Почему-то неприятности случаются именно тогда, когда дела начинают идти на лад. Я уже к этому привык, но всё равно огорчился. Дело в том, что какой-то там то ли сумасшедший маг, то ли просто пророк перед смертью предсказал мою бесславную кончину. А причиной этой самой кончины должно было стать некое "дитя любви и света".

Можно, конечно, было наплевать на ненормального старика и его пророчество, но... Беда в том, что такие вот предсказания как раз и имеют обыкновение сбываться, и бесславная кончина была мне гарантирована. Выход был только один — отыскать это самое дитя любви и света и избавиться от него, благо уничтожить меня оно могло только по достижению восемнадцатилетия.

Я нашел ребенка только через три года — его очень хорошо прятали, зная, что я наверняка отправлю на поиски всю окрестную нечисть. И правильно делали, к слову сказать.

Итак, это оказалась девочка, и изумительно хорошенькая. Вот уж истинно — дитя любви и света... Юный принц до беспамятства влюбился в прелестную принцессу, женился на ней с согласия и благословения родителей, а вскоре на свет появилась эта девочка. Йолин. Моя погибель...

Я явился к ней в облике черного пса — она играла в саду с другими детьми. Она единственная не испугалась меня, она протянула ко мне руки, погладила мою жесткую шерсть и залепетала: "Пёсик, пёсик!.." Мне стоило лишь немного повернуть голову, сомкнуть челюсти — и я был бы свободен от пророчества. Но я взглянул на её золотые кудряшки, заглянул в золотисто-карие глаза — и не смог... Я — не смог! "Потом, — малодушно пообещал я себе. — Я сделаю это позже. У меня ещё много времени. Убивать ребенка — это низко. Я подожду, пока она вырастет!"

И с того самого дня я неотрывно наблюдал за нею. Я знал о каждом её шаге, я видел, как она растет, как становится всё красивее...

В следующий раз я наведался к Йолин, когда ей исполнилось десять. Сидя в беседке, она старательно заучивала какой-то текст и ничуть не испугалась большого черного ворона, неожиданно севшего на перила.

-И дитя любви и света погубит проклятие рода человеческого... — выговаривала она, и я невольно вздрогнул — Йолин учила наизусть слова того самого пророчества.

Интересно, знает ли девочка, что это именно она — дитя любви и света?

-А что это — проклятие рода человеческого? — спросила она старика-учителя, мирно дремавшего в кресле-качалке.

-Так иносказательно именуют могущественного чародея, — проговорил старик, воздевая корявый указательный палец. — Потому как деяния его приносят только смерть и разрушения людям, а сам он — истинное проклятие! Рожден он в беде и на беду — так гласит пророчество!..

Я рассмеялся — в нынешнем моем облике это прозвучало как хриплое карканье. Как же любят люди такие речи! Однако малая толика истины в пророчестве всё же есть...

Мать моя была знахаркой, и в жилах её имелась капля крови лесного народа. Отца своего я не знал и предпочел бы никогда и не знать. Впрочем, нет, когда-то я хотел увидеть его — только для того, чтобы прикончить: наемники, забредшие в домик знахарки, отблагодарили её за лечение тем, что изнасиловали её втроем, а утром вновь отправились в путь. Как ни умела была моя мать, как много трав ни знала, она так и не смогла избавиться от меня. Вот уж поистине — я был рожден в беде...

Мать никогда не любила меня, да и немудрено. Однако ж знания свои она передала мне — больше детей у неё не было. Впрочем, становиться знахарем я не пожелал. Похоже, от неизвестного отца передалась мне страсть к дальним странствиям, а слабенькие магические способности, доставшиеся моей матери в наследство от лесного народа, во мне расцвели буйным цветом.

Много лет я приумножал своё мастерство, искал тех, кто готов был поделиться со мной знанием, а до многого дошел и своим умом... В конце концов я облюбовал себе славное местечко на берегу большого озера, где и поселился в старинном замке, желая только одного — чтобы меня оставили в покое и дали заниматься своим делом. Не тут-то было. То ли на мои угодья положил глаз ещё кто-то, то ли сам факт присутствия сильного мага неизвестных политических воззрений в месте, где сходились границы сразу трех королевств, не давал людям спать спокойно, но оставлять меня в покое они не намеревались. То рыцарь, то колдун, а то и целая армия тех и других наведывались к моим стенам. Приходилось отвлекаться и тратить время на то, чтобы избавиться от них. А то, что я никогда не отличался терпением и не любил долго и нудно уговаривать всех этих идиотов отправиться по домам, а пользовался куда более радикальными и эффективными методами, вскоре привело к тому, что меня назвали проклятием рода человеческого.

Так прошло немало лет. Я почти не старею, отчасти благодаря крови лесного народа, отчасти благодаря своей магии. (Выглядеть, впрочем, я могу, как пожелаю, но это уже другой вопрос.) Но вот появляется очередной безумный пророк, и, как результат, — пророчество на мою голову. Я-то уж было понадеялся, что меня оставят-таки в покое!

И вот теперь я сижу и терзаюсь мучительными раздумьями. И чем больше я думаю, тем яснее понимаю — я не смогу убить Йолин. Не смогу — и всё тут. Ни сейчас, ни когда она достигнет совершеннолетия... А значит — я неминуемо погибну. И вовсе необязательно самой златокудрой Йолин проникаться необходимостью спасти мир от меня, брать в хрупкие руки меч и скакать на битву со мной. Вовсе нет. Вполне может случиться и так: какой-нибудь рыцарь влюбится в неё до безумия и отправится сражаться со мной, чтобы добиться расположения красавицы. И по нелепой случайности — скажем, я споткнусь о камень — он сможет убить меня. Или даже я наткнусь на собственный клинок... Вот и всё. Это ведь настоящее пророчество, а они всегда сбываются. Что ж, даже любопытно будет посмотреть, как долго я смогу противостоять ему!

Я навещал Йолин так часто, как только мог. Я приходил к ней и черным псом, и вороном. Она привыкла, что черный дрозд часто поет на её окне. Однажды я почти неделю прикидывался вороным конем, на котором она училась ездить верхом. (Это было бы чудесно, если бы не хлыст и шпоры...)

Она росла красивой, моя Йолин, красивой и умной. И доброй. И сильной духом. Такой, какой и должна быть настоящая принцесса, дитя любви и света. Та, которой предстоит покончить с проклятием рода людского...

Я за эти годы успел заполучить с десяток свежих шрамов, ещё немного седых волос и ослеп на левый глаз. Нет-нет, это произошло не в бою, как можно подумать. Просто в моей лаборатории во время одного из опытов очень неудачно взорвалась реторта. Но это пустяки — зрение восстановится, это лишь вопрос времени. Даже интересно, как долго будет длиться регенерация... если, конечно, мне хватит времени. До совершеннолетия Йолин оставалось два года...

Йолин — моя Йолин, как я привык её называть, — блистала умом и красотой чуть ли не на полмира. Она уже знала о своей миссии, и старалась соответствовать своему предназначению, как могла.

Я завел себе сторожевого дракона — совсем одолели ненормальные рыцари. Это моё новшество отчего-то страшно обозлило правителей трех королевств, но предпринимать большого похода на мою твердыню они не стали. Ждали совершеннолетия Йолин, полагаю. И я ждал...

Как-то я снова прилетел к её окну. Йолин выглядела грустной и усталой.

-Здравствуй, птица, — сказала она мне, протягивая руку. Я позволил ей коснуться своих перьев. — Хорошо тебе, птица... Живешь себе, ни о чем не думаешь. А я вот...

Йолин отвернулась от окна. На столе громоздилась кипа пыльных фолиантов.

-Они говорят, я должна покончить с проклятием рода человеческого, — произнесла она. — А я даже никогда не видела этого человека. Если это человек, конечно... Все только твердят, твердят о его злодеяниях, но знаешь, птица...

Йолин забралась на широкий подоконник, обхватила колени руками.

-Я читала старинные летописи, — сказала она. — И везде — одно и то же: "и собрал храбрый король войско, и отправился к черному замку..." или "испросил доблестный рыцарь благословения и поскакал на бой с порождением тьмы..." И ведь нигде ни разу даже не упоминается о том, что этот черный маг хоть однажды первым развязал войну!.. Знаешь, птица, у меня сложилось впечатление, будто он просто хочет, чтобы его оставили в покое...

Будь я в данный момент человеком, я бы раскрыт рот от изумления. Ай да Йолин!

-Может, я не права? — задумчиво произнесла она. — И на самом деле все эти засухи, ураганы и наводнения — его рук дело? Но зачем ему это? Он ведь никогда ничего не требовал... Просто так? Но это глупо...

Вот уж до чего я бы никогда не опустился, так это до возни с погодой. Это до того нудное и муторное занятие, что у меня от одной мысли о нем начинается нервная почесуха.

-А теперь, говорят, он поселил в своем замке дракона, — сказала Йолин. — И дракон пожирает рыцарей... А зачем они туда лезут, интересно мне знать?

Я бы поаплодировал Йолин, да вовремя спохватился — в птичьем облике это выглядело бы по меньшей мере странно.

-До моего совершеннолетия ещё год, птица, — доверительно произнесла Йолин. — Может, я успею во всем разобраться? Знаешь, мне кажется, что если бы я хоть раз увидела этого человека, я смогла бы лучше понять его...

"Хорошо, — решил я, выпархивая в сад. — Я приснюсь тебе, девочка..."

Разумеется, я постарался присниться ей в самой что ни на есть будничной обстановке: сперва в своей лаборатории, где я долго возился с одним зельем, потом во дворе замка — я кормил дракона... Не знаю, помогло ли это Йолин, но ничего другого я придумать не смог.

Теперь я остерегался появляться рядом с ней. Её стали беречь ещё пуще, согнали в замок магов и волшебниц со всей округи. Ещё не хватало, чтобы меня заметили! Я даже волшебным зеркалом не пользовался, чтобы меня не смогли засечь.

Так прошел ещё год. Если я что-то ещё понимал в пророчествах — последний год моей достаточно долгой жизни. Что ж, год как год, не хуже и не лучше других... Я дрессировал сторожевого дракона, опровергая миф о том, что эти хитрые и злобные твари дрессуре не поддаются. Не верьте. Ещё как поддаются, было бы терпение и умение. Впрочем, я был осторожен: не хватало ещё быть загрызенным собственным цепным драконом, не дождавшись совершеннолетия Йолин! Хотя... это было бы сильным ударом для тех, кто истово верит в пророчество.

Но всё когда-нибудь заканчивается — закончился и этот год. Йолин исполнилось восемнадцать лет. Празднества, устроенные в честь сего исторического события, были призваны поразить своею пышностью и размахом все окрестные государства. Я наблюдал за ними в волшебное зеркало — теперь уже не было смысла таиться. Судя по злорадно-радостным лицам отца Йолин и его верных рыцарей, со дня на день надо было ожидать штурма моего замка.

Глупо. Крайне глупо. Я имею в виду подобное завершение своего жизненного пути. Самое смешное — это то, что за прошедшие несколько лет я не сделал ровным счетом ничего, что могло бы причинить вред обитателям окрестных земель. А все эти невинно убиенные и пожранные моим драконом рыцари... Я их к себе в гости не приглашал! И дракон мой от такой диеты мучается несварением желудка. Да и то подумать — попробуй, перевари всё то железо, что таскают на себе славные бойцы...

Так вот, наблюдая за пышным балом, я пришел к выводу, что просто сидеть сложа руки — редкостный идиотизм с моей стороны. Раз уж они считают меня проклятием рода человеческого, могущественным черным магом, я согласен немного поиграть эту роль. Но только чуть погодя, когда мне объявят войну. А пока... пока я постараюсь внести немного сумятицы в мысли той, кому суждено стать моей погибелью. Я имею в виду Йолин, разумеется.

Сев в кресло у камина, я ненадолго задумался. Потом щелкнул пальцами, и перо само собой засновало по листу тонкого пергамента, выводя ровные строки. Мой собственный почерк настолько неудобочитаем, что для переписки мне приходится пользоваться такими вот штучками, если, конечно, я не хочу по полдня выводить каллиграфические буквы, а обычно мне жаль на это времени.

"Приветствую Вас, принцесса Йолин, — вывело перо. Сперва я хотел написать "дорогая Йолин", но решил, что это может быть сочтено за фамильярность. — Не удивляйтесь этому письму — Вы не знаете меня, разве только понаслышке. Впрочем, сомневаюсь, что Вы могли услышать обо мне хоть одно доброе слово... Я же, напротив, очень хорошо знаю Вас. Вы можете не поверить мне, но... у Вас ведь есть три приметные родинки на левом бедре, образующие равносторонний треугольник?

Да, Йолин, я знаю Вас с самого раннего детства. Вы, должно быть, уже не помните того черного пса, что подбежал к Вам, когда Вы с другими детьми играли в саду? Вы тогда не испугались его, Вы погладили его шерсть, а ведь он мог убить Вас в мгновение ока! Этим псом был я, Йолин. Я был и старым вороном, наблюдавшим, как Вы учите уроки, и черным дроздом, что частенько прилетал к Вашему окну, и даже вороным конем, на котором Вы учились верховой езде, — разве же я мог доверить Вас какой-нибудь безмозглой скотине! И черным лебедем на пруду, у которого Вы любите помечтать о принце на белом коне, тоже был я.

Собственно, я даже не знаю, что хочу сказать Вам, Йолин. Вы, я уверен, хорошо осведомлены о том, кем являетесь и что должны совершить. Просто знайте: чтобы избавиться от пророчества, мне достаточно было лишить Вас жизни, а это было так просто — и тогда, и даже теперь!

Я не сделал этого, Йолин, и никогда не сделаю. Можете считать, что я покоряюсь судьбе в лице пророчества. И ещё мне хотелось бы, чтобы Вы знали: я не буду ни в чем Вас винить. Виновато пророчество, а Вы — всего лишь его орудие, не могущее пойти против воли судьбы.

Вот и всё, Йолин. Не думаю, что мы когда-нибудь встретимся, разве только для того, чтобы исполнилось пророчество."

Я подумал ещё пару минут, но больше в голову ничего не приходило. Тогда я взял в руки перо и поставил на листе свою размашистую подпись: Маргральт, маг.

Разумеется, я мог бы доставить письмо и сам, скажем, в облике почтового голубя. Однако время свершения пророчества уже настало, и мне бы очень не хотелось, чтобы меня скогтил какой-нибудь не в меру удачливый коршун! Поэтому для отправки письма я решил воспользоваться наипростейшей магической процедурой. Даже если охраняющие Йолин маги и заметят какие-либо магические эманации, они вряд ли насторожатся: сами ведь пользуются точно такими же способами доставки корреспонденции. Они просто решат, что кто-то из коллег соскучился по жене и детям и решил отправить им весточку.

Ну вот, готово. Письмо у Йолин на подоконнике. Она непременно наткнется на письмо — Йолин любит полюбоваться звездами перед сном.

Ждать мне пришлось довольно долго — празднества затянулись. Но вот, наконец, служанки привели усталую принцессу в её покои, помогли переодеться на ночь и удалились, еле сдерживая зевоту.

Конечно же, Йолин не могла не подойти к окну — за много лет это вошло у неё в привычку. И письмо моё она заметила.

-Что бы это могло быть? — пробормотала она, решительно ломая мою печать. Печать с драконом, мечом и прочей атрибутикой, разумеется, — нужно же поддерживать сложившееся обо мне мнение.

123456

↓ Содержание ↓