Бесконечное море желтых дюн, марево раскаленного воздуха над ними, прекрасные и обманчиво-близкие миражи вдали — и белое пламя солнца... Яростного и равнодушного, быстро иссушающего любую жизнь, дерзнувшую проникнуть в пределы Нубийской пустыни. Зайти в нее мог любой, но вот покинуть?.. Тут уже требовалась немалая удача, либо помощь тех людей, кто веками умудрялся выживать и преуспевать в Царстве ветра и песка...

Щелк!

— Ах-хс!!!

Люди же эти, издавна населяющие Восточную Африку, были мудры и предпочитали избегать недоброго внимания духов пустыни, путешествуя под светом далеких звезд — что своим холодным светом остужали жаркое дыхание Великой пустоши, делая переходы по высохшим руслам рек-вади не только спокойными, но даже и приятными. Ну, в сравнении с тем адским пеклом, что царило в пустыне в дневные часы! Опытные проводники вели доверившихся им от колодца к колодцу, от укрытия к укрытию или удобному стойбищу — так же, как их почтенные предки тысячи лет водили кочевья племен, караваны верблюдов, отряды воинов или вереницы рабов...

Щелк!

— А-у-ух!!!

Вот и теперь по одному из множества извилистых вади, коих хватало в Нубийской пустыне, шел небольшой караван из двух дюжин верблюдов — а так же пятерых пленников, коих воины племени дагала время от времени подбадривали небрежным ударом плети. Хотя особо в этом никто не усердствовал, ведь увязанный в цепочку ясырь лучше любого наказания заставляла шевелиться благословенная прохлада поздней ночи — и дыры в рваных мундирах английского экспедиционного корпуса, куда оная беспрепятственно проникала. Помогала и вода из бурдюков, которой время от времени нубийцы милостиво поили своих врагов: но более всего белокожих неженок подгоняло близкое окончание почти недельного путешествия. Не раз избитые и голодные, с растрескавшимися от постоянной жажды губами, с растертыми до крови запястьями и шеями, закованными в самые настоящие цепи и кандалы... Совсем не так гордые сыны Туманного Альбиона представляли свое победное шествие по землям Судана!

Щелк!

Заскрипев зубами и судорожно сглотнув давно и безнадежно пересохшей глоткой, крепкий мужчина в мундиных лохмотьях, послушно свернул в небольшое ответвление вади — как и остальные его сотоварищи по несчастью. Или бесчестью? Офицеры первого батальона "Горцев Аргайла и Сазерленда" пока не решили для себя эту дилемму — но если чего у них и было в достатке, так это времени на горькие думы. Неполная тысяча шагов, в которую уместились еще несколько болезненных ударов плетью и рывков за кандальные цепи, и...

— Цоб! Цоб-цоб!..

Гортанные команды погонщиков, загоняющих двугорбых "кораблей пустыни" под большой козырек, появившийся в мягком песчаннике благодаря колючему дыханию пустынного ветра, звучали для пленников райской музыкой. Привал!!! Пятерка измученных пленников тут же попадала на бок небольшого бархана, переводя дух и мечтая о глотке-другом чуть подсоленой воды — однако долго разлеживаться им не дали. Стоило только двум нубийцам в обтрепанных бурнусах направиться в их сторону, как ясырь самостоятельно и довольно бодро встал, не дожидаясь "подбадривающих" легких пинков.

— Цоб!

Разница между четвероногим скотом и двуногими пленниками воинов дагала волновала мало, так что команды разнообразием не удивляли. С другой стороны, их несложно было понять и исполнить, так что англичане послушно затопали следом за коренастым пустынником вдоль источенной ветром и временем скалы светлого песчанника к подозрительному темному пятну — которое оказалась и не пятном вовсе, а широким зевом пещеры, в глубине которой светили сразу несколько масляных ламп. Чуть дальше горел небольшой костерок, вокруг которого в разных позах сидел и лежал десяток махдистов, тут же нехорошо оживившихся при виде нового ясыря. Однако навстречу пленникам поднялся только один из них — буркнувший что-то приветственное удачливым на добычу соплеменникам и поправивший связку ключей на широком поясе-кушаке. Запалив фитилек еще одной лампадки, он уверенно потопал в темное нутро пещеры: следом за ним потянула свой "караван" и пара надзирателей-мучителей, однако на сей раз скованные кандальной цепью люди шли (вернее сказать, брели и спотыкались, кое-как удерживаясь на ногах) едва ли три десятка шагов. Сначала на новоприбывших мощно пахнуло "ароматом" нечистот и застарелого пота. Затем в свете колеблющегося язычка пламени перед ними внезапно блеснули толстые прутья стальной решетки, которую невесть кто притащил и поставил на входе в широкий — но увы, короткий и тупиковый отнорок основной пещеры. Брякнули ключи и отзываясь на их звон, в сумраке за решеткой начали шевелится какие-то размытые тени... Поправка — люди! Такие же пленники, как и пять офицеров Британского экспедиционного корпуса. Только трем англичанам и двум канадцам удача изменила совсем недавно, те же, кто сейчас покашливал и внимательно смотрел на них из темноты, лишились благосклонности переменчивой Фортуны месяца два-три назад. А то и больше, ведь охотиться на командный состав проклятые махдисты начали сразу же, как только войска под командованием генерала Китченера выступили в свой победоносный поход...

— Заходить! Цоб-цоб!

Как оказалось, тюремщик немного говорил на благородном языке Байрона и Шекспира — что помогло его госям избежать очередного направляющего пинка, однако не избавило от кандальных пут. Которые, впрочем, сняли их "погонщики", хозяйственно запихав полезное железо в потертую переметную суму-хуржин. Скрежетнула несмазанными петлями решетчатая дверь, тихо щелкнул замок, и оба махдиста направились обратно, унося с собой единственный источник света.

— "Горцы Аргайла и Сазерленда"! Есть кто-нибудь?

Глухо кашлянув, некто невидимый вполголоса порекомендовал горластому новичку:

— Тише, если не хотите почувствовать себя мячом на футбольном поле.

— Эм?..

С другого направления тут же сипло каркнули-хохотнули:

— Только вместо игроков будут наши черномазые тюремщики... Двигайте прямо, джентльмены, и шагов через семь вы вступите в наш небольшой клуб.

Новички последовали обеим добрым советам: вытянув вперед руки, они вполне благополучно добрались до низких лежаков из неоструганных досок — на которые и осели с невольными вздохами облегчения.

— Не желаете ли воды?

Пятерка новых "постояльцев" разом сглотнула и подобралась — они желали, очень желали! Да что там, мечтали даже!

— Возле решетки стоит бочка, на ее крышке привязана кружка...

Не дослушав, новенькие слитно поднялись и торопливо зашаркали в сторону источника живительной воды. Невидимые в темноте обитатели лежаков лишь тихо вздыхали и понимающе молчали, пока страдальцы по-очередно блаженно хлюпали драгоценной влагой, смывая с языков вездесущую мелкую пыль. Проклятый плен! И трижды проклятые махдисты, не признающие принятых в цивилизованном мире законов и обычаев войны!!!

— Храни вас Бог и, сэр, кто бы вы ни были...

— Майор Портер, второй драгунский полк. И не благодарите, это самое меньшее, что я мог сделать для вас. Вы?

— Капитан Уильям Мак-Бин, Первый батальон Аргайл-Сазерлендского хайлендерского полка!

— Не скажу, что рад обстоятельствам знакомства, но — добро пожаловать в наш маленький клуб любителей Нубийской пустыни. Вы не представите своих спутников?

Дождавшись, пока прозвучит последнее звание и фамилия четверки офицеров, клубное сообщество забросало их кучей вопросов. Причем никого не интересовало, кто и каким образом попал в плен: нет, все жаждали добрых вестей — о том, когда же наконец победоносный командующий Горацио Китченер раздавит последние ошметки разбитых при Омдурмане махдистов! Хотя услышать о том, что неловимого предводителя суданцев Абдаллаха ибн Мухаммада по прозвищу Халифа наконец-то поймали и повесили, тоже было бы неплохо... Как и узнать последние новости из старой доброй Англии.

— Ну что же вы молчите, Мак-Бин?

Откашлявшись, капитан тихо уронил в окружающую его темноту:

— Генерал-майор Китченер... Он погиб.

Мгновение ошеломленной тишины, и к нему с разных сторон понеслись полные неверия вопросы:

— Как?!?

— Где!?!

— Когда?..

— Дьявол вас раздери, не молчите!!!

В конце концов, сиплый голос майора-драгуна призвал всех к порядку, потребовав затем должных подробностей от горевестника-шотландца.

— После того как Халифа подло сбежал из Омдурмана, и наши войска захватили город...

— Вернее то, что от него осталось!

На подавшего голос тут же шикнули сразу с трех сторон, но офицер хайландеров все равно решил резко сократить свое печальное повествование.

— В начале сентября комадующий решил перенести штаб обратно в Хартум — развалины на месте бывшего Омдурмана стали весьма... Дурно пахнуть.

Все слушатели имели отношение к военной службе, поэтому никому не надо было напоминать про тысячи убитых махдистов, чьи тела не стали убирать из руин взятого штурмом города — и того, как сильно и быстро они могли "испортиться" под жаркими лучами африканского солнца.

— Для размещения ставки Экспедиционных войск выбрали дворец какого-то местного лорда — самый большой и наиболее подходящий. Я не знаю подробностей... Но поздним утром третьего дня внезапно прозвучал ужасный по силе взрыв, оставивший на месте дворца громадную воронку. Сам генерал, четырнадцать штабных офицеров, десяток военных чиновников, два приехавших с докладом полковника и их адьютанты, пять иностранных репортеров, несколько командиров египетских частей... Всего больше полусотни погибших: часть просто не смогли опознать, ведь взрыв был такой силы, что их разметало на мелкие клочки...

После продолжительного молчания обитатели темноты с тихим шорохом расползлись по своим местам, потеряв охоту к свежим новостям. Что касается новичков, то они кое-как устроились на занозистых лежаках и смогли урвать целых пять часов спокойного сна. Их никто не будил пинком в живот, не опаляло пылающее в вышине солнце, не жег раскаленный песок, не ревели под ухом верблюды... Поистине, роскошные условия! Даже пробуждение не было лишено приятности, ведь на донышке бочки все еще плескалось немного воды. Кстати, появлялась она не сама по себе, и именно звон цепей, в которые "наряжали" пару пленников перед их выходом на хозяйственные работы, и разбудил утомленных переходом по Нубийской пустыне офицеров...

— Кх-кхе!

Кое-как разлепив глаза и с задавленным стоном усевшись на неприятно-твердом лежаке, один из пленников слегка смущенно поинтересовался у окружающих:

— Джентльмены, а где тут... Кхм, местные удобства?

Глухо кашлянув, к нему с покряхтыванием повернулся один из тихо лежащих до этого мужчин и знакомо-сиплым голосом уточнил:

— Лейтенант Гарри Бронте, если не ошибаюсь?

— Именно так, сэр.

— Загляните вон за тот полог.

— Благодарю, сэр!

С наступлением утра... Или уже дня? В общем, как только в пустыне рассвело — сразу же выяснилось, что стены их узилища имеют несколько сквозных трещин, сквозь которые пыльную темноту тюремного отнорка прорезали неприятно-яркие лучи дневного светила. Поэтому короткий поход лейтенанта к заскорузлой занавеске увенчался полным успехом: проникнув за эту, с позволения сказать, преграду, британский офицер обнаружил еще один бочонок с крышкой — только из этого пахло совсем не водой... Сделав все свои дела и вернувшись обратно, он как раз успел к приходу четверки махдистов, вооруженных новенькими английскими винтовками "Ли-Метфорд". Поочередно ткнув грязным пальцем в пару пленников, нубиец махнул в сторону импровизированного "клозета" и на ломаном английском скомандовал:

— Выносить! Цоб-цоб!..

Первый из назначенных неохотно поднялся и побрел к занавеске. Что касается второго, то однополчанин лейтенанта Бронте и капитана Мак-Бина поглядел на улыбающегося тюремщика, гордо расправил плечи и выразительно сплюнул. Пустынник же, пожав на этот демарш плечами, спокойно вытянул с пояса офицерский "Веблей" и выстрелил прямо сквозь решетку в непокорного глупца.

П-буф!

Прижав руки к животу, офицер-хайлендер молча завалился на лежак, доски которого тут же смочили первые капли горячей и густой шотландской крови... А невозмутимый распорядитель работ указал на очередного добровольца дулом револьвера и с явным предвкушением поинтересовался:

— Ты?..

В отличие от гордеца-хайландера, более старый член тюремного сообщества тут же послушно присоединился к товарищу по неприятной работе. Кривя лица, вдвоем они вытащили за решетку смердящую нечистотами бочку, которая, ко всему, еще и подозрительно побулькивала и подставили шеи и руки под кандалы.

— Цоб!

Дождавшись, пока соплеменики навесят на них ржавые "украшения", довольный воин дагала вернул "Веблей" обратно за пояс и проявил неожиданное знание творчества британского писателя Киплинга. Когда на корявом английском приказал дежурным золотарям нести свое "бремя белого человека" как можно более аккуратно, и ни в коем случе не расплескать по дороге до ямы с нечистотами. Его товарищи, судя по их громкому смеху, вполне поняли тонкий нубийский юмор... Подождав, пока те перестанут гоготать, пустынник поманил к себе еще одного пленника.

— Ты. Ходить к шейх! Цоб-цоб!

Мельком поглядев на своего соседа, приглашенный на аудиенцию к племеному вожду встал с лежака и пошел к открытой двери.

— Джейми?..

Обернувшись на свое имя, узник перехватил в воздухе нечто вроде рулончика матерчатых бинтов, что бросил ему приятель в потрепанном мундире улана:

— Благодарю, Уинни — я едва не позабыл...

Однако, к явно выраженному удивлению мужчины, в этот раз его не стали заковывать в кандалы, под браслеты которых и предполагалось наматывать полоски грязной ткани.

— Шагать вперед. Цоб-цоб!

Подождав, пока тюремщики отойдут подальше, в пещерном узилище активно зашевелились, пытаясь как-то помочь собрату-офицеру: но увы, храбрец уже хрипел в агонии, так что его только и успели наскоро исповедовать — ну и прочитали скорбную молитву над вытянувшимся в последнем усилии телом...

— Бесчестные ублюдки!!!

Капитан Мак-Бин закрыл остекленевшие глаза сослуживца и встал с колен, скрипя зубами и сжимая кулаки в бессильной злобе.

— Привыкайте, Уильям.

— Сэр?

Голос майора Портера был все так же сипл, но теперь в нем чувствовалась и печаль.

— Наша жизнь здесь не стоит ничего. Любое неподчинение приказам тюремщиков неизбежно закачивается побоями — помните, вчера я предупреждал вас об участи мяча на футбольном поле? И это еще не самый плохой исход: как поступают с непокорными, вы видели сами. Временами я думаю, что зря Китченер приказал разрушить мавзолей их пророка Махди, и сжечь его останки в топке парохода...

Закашлявшись, негласный предводитель пленников прижал к губам бесформенный кусок материи, на который затем мельком поглядел. Не увидев ожидаемых пятен крови, майор чуть повеселел и оперся спиной на неровную и приятно-прохладную стену пещеры.

— Зачем нас тут держат, сэр?

— Ради выкупа, Уильям. Или в качестве "обменного фонда".

123456

↓ Содержание ↓