Семейка-11

Глава одиннадцатая

Шагнув в гостиную третьего этажа, Алька остановилась, чувствуя замешательство.

Первое, что она услышала, было быстро и неровное — даже, скорее всего, нервное позвякивание. Потом увидела брата. Он — что? Успел вымыть голову? И почему-то полное впечатление, что он попал под дождь: его длинноватые волосы постепенно сохли, слегка пушась. Сидел Алик в кресле, как-то съёжившись, то и дело пошмыгивая носом. А в руках у него была не то огромная чашка, не то керамическая кружка — величиной чуть ли не в пол-литровую банку. Алик эту кружку обнимал ладонями (горячая?) и время от времени приникал к ней — отпить то нечто, что там у него было. И вот когда он пил, и появлялось то самое мелко звенящее дребезжание. Надо понимать — зубы брата стучали о край? Но почему?

Вариант ответа Алька получила, узрев в гостиной каменную Валерию. Риелторша чем-то напугала Алика?!

Но риелторша сидела хоть и напротив Алика, однако на таком расстоянии, что напугать брата вряд ли могла. Или она уже отсела после своего неведомого злодеяния? Или она может пугать и на расстоянии?.. Ещё странное: её волосы тоже казались недавно вымытыми и до сих пор не высохшими.

Неизвестно, что бы сделала Алька (а ей хотелось ринуться к каменной Валерии и схватить её за волосы и трясти её, вопя: "Что ты тут устроила?!"!), но её внимание привлёк новый звук. Он был тише, чем позвякивание зубов Алика о кружку, но раздавался с пола, между братом и риелторшей, так что Алька сразу расслышала его. И в диком недоумении уставилась на кота, который жадно даже не лакал, а — судя по всему — хлебал молоко из глубокого блюдечка.

С порога, где остолбенела Алька, вокруг этого блюдечка отчётливо было видно блестящую на паркете, потемневшем от старости, полоску из молочных брызг.

На появление Альки и брат, и риелторша только зыркнули разом, а потом снова уставились на пол, словно загипнотизированные видом кота, пьющего молоко. И девушка, не придумала ничего нового, кроме как поздороваться, будто она их не видела за ужином:

— Добрый вечер.

Брат только ртом дёрнул. С ним всё ясно без слов: "Что это с тобой? Ну, то есть с чего это ты здороваться вздумала?"

А риелторша мрачно взглянула и буркнула себе что-то под нос.

Алька смотрела на неё, пока не поняла, что беловолосая всё-таки откликнулась на приветствие, выговорив лишь одно слово: "Вечер!"

Оглянувшись на незакрытую дверь из коридора сюда, в гостиную, Алька снова растерялась. Закрыть? Но вот-вот обещал зайти Игорь — сказать о том, что они будут делать завтра. Не закроешь — этим неприятно будет. А сказать про Игоря...

Впрочем, глупости. Алька решительно захлопнула входную дверь в апартаменты. Игорь умный. Сам догадается и постучать, и открыть дверь. В конце концов, не в личные комнаты откроет, а в гостиную. А что она сама суетится — то неудивительно, если неизвестно, как себя вести с каменной Валерией. Перед риелторшей-то у Альки страх обоснованный: для неё Валерия и переходный коридор с ужастиками крепко связаны.

Снова потопталась на месте и чуть не бегом бросилась к брату.

Кот тем временем тщательно вылизал тарелочку. Затем, ничуть не сомневаясь, свалился рядом с ней так, чтобы держать в поле зрения своих благодетелей в гостиной.

Помявшись, шёпотом ли спросить у брата, или всё же быть вежливой даже в обществе риелторши, Алька негромко, но чтобы и Валерия слышала, спросила:

— Что с тобой случилось?

— На улице метёт, — шмыгнул носом Алик и вздохнул. — А я вспомнил, что видел там кота, когда с лыжами возился. Ну и побежал посмотреть. А он там же... Почти замёрз. Под снегом сидит. Ну и притащил его сюда.

Теперь Алька поняла, почему густая шерсть кота местами примята и слегка блестит. Забыв обо всём, девушка поднялась с места и подошла к коту, который аж запрокинул голову, насторожённо глядя на неё. Алька присела и осторожно провела ладонью по кошачьей голове.

— Кисонька... Алик, а как его зовут?

— Не знаю. Я звал его Пушком.

— Он ведь не замёрз так, чтобы его лечить?

— Да нет, вроде оклемался уже.

Алька поднялась и вернулась к брату. Риелторша посмотрела на них обоих, будто сравнивая и пытаясь убедиться, что они близнецы, а потом тоже встала и сказала:

— Спокойной ночи!

Откликнулись машинально. Но, когда она ушла, в недоумении переглянулись.

Время детское — ближе к одиннадцати.

И она ушла спать?

Первым пришёл в себя Алик.

— Идём к тебе.

— А Пушок?

Брат не ответил, но, проходя мимо кота, прихватил его за пушистый живот. Так, прижав его, нисколько не протестующего, к себе, Алик и пропал за дверью Алькиной комнаты. Пришлось идти за ним.

Сели как обычно: он в здешнее кресло, она — на кровать. Причём, когда брат опустил Пушка на пол, тот деловито побежал к кровати и прыгнул на неё. На колени к девушке не полез, но свалился так, чтоб спиной прислониться к ней. И принялся вылизываться... Алик посмотрел на кота, но ничего не сказал. Зато сказал по другому поводу. И очень задумчиво:

— На сегодня у нас два дела.

Алька хмыкнула.

— Ты как бандит. В смысле — планируешь что-то.

— Аль, Игорь сейчас где?

— Он сказал — ему надо посмотреть, что делается в первом корпусе. А когда посмотрит и убедится, что всё в порядке, придёт сюда.

— Зачем?

— Помогать Ангелике Феодоровне ложиться спать. Я так поняла, у неё с ногами что-то. Болят очень. И он помогает ей какие-то примочки к стопам приматывать. У неё не получается. А что?

— А потом к нам? Посмотреть, как мы тут?

— Алик, ты опять подбираешься к главному! — возмутилась Алька. — Говори, что хочешь сделать!

— Я хочу посмотреть на тот коридор-переход!

— Ни за что! — спокойно ответила Алька.

— В смысле — ни за что? — удивился Алик.

— Я туда — ни на шаг! И тебе не советую.

— Ну, вдвоём же не так страшно, Алика! — начал уговаривать брат. — Я возьму тебя за руку — и мы только посмотрим, ладно? А если не хочешь...

Последнее слово он произнёс медленно, будто одновременно придумал что-то ещё. Открыл рот снова что-то сказать, но Алька перебила его:

— Мы сегодня во что только не вляпались! Тебе мало? Мне уже вот! — и провела ладонью по горлу. — Алик, я ведь тебе в подробностях не рассказывала, что меня так напугало в том коридоре! И что мне потом объяснила бабуля?

— Нет, не рассказывала.

Она присмотрелась к нему. Брат сидел уверенный и спокойный — совсем не тот потерянный и промёрзший, каким был недавно. Ничего, сейчас она собьёт с него...

— Когда я вошла в тот коридор, он сразу... запутал меня. Я заблудилась — понимаешь? Я не могла вспомнить, где вошла, куда шла... А потом появились эти глаза. Я не говорила бабуле, что думала на крыс. Но этих красных глаз было так много, что я... Понимаешь... Я вошла легко. Только что помыла посуду, тащила тяжёлые сковородки. Да, они были тяжёлыми, но мне было... А потом, когда я их уже сложила у стены, почувствовала, что мне становится всё хуже и хуже. Понимаешь — без груза в руках! А потом я просто села у стены... Ты можешь представить, что я могу так быстро сдаться? Я — не представляла никогда! Потому что мы с тобой никогда не сталкивались напрямую с такой магией, Алик! Бабуля потом сказала, что заражённый коридор выпивает магию из неопытного мага! А мы с тобой такие и есть — неопытные! Ну, что? Ты ещё хочешь сходить туда, проверить на себе, как из тебя вытягивают все силы, запугивая?

— Но, если теперь мы знаем... — с надеждой заговорил Алик.

Алька покачала головой.

— Ни за что. Я хочу спокойно лечь спать, а не психовать, вспоминая коридор и эти красные глаза. Бабуля вытащила из меня страх. Она сказала, что я буду спать спокойно. Пока снова не войду в тот коридор. Так что, Алик... Когда мне скажут, что я готова войти туда без последствий, я войду. Но не сейчас. И ты... Пообещай мне, что не пойдёшь. Ну пожалуйста, пообещай. Ты знаешь, что мы друг друга чувствуем всегда. Ты не сможешь спать, а из-за тебя не сумею заснуть и я. Алик, пожалуйста!

— Ладно, — неохотно отозвался брат. — Обещаю.

Как будто и кот успокоился после его обещания: Пушок перекатился так, чтобы лапами упереться в Альку, и девушке стало теплее. Она машинально запустила в кошачью шерсть пальцы, начала поглаживать кота, внутренне содрогаясь при воспоминании, что ей пришлось пережить в коридоре-переходнике.

И внезапно вспомнила. Взглянула на брата, который хмуро смотрел в пол, и осторожно спросила:

— Алик, ты сказал — два дела. А какое второе?

— Второе... ты тоже не согласишься на него.

— Почему?

— Потому что ты главный исполнитель.

— Не знаю, что я за главный исполнитель, но подушкой сейчас ты от меня получишь! — пригрозила Алька.

Брат посмотрел на стол у стены, на котором она выложила все нужные мелочи из сумочки, которые бы понадобились здесь.

— Я хотел, чтобы ты дочитала заклинание.

— Метельное? — удивилась Алька.

— Его.

— Зачем? Игорь ведь сказал, что дочитывать нельзя.

— Не ты ли говорила, что нам тут, возможно, головы морочат? — недовольно спросил Алик. — А если он сказал так, чтобы ты не трогала то, что получилось?

Она хотела сказать, что о том, что им не всё говорят, сказал он. Но промолчала, потому что неожиданно вспомнила впечатление чего-то огромного, когда она читала заклинание. Впечатление прекрасного, когда она поняла, что метель — это её рук дело!

Но, подумав, призналась:

— Я бы хотела. Но уходить к саду, когда мы здесь плохо знаем местность, не хочется. А вдруг заблудимся? Ты, вон, выскочил — и чуть не потерялся, насколько я поняла. А ведь был рядом с домом. А заклинание надо читать подальше от жилых строений — это меня Игорь предупредил.

— Наврал тебе твой Игорь! — воспрял Алик и встал. — Сиди, сейчас приду!

Изумлённая Алька занялась более активным поглаживанием кота. Пушок оценил, и вскоре в комнате мерно рокотало басовитое мурлыканье.

Брат вернулся быстро. Но на этот раз плотно закрыл дверь и даже стулом припёр.

— Ты чего это? — обалдела Алька.

— Чего-чего... Вот!

Алик с торжеством вынул из-за пазухи две тонкие брошюрки.

Прежде чем она догадалась, в чём дело, он положил брошюры рядом с ней.

Старенькие, но не очень. Кажется, репринтное издание. Но здорово потрёпанное. Первая книжечка гласила: "Основные приёмы для заклинателей". Вторая — "Бытовые заклинания". Чтобы не примять брошюры, брат присел рядом, лишь чуточку поодаль.

— Ну что? Говорил же — они нам и половины не дают узнать!

— Но почему? — внезапно шёпотом спросила Алька, подбирая ближайшую к ней книжечку и присматриваясь к обложке.

— Они хотят нас использовать, — твёрдо сказал брат. — Но я уже решил: если Игорь с нами репетиторствовать не будет, хоть что-то и мы всё равно вырвем у них!

— Каким образом?

— Завтра — суббота. В воскресенье утром или вечером Игорь должен нас отвезти в город. Домой. Сколько сумеем — перепишем отсюда. И выучим, сколько успеем. Насколько я понял, эти брошюрки вывезти нам не дадут. Так хоть что-то.

— Алик, ты так уверенно говорил, что Игорь наврал мне. Ты уже прочитал что-то отсюда, да?

— Удержишься тут, — проворчал брат, но в его голосе она расслышала притаённую радость. — Я прочитал, что заклинатель, который работает с погодой, не должен уходить от того, что можно разрушить. Надо всего лишь встать спиной к строению, например. И всё. Можно читать заклинание.

Алька с растущим интересом посмотрела в окно. Таким отчаянным авантюристом, как брат, она хоть и не была, но сильный интерес к магии, к собственным способностям!.. А... почему бы и нет?

— Ты хочешь выйти на крыльцо? — затаив дыхание, спросила она.

— Зачем? — с радостной (понял, что она тоже хочет!) снисходительностью отозвался он. — В гостиной есть два балкона! Один — ближе к нашим комнатам. Белоснежку не разбудим!

И осёкся, опустив глаза.

— Кого... — начала Алька и кивнула. — Ясно. Ты посветишь мне фонариком?

— А вот тут проблема, — вздохнул Алик. — Мобильник почти не фурычит.

— А давай посмотрим насчёт приёмов? — предложила уже она. — Судя по изданию конца восемнадцатого века, тут должны быть приёмы защиты.

И они склонили головы над книжечкой, которую тут же открыл Алик. В оглавлении ничего не поняли. Зато страниц оказалось маловато, так что начали пролистывать их потихоньку, чтобы не порвать. Пока вчитывались, глаза становились всё более квадратными.

— Эх, жаль, на мобилу сфоткать нельзя! — в сердцах выдохнул брат.

— Почему нельзя?

— Пробовал. Не фоткается. Кажется, эти книги тоже магические артефакты.

— Да-а... Игорь мне говорил, что любая вещь, с которой часто работает маг, сама становится магической.

— А как же тогда... — брат оглянулся, — всякие вещи — типа, постельное бельё, посуда? Хочешь сказать...

— Так их же моют и стирают, а вода — и сам знаешь, информацию уносит, — рассеянно ответила она и вцепилась в книгу, чтобы Алик не перевернул страницу. — Вот! Нашли! Читай.

— Да что читать — здесь то же самое, что я уже сказал.

— Да нет! Я не про спину, а про защиту электричества... Ага... — забормотала Алька. — Так. Сначала маленькое заклинание, а потом — жестовый знак. Алик, а кому из нас этот жестовый знак делать? Ты-то держишь мобильник, но я — листок с заклинанием!

— Книга для заклинателей, — заметил Алик. — Значит, это ты должна и заклинание читать, и знак делать. Перепишем?

— Конечно! Этот приём нам всегда пригодится! Или к столу, я с котом — прочитаю, продиктую его тебе.

А когда второе заклинание было готово, Алька посмотрела вслед коту, который, устав от её поглаживаний, отошёл на край кровати, где и свернулся клубком, и спросила:

— А всё-таки... Зачем тебе сильная метель?

— Будешь смеяться, — усмехнулся Алик. — Во-первых, в отместку за враньё. Во-вторых, если Игорь нас не сможет послезавтра увезти отсюда, мы успеем переписать не только эти книги.

— Начиная со следующего понедельника — у нас до Нового года полторы недели, — с сомнением сказала Алька. — А ведь последняя неделя — это сплошные зачёты в универе. Я тут подумала немного... Если мы хоть немного упорядочим магию, если Игорь поможет-таки нам с репетиторством... Может, нам закончить третий курс — будет незаконченное высшее. С ним мы тоже можем поступить, если что, на неплохую работу!

— Ты-то у нас отличница... — начал Алик, а потом махнул рукой. — Да фиг с ним... Алька, если мы сейчас с тобой метель страшенную устроим, то ведь тот же Игорь может её свести на нет. Он, хоть бабуля и говорила, что не очень сильный маг, всё-таки знающий. Я думаю, он постепенно её уберёт. А нам много ли надо? Хотя бы ещё неделю. А там успеем и к зачётной неделе.

Посидев, подумав, Алька признала правоту брата.

— Так, репетируем, — скомандовал брат. — Выходим на балкон, открываем окно...

— Алик, а вдруг оно не откроется? Здесь всё такое... старое!

— Тогда я сначала выйду и посмотрю, — пообещал он. — Ага. Вышли, открыли, включили фонарик... нет — сначала прочитали маленькое заклинание защиты электричества, нарисовали жест — и ты начинаешь читать. Вроде всё предусмотрели?