|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
БОЛЬШАЯ ОШИБКА ТЕТИ МАРДЖ
На следующее утро Гарри спустился к завтраку и обнаружил, что трое Дурслей уже сидят за кухонным столом. Они смотрели новенький телевизор, подарок Дадли в честь возвращения домой на лето, который громко жаловался на долгий путь от холодильника к телевизору в гостиной. Дадли провел большую часть лета на кухне, его маленькие поросячьи глазки были прикованы к экрану, а пять подбородков тряслись, когда он непрерывно ел.
Гарри сел между Дадли и дядей Верноном, крупным, мускулистым мужчиной с очень узкой шеей и пышными усами. Никто из Дурслей не только не поздравил Гарри с днем рождения, но и не подал виду, что заметил, как Гарри вошел в комнату, но Гарри слишком привык к этому, чтобы обращать на это внимание. Он положил себе кусочек тоста, а затем поднял глаза на телевизионного репортера, который как раз заканчивал репортаж о сбежавшем заключенном:
— ...Общественность предупреждена, что Блэк вооружен и чрезвычайно опасен. Была создана специальная горячая линия, и о любом появлении Блэка следует немедленно сообщать.
— Не нужно говорить нам, что он никудышный, — фыркнул дядя Вернон, глядя на заключенного поверх газеты. — Посмотри, в каком он состоянии, грязный бездельник! Посмотри на его волосы!
Он бросил злобный взгляд в сторону Гарри, чьи растрепанные волосы всегда были источником сильного раздражения дяди Вернона. Однако по сравнению с человеком на экране, чье изможденное лицо обрамляли спутанные волосы длиной до локтей, Гарри чувствовал себя очень ухоженным.
Репортер появился снова.
— Министерство сельского хозяйства и рыболовства объявит сегодня...
— Стойте! — рявкнул дядя Вернон, яростно уставившись на репортера. — Вы так и не сказали нам, откуда сбежал этот маньяк! Какой от этого толк? Прямо сейчас по улице может идти сумасшедший!
Тетя Петуния, костлявая женщина с лошадиным лицом, резко обернулась и пристально посмотрела в кухонное окно. Гарри знал, что тетя Петуния была бы просто счастлива позвонить на горячую линию. Она была самой любопытной женщиной в мире и провела большую часть своей жизни, шпионя за скучными, законопослушными соседями.
— Когда же они поймут, — сказал дядя Вернон, ударив по столу своим большим фиолетовым кулаком, — что единственный способ справиться с этими людьми — повесить их?
— Совершенно верно, — согласилась тетя Петуния, которая все еще, прищурившись, рассматривала фасоль в соседнем горшке.
Дядя Вернон допил чай, взглянул на часы и добавил:
— Петуния, я, пожалуй, пойду через минуту. Поезд Мардж прибывает в десять.
Гарри, мысли которого были наверху, где он возился с набором для ухода за метлой, был возвращен на землю неприятным толчком.
— Тетя Мардж? — выпалил он. — Она ведь не придет сюда, правда?
Тетя Мардж была сестрой дяди Вернона. Хотя она и не приходилась Гарри кровной родственницей (его мать была сестрой тети Петунии), он был вынужден называть ее "тетя" всю свою жизнь. Тетя Мардж жила за городом, в доме с большим садом, где разводила бульдогов. Она не часто останавливалась на Бирючиновой аллее, потому что не могла расстаться со своими драгоценными собаками, но каждый ее приезд запечатлевался в памяти Гарри с ужасающей яркостью.
На вечеринке по случаю пятого дня рождения Дадли тетя Мардж ударила Гарри по голени своей тростью, чтобы он перестал бить Дадли по музыкальным статуям. Несколько лет спустя она приехала на Рождество с компьютеризированным роботом для Дадли и коробкой собачьего печенья для Гарри. Во время ее последнего визита, за год до поступления Гарри в Хогвартс, Гарри случайно наступил на хвост ее любимой собаке. Потрошитель загнал Гарри в сад и залез на дерево, а тетя Мардж отказывалась отговаривать его до полуночи. Воспоминание об этом инциденте до сих пор вызывало у Дадли слезы смеха.
— Мардж пробудет здесь неделю, — прорычал дядя Вернон, — и раз уж мы об этом заговорили, — он угрожающе ткнул толстым пальцем в Гарри, — нам нужно кое-что прояснить, прежде чем я поеду и заберу ее.
Дадли ухмыльнулся и отвел взгляд от телевизора. Наблюдение за тем, как дядя Вернон издевается над Гарри, было любимым развлечением Дадли.
— Во-первых, — проворчал дядя Вернон, — ты будешь держать язык за зубами, когда будешь разговаривать с Мардж.
— Ладно, — с горечью сказал Гарри, — если она это делает, когда разговаривает со мной.
— Во-вторых, — сказал дядя Вернон, делая вид, что не слышал ответа Гарри, — поскольку Мардж ничего не знает о твоих отклонениях от нормы, я не хочу никаких... никаких приколов, пока она здесь. Веди себя прилично, понял меня?
— Я так и сделаю, если она это сделает, — процедил Гарри сквозь стиснутые зубы.
— И в-третьих, — сказал дядя Вернон, и его маленькие злые глазки превратились в щелочки на огромном багровом лице, — мы сказали Мардж, что ты посещаешь Центр безопасности Святого Брута для мальчиков с неизлечимой преступностью.
— что? — Закричал Гарри.
— И ты будешь придерживаться этой истории, мальчик, или у тебя будут неприятности, — выплюнул дядя Вернон.
Гарри сидел с побелевшим от ярости лицом и смотрел на дядю Вернона, с трудом веря в это. Тетя Мардж приехала погостить на неделю — это был худший подарок на день рождения, который когда-либо дарили ему Дурсли, включая пару старых носков дяди Вернона.
— Ну что ж, Петуния, — сказал дядя Вернон, тяжело поднимаясь на ноги, — Тогда я пойду на станцию. Не хочешь прокатиться со мной, Даддерс?
— Нет, — сказал Дадли, чье внимание вернулось к телевизору теперь, когда дядя Вернон перестал угрожать Гарри.
— Дадди должен привести себя в порядок ради своей тети, — сказала тетя Петуния, приглаживая густые светлые волосы Дадли. — Мамочка купила ему новый красивый галстук-бабочку.
Дядя Вернон похлопал Дадли по его толстому плечу.
— Тогда скоро увидимся, — сказал он и вышел из кухни.
Гарри, который сидел в каком-то оцепенении от ужаса, осенила внезапная идея. Отложив тост, он быстро поднялся на ноги и последовал за дядей Верноном к входной двери.
Дядя Вернон натягивал свой автомобильный плащ.
— Я не возьму тебя с собой, — прорычал он, обернувшись и увидев, что Гарри наблюдает за ним.
— Как будто я хотел пойти, — холодно сказал Гарри. — Я хочу тебя кое о чем спросить.
Дядя Вернон подозрительно посмотрел на него.
— Третьеклассникам в Хогвартсе, в моей школе, разрешается иногда посещать деревню, — сказал Гарри.
— И что? — рявкнул дядя Вернон, снимая ключи от машины с крючка рядом с дверью.
— Мне нужно, чтобы вы подписали разрешение, — поспешно сказал Гарри.
— И почему я должен это делать? — усмехнулся дядя Вернон.
— Ну, — сказал Гарри, тщательно подбирая слова, — это будет тяжелая работа — притворяться перед тетей Мардж, что я хожу в этот, как его там...
— Центр безопасности Святого Брута для мальчиков с неизлечимой преступностью! — проревел дядя Вернон, и Гарри был рад услышать в голосе дяди явную нотку паники.
— Вот именно, — сказал Гарри, спокойно глядя в крупное багровое лицо дяди Вернона. — Это многое нужно запомнить. Я должен сделать так, чтобы это прозвучало убедительно, не так ли? А что, если я случайно о чем-то проговорился?
— Из тебя сейчас всю дурь вышибут, не так ли? — взревел дядя Вернон, надвигаясь на Гарри с поднятым кулаком. Но Гарри стоял на своем.
— Если ты выбьешь из меня дух, это не заставит тетю Мардж забыть то, что я мог бы ей сказать, — мрачно сказал он.
Дядя Вернон остановился, все еще держа кулак поднятым, его лицо приобрело уродливый багровый оттенок.
— Но если вы подпишете мое разрешение, — быстро продолжил Гарри, и поклялся, что он вспомнит, в какую школу ему положено ходить, и будет вести себя как дурак — как будто я нормальный и все такое.
Гарри мог бы сказать, что дядя Вернон обдумывает это, даже если бы его зубы были оскалены, а на виске пульсировала жилка.
— Хорошо, — отрезал он наконец. — Я буду внимательно следить за твоим поведением во время визита Мардж. Если, в конце концов, ты будешь вести себя сдержанно и не нарушишь сказанного, я подпишу твой проклятый бланк.
Он развернулся, распахнул входную дверь и хлопнул ею с такой силой, что одно из маленьких окошек наверху выпало.
Гарри не вернулся на кухню. Он поднялся к себе в спальню. Если он собирается вести себя как настоящий маггл, ему лучше начать прямо сейчас. Медленно и печально он собрал все свои подарки и поздравительные открытки и спрятал их вместе с домашним заданием под расшатанной половицей. Затем он подошел к клетке Хедвиги. Эррол, казалось, пришел в себя; они с Хедвиг спали, спрятав головы под крылья. Гарри вздохнул, затем разбудил их обоих.
— Хедвиг, — мрачно сказал он, — тебе придется уехать на неделю. Иди с Эрролом. Рон присмотрит за тобой. Я напишу ему записку с объяснениями. И не смотри на меня так, — большие янтарные глаза Хедвиги были полны упрека, — это не моя вина. Только так мне разрешат посетить Хогсмид с Роном и Гермионой.
Десять минут спустя Эррол и Хедвиг (у которой к ноге была привязана записка для Рона) выпорхнули из окна и скрылись из виду. Гарри, чувствуя себя совершенно несчастным, убрал пустую клетку в шкаф.
Но Гарри не пришлось долго предаваться раздумьям. Не прошло и минуты, как тетя Петуния уже кричала Гарри, чтобы он поднимался по лестнице и готовился встретить их гостью.
— Сделай что-нибудь со своей прической! — Рявкнула тетя Петуния, когда он вошел в холл.
Гарри не видел смысла в том, чтобы пытаться уложить волосы ровно. Тетя Мардж любила критиковать его, поэтому, чем неопрятнее он выглядел, тем счастливее она была.
Очень скоро снаружи послышался хруст гравия — это машина дяди Вернона въезжала на подъездную дорожку, затем хлопнули дверцы машины и послышались шаги на садовой дорожке.
— Открой дверь! — Прошипела тетя Петуния на Гарри.
Чувствуя, как у него сжимается сердце, Гарри потянул дверь на себя.
На пороге стояла тетя Мардж. Она была очень похожа на дядю Вернона: крупная, мускулистая, с багровым лицом, у нее даже были усы, хотя и не такие густые, как у него. В одной руке она держала огромный чемодан, а в другой — старого злобного бульдога.
— Где мой Даддерс? — взревела тетя Мардж. — Где мой неффи-пу?
Дадли, переваливаясь, шел по коридору, его светлые волосы были плотно прилизаны к толстой голове, а галстук-бабочка едва виднелся под его многочисленными подбородками. Тетя Мардж пихнула Гарри чемоданом в живот, так что у него перехватило дыхание, крепко обняла Дадли одной рукой и крепко поцеловала в щеку.
Гарри прекрасно знал, что Дадли терпел объятия тети Мардж только потому, что ему за это хорошо платили, и, конечно же, когда они расстались, в толстом кулаке Дадли была зажата хрустящая двадцатифунтовая банкнота.
— Петуния! — крикнула тетя Мардж, проходя мимо Гарри, словно он был подставкой для шляп. Тетя Мардж и тетя Петуния поцеловались, или, скорее, тетя Мардж стукнулась своей большой челюстью о костлявую скулу тети Петунии.
Тут вошел дядя Вернон и, весело улыбаясь, закрыл за собой дверь.
— Чаю, Мардж? — сказал он. — И что же предпримет Потрошитель?
— Потрошитель может попить чаю из моего блюдца, — сказала тетя Мардж, когда они все гурьбой направились на кухню, оставив Гарри одного в прихожей с чемоданом. Но Гарри не жаловался; его устраивал любой предлог, чтобы не быть с тетей Мардж, поэтому он начал поднимать чемодан наверх, в свободную спальню, стараясь тянуть как можно дольше.
К тому времени, как он вернулся на кухню, тетя Мардж уже приготовила чай и фруктовый пирог, а Потрошитель шумно прихлебывал в углу. Гарри заметил, как тетя Петуния слегка поморщилась, когда капли чая и слюны попали на ее чистый пол. Тетя Петуния ненавидела животных.
— А кто присматривает за другими собаками, Мардж? — Спросил дядя Вернон.
— О, я поручила полковнику Фабстеру присматривать за ними, — прогудела тетя Мардж. — Он сейчас на пенсии, и хорошо, что у него есть чем заняться. Но я не мог оставить бедного старину Потрошителя. Он тоскует вдали от меня.
Потрошитель снова начал рычать, когда Гарри сел. Это впервые привлекло внимание тети Мардж к Гарри.
— Итак! — рявкнула она. — Ты все еще здесь, не так ли?
— Да, — сказал Гарри.
— Не смей говорить "да" таким неблагодарным тоном, — проворчала тетя Мардж. — Это крайне мило со стороны Вернона и Петунии, что они оставили тебя у себя. Сама бы так не поступила. Если бы тебя подбросили ко мне на порог, ты бы сразу попал в сиротский приют.
Гарри так и подмывало сказать, что он предпочел бы жить в сиротском приюте, чем с Дурслями, но мысль о форме в Хогсмиде остановила его. Он выдавил из себя болезненную улыбку.
— Не смей надо мной ухмыляться! — прогремела тетя Мардж. — Я вижу, ты ничуть не изменился с тех пор, как я видела тебя в последний раз. Я надеялась, что школа привьет тебе хорошие манеры. — Она сделала большой глоток чая, вытерла усы и спросила: — Куда это ты его опять отправил, Вернон?
— В школу Святого Брута, — быстро ответил дядя Вернон. — Это первоклассное учреждение для безнадежных случаев.
— Понятно, — сказала тетя Мардж. — А в школе Святого Брута пользуются тростью, мальчик? — рявкнула она через стол.
— Э-э-э...
Дядя Вернон коротко кивнул за спиной тети Мардж.
— Да, — сказал Гарри. Затем, почувствовав, что с таким же успехом он мог бы делать это как следует, он добавил: — Все время.
— Отлично, — сказала тетя Мардж. — Я не потерплю этой напыщенной чепухи о том, что нельзя бить людей, которые этого заслуживают. Хорошая взбучка — это то, что требуется в девяноста девяти случаях из ста. Вас часто били?
— О да, — сказал Гарри, — много раз.
Тетя Мардж прищурилась.
— Мне все еще не нравится твой тон, мальчик, — сказала она. — Если ты можешь говорить о своих побоях в такой непринужденной манере, то они явно бьют тебя недостаточно сильно. Петуния, я бы написала на твоем месте. Дай понять, что ты одобряешь применение крайней силы в отношении этого мальчика.
Возможно, дядя Вернон беспокоился, что Гарри может забыть об их сделке; в любом случае, он резко сменил тему.
— Слышала новости сегодня утром, Мардж? А как насчет того сбежавшего заключенного, а?
Когда тетя Мардж начала чувствовать себя как дома, Гарри поймал себя на том, что почти с тоской думает о жизни в доме номер четыре без нее. Дядя Вернон и тетя Петуния обычно советовали Гарри не путаться у них под ногами, чему Гарри был только рад. Тетя Мардж, с другой стороны, хотела, чтобы Гарри все время был под ее присмотром, чтобы она могла поделиться своими предложениями по его улучшению. Она с удовольствием сравнивала Гарри с Дадли и получала огромное удовольствие, покупая Дадли дорогие подарки, при этом свирепо смотрела на Гарри, как бы провоцируя его спросить, почему у него тоже нет подарка. Она также продолжала делать мрачные намеки на то, что сделало Гарри таким никчемным человеком.
— Ты не должен винить себя за то, каким стал мальчик, Вернон, — сказала она за обедом на третий день. — Если внутри что-то прогнило, никто ничего не сможет с этим поделать.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
