений.

Прочитав рукописи, Сичлэйнн отложил их на пару дней, затем прочёл ещё раз. Идея забрезжила поначалу слишком слабо. Но после двух-трёх прочтений ворованных рукописей в хитроумной голове некромага, уже поднаторевшего в храмовых интригах, сложился план, как провернуть самую большую интригу в этой жизни. План был безупречен, если учесть, что вместе с историей вторжения в королевство Сичлэйнн прихватил и рукопись, в которой рассказывались способы обуздания саранчи. Среди тех способов он нашёл совет — только сильнейшим магам, как заставить хозяев саранчи подчиниться. Покорпев немного над этим советом, подправляя его, Сичлэйнн сотворил заклинание откровенного шантажа.

Так началась история появления саранчи и её хозяев...

...Стоя с главами поборников неподалёку от королевской семьи, он смотрел на всех с неопределённым намёком на улыбку. Высшие чины ордена знали, что происходит поверх истории с вторжением адских тварей, хотя саранчи и её хозяев в чёрных балахонах слегка побаивались. На всякий случай. Непредсказуемость страшных существ пугала.

Королевская семья слабела на глазах, лишившись своего основного стержня — старшего принца и наследника трона, отличавшегося жёстким характером. Сичлэйнн легко считывал с короля его состояние: ещё немного — и его больное сердце не выдержит. А следующий наследник, которого храмовники и прочили на место, "освобождённое" старшим принцем, выглядел не лучше. Откровенно говоря — раздавленным.

Удовлетворённый ситуацией, Сичлэйнн снял заклятие шантажа с главного отряда страшных гостей, и чёрная колонна, наводя одним своим внешним видом ужас на всех, двинулась к выходу из дворца.

Но, едва за последними адовыми монстрами перепуганная дворцовая челядь захлопнула громадные двери тронного зала (будто те могли удержать саранчу, пожелай та вернуться), произошло нечто настолько неожиданное для некромага, что он в первые секунды просто опешил.

Откуда-то сбоку выскочила грязная девица в потрёпанном мужском платье и понеслась по тронному залу к креслам с королевской семьёй, пронзительно вопя: "Отец!"

Чуть припоздав за нею, в центр зала заторопились почти с тем же криком трое юнцов.

Все четверо, к изумлению Сичлэйнна, имели личное пространство с отчётливой меткой тёмных магов!