↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Прошлой ночью, засыпая, Шепард немного поразмыслила над этим и решила, что лучше всего закончить сканирование скопления Артемиды Тау, чтобы увидеть, нет ли других признаков активности гетов. В районе, который исследовал Сарен, могли быть и другие протеанские руины. Она не хотела оставлять ни одного камня на камне, даже если они пытались опередить Сарена в поисках Канала. Блядь, может быть, они найдут что-то, что упустил Сарен, и это даст им преимущество, в котором они нуждаются. Не будь глупцом. Здесь нет ничего важного. Поговори с Лиарой еще раз, убеди ее присоединиться к тебе, чтобы она смогла увидеть изображения, оставленные маяком. Заставь ее продолжать поиски, пока она не поймет, что нам нужно добраться до Илоса, и тогда пойдем. Остальное неважно.
На карте галактики Шепард ввела координаты системы Афин. Некоторое время она стояла, уставившись на карту, не видя ее, прежде чем развернуться и спуститься в столовую. Она поставила кофейник с кофе и прислонилась к стойке, ожидая, пока он заварится. Как только их стало достаточно, чтобы она смогла взять чашку, она взяла и отнесла ее на стол. Сев, она обхватила теплую чашку руками и вдохнула насыщенный аромат, а пар согрел ее лицо.
Несколько минут спустя Кайден стоял над ней со своей чашкой жидкого кофеина. Он указал на скамейку напротив Шепард, и она кивнула. Кайден сел и некоторое время молча смотрел на свою чашку.
— Это было довольно близко. На Земле, я имею в виду, — сказал Кайден, нарушая тишину.
— Это было, — Шепард слегка подула на свой кофе, прежде чем сделать глоток. — Турианский советник разозлился из-за того, что руины были разрушены. Как будто я сделала это нарочно.
— Что ж, жаль, что мы потеряли руины, но я просто счастлив, что мы вытащили всех оттуда живыми, — сказал Кайден, глядя в сторону медицинского отсека. — Итак, что вы думаете о докторе Т'Сони?
— Я думаю, она невероятно умна. Немного самоуверенна, но все еще молода. Во всяком случае, для азари. Она... невинна. Наивная. Определенно, не солдат. На самом деле, я чувствую себя немного виноватым из-за того, что втянула ее во все это, особенно учитывая, с кем мы имеем дело. Я не думаю, что она причастна к планам Сарена и Бенезии, но мы просим эту женщину помочь нам в борьбе с ее матерью... может быть, даже убьет свою мать, если все пойдет наперекосяк. Это ее расстроит, но нам нужна ее помощь, — сказала Шепард.
— Я не могу представить себя на ее месте. Как ты думаешь, она справится с этой задачей? Спросил Кайден.
— Честно говоря, я не знаю, Кайден. Вот почему я не тороплюсь, чтобы дать ей время полностью осознать, о чем мы ее просим. Мы собираемся закончить расчистку этого скопления, прежде чем двигаться дальше. Мне нужно знать, есть ли еще геты в этом районе. Думаю, в следующий раз, когда мы куда-нибудь пойдем, я возьму ее с собой, чтобы понаблюдать за ней и посмотреть, как она себя поведет, — сказала Шепард, делая еще один глоток из своей чашки.
— Это звучит как хорошая идея, коммандер. Если вы хотите, если вы считаете, что мы должны, я могу начать работать с ней. Помогая ей улучшить свои боевые навыки, — предложил Кайден.
— Давайте подождем и посмотрим, как пройдет следующий раунд, но это может оказаться необходимым. Спасибо, Кайден, — сказала Шепард.
Кайден улыбнулся,
— Конечно, коммандер. В любое время. Если тебе что-нибудь понадобится, я здесь для этого.
Шепард улыбнулась в ответ, но улыбка не коснулась ее глаз. Прямо сейчас у нее было так много забот, что ей было трудно решить, с чего начать. Какое-то время она наблюдала за Кайденом поверх своей чашки. Казалось, он о чем-то размышляет.
— Ты что-то хочешь сказать, Аленко? — наконец спросила Шепард.
— Не для протокола, я думаю, что здесь что-то не так, — начал Кайден. — Этот Сарен ищет записи о каком-то галактическом вымирании. Но мы не можем получить поддержку от Совета? Извините, коммандер. Здесь на стенах есть надписи, но кто-то их не читает.
— Совет не хочет верить, что что-то не так. Я бы назвала это человеческой натурой, но... — Шепард замолчала, слегка пожав плечами.
— Я понимаю вас. Просто мне кажется, что группа, которая существует здесь столько, сколько существует Муниципальный совет, должна была это предвидеть. Забавно. Мы наконец-то приехали сюда, и последний рубеж уже пройден. А жители, похоже, даже не впечатлены открывшимся видом. Или опасностей, — сказал Кайден, сосредоточенно изучая свой кофе.
— Ну и ну, ты романтик. Ты подписался на "мечту", Аленко? Обеспечить будущее человека в космосе? — Спросила Шепард, приподняв бровь.
— Да, я читал много таких книг, когда был ребенком. Где герой отправляется в космос, чтобы доказать, что он достоин женщины, которую любит. Или, знаете ли. Ради справедливости. Возможно, вначале я был романтиком. Но я подумал об этом после Мозгового лагеря — ах, простите, "Биологическая акклиматизация и тренинг по воздержанию". Я не ищу "мечту". Я просто хочу принести пользу. Посмотрим, что здесь есть. Извините, если я был слишком неформален. В БАиР протоколу не уделяли особого внимания, — сказал Кайден.
— Расскажите мне об этом, — попросила Шепард.
Шепард любила знакомиться со своей командой; она ожидала, что эти мужчины и женщины поддержат ее в бою. Она хотела знать, что может доверять им, а чтобы доверять им, ей нужно было знать, что ими движет. Послужной список говорил ей не так уж много. Он говорил ей только о том, чем они занимались, но не о том, кем они были. Большинство людей в ее положении всегда требовали соблюдения формальностей — предпочитали держаться эмоционально на расстоянии от тех, с кем работали. Только не Шепард. Шепард изо всех сил старалась наладить дружеские отношения со своей командой. От остального мира она держалась на расстоянии.
— Биотическая акклиматизация и воздержание" не продлились долго после выхода из шлюза. Для детей, которых они привезли, это был "Мозговой лагерь". Извините, "привезли" — это грубо. Нам "рекомендовали провести оценку наших способностей, чтобы можно было составить представление о биотике". "Случайное" воздействие нулевого элемента в утробе матери приводит к худшим результатам. Это помогает справиться с опухолями головного мозга, с которыми выросли некоторые дети, — сказал Кайден.
— Есть какие-то вопросы о том, как ты подвергся опасности? — Спросила Шепард, уловив, как Кайден подчеркнул "случайно".
— Моя мать попала в транспортную катастрофу с подветренной стороны. Это было еще до того, как появились биотики-люди. Вскоре после обнаружения марсианских руин. Ситуация стала неопределенной только в 63-м, когда в Конатикс закончились испытуемые первого поколения. До этого они полагались на случайности. Группа парней в костюмах появляется у твоей двери после школы. Следующее, что ты узнаешь, — это то, что ты на старте, — сказал Кайден.
— Вы точно знаете о каких-либо преднамеренных воздействиях? — Шепард не понравилось, как это прозвучало.
— Никто не знает. Это не значит, что их не было. Какими бы масштабными ни были воздействия, было трудно отследить случайности. Тогда все было по-другому. Никто не знал о потенциале, поэтому не было особого регулирования. Все, что делала Conatix, было ценным. Я не говорю, что они намеренно взрывали двигатели над нашими аванпостами. Но, оглядываясь назад, я понимаю, что они были очень быстры на месте, — сказал Кайден.
На мгновение они оба замолчали, попивая свой кофе, пока Шепард обдумывала это.
— "Нулевой прыжок" — это станция "Гагарин", верно? На что она похожа? Спросила Шепард.
— Да, это официальное название. Самый большой и удаленный объект, который у нас был за последние десятилетия. Прямо на терминационном шоке, на внешнем краю Солнечной системы. Именно там проводились все исследования сверхсветовой связи. До того, как мы начали использовать поля mass effect. Когда я был там, это была стерильная исследовательская платформа, — сказал Кайден.
— Другие ребята были в той же лодке, верно? По крайней мере, ты был там не один, — сказал Шепард.
— Это правда. У нас был небольшой кружок, который собирался каждый вечер перед отбоем. Правда, делать нам было особо нечего. Тогда это была исследовательская платформа, и Conatix держала Jump Zero вне экстранета. Чтобы предотвратить утечку информации, — сказал Кайден.
— Тогда у вас, должно быть, было достаточно времени, чтобы узнать друг друга получше, — сказала Шепард.
— Да. Каждый вечер после ужина мы сидели и болтали без умолку. Играли в карты или сетевые игры. Была одна девочка по имени Рахна, вокруг которой вырос небольшой кружок. Она была из Турции. Ее семья была очень богатой. Но она была умной и очень обаятельной. Красивой, но не заносчивой. Как и вы, я полагаю. Мэм, — сказал Кайден.
Бровь Шепард дернулась, но она не обратила внимания на намек. Она подумала, что, если сохранит нейтралитет, Кайден поймет, что она не заинтересована в том, чтобы идти по этому пути с ним. Блядь, она не была заинтересована в том, чтобы идти по этому пути с кем бы то ни было. Не сейчас, не тогда, когда у нее перед глазами возникали картины того, как протеан разрывают на части каждый раз, когда она закрывала глаза. Не тогда, когда она думала, что может расколоться.
— Похоже, она была особенной для тебя, — сказала Шепард, снова обращая его внимание на девушку, Рану.
— Она была такой. Возможно, она чувствовала то же самое, но...... Все никак не складывалось. Обучение. Ты знаешь, — сказал Кайден.
— Нулевой прыжок находится далеко от дома. На что это было похоже? — Спросила Шепард.
— Великие врата к человечеству выглядят намного лучше на видео. В любом случае. Предполагалось, что это будет обычный разбор полетов, а не болтовня о том, что произошло много лет назад, — сказал Кайден.
— В бою мы должны полагаться друг на друга. Мне нравится знать, что за человек стоит у меня за спиной, — пожала плечами Шепард.
— Я понимаю, мэм. Я вас не подведу, — сказал Кайден. — У тебя вошло в привычку переходить на личности со всеми подряд?
— конечно. Но мне это нравится не со всеми. Мы поговорим позже, — сказала Шепард.
— Мне, э-э-э, потребуется некоторое время, чтобы обдумать это, коммандер, — сказал Кайден. — Но да, я бы этого хотел.
Шепард замерла, не донеся чашку до рта. Она внутренне поморщилась, осознав, как, должно быть, прозвучали ее слова для лейтенанта. Она не была уверена, стоит ли ей что-то говорить или нет, она не хотела быть слишком самонадеянной, но и не хотела быть стервой. Вокруг было достаточно мужчин и женщин, которые считали ее стервой, и ей на самом деле не нужно было это от своей команды. Шепард позволила Кайдену уйти, думая, что она найдет способ обсудить этот вопрос позже; потратьте некоторое время, чтобы точно обдумать, что сказать в первую очередь. На самом деле это не имеет значения, он все равно возненавидит тебя позже, несмотря ни на что. В любом случае, если он переживет Вермайр.
Шепард осушила свою чашку, прежде чем отнести ее обратно в раковину, чтобы сполоснуть. Ее мысли вернулись к тому моменту в Цитадели, когда она почувствовала, что потеряла контроль над собой. Она порылась в памяти, пытаясь точно вспомнить это чувство. О чем она думала, когда это случилось? Случалось ли такое раньше? Шепард выключила воду и поставила кружку на пенопластовый коврик рядом с раковиной. Она ухватилась за край раковины и наклонилась вперед, опираясь на ладони. Было время, когда нечто подобное происходило на Мендуаре. После того, как она увидела, как умирают ее родители. Тогда ей казалось, что она какое-то время наблюдала за происходящим, а на самом деле ее там не было. Но это было больше похоже на просмотр фильма или чего-то в этом роде. Это было по-другому.
— Я не схожу с ума, — вызывающе сказала Шепард самой себе.
Она услышала тихий кашель позади себя и резко обернулась, ударившись локтем о стойку. Она выругалась и схватилась за локоть, когда подняла глаза и увидела Гарруса, стоящего в нескольких футах позади нее. В его глазах плясали веселые искорки.
— Извини, Шепард. Иногда я забываю, что человеческий слух не так чувствителен, как у турианцев. Я думал, ты знаешь, что я здесь. Я не хотел рисковать, чтобы ты снова попытался сломать мне запястье, поэтому подумал, что будет безопаснее, если я просто подожду, пока ты закончишь пялиться в раковину, — сказал Гаррус.
Лжец. И умник.
Шепард почувствовала, как к ее лицу прилила краска, и попыталась скрыть это, опустив взгляд на свой локоть и потирая ушибленную кость.
— Чувствительный слух, да? — Спросила Шепард.
— Хм. И зрение у него тоже хорошее, — сказал Гаррус, постукивая когтем по пластине рядом с глазом.
Это движение привлекло внимание Шепард, и она проследила взглядом за его рукой, поднимающейся к лицу.
Всегда странно видеть его в первые несколько раз без шрамов. Мы привыкаем к его шрамам и через некоторое время перестаем их замечать. Как будто ты привыкаешь видеть мужчину с бородой, а потом вдруг в один прекрасный день он бреется и становится совсем другим человеком.
Шепард прищурилась:
— Ты же не думал, что я на самом деле знала, что ты здесь, не так ли?
Турианец пошевелил мандибулами:
— Нет. Но ты знала, что я знаю о твоем присутствии, когда остановилась, чтобы понаблюдать за мной.
Это был не вопрос. Шепард почувствовала, как ее лицо заливает краска. Она скрестила руки на груди и снова встретилась взглядом с Гаррусом.
— Ты на моем корабле. Мне нравится знать, чем занимаются люди на моем корабле, — сказала Шепард.
Она увидела, как свечение его визора слегка изменилось, а глаза заметно сузились.
— это так? Шепард, твое лицо краснеет, как это бывает с человеческими лицами, когда ты болен, зол... или смущен. Я забыл, как вы, люди, называете это, — сказал Гаррус.
Шепард опустила руки и выглядела возмущенной.
— Это называется "покраснеть", а я нет.
Гаррус в ответ снова постучал по пластине рядом со своим глазом.
— Ладно, Гаррус, невежливо указывать на это, — сказал Шепард, признавая свою правоту.
— Я постараюсь запомнить это, Шепард. Итак, скажи мне, ты больна? — Спросил Гаррус.
— Нет, — решительно ответила Шепард.
— Ты злишься? Потому что, должен сказать, я не участвовал в войне Первого контакта, но все равно немного нервирует, когда солдат-человек смотрит тебе в спину без объяснения причин..., — сказал Гаррус.
Шепард вздохнула и покачала головой:
— А я-то думала, что мне повезло, что мне удалось вывести из себя всех на корабле. Нет, Гаррус, я не сержусь, и у меня нет проблем с турианцами или любыми другими расами. Ну, ладно, может, у меня все еще есть какие-то проблемы с батарианцами, но тогда все было по-другому. Это была не война, это работорговцы вломились в мой дом, когда я была подростком, и убили всех, кого я знала и любила. Но даже сейчас я понимаю, что это не вина каждого батарианца, которого я встречаю.
Шепард прижала руку ко рту:
— Я— я не знаю, зачем я только что все это сказала. Мне жаль.
Потому что ты уже доверяешь ему, безоговорочно. Потому что я доверяю ему, безоговорочно.
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |