Тонкий мир

ТОНКИЙ МИР

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ: НЕПЛОХО ПОВЕСЕЛИЛИСЬ

Время бежит незаметно.

Ребенком ты не различаешь смены сезонов. Зима, весна, лето, осень, опять зима... Мир кажется разноцветной каруселью, но в детстве ее вращение ничуть не утомляет — возможно, потому, что неведомый хозяин аттракциона еще не включил мотор на полную катушку.

После поступления в школу время резко ускоряется. Сначала — недели, от выходных до выходных. Потом — четверти, от каникул до каникул. К выпускному классу начинаешь считать семестры, все больше торопя ход событий.

Незримая рука переводит рычаг на максимум. Вуаля! После выпускного класса деление на спидометре резко увеличивается до отметки "год". И чем дальше — тем быстрее.

Дэриэлл говорил, что исчисляет время веками. Наверное, лукавил. Ведь он по-прежнему праздновал день своего рождения и радовался смене зим и лет.

Впрочем, спокойный целитель, скорее, исключение в нашем торопливом мире.

— Найта, ты чего? Заснула, что ли? — несильно шлепнула меня по плечу Этна. — Странно, еще вроде до полуночи далеко.

Я мысленно встряхнулась, прогоняя из головы излишне философские мысли. Надо жить сегодняшним днем, а не размазывать прошлое тонким-тонким слоем по собственному сердцу.

— Задумалась. Не обращай внимания, — успокоила я подругу.

Айне, прекрасно слышавшая все со своего места, только покачала головой.

— Как же, не обращать. Между прочим, Нэй, ты такой грустной не была даже в годовщину, гм, тех событий.

Что было, то было. Первую годовщину исчезновения Максимилиана я вообще пропустила, и если бы мне не пришло в голову поинтересоваться, почему все расхаживают с такими постными физиономиями и смотрят на одну глупую равейну нежно, словно на тяжело больную, то вряд ли бы вспомнила о ней сама. Этим же летом знаменательная дата совпала с "разбором полетов" после инцидента с родственничками Феникс — истинными ведарси. Клод и компания очень помогли равейнам и посланникам шакарских кланов в расследовании на месте разрушенной базы инквизиции.

Мягко говоря, тогда было не до грусти. А вот сейчас, в самой середине ноября, когда с неба падали большие и пушистые хлопья первого снега, грязь в палисаднике смерзлась и прикрылась романтическим флером инея, а темнело уже после четырех, и дел на ближайшее время не предвиделось, я затосковала.

К тому же из отпущенного Максимилиану срока — два с половиной года, или тридцать месяцев — оставалось всего несколько недель, и даже эта малость утекала в небытие, как песок сквозь пальцы. А князь не спешил появляться, несмотря на удачно проведенный в конце лета ритуал "притяжение".

"В конце концов, — уныло размышляла я, — никто не гарантировал, что я увижу Ксиля непременно живым. Мы просто встретимся, и все".

— Просто подумалось, что время идет бессовестно быстро.

— Да уж, — непосредственно среагировала Этна, не обращая внимания на укоризненные взгляды Айне и Феникс. — Жуть какая-то. Только недавно мы с тобой ездили на море, и вот уже два года позади. А неплохо тогда повеселились, как считаешь?

Я подавилась мороженым.

На том курорте было, по моему скромному мнению, немножко не до веселья. Так совпало, что место, которое мы выбрали для отдыха (и я до сих пор смутно подозревала, что там не обошлось без одной желтоглазой пророчицы), не обделила вниманием и инквизиция. Орден проводил на побережье сомнительные опыты с призванием и дрессировкой твари тонкого плана. Излишне ретивые служаки из Ордена за несколько лет до того выловили из мистического пространства какого-то слабенького низшего демона, едва-едва дотягивающего до того, чтобы называться Древним.

Выловили — и решили подкормить. Пусть, мол, малыш растет, крепнет, а как он потом будет благодарен своим "спасителям"... Особенно если подстраховаться и нацепить на него амулет подчинения.

В качестве "корма", кстати, инквизиторы выбрали живых людей. Древний — или, вернее, Древняя — от угощения не отказался. Заманивая туристов пением, тварь когда топила несчастных, а когда просто разделывала под фарш — в зависимости от настроения.

А потом для гостя с тонкого плана полоса везения оборвалась, потому что на курорт приехали мы с Этной. Две эстаминиэль с весьма неустойчивой силой и подростковым комплексом "в каждой бочке затычка" — что может быть "безопаснее" для окружающих, особенно если эти окружающие переполнены агрессией и дурной магией Древних?

Естественно, дело закончилось тем, что тьма взяла меня, образно выражаясь, за шкирку, и потащила разбираться с выкормышем инквизиции. На этом грустная история сирены с морского курорта завершилась, а вскоре и мы с Этной вернулись домой.

Ах, да, чуть не забыла. В процессе так называемого отдыха я успела хорошенько разругаться с соседками по номеру и основательно замучить Тантаэ, присматривавшего за нами по просьбе Элен, разговорами о прошлом Максимилиана. Не скажу, что выуженные у Пепельного князя сведения сильно помогли мне при разработке противоядия, но зато я окончательно смирилась с вывертами Ксилевой психики. Трудно злиться на того, кого жалеешь от души.

— Можно и так сказать... Если, конечно, трупы считаются за хорошее развлечение.

— Тьфу на тебя, — рассердилась Этна. — Разве можно о таких вещах за столом?

— Ты уже доела свою порцию, — цинично ухмыльнулась Джайян, демонстративно облизывая ложку.

— Ну, ну, еще попридирайся к мелочам, — фыркнула рыжая, демонстрируя свой вулканический темперамент. — Небось, завидуешь, что мы тебя в тот раз с собой не взяли... А там пляжи, пальмы, море... М-м-м?

Джайян уставилась на ложку так мечтательно, что мне стало немного страшно за психическое здоровье подруги.

— Знаешь, я и с Птицей неплохо отдохнула. Здесь, в нашем городишке. В парки выбирались на пикники, пару раз в кино, в театр ездили в Золотую... Еще на концерт ходили.

— Что, все тот же Птица? — лениво поинтересовалась Этна. Кажется, она все еще была во власти воспоминаний о нашем отдыхе на побережье.

— Да все тот же, нового пока не завела, — кокетливо хихикнула юная валькирия. — Пассер Ди Иллигерус, потомственный маг с якобы длинной родословной. Если бы его дед не прикупил эту самую родословную за бешеные деньги, то был бы наш Пассер Ди славным крестьянским сыном...

— Постой, постой, — спохватилась я, сев на своего любимого конька — этимологию. — Откуда взялся Пассер Ди? Разве Ди — не частица перед фамилией? То есть надо — ди Иллигерус?

Джайян расхохоталась.

— Нет. Ди — это второе имя. Вроде как начальная буква истинного... Иллигерус — фамилия, а Пассер — вроде как, гм, прозвище. Ну, для чужих.

Я задумчиво подцепила ложечкой кусок ананаса, плавающий в растаявшем мороженом:

— Неудивительно тогда, что он предпочитает называться просто Птицей. Чем сомнительнее родословная, тем длиннее и запутаннее имена.

"Абсолютная правда!" — обрадовался голос у меня в голове.

У меня вырвался вздох.

Я не страдала шизофренией, хотя советы голос давал иногда весьма странные. Я страдала Рэмертом Мэйсоном, точнее, страдала от его излишней заботливости.

"Рэмертом Самани Мэйсоном, попрошу не урезать мое драгоценное имя, детка. А то в сравнении со всякими Ди и Пассерами начинаешь чувствовать себя слегка ущербным", — ворчливо поправил меня некромант.

Вы когда-нибудь встречались с неопрятными, вечно курящими, но при этом крайне харизматичными хамами? Нет? А хотите встретиться? Тогда вам прямая дорога в Академию магов, где профессор Мэйсон преподает боевую некромантию. К слову, Рэм — любимый учитель моего брата. Никогда не понимала, чем он так приглянулся Хелкару, но факт остается фактом: Хэл почти боготворит Мэйсона. Единственный раз, когда мой младшенький обозлился на профессора, был в прошлом году.

"Да, повеселились тогда на славу", — хмыкнул некромант, почти в точности повторяя слова Этны.

"Нескучная выдалась зима", — вынужденно согласилась с ним я, хотя представления о веселье у меня были совсем другие.

Помнится, в то время все мои мысли вились вокруг создания противоядия. К сожалению, так совпало, что большинство необходимых для работы книг находилось в закрытом доступе в библиотеке Академии. Особенно меня интересовал один ритуал: "Тьма избавления". С его помощью Максимилиан хотел когда-то очистить свою кровь от "солнечной" отравы, так что я имела все основания думать, что в описании этого ритуала найду зацепки.

Так и случилось.

При активном содействии Рэмерта, чья помощь оказалась воистину неоценимой, мне удалось разгадать принцип воздействия яда и подобрать примерный список ингредиентов и энергий для нейтрализации. К сожалению, маги из Академии в последний момент решили кинуть нас с некромантом и присвоить открытие себе. Я, как и всякий нормальный, ценящий свой труд исследователь, этому воспротивилась. В итоге некую Найту с позором изгнали из обители знаний, что, впрочем, нисколько меня не расстроило: книги, прихваченные в качестве компенсации из библиотеки, полностью возместили мои моральные убытки.

Но это были еще не все неприятности, которые обрушились на нас с Рэмом во время пребывания в Академии.

Начать, пожалуй, следует с того, что несмотря на жуткие манеры, некромант всегда нравился девушками. Причем, как правило, собственным студенткам. Не знаю, что руководило его поступками, когда он отшивал влюбленных дурочек, учительская этика или нечто иное, но "обиженных" на Рэма было предостаточно. Иногда отвергнутые девушки мстили... и очень жестоко. Одна из них когда-то попыталась наложить на некроманта подчиняющее заклинание, после чего Мэйсон окончательно разуверился в том, что среди учениц можно найти свою судьбу.

"Я бы не был столь категоричен, дорогуша", — хмыкнул профессор.

Ну, а последней каплей стала Моника, проклявшая Рэмерта "на смерть от тоски". Добрая девушка была... Впрочем, о мертвых или хорошо, или ничего, а Мон сейчас спала вечным сном на девять метров под землей и могла заинтересовать Мэйсона только в качестве пособия для урока. Возврат проклятия — это не шутки. Милосердная Айне пожалела неудачливую студентку, когда я рассказала подруге о событиях в Академии. Но, честно говоря, у меня Моника не вызвала ни малейшего сочувствия. Она получила по заслугам, пусть это и звучит довольно жестоко. Как вспомню Рэма, медленно сходящего с ума в своей комнате... Рэма, который держит у виска револьвер... Бр-р...

Поделом ей.

"А ты мстительная, детка", — хохотнул некромант.

"Да нет, — засмущалась я. — Просто тебя было жалко".

Так о чем мы? Ах, да, о Рэмерте и Хелкаре. Тот случай, когда мой брат начал негласную войну со своим учителем, произошел из-за все тех же нежных отношений между Мэйсоном и студентками. А также из-за невыносимой манеры некроманта называть всех особ женского пола, независимо от возраста и социального положения, "милочками", "лапочками", "дорогушами", "крошками" и все в таком же духе, а еще трепать по волосам, обнимать невзначай в темных библиотеках и делать прилюдно неприличные намеки. Поначалу меня это тоже безмерно раздражало, но со временем я притерпелась к Рэму и поняла, что подобное поведение — только лишь элемент эпатажа. К тому же Мэйсон — бывший боевой маг, у которого за плечами не один рейд. Из рейдов такими и возвращаются — упрямыми и циничными. А как иначе, если жизнь все время в опасности?

Мой брат прекрасно знал своего учителя, но, тем не менее, когда тот позволил себе общение в подобном ключе со мной, смертельно на него разобиделся. Помирились они только после того, как проклятие Моники загнало Мэйсона в угол.

К счастью, некроманта удалось спасти. А вскоре я покинула оплот знаний, унося с собой наработки по противоядию, редкие некромантические трактаты и браслет по имени Мэйсон, в котором поселился отпечаток личности Рэма — прощальный подарок профессора.

...Да уж, память об Академии останется у меня надолго.

— Найта! — отвесила мне подзатыльник Джайян. Несмотря на внешнюю веселость, нрав у валькирии был суровым, а рука — тяжелой. — Хватит уже витать в облаках. Мы, между прочим, праздник отмечаем!

— Ну, если за праздник считать первый удачно сданный зачет в этом году... — многозначительно ухмыльнулась Этна.

— А чем не повод? — парировала Джайян. — И, по-моему, неплохо веселимся. Кто-то не согласен? — она обвела нас грозным взором.

Феникс задумчиво опустила ресницы, заглядывая в свою чашку с кофе. Качество у напитка, разумеется, было никакое, тонкий пластик от кипятка "поплыл", но ради атмосферы в этой забегаловке и удовольствия соблюдать многолетние традиции можно и потерпеть.

— Вот все хочу спросить: чего ты своего Ди-то не позвала? — вроде бы наивно, но с неуловимой хитринкой в голосе поинтересовалась мастерица огня. — Побоялась, что он, ну, испортит нам праздник? Да?

— Не-не-не, — замотала головой Джайян. — Птица бы ничего не испортил, честное слово. Просто мешать любовь и дружбу как-то нехорошо. Лучше я потом с ним отдельно отпраздную.

Любовь и дружба...

Я вздохнула.

В последнее время различать эти два понятия стало для меня большой проблемой. А все из-за Дэриэлла и его неожиданного помешательства. На мне.

В том году из Академии я направилась прямиком в Дальние пределы. Ничего удивительного — во-первых, Дэйр был единственным, кто мог превратить мои наработки в реальное противоядие, а во-вторых и в-главных, мы не виделись уже несколько лет и успели ужасно соскучиться друг по другу.

С Дэриэллом я познакомилась, когда мне было восемь лет. Тогда мы с братом умудрились заблудиться в лесах между городом Приграничным и Кентал Савал. Бродили два дня, и, быть может, скитались бы и больше, но добрые аллийцы выделили отряд для поисков. "Несчастных детишек" выловили, успокоили и на всякий случай отвели к целителю, которым и оказался Дэйр.

До сих пор не могу без смеха вспоминать свои первые впечатления от Дэриэлла. "Совершенно неправильный аллиец! Таких не бывает!" — примерно такие мысли одолевали мое возмущенное сознание.

Аллийцы не носят драные джинсы и линялые черные футболки с логотипом "Зеленого мира". Аллийцы не общаются с человеческой малышней, как с принцами и принцессами. Аллийцы, в конце концов, не называют своего повелителя, мудрейшего Леарги, "старым параноиком"!

Но Дэриэлл был именно таким. Стоит ли уточнять, что мы с братом пришли от него в полный восторг?

Честно говоря, и по сей день я восхищаюсь целителем и не могу на него налюбоваться, поэтому мне очень важно было получить его одобрение для своей возни с солнечным ядом. Так, чтобы Дэриэлл сказал: "Ты поступаешь правильно, Нэй. Горжусь тобой". Дэйр — учитель, Дэйр — лучший друг, Дэйр — эталон поведения...

В Дальние Пределы я возвращалась с предвкушением, надеждой и страхом. Такой вот микс.

Поначалу мне показалось, что у Дэйра все осталось по-прежнему. Те же шутки, та же возня в лаборатории, перепалки с излишне заботливой тетушкой Лиссэ, этой вечной бунтовщицей против аллийских устоев, и война на уничтожение с дорогой сестренкой Меренэ. Я оказалась совершенно не готова к тому, что Дэриэлл признается мне в любви. Сначала даже подумала, что это дурная шутка или последствия стресса! Последнее было, кстати, весьма неплохой версией, потому что признание и последовавший за ним поцелуй (о, ужас!) имели место в подземном дворце Кентал Наттэй, когда по пятам за нами шла нежить, и мы с Дэйром находились на грани жизни и смерти. В такие минуты в голову часто лезут глупости, в этом уж я могла полагаться на свой даже слишком богатый опыт. И, разумеется, я не собиралась портить наши чудесные дружеские отношения, напоминая аллийцу о неосторожно сказанных словах.