Птенцы Бедвира-26

Глава двадцать шестая

За шесть лет поборники отправили к древу смерти девятнадцать детей. Бедвир, а потом и его птенцы сумели спасти шестерых, считая Кениона. Сколько погибло детей простолюдинов — неизвестно: Бедвир не всегда бывал рядом, чтобы вытащить кого-то обессиленного из морских волн, а то и подобрать умирающего возле пристани, как это было с Этель. А запуганные поборниками деревенские маги ставили родителей детей с тёмным даром перед выбором: "Или я — или вы убьёте своё дитя. Потому как он не человек, а монстр!"

Семейные же маги высокородных чаще и не догадывались о том, что, сообщая в храм о своих воспитанников, обрекают их на смерть. Им говорили: те, кто тёмен, в скором времени умрёт от страшной болезни. Дети и умирали, но за дымкой маскировки маги-стихийники не замечали, что юный маг просто спит, усыплённый сильным снотворным. А потом их, лежавших в гробу, легко подменяли куклой. А то и вовсе подкладывали в гроб свёрнутое покрывало, например. За похоронно-ритуальными одеждами не разглядишь, жив ли юный маг. Особенно если сверху клали маску... А семейные маги надеялись, что поборники хоть что-то сумеют сделать, чтобы облегчить жизнь детям — тёмным магам.

С короля сняли "паутину слабости" на седьмой день после уничтожения саранчи и её повелителей. Принц Стиана получив Королевскую звезду во временное пользование, магическими приёмами не владел. Но видеть — видел. Он чуть не за шкирку приволок во дворец главу поборников и его лучших магов, швырнул их перед креслом с отцом.

— Выбора у вас нет! Если глаза его величества так и останутся тусклыми, я велю сжечь вас прилюдно на главной городской площадки! Как изменников государства, каковыми вы и являетесь!

Магическая паутина впивалась своими ненасытными нитями во все важные человеческие органы и постепенно выпивала из них жизненные соки, одновременно затуманивая голову оплетённого ею.

Поборники расплетали "паутину слабости" под контролем семейных магов-стихийников, вызванных из старинных высокородных семей и крайне изумлённых открывшимися обстоятельствами.

Когда глава храма поборников попробовал возмутиться этим контролем со стороны "простых" магов, принц Стиана лишь процедил сквозь зубы:

— Простые? Я вас сейчас расцениваю, как стоящих ступенями ниже тёмных. Ты, который получил полномочия быть на магической страже нашего государства, совершил предательство! И после этого ты думаешь — я бездумно доверю тебе его величество?

В тюремной камере, изолированной магической защитой, Сичлэйнн умер, наложив на себя заклятие мгновенной смерти.

К нему, бездыханному, принц немедленно позвал Орнию и Риннон. Так узнали, почему Бедвир, поневоле связанный с некромагом из-за его небрежной работы с воскрешением, не знал о готовящемся вторжении чёрной саранчи. Тёмный маг, устав от видений с некромагом, которого ненавидел, преградил ему доступ перед своим внутренним взглядом, создав "каменную стену" между собой и им. Сичлэйнн, таким образом, возникал лишь в глубоких снах Бедвира. И то — лишь в повторах давнего события на морском берегу. Так объяснили девушки принцу Стиане, который тоже заинтересовался логичным вопросом о связи некромага и тёмного мага... Бедвир также считал, что его личные знания о некромагии тоже приходят во сне, не подозревая, что читает вместе с Сичлэйнном рукописи из библиотеки храма поборников.

Впрочем, принц Стиана заинтересовался не только делами магов. Не сразу, но он понял, что ему интересна строптивая девица из семьи маршала Эинри. Претендовавших стать его принцессой, а в скором времени и королевой что в своём королевстве, что в королевствах соседних было достаточно. Но принц почему-то заупрямился и решил: лучше всех рядом с ним будет выглядеть именно Риннон.

Младшая сестра, с которой он поделился своими матримониальными помыслами, одобрила их, но засомневалась в другом:

— Стиана, но ведь она тёмный маг!

— И что? — с необыкновенным легкомыслием отозвался тот.

— Риннон очень практична, — теми же намёками предупредила его Орния. — Она не захочет за тебя замуж.

Принц, голова которого была крепко заморочена исправлением всего, что наделали в государстве поборники, не сразу сообразил, что имеет в виду младшая принцесса, которая и сама в первые дни после бурных потрясений старалась не попадаться на глаза вельможам и даже дворцовой челяди.

Но на всякий случай не объявил о том, что выбрал будущую королеву.

А Риннон и правда отказала ему, сразу обосновав свои слова:

— О тёмных магах, ваше высочество, в нашем королевстве весьма дурная слава. Пусть вы со своей Королевской звездой сейчас считаетесь героем. Но, если женитесь на мне, дурная слава будет преследовать и вас.

— Хорошо, — согласился принц. — Вначале сделаем так, чтобы о тёмных магах думали иначе. Но... Риннон, а вы хотели бы стать моей невестой, а затем — женой?

И ошарашенно округлил глаза: девушка внезапно покраснела.

Оба, внезапно смущённые, неловко раскланялись, и Стиана отошёл от Риннон.

...Он подошёл к ней, когда она встала у гобелена, изображавшего грандиозную битву из глубокого прошлого их государства.

Король, почти избавившись от магического воздействия и познакомившись с тем, что происходило в его владениях, пока он пребывал в болезненном состоянии, вернулся к государственным делам. Начал с небольшого королевского приёма, на который, кроме наиболее влиятельных семейств, пригласил самых пострадавших в недавнем событии высокородных. Этот жест должен был расцениваться однозначно: несмотря на наличие в данных семьях детей с тёмным даром, король продолжает благоволить им.

Но Риннон на этом приёме чувствовала другое: их, тем самых детей, сторонились. Не демонстративно. Инстинктивно. Она видела, как Орния, поначалу окружённая целым дамским цветником, постепенно осталась почти в одиночестве, разве что какое-то краткое время возле неё стояла старшая принцесса и братья. Но и они постепенно отошли от неё — будто невзначай, будто стремясь поговорить с друзьями.

Она наблюдала, как Клемент то и дело взглядывает вокруг, а потом он вдруг пропал, и Риннон не сразу углядела, что он прячется за спинами родителей.

Морган и Лукас в зал вообще зашли, немедленно укрывшись под заклятием, благодаря которому, с них соскальзывали излишне любопытные и опасливые взгляды.

После короткой беседы с принцем Стианой Риннон немного помедлила, а затем подошла к покинутой всеми принцессе Орнии. Встала рядом, рассеянно отслеживая небольшие группки гостей, и вполголоса сказала:

— Твой брат предложил мне... — и не договорила, вздохнув.

Но принцесса поняла недомолвку. Так же негромко спросила:

— И что ты ответила?

— Пока ничего. — Помолчав немного, Риннон добавила — так равнодушно, что на этот раз Орния не сразу вникла в её слова: — Сегодня ночью я ухожу к Бедвиру.

Принцесса нахмурилась, всё ещё созерцая ярко освещённый зал, а потом глубоко вздохнула, чтобы выдохнуть:

— Что?!

— Ухожу к Бедвиру, чтобы продолжить учёбу. Орния, не сердись. Но мне там, на острове, спокойнее. Там Этель, которую я начала понимать. Там Сиджи, который в последние три дня рядом с ним стал мне... наверное, младшим братом? Это всё... — она непроизвольно обвела рукой тронный зал, — мне сейчас чуждо. Да и сам этот мир меня... отчуждает от себя. Сейчас там хорошо: младших, которых мы похитили, там уже нет.

— Ты хорошо подумала, Риннон? — испытующе заглянула в её глаза Орния. — А родители? Что скажут они?

Девушка горестно скривила губы, отыскав взглядом отца, который о чём-то увлечённо говорил с кем-то из своих знакомцев. Мать, рассеянно обмахиваясь веером, с улыбкой слушала двух дам, которые взволнованно беседовали с ней.

— Не собираюсь им что-то рассказывать, — вздохнула наконец Риннон. — Не поймут. Они твёрдо решили: если меня окружить лаской и роскошью, прошлое развеется дымом в прохладный день. Орния, прости. Но я просто собираюсь сбежать на Аодх.

— Я тоже, — прошептали за их спинами.

Девушки оглянулись. Оказывается, к ним присоединился Клемент.

— Все мои знакомые ровесники сейчас меня сторонятся. Даже близкие когда-то друзья. К Бедвиру я ухожу не один. Кенион. Его адский зверь рвётся из него всё сильнее. А у меня не хватает сил и знаний. Мне, конечно, легче, чем тебе, Риннон. Мои-то родители видели, что творится с Кенионом, и напуганы. Они готовы отпустить нас.

— Из Грэма никто не рвётся, — сумрачно сказал подошедший к ним вместе с Лукасом Морган. — Но Бедвир ещё тогда заметил, что у моего младшего брата тёмный дар. А значит... Я тоже возвращаюсь. Я недоучка. И тоже не всегда справляюсь с монстрами, которых вызываю. А родители думают, что достаточно меня отдать на обучение к магу-стихийнику. Нет. Я ухожу вместе с братом сегодняшней ночью. Грэм согласен со мной. Он уже чует, как тьма вздымается вокруг него. Его раздражает неумение обуздать её.

— Я с вами, — хмуро сказал Лукас. — Мой учитель Ланти сказал, что он бы и хотел меня учить магии далее, но тёмная приводит его в тупик.

Подумав немного, Орния спокойно спросила:

— Где собираемся?

— Ты... тоже?! — поразился Морган.

— Ты видишь вокруг меня друзей и подруг? — безразлично спросила принцесса. — Я — тоже нет. У Бедвира я чувствую себя нужной. Так что — да. Я с вами. Давайте к полуночи соберёмся у Лукасова дома? От него до леса дорога короче.

...Воодушевлённые, они быстро обсудили, что берут с собой. Договорились, что оповестят родителей, но уйдут ночью, чтобы не видели соседи. Как-то... опасливо — чудилось, уйти при свете... И спокойно разошлись, чтобы быть рядом с родителями. Разве что Орния опять осталась в одиночестве. Хотя... Пусть другие и стояли снова рядом с семьями, но видно было: родители их тоже... чураются. Неосознанно.

Под конец королевского приёма Орния заметила, что к семье Клемента, а точнее — к самому юноше, подошёл какой-то молодой человек, одетый довольно щегольски. Едва принцесса его заметила, она сразу насторожилась: не обидел бы незнакомец Клемента. И тут же слабо улыбнулась: Риннон куда-то пропала — кажется, ушла вместе с родителями, но Морган и Лукас при виде неизвестного тоже насторожились, готовые немедленно бежать на помощь товарищу по тёмному дару. Но через несколько слов, произнесённых неизвестным молодым человеком, Клемент, внешне жёстко закрывшийся поначалу, благожелательно ему кивнул и расслабился, а потом заговорил с незнакомцем раскованно, как будто болтал со старым другом. А потом они двое и вовсе отошли чуть в сторону от родителей Клемента и начали весьма оживлённо беседовать, и юноша, тёмный маг, то горячо говорил о чём-то, явно рассказывая, то кивал, подтверждая слова незнакомца. Орния успокоилась полностью, хотя червячок сомнения всё ещё точил: а вдруг это какая-то ловушка для Клемента?

Вскоре оба молодых человека раскланялись, явно довольные друг другом, и незнакомец ушёл. Орния и хотела бы порасспросить Клемента о незнакомом щёголе, но родители юноши позвали его с собой: приглашённые постепенно расходились. И девушка решила узнать обо всём ночью, при встрече.

Объявлять о своём возвращении к Бедвиру пришлось. И не спрашиваться, а требовать, чтобы отпустили на остров, пришлось у старшего брата. Пока отец "болел", руководил всем во дворце Стиана — на радость среднему брату, Деклану. Отец хоть и приходил в себя потихоньку, но младшую дочь временами не узнавал.

Стиана противиться решению младшей сестры не стал. Только высказал фразу, немного странную для ушей Орнии:

— Королевству придётся свыкнуться с тем, что среди нас есть маги-стихийные и тёмные. Сделаю всё, чтобы вам стало легче. Чтобы вы стали своими среди своих.

Он же ночью и проводил младшую сестру к дому Лукаса. Ехали с комфортом — в карете, окружённой маленьким отрядом дворцовой стражи. Орния воспользовалась случаем и спросила:

— Что теперь будет с поборниками?

— Думаю о том, как изменить их храмовую систему, — ответил Стиана и усмехнулся: — Помнишь мага Ниула? По-моему, умный и энергичный молодой человек. Я велел главе храма обучить Ниула всему, как преемника.

— И храмовник согласился? — удивилась Орния.

— Выбора я ему не давал, — пожал плечами брат. — Или его вышвырнут из государства, отняв всё, или он выполнит мой приказ. Жалею, что не он сам навесил "паутину" на нашего отца. Иначе было бы просто — казнить его. Но на главе завязаны такие дела, что пока приходится терпеть его присутствие в храме. Насчёт же выбора... Я не собираюсь прощать его — за собственную смерть, и он это знает.

Улица перед домом Лукас ярко освещалась пламенем факелов на столбах. Выскочив из кареты, Орния сразу увидела Моргана с полусонным Грэмом. Клемента не видно. Поискала глазами самого Лукаса. Странно, где же он?

И — разглядела в неверной тьме. Лукас и Риннон стояли рядом. За ними маячили, кажется, родители Лукаса. И что-то там с ними было такое, что Орния медленно, приглядываясь, пошла к ним. Стиана — за нею.

Ничего не поняла: Риннон держала за руку девочку лет десяти, в то время как Лукас — мальчика лет двенадцати.

Хмуро глянув на принца Стиану, Лукас сказал:

— Орния, пожалуйста. У меня не хватает сил. — И поднял руки — свою и мальчика — показывая, что хочет передать ладошку мальчика девушке.

Орния охнула и немедленно схватила холодную ладошку мальчика.

— Что происходит? — удивился Стиана.

Морган только улыбнулся, глядя на них, а Лукас объяснил:

— Мы вернулись сегодня вечером с бала. Я начал готовиться к переезду на остров, к Бедвиру. Пришёл маг Ланти и попросил взять с собой двух малолетних магов с тёмной силой. Оказывается, когда о нас узнал весь город, некоторые маги обратились к нему с просьбой помочь с их воспитанниками. Риннон держит за руку девочку из почтенного семейства. Когда их семейный маг узнал, что у неё тёмный дар, он спрятал её в подвале, чтобы рвавшиеся вокруг неё силы кто-нибудь не увидел.

— Многие семейные маги в городе подозревали, что с доносом поборникам и судьбой умирающих детей что-то не так, — вступила в разговор Риннон, улыбаясь принцу. — Эту девочку, Синид, семейный маг держал и в самом деле в подвале, постоянно вливая в неё обычные стихийные силы. Держал он её, с позволения испуганных родителей... на цепи. — Риннон подняла руку смущённой Синид и показала её запястье со следами кандалов. — Когда тёмные силы разыгрывались, семейный маг с трудом утихомиривал её. То же и с Тристаном. Его тоже прятали в подвалах родового дома. Мы забираем обоих на остров и хотим каждые два дня приезжать сюда ночью. Семейные маги со всего города будут приводить сюда детей, спрятанных от поборников, а мы — перевозить их на Аодх.

— Вы так уверены, что ваш Бедвир не будет против? — насмешливо спросил принц Стиана.

— Нет, Бедвир не будет против, — мягко сказали из темноты, из которой мгновением позже выступил тёмный маг, который тоже держал за руку маленькую девочку. За ними следовал, как ни странно, военный маг Ганикси. — Этель сказала, что скоро на острове будет много детей. Так что мы приехали забрать их. А вот и Клемент со своими, — взглянул он на дорогу.