|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
ПОЛЕТ ТОЛСТОЙ ЛЕДИ
В мгновение ока защита от темных искусств стала любимым предметом большинства людей. Только Драко Малфой и его банда слизеринцев могли сказать что-нибудь плохое о профессоре Люпине.
— Посмотрите, в каком состоянии его мантия, — громким шепотом говорил Малфой, когда профессор Люпин проходил мимо. — Он одевается как наш старый домашний эльф.
Но больше никого не волновало, что мантия профессора Люпина была залатана и потрепана. Следующие несколько уроков были такими же интересными, как и первый. После боггартов они изучали Красных шапочек, отвратительных маленьких существ, похожих на гоблинов, которые прятались везде, где проливалась кровь: в подземельях замков и рытвинах пустынных полей сражений, поджидая, чтобы добить тех, кто заблудился. От Красных шапочек они перешли к каппам, жутким водным обитателям, похожим на чешуйчатых обезьян, у которых перепончатые руки так и чешутся задушить ничего не подозревающих болотных путников в своих водоемах.
Гарри хотелось бы только, чтобы он был так же счастлив на других занятиях. Хуже всего было с зельеварением. В последние дни Снейп был в особенно мстительном настроении, и ни у кого не возникало сомнений почему. История о домовом, принявшем облик Снейпа, и о том, как Невилл нарядил его в одежду своей бабушки, облетела школу со скоростью лесного пожара. Снейпу, похоже, это не показалось забавным. Его глаза угрожающе сверкнули при одном упоминании имени профессора Люпина, и он стал издеваться над Невиллом еще больше, чем когда-либо.
Гарри также начинал бояться тех часов, которые он проводил в душной комнате профессора Трелони в башне, расшифровывая кривобокие фигуры и символы, стараясь не обращать внимания на то, как огромные глаза профессора Трелони наполнялись слезами каждый раз, когда она смотрела на него. Профессор Трелони не могла ему нравиться, хотя многие в классе относились к ней с уважением, граничащим с благоговением. Парвати Патил и Лаванда Браун завели привычку наведываться в комнату профессора Трелони в башне во время обеда и всегда возвращались с раздражающим выражением превосходства на лицах, как будто знали то, чего не знали другие. Они также начали говорить приглушенными голосами, когда обращались к Гарри, как будто он был на смертном одре.
Никому на самом деле не нравилась забота о волшебных существах, которая после насыщенного событиями первого урока стала чрезвычайно скучной. Хагрид, казалось, потерял уверенность в себе. Теперь они урок за уроком учились ухаживать за флоббер-червями, которые, должно быть, были одними из самых скучных существ на свете.
— Зачем кому-то заботиться о них? — спросил Рон после очередного часа заталкивания измельченного салата-латука в слизистые глотки флоббер-червей.
Однако в начале октября у Гарри появилось другое занятие, настолько приятное, что оно с лихвой компенсировало его неудовлетворительные занятия. Приближался сезон квиддича, и Оливер Вуд, капитан гриффиндорской команды, созвал собрание в четверг вечером, чтобы обсудить тактику на новый сезон.
В команде по квиддичу было семь человек: три нападающих, в обязанности которых входило забивать голы, пропуская квоффл (красный мяч размером с футбольный мяч) через одно из пятнадцати метровых колец на каждом конце поля; два отбивающих, у которых были тяжелые биты для отражения ударов. бладжеры (два тяжелых черных шара, которые летали вокруг, пытаясь атаковать игроков); Вратарь, защищавший стойки ворот, и Ловец, на долю которого выпала самая трудная задача — поймать Золотой снитч, крошечный крылатый мячик размером с грецкий орех, поимка которого завершила игру и принесла команде Ловца дополнительные сто пятьдесят очков.
Оливер Вуд был крепким семнадцатилетним парнем, учившимся на седьмом и последнем курсе Хогвартса. В его голосе слышалось тихое отчаяние, когда он обращался к своим шести товарищам по команде в прохладных раздевалках на краю темнеющего квиддичного поля.
— Это наш последний шанс — мой последний шанс — выиграть Кубок по квиддичу, — сказал он им, расхаживая взад-вперед перед ними. — Я уйду в конце этого года. У меня больше никогда не будет такой возможности.
— Гриффиндор не выигрывал уже семь лет. Итак, нам ужасно не везло в мире — травмы, а затем в прошлом году турнир отменили. . . . — Вуд сглотнул, как будто от воспоминаний у него все еще стоял комок в горле. — Но мы также знаем, что у нас самая крутая команда в школе, — сказал он, ударив кулаком по ладони другой руки, и в его глазах снова появился прежний маниакальный блеск.
— У нас есть три превосходных охотника.
Вуд указал на Алисию Спиннет, Анджелину Джонсон и Кэти Белл.
— У нас есть два непревзойденных загонщика.
— Прекрати, Оливер, ты ставишь нас в неловкое положение, — в один голос воскликнули Фред и Джордж Уизли, притворяясь, что краснеют.
— А еще у нас есть Ловец, который ни разу не проиграл нам ни одного матча! прогрохотал Вуд, глядя на Гарри с нескрываемой гордостью. — И я, — добавил он, подумав.
— Мы тоже считаем, что ты очень хорош, Оливер, — сказал Джордж.
— Отличный вратарь, — сказал Фред.
— Дело в том, — продолжал Вуд, возобновляя свое хождение по комнате, — что в последние два года на Кубке по квиддичу должно было быть написано наше имя. С тех пор как Гарри присоединился к команде, я думал, что все в порядке. Но у нас его нет, и в этом году у нас последний шанс наконец-то увидеть свое имя на этой штуке. . . .
— Гарри присоединился к команде, и я думал, что все уже решено. Но у нас этого нет, и в этом году у нас последний шанс наконец-то увидеть свое имя на этой вещи. ...
Вуд говорил так удрученно, что даже Фред и Джордж, казалось, сочувствовали ему.
— Оливер, этот год — наш, — сказал Фред.
— Мы сделаем это, Оливер! — сказала Анджелина.
— Определенно, — сказал Гарри.
Преисполнившись решимости, команда приступила к тренировкам, которые стали проводиться три раза в неделю по вечерам. Погода становилась все холоднее и дождливее, ночи темнее, но никакая грязь, ветер или дождь не могли помешать Гарри наконец-то завоевать огромный серебряный кубок по квиддичу.
Однажды вечером после тренировки Гарри вернулся в гостиную Гриффиндора, замерзший и окоченевший, но довольный тем, как прошла тренировка, и обнаружил, что зал возбужденно гудит.
— Что случилось? — спросил он Рона и Гермиону, которые сидели в двух лучших креслах у камина и составляли звездные карты для астрономии.
— Первые выходные в Хогсмиде, — сказал Рон, указывая на объявление, появившееся на старой потрепанной доске объявлений. — Конец октября. Хэллоуин.
— Отлично, — сказал Фред, который последовал за Гарри через отверстие в портрете. — Мне нужно зайти к Зонко. У меня почти закончились вонючие гранулы.
Гарри опустился на стул рядом с Роном, его приподнятое настроение улетучилось. Гермиона, казалось, прочитала его мысли.
— Гарри, я уверена, что в следующий раз ты сможешь пойти, — сказала она. — Они обязательно скоро поймают Блэка. Его уже видели однажды.
— Блэк не такой дурак, чтобы пытаться что-то сделать в Хогсмиде, — сказал Рон. — Спроси Макгонагалл, можно ли тебе пойти на этот раз, Гарри. Следующий раз может быть не раньше, чем через целую вечность...
— Рон! — сказала Гермиона. — Гарри должен остаться в школе...
— Он не может быть единственным третьекурсником, который не успевает, — сказал Рон. — Спроси Макгонагалл, продолжай, Гарри...
— Да, я думаю, что так и сделаю, — сказал Гарри, приняв решение.
Гермиона открыла рот, чтобы возразить, но в этот момент Косолап легко запрыгнул к ней на колени. Из его пасти свисал большой мертвый паук.
— Ему обязательно есть это у нас на глазах? — нахмурился Рон.
— Умница Косолап, ты что, сам его поймал? — спросила Гермиона.
Косолап медленно жевал паука, нагло уставившись желтыми глазами на Рона.
— Просто подержи его там, вот и все, — раздраженно сказал Рон, возвращаясь к своей звездной карте. — Паршивец спит у меня в сумке.
Гарри зевнул. Он действительно хотел лечь спать, но ему еще нужно было закончить свою звездную карту. Он подтянул к себе сумку, достал пергамент, чернила и перо и приступил к работе.
— Ты можешь скопировать мои, если хочешь, — сказал Рон, обводя свою последнюю звездочку росчерком и пододвигая таблицу к Гарри.
Гермиона, которая не одобряла списывания, поджала губы, но ничего не сказала. Живоглот все еще не мигая смотрел на Рона, помахивая кончиком своего пушистого хвоста. Затем, без предупреждения, он набросился на него.
— ОЙ! — взревел Рон, хватая свою сумку, когда Косолап глубоко вонзил в нее четыре пары когтей и начал яростно рвать. — ОТВАЛИ, ГЛУПОЕ ЖИВОТНОЕ!
Рон попытался вырвать сумку у Косолапа, но тот вцепился в нее, плюясь и царапая.
— Рон, не трогай его! — взвизгнула Гермиона; вся гостиная смотрела на это; Рон крутанул сумку, Косолап все еще цеплялся за нее, и Паршивец вылетел из нее —
— ПОЙМАЙ ЭТОГО КОТА! — Закричал Рон, когда Косолап освободился от остатков сумки, перепрыгнул через стол и погнался за перепуганным Паршивцем.
Джордж Уизли бросился на Косолапа, но промахнулся; Паршивец пронесся сквозь двадцать пар ног и юркнул под старый комод. Косолап резко остановился, низко присел на свои кривые лапы и начал яростно наносить удары под ним передней лапой.
Рон и Гермиона поспешили к нему; Гермиона схватила Косолапа за талию и оттащила его в сторону; Рон бросился на живот и с большим трудом вытащил Паршивца за хвост.
— Посмотри на него! — яростно сказал он Гермионе, размахивая перед ней Паршивцем. — Он же кожа да кости! Держи этого кота подальше от него!
— Косолап не понимает, что это неправильно! — сказала Гермиона дрожащим голосом. — Все кошки гоняются за крысами, Рон!
— В этом животном есть что-то забавное! — сказал Рон, который пытался засунуть отчаянно извивающегося Паршивца обратно в карман. — Он услышал, как я сказал, что Паршивец был в моей сумке!
— О, что за чушь, — нетерпеливо сказала Гермиона. — Косолап мог учуять его, Рон, а как еще, по-твоему...
— У этого кота зуб на Паршивца! — сказал Рон, не обращая внимания на людей вокруг, которые начали хихикать. — А Паршивец был здесь первым, и он болен!
Рон промаршировал через гостиную и скрылся из виду, поднявшись по лестнице в спальню мальчиков.
На следующий день Рон все еще был в плохом настроении из-за разговора с Гермионой. Он почти не разговаривал с ней на протяжении всего урока гербологии, хотя они с Гарри и Гермионой вместе работали над одним и тем же стручком.
— Как поживает Паршивец? — робко спросила Гермиона, пока они снимали толстые розовые стручки с растений и высыпали блестящие бобы в деревянное ведро.
— Он прячется в изножье моей кровати и дрожит, — сердито сказал Рон, промахнувшись мимо ведра и рассыпав бобы по полу теплицы.
— Осторожнее, Уизли, осторожнее! — закричала профессор Спраут, когда бобы зацвели прямо у них на глазах.
Следующим у них была трансфигурация. Гарри, который решил после урока спросить профессора Макгонагалл, можно ли ему пойти в Хогсмид вместе с остальными, присоединился к очереди у выхода из класса, пытаясь решить, как он собирается отстаивать свою точку зрения. Однако его отвлек какой-то шум в начале очереди.
Лаванда Браун, казалось, плакала. Парвати обняла ее и что-то объясняла Симусу Финнигану и Дину Томасу, которые выглядели очень серьезными.
— В чем дело, Лаванда? — встревоженно спросила Гермиона, когда они с Гарри и Роном подошли к группе.
— Сегодня утром она получила письмо из дома, — прошептала Парвати. — Это ее кролик Бинки. Его убила лиса.
— О, — сказала Гермиона, — прости меня, Лаванда.
— Я должна была догадаться! — трагически произнесла Лаванда. — Ты знаешь, какой сегодня день?
— Э-э-э...
— Шестнадцатое октября!
— То, чего ты так боишься, произойдет шестнадцатого октября! Помните? Она была права, она была права!
Теперь весь класс собрался вокруг Лаванды. Симус серьезно покачал головой. Гермиона поколебалась, потом спросила:
— Ты... ты боялась, что Бинки убьет лиса?
— Ну, не обязательно лисой, — сказала Лаванда, глядя на Гермиону полными слез глазами, — но я, очевидно, боялась, что он умрет, не так ли?
— О, — сказала Гермиона. Она снова замолчала. Затем — А Бинки был старым кроликом?
— Н-нет! — всхлипнула Лаванда. — Он был всего лишь крольчонком!
Парвати крепче обняла Лаванду за плечи.
— Но тогда почему ты боялась, что он умрет? — спросила Гермиона.
Парвати пристально посмотрела на нее.
— Ну, взгляните на это логически, — сказала Гермиона, поворачиваясь к остальной группе. — Я имею в виду, Бинки ведь даже не умер сегодня, не так ли? Лаванда только сегодня узнала эту новость, — громко причитала Лаванда, — и она, должно быть, не испугалась, потому что для нее это стало настоящим шоком.
— Не обращай внимания на Гермиону, Лаванда, — громко сказал Рон, — она не думает, что домашние животные других людей имеют большое значение.
В этот момент профессор Макгонагалл открыла дверь класса, что, возможно, было удачей; Гермиона и Рон сверлили друг друга взглядами, а когда вошли в класс, сели по обе стороны от Гарри и не разговаривали друг с другом в течение всего урока.
Гарри все еще не решил, что он собирается сказать профессору Макгонагалл, когда прозвенел звонок в конце урока, но именно она первой заговорила о Хогсмиде.
— Минутку, пожалуйста! — позвала она, когда класс собрался уходить. — Поскольку вы все учитесь на моем факультете, вам следует передать мне бланки разрешений на посещение Хогсмида до Хэллоуина. Без бланка посещение деревни запрещено, так что не забывайте! Невилл поднял руку.
— Пожалуйста, профессор, я... я, кажется, потерял...
— Лонгботтом, ваша бабушка переслала ваши письма непосредственно мне, — сказала профессор Макгонагалл. — Кажется, она решила, что так безопаснее. Ну, вот и все, вы можете идти.
— Спроси ее сейчас, — прошипел Рон Гарри.
— О, но... — начала Гермиона.
— Сделай это, Гарри, — упрямо сказал Рон.
Гарри подождал, пока весь класс разойдется, и нервно направился к столу профессора Макгонагалл.
— Да, Поттер?
Гарри глубоко вздохнул.
— Профессор, мои тетя и дядя... э-э-э... забыли подписать мой бланк, — сказал он.
Профессор Макгонагалл посмотрела на него поверх своих квадратных очков, но ничего не сказала.
— Так... э-э... как вы думаете, все будет в порядке... я имею в виду, ничего, если я... если я пойду в Хогсмид?
Профессор Макгонагалл опустила глаза и начала перебирать бумаги на своем столе.
— Боюсь, что нет, Поттер, — сказала она. — Вы слышали, что я сказала. Нет формы — нет посещения деревни. Таково правило.
— Но, профессор, мои тетя и дядя, знаете, они же магглы, они ничего не понимают в... в хогвартских правилах и прочем, — сказал Гарри, в то время как Рон подбадривал его энергичными кивками. — Если бы вы сказали, что я могу пойти...
— Но я этого не утверждала, — возразила профессор Макгонагалл, вставая и аккуратно складывая свои бумаги в ящик стола. — В анкете четко указано, что разрешение должен дать родитель или опекун. — Она повернулась и посмотрела на него со странным выражением на лице. Это была жалость? — Прости, Поттер, но это мое последнее слово. Тебе лучше поторопиться, иначе ты опоздаешь на следующий урок.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
