|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
ОБОРОТНОЕ ЗЕЛЬЕ
Они спустились с каменной лестницы наверху, и профессор Макгонагалл постучала в дверь. Она бесшумно открылась, и они вошли. Профессор Макгонагалл велела Гарри подождать и оставила его там одного.
Гарри огляделся. В одном он был уверен: из всех учительских кабинетов, которые Гарри посетил в этом году, кабинет Дамблдора был, безусловно, самым интересным. Если бы он не был до смерти напуган тем, что его вот-вот вышвырнут из школы, он был бы очень рад возможности осмотреться.
Это была большая и красивая круглая комната, полная забавных звуков. На столиках на тонких ножках стояло множество любопытных серебряных инструментов, которые жужжали и испускали клубы дыма. Стены были увешаны портретами старых директоров и директрис, которые мирно дремали в своих рамках. Еще там был огромный письменный стол на когтистых ножках, а на полке за ним стояла потрепанная шляпа волшебника — Сортировочная шляпа.
Гарри заколебался. Он с опаской оглядел спящих ведьм и волшебников на стенах. Конечно, не повредит, если он снимет шляпу и примерит ее еще раз? Просто чтобы убедиться. ...просто чтобы убедиться, что он попал в нужный дом —
Он тихо обошел стол, взял шляпу с полки и медленно надел ее на голову. Шляпа была ему слишком велика и сползла на глаза, как и в прошлый раз, когда он надевал ее. Гарри в ожидании уставился на черную изнанку шляпы. Затем тихий голосок произнес ему на ухо: — Ты в курсе, Гарри Поттер?
— Э-э-э, да, — пробормотал Гарри. — Э-э-э, извините за беспокойство, я хотел спросить...
— Вы, наверное, гадали, в тот ли дом я вас поместила, — бодро ответила шляпа. — да... вас было особенно трудно найти. Но я остаюсь при своем мнении, — сердце Гарри подпрыгнуло, — ты бы преуспел в Слизерине.
Желудок Гарри сжался. Он схватил шляпу и снял ее. Она безвольно повисла у него в руке, грязная и выцветшая. Гарри затолкал ее обратно на полку, чувствуя тошноту.
— Ты ошибаешься, — громко сказал он неподвижной и безмолвной шляпе. Она не шелохнулась. Гарри отступил, наблюдая за ней. Затем странный, рвотный звук позади заставил его обернуться.
В конце концов, он был не один. На золотой жердочке за дверью сидела дряхлая птица, похожая на наполовину ощипанную индейку. Гарри уставился на нее, и птица злобно посмотрела в ответ, снова издав свой рвотный звук. Гарри подумал, что она выглядит очень больной. Его глаза были тусклыми, и прямо на глазах у Гарри из его хвоста выпала еще пара перьев.
Гарри как раз думал о том, что не хватало только, чтобы любимая птица Дамблдора умерла, пока он был с ней наедине в кабинете, когда птица загорелась.
Гарри потрясенно вскрикнул и попятился к столу. Он лихорадочно огляделся, не найдется ли где-нибудь стакана с водой, но не увидел ни одного; птица тем временем превратилась в огненный шар; она издала громкий крик, и в следующую секунду на полу не осталось ничего, кроме кучки тлеющего пепла.
Дверь кабинета открылась. Вошел Дамблдор, выглядевший очень мрачным.
— Профессор, — выдохнул Гарри. — Ваша птичка... я ничего не мог сделать... она просто загорелась...
К удивлению Гарри, Дамблдор улыбнулся.
— Как раз вовремя, — сказал он. — Он уже несколько дней ужасно выглядит; я говорил ему, чтобы он поторопился.
Он усмехнулся, увидев ошеломленное выражение на лице Гарри.
— Фоукс — феникс, Гарри. Фениксы вспыхивают пламенем, когда им приходит время умирать, и возрождаются из пепла. Понаблюдай за ним.
Гарри опустил взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как крошечная, сморщенная новорожденная птичка высунула головку из пепла. Она была такой же уродливой, как и прежняя.
— Жаль, что вам пришлось увидеть его в такой жаркий день, — сказал Дамблдор, усаживаясь за свой стол. — Он действительно очень красив большую часть времени, у него чудесное красно-золотое оперение. Очаровательные создания эти фениксы. Они могут переносить невероятно тяжелые грузы, их слезы обладают целебной силой, и из них получаются очень преданные домашние животные.
В шоке от того, что Фоукс загорелся, Гарри забыл, зачем он здесь, но все вспомнилось ему, когда Дамблдор уселся на высокий стул за письменным столом и устремил на Гарри пронзительный светло-голубой взгляд.
Однако, прежде чем Дамблдор успел произнести еще хоть слово, дверь кабинета с грохотом распахнулась, и в комнату ворвался Хагрид с диким выражением в глазах, в балаклаве, нахлобученной на его лохматую черную голову, и с мертвым петухом, все еще свисающим с его руки.
— Это был не Гарри, профессор Дамблдор! — настойчиво сказал Хагрид. — Я разговаривал с ним за несколько секунд до того, как нашли того парня, у него не было времени, сэр...
Дамблдор попытался что-то сказать, но Хагрид продолжал разглагольствовать, в волнении размахивая петухом так, что перья разлетались во все стороны.
— ...это не могло случиться с ним, я поклянусь в этом перед Министерством магии, если понадобится...
— Хагрид, я...
— вы ошиблись мальчиком, сэр, я знаю, что Гарри никогда...
— Хагрид! — громко воскликнул Дамблдор. — Я не думаю, что Гарри напал на этих людей.
— О, — сказал Хагрид, и петух безвольно упал рядом с ним. — верно. Тогда я подожду снаружи, директор.
И он вышел, выглядя смущенным.
— Вы же не думаете, что это был я, профессор? — С надеждой повторил Гарри, пока Дамблдор смахивал петушиные перья со своего стола.
— Нет, Гарри, не думаю, — сказал Дамблдор, хотя его лицо снова помрачнело. — Но я все равно хочу поговорить с тобой.
Гарри нервно ждал, пока Дамблдор рассматривал его, сложив вместе кончики своих длинных пальцев.
— Я должен спросить тебя, Гарри, не хочешь ли ты мне что-нибудь рассказать, — мягко произнес он. — Хоть что-нибудь.
Гарри не знал, что сказать. Он вспомнил, как Малфой кричал: "Вы будете следующими, грязнокровки!", и как в ванной Плаксы Миртл кипело Оборотное зелье. Затем он вспомнил о бестелесном голосе, который слышал дважды, и вспомнил, что сказал Рон: "Слышать голоса, которые больше никто не слышит, — нехороший знак, даже в волшебном мире". Он также подумал о том, что все говорят о нем, и о своем растущем страхе, что он каким-то образом связан с Салазаром Слизерином. ...
— Нет, — сказал Гарри. — Ничего такого нет, профессор. . .
* * *
Двойное нападение на Джастина и Почти Безголового Ника превратило то, что до сих пор было нервозностью, в настоящую панику. Любопытно, что судьба Почти Безголового Ника, казалось, волновала людей больше всего. Что могло сделать такое с призраком? люди спрашивали друг друга, какая ужасная сила может причинить вред тому, кто уже мертв? В Хогвартс-экспрессе образовалась настоящая давка, чтобы студенты могли отправиться домой на Рождество.
— Такими темпами мы останемся единственными, кто сможет приехать, — сказал Рон Гарри и Гермионе. — Мы, Малфой, Крэбб и Гойл. Какие веселые будут каникулы.
Крэбб и Гойл, которые всегда делали все, что делал Малфой, тоже согласились остаться на каникулы. Но Гарри был рад, что большинство людей уезжало. Он устал от того, что люди шарахались от него по коридорам, как будто он вот-вот выпустит клыки или выплюнет яд; устал от всех этих бормотаний, указаний и шипения, когда он проходил мимо.
Однако Фреду и Джорджу все это показалось очень забавным. Они изо всех сил старались идти впереди Гарри по коридорам, выкрикивая:
— Уступите дорогу наследнику Слизерина, по-настоящему злому волшебнику, который идет сюда....
Перси был глубоко недоволен таким поведением.
— Это не повод для смеха, — холодно сказал он.
— Перси, отойди с дороги, — сказал Фред. — Гарри торопится.
— Да, он отправился в Тайную комнату на чашку чая со своим клыкастым слугой, — сказал Джордж, хихикая.
Джинни тоже не находила это забавным.
— О, не надо, — причитала она каждый раз, когда Фред громко спрашивал Гарри, на кого он собирается напасть следующим, или когда Джордж делал вид, что отгоняет Гарри большим зубчиком чеснока, когда они встречались.
Гарри не возражал; ему стало легче от того, что Фред и Джордж, по крайней мере, считали идею о том, что он наследник Слизерина, довольно нелепой. Но их выходки, казалось, раздражали Драко Малфоя, который с каждым разом выглядел все более кислым, когда видел их за этим занятием.
— Это потому, что ему не терпится сказать, что это действительно он, — со знанием дела пояснил Рон. — Ты же знаешь, как он ненавидит, когда кто-нибудь его обыгрывает, и все заслуги за его грязную работу достаются тебе.
— Это ненадолго, — довольным тоном сказала Гермиона. — Оборотное зелье почти готово. Со дня на день мы узнаем от него правду.
Наконец семестр закончился, и на замок опустилась тишина, глубокая, как снег на земле. Гарри находил это место скорее мирным, чем мрачным, и наслаждался тем фактом, что он, Гермиона и Уизли могли гулять по Гриффиндорской башне, а это означало, что они могли громко играть в "Взрывающийся снег", никого не беспокоя, и практиковаться в дуэлях наедине. Фред, Джордж и Джинни предпочли остаться в школе, а не навестить Билла в Египте с мистером и миссис Уизли. Перси, который не одобрял то, что он называл их детским поведением, не проводил много времени в гриффиндорской гостиной. Он уже напыщенно заявил им, что останется на Рождество только потому, что его долг как старосты — поддерживать учителей в это трудное время.
Наступило рождественское утро, холодное и белое. Гарри и Рон, единственные, кто остался в спальне, были разбужены очень рано Гермионой, которая ворвалась в комнату, полностью одетая и с подарками для них обоих.
— Просыпайтесь, — громко сказала она, отдергивая занавески на окне.
— Гермиона, тебе не положено здесь находиться, — сказал Рон, прикрывая глаза от света.
— И тебя с Рождеством, — сказала Гермиона, бросая ему подарок. — Я не спала почти час, добавляла в зелье еще кружевниц. Оно готово.
Гарри сел, внезапно проснувшись.
— Ты уверена?
— Уверена, — сказала Гермиона, пододвигая крыса Паршивца так, чтобы она могла присесть на край кровати Рона с балдахином. — Если мы собираемся это сделать, то, по-моему, это должно произойти сегодня вечером.
В этот момент в комнату влетела Хедвиг, неся в клюве очень маленький сверток.
— Привет, — радостно сказал Гарри, когда она приземлилась на его кровать. — Ты снова со мной разговариваешь?
Она нежно ущипнула его за ухо, и это был гораздо лучший подарок, чем тот, который она принесла ему, как оказалось, от Дурслей. Они прислали Гарри зубочистку и записку с просьбой выяснить, сможет ли он остаться в Хогвартсе и на летние каникулы тоже.
Остальные рождественские подарки Гарри были гораздо более приятными. Хагрид прислал ему большую банку ирисок с патокой, которые Гарри решил размягчить у огня перед употреблением; Рон подарил ему книгу "Полет с пушками", в которой были интересные факты о его любимой команде по квиддичу, а Гермиона купила ему роскошное орлиное перо. Гарри открыл последний подарок и обнаружил новый свитер ручной вязки от миссис Уизли и большой сливовый торт. Он прочитал ее открытку с новым чувством вины, подумав о мистере Уизли. Машина Уизли (которую никто не видел с тех пор, как она столкнулась с Гремучей Ивой), и то, что они с Роном планировали дальше нарушать правила.
Никто, даже тот, кто боялся позже принять Оборотное зелье, не мог не насладиться рождественским ужином в Хогвартсе.
Большой зал выглядел великолепно. Здесь была не только дюжина рождественских елок, покрытых инеем, и толстые гирлянды из остролиста и омелы, перекрещивающиеся на потолке, но и волшебный снег, теплый и сухой, падал с потолка. Дамблдор спел несколько своих любимых гимнов, а Хагрид с каждым выпитым бокалом гоголь-моголя распевал все громче и громче. Перси, который не заметил, что Фред заколдовал его значок старосты так, что теперь на нем было написано "Булавочная головка", продолжал расспрашивать их, над чем они смеются. Гарри даже не волновало, что Драко Малфой отпускал громкие ехидные замечания по поводу его нового свитера со слизеринского стола. Если повезет, Малфой получит по заслугам через несколько часов.
Гарри и Рон едва успели расправиться с третьей порцией рождественского пудинга, когда Гермиона выпроводила их из зала, чтобы обсудить планы на вечер.
— Нам все еще не хватает людей, в которых вы превращаетесь, — сказала Гермиона как ни в чем не бывало, как будто отправляла их в супермаркет за стиральным порошком. — И, очевидно, будет лучше, если ты сможешь раздобыть что-нибудь от Крэбба и Гойла; они лучшие друзья Малфоя, он расскажет им все. И нам также нужно убедиться, что настоящие Крэбб и Гойл не смогут ворваться к нам, пока мы его допрашиваем.
— Я все продумала, — спокойно продолжала она, не обращая внимания на ошеломленные лица Гарри и Рона. Она взяла два пухлых шоколадных пирожных. — Я добавила в них простое снотворное. Все, что вам нужно сделать, это убедиться, что Крэбб и Гойл их найдут. Вы же знаете, какие они прожорливые, они обязательно их съедят. Как только они уснут, выдерните у них несколько волосков и спрячьте их в кладовке для метел.
Гарри и Рон недоверчиво посмотрели друг на друга.
— Гермиона, я не думаю...
— Это может серьезно навредить...
Но у Гермионы был стальной блеск в глазах, похожий на тот, что иногда появлялся у профессора Макгонагалл.
— Зелье будет бесполезным без волос Крэбба и Гойла, — строго сказала она. — Ты ведь хочешь разобраться с Малфоем, не так ли?
— О, хорошо, хорошо, — сказал Гарри. — А что насчет тебя? Чьи волосы ты выдирешь?
— У меня уже есть свои! — радостно воскликнула Гермиона, доставая из кармана крошечный флакончик и показывая им единственный волосок внутри. — Помните, Миллисент Булстроуд боролась со мной в Дуэльном клубе? Она оставила это на моей мантии, когда пыталась меня задушить! И она уехала домой на Рождество, так что мне просто придется сказать слизеринцам, что я решила вернуться.
Когда Гермиона снова отправилась проверять Оборотное зелье, Рон повернулся к Гарри с обреченным выражением лица.
— Ты когда-нибудь слышал о плане, в котором так много всего может пойти не так?
Но, к полному изумлению Гарри и Рона, первый этап операции прошел именно так гладко, как и говорила Гермиона. После рождественского чаепития они притаились в пустынном вестибюле, поджидая Крэбба и Гойла, которые остались одни за слизеринским столом, поглощая четвертую порцию трайфла. Гарри пристроил шоколадные пирожные на перилах. Заметив Крэбба и Гойла, выходящих из Большого зала, Гарри и Рон быстро спрятались за доспехами рядом с входной дверью.
— Насколько толстыми они получатся? — Восторженно прошептал Рон, когда Крэбб радостно указал на пирожные Гойлу и схватил их. Глупо улыбаясь, они запихнули пирожные целиком в свои большие рты. Какое-то время оба жадно жевали с выражением триумфа на лицах. Затем, без малейшего изменения в выражении лиц, они оба повалились навзничь на пол.
Самым сложным было спрятать их в шкафу напротив. Как только они были надежно спрятаны среди ведер и швабр, Гарри выдернул пару щетинок, покрывавших лоб Гойла, а Рон вырвал несколько волосков у Крэбба. Они также украли их обувь, потому что их собственные были слишком малы для ног Крэбба и Гойла. Затем, все еще ошеломленные тем, что они только что сделали, они побежали в ванную Плаксы Миртл.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
