Тень

Если текст для вас слишком мелкий Ctrl '+', если слишком крупный Ctrl '-'

Другие тексты здесь

~~~~~~~~Тень~~~~~~~~

Вы, люди, такие невнимательные

Эви Гауз

Глава I. Ва-банк

Никогда не слушайте Торопыжку

-Ставка! — радостно взревел Гровер. Не чуя подвоха, обвел кислые морды сидящих алчущим наживы взглядом. Руки новенького подрагивали от трехчасовой игры. Весь его вид вопил "Наконец-то!". Наконец-то ему повезло по-крупному! Гровер старательно прикрыл карты и под удивленными взглядами кладовщиков схватил измятую бумажку. Двинул в центр перемазанного краской стола. Еще одно нервное — с...ставка! — слилось с резанувшим уши вибрирующим звоном гаечного ключа. Эхо звякнуло из глубины ночного ангара и потрепанная купюра, дрогнув, вытянулась под уставшими пальцами.

-Эй-эй. Полегче, парниша. — Взъерошенный старикан по соседству окинул молокососа завистливым взглядом. — Эк как тебя наконец-то проперло. Всё по маленькой, по маленькой. Ат черт, везёт подлецу, — и скинул карты.

— А Гровуша сегодня гигант, хоть и первый разок. — хрюкнул толстяк с блайнда. — Ты ж повысил, дубина. По-вы-сил. Как только играешь, зелень? — Толстенные, словно перевязанные ниточками пальцы-сардельки ласкали две засаленные, как и почти потерявший их владелец, кроны. Три медных пинтика позвякивали рядом. — Мы ж по пинтикам режемся, а ты цельную крону влепил. Хоть сечёшь, как попал, а? — Первые надежды обуть новичка давно проржавели, осыпались коричневой пылью с дырявого стального бочонка под ёрзающим толстяком и только горящий взгляд жадно пересчитывал кроны соседей. Уж, не отхапать, так хоть своё вернуть, что ли. Толстяк вытер нос рукавом перепачканной каплями машинного масла спецовки и с нажимом окутал сидящих глубокомысленным, — попа-а-ал.

-Вот-вот, попал, — буркнул бугай Ремень. Прищелкнул по картам, отправляя их в центр стола и, имея ввиду себя, грустно пожаловался, — попал. Как пить дать, попал. Гребаный покер. — Он уже три часа наблюдал, как деньги неумолимо перетекают к этому сопляку. Нет, по-крупному сегодня хватали все, если быть честным. И Ремню пару раз везло. Крепко везло. Да и что говорить — раззадорило. Даже как-то распалило. Но этот новенький — Гровер: здесь пинтик, здесь два. И так монетка за монеткой, капля за каплей. Как вода из испорченного крана деньга незаметно, даже, можно сказать, исподтишка перекапала к этому проходимцу. А ведь каждый — Каждый! — из десяти сел с десятью кронами. Куча денег. Уж это-то Ремень помнил точно. Замечали этот странный эффект только продувшиея вчистую. И все выходили молча. С делано бесстрастными минами и ревом возмущения внутри. Зато за столом кипела бурным потоком жизнь.

-Осталось четверо и, похоже, парень сгребет всё, — подумал Ремень вставая. — Сто гребанных крон, цианидом ваших тараканов! Месяц кутить можно. Вот блин, попал! -Пошарил по пустым карманам и кивнул на дальний угол — ремонтную площадку — вторую лужу света в темноте необъятного ангара. — Я к Мегере. — Стол грохнул хохотом, старик в углу зашёлся язвительным хрипом в нечёсаную бороду и Ремень сплюнул. — М-да. К Пантере... Чёй-то у нее из рук все валится. — Скользнул взглядом по последнему игроку: невысокому, гламурному, как всегда, в сиреневом пиджачке Торопыжке. Одернул в меру испачканный серый комбинезон и вразвалочку поплелся в темень, а в больной голове все вертелись мрачные мысли. Вот ведь взять даже этого худосочного программера. И ведь баба бабой, а не дурак. И играет так, что всегда уходит с деньгами. Всегда в плюсе. Но чтоб вот даже его... Эх... Продуется...

А игра кипела. В спину игриво шепнуло:

-Поднимаю, красавчик.

-Торопыжка, ты эт... ты чё удумал? — Фунтик, по соседству, азартно сопел. — Сдурел? Вэх, едрит ваши ролики — на всё! — и горсть монет прозвенела по грязной столешнице.

-Оппа-па! — программист в который раз за долгий вечер взъерошил короткие выбеленные волосы на загривке. — Уважаю. Нет, правда, красавчик. — Второй рукой он постукивал тонким пальцем по картам, в которые, нервируя всех, так ни разу и не заглянул с самой раздачи. Фунтик еще тогда перекинулся взглядами со стариком и оба дружно решили: "Идиотизм! Сбрендил наш Торопулька". Нет, ну правда, чего можно ожидать от человека с двумя высшими? Логики? Не посмотрев в карты? Да бросьте. И это всё было написано здоровыми буквами на удивленных лицах кладовщиков. А игра кипела. Кипела, а Ремень неторопливо топал впотьмах.

Короткая прогулка вдоль исполинских рядов контейнеров, опасливо косящихся из мрака ящиков, и всякого упакованного и не очень мусора под ногами проветрила мысли прохладным ночным сквозняком. Навалилась досадой о недоеденном в азарте бутерброде. Скрала печаль. И наконец, резанула глаза ярким желтоватым светом в кислом мареве паров отработанного машинного масла. Бормотанием. Скрежетом металлической гайки.

Ремень облокотился о холодный угол контейнера. Прикрыл глаза. Погрузился в отзвуки тихой, виртуозно поставленной в гетто мелодики ругани. Поняв, что незамечен, решил обозначиться и по шершавому, усеянному мелкими трещинками бетону растеклось басовито-раздраженное:

-Тэра, тебе помочь?

-Бебе бомочь, — как будто из колокола буркнул себе под нос девичий голос, и целый ушат сочувствующего ехидства выплеснулся откуда-то сверху. — Что, Ремешок, вчистую продулся? — Нет, ну как у нее это получается, а? Ведь не сказала "где ты раньше шлялся?", даже не намекнула, а совесть до пяток прогрызло. Кладовщик досадливо сморщился, привыкая к свету с закрытыми глазами. Смотреть, в общем-то, было особо не на что. И так знал, что увидит: здоровенный помятый жизнью погрузчик третьего класса или, говоря проще, огромный экзоскелет с интеллектуальным управлением. И управление это сегодня между стеллажей с жутким грохотом ритуально отдало электронную душу своему интеллектуальному богу: на колени и мордой бац! От падения махины аж бетон треснул, стальную харю покорежило, а голова Ремня всё еще ныла... Да, смотреть на царапанную железяку не очень хотелось. Даже скорее совсем нет — падая в ней, на ринувшийся в глаза бетон насмотрелся. А вот на ковыряющуюся на закорках махины миниатюрную брюнетку он бы с удовольствием посмотрел. Весь склад бы с удовольствием, но ведь временами эта Пантера такая Мегера, что... В общем, слов у расстроенного Ремня все равно не подбиралось, так что вместо ответа он просто кивнул.

-Чего молчишь? — хихикнуло сверху.

Ремень еще раз кивнул, не открывая глаз. Даже рукой провел по шее, показывая, что всё, кранты. Продулся в пух.

-Эй, ты там живой? Ремень?

Он разлепил покрасневшие глаза и уставился на верхотуру. Из люка на плече погрузчика, с металлическим звоном показалась буйная черная шевелюра со слипшимися от масла крупными кудрями. Выплыл ключ, давящийся в объятиях миниатюрного кулака, сверкнул следами масла и скользнул, откидывая волосы. На кладовщика сверху вниз уставились смеющиеся, хотя и довольно уставшие, изумрудные глаза.

-Хорошенькая, — вздохнул Ремень, — и зачем ей все это.

Тэра хихикнула:

-Оглох, что ли? Чего молчишь?

А он всё стоял. Отвлекался от пульсирующей головной боли. Всё рассматривал симпатичное перепачканное смазкой лицо, чуть нагловатую улыбку, брови вразлет. Назвал бы он её красавицей? Топ-моделью с электронной обложки? Ремень бы ответил: наверное, нет. И был бы по-своему прав. Ни имплантов, ни единой подделки. Даже этой, как ее, косметики, вот. Точно не топ, но почему-то рядом с Пантерой его охватывало умиротворение... Ремень уже и сам не понимал: он думает, грезит или... или... Даже не хотел разбираться в этом или, не хотел выныривать из опустошающей полночной медитации, как вдруг вздрогнул. Сотрясся от того, что контейнер рядом пискнул металлическим звоном. Царапая больной мозг, по полу покатилась гайка, а сверху донеслось озабоченное:

-Ну? Эй, ты там в порядке? Ремень?.. Ау? Мож тебя к доктору? — Не найдя в здоровяке реакции Тэра уперлась в края люка. Ловко вынырнула и гибкой кошкой в своем черном комбинезоне на корточках уселась на край. Присвистнула в темноту и эхо звонко разнесло, — эй, парни! Оторвите мозги от табуреток. Ремню плохо!

Кладовщик махнул лапой, мол, не надо. Но звонкое эхо уже разнесло тревожный клич, и клипса на воротнике кладовщика ожила хриплым голосом старика, не особо-то выражая заботу:

— Квакни, где завалило? — вслед донеслось эхо напряженного торопыжкиного "повышааю-шаю-шаю".

Ремень коснулся клипсы и ответил:

-Порядок, Шкипер. Все хорошо. — Голова пульсировала от ворчливого "завалило".

-Ну-ну. — Шкипер умолк, а сверху таращилась озадаченно ухмыляющаяся механик.

-Ремешок, ты чего?

-Думаю. — он снова оперся о такую холодную сталь контейнера.

-Шутишь?

Ремень неуверенно мялся, а она отерла рукавом пот и оскалилась в улыбке, заправляя тонкие щупы в нарукавный диагностический компьютер. Раритетную, кстати, вещь. Не дождалась ответа. Окликнула:

-Эй, внизу?

Кладовщик вздохнул и снова прикрыл глаза, унимая приступ головной боли:

-Да я вот спросить тут хотел...

-О-о... Ну-у-у?.. О чё-о-ом?.. Эй-эй, не спать, Ремешок, не спать! — видя, что верзила внизу прикрыл глаза и не реагирует, девушка ловко наклонилась в люк и выловила еще одну гайку. Та подскочила в узкой ладони и со свистом выгрызла очередной утробный вой контейнера. Ремень поморщился. Уж чего-чего, а решительности этой кошке не занимать.

-Говорила тебе, иди к себе. А ты покер-покер. Как к бетону-то приложило, даже меня здесь качнуло. Думала, у твоего гоблина движок грохнул. Ну? Чего тебе?

-Почему ты здесь?

От неожиданности Тэра аж челюсть уронила. Окинула себя, ключ в руке, измазанной маслом, дыру в люке с перемигивающимися регулировочными панелями, вентилями, центральным компьютером. Нахохлилась:

-Мазурку танцую.

-Какую мензурку?.. а... не, я... — мысль упорно цеплялась за извилины. Отказывалась покидать выносивший её больной череп. — Ты это...

-Погрузчик твой чиню, дубина.

-Да я хотел... не об этом...

В озадаченной тишине промаслянное эхо унесло звон ключа о крышку и Тэра села на краешек люка. Ноги уперлись в противоположный край и черная пантера растаяла. В кислом мареве осталась уставшая девушка, сочувственно-настороженно смотрящая сверху.

-Не поняла.

-Ну... вообще зачем?

Она обняла колени. Черная грива скользнула вперед, сливаясь с комбинезоном. Весь её вид выразил недоумение — что несет этот верзила внизу? А Ремень пожал плечами. Встретился взглядом с грустными, уставшими изумрудами и залитую светом площадку окутало тихое:

-Ну, я, имею ввиду, по жизни... Тебе бы замуж.

-Оппа! — грива лихо взметнулась за спину. В глазах сверкнула искра. — И за кого ж это? Посоветуешь?

Кладовщик пожал плечами:

-Да хоть за новенького... Хоть за...

-Тебя? — механик хихикнула. — Тебя, да?

-Да хоть бы... Может это судьба?

Девушка вздохнула и изумруды, отчего-то сверкнув, притухли. Она прикусила губу. Пальцы неторопливо перебирают черную ткань комбинезона. Глаза шарят в задумчиво-далеком нигде.

-Так может, это?.. Может судьба? А?

-Не может, — очнулась Тэра и с грустью взглянула в широкое печальное лицо. — Не может, Ремешок. Пойми: кладовщик — это твоя судьба. Твоя, а не моя. — она печально вздохнула, а он с упавшим сердцем смотрел на черного ангела в белесом мареве на плече стального гиганта. Ангел шептал, — прости. Не моя. — Он медленно кивнул. То ли избегал очередной волны боли, то ли боялся спугнуть наваждение, но это осторожное движение не осталось незамеченным — эфемерное создание в черном комбинезоне приняло ответ и неторопливо растворилось в стали плеча. Вот и всё. Ремень снова прикрыл глаза — свет начал резать, а из люка тихо буркнуло, — покер, Ремешок — это хорошо, но ты был кладовщиком и остался.

-А ты?

-Я-то? Прогрызлась в инженера-биоэлектроника с самых низов — с подворотни, можно сказать, из гетто. И хочу в этой жизни сорвать не ставку, а... — по кряхтению из люка Ремню показалось, что она что-то затягивает, — ...а в-ве-есь банк. — Люк подумал и тихо, как будто для себя, добавил в потолок, — и зачем я тебе все это рассказываю?.. Хотя, не всю же жизнь в этом гадюшнике почивать...

Вдруг, на воротнике вновь ожила клипса, и кладовщика бросило в холодный пот от злобного рева:

-Ремень! Паразит! За-араза! Тебя совсем погрузчиком расплющило?

-Нет, босс.

-Тогда, какого лешего, семнадцатый еще не догружен? — Клипса злобно сопела под ухом, а Ремень лихорадочно пытался вспомнить, сколько еще контейнеров осталось сгрузить в челнок. Долго размышлять не дали:

-Сейчас сам приду проверять! Не начнешь работать — уволю! За простой! И техника уволю к чертям за безделье! Обоих без выходного пособия! Усек? Пятнадцать минут до отлета.

-Да босс. — как только клипса умерла в кислом перегаре машинного масла кладовщик крикнул. -Тэра, слышала?

-Слышала, слышала, — спокойно откликнулась девушка, — не ори, у твоего гоблина мозги сварились.

-Чего?

-Масляная магистраль лопнула. Вентиль расшиб защиту мозга. Ну и об пол приложило не слабо. Сто сорок градусов шкварчащего масла, сам понимаешь — органическая часть управления... Ну, просто вареные мозги. Натура-а-альные. Ням-ням... Есть не хочешь?

Ремня передернуло, но он продолжил гнуть своё:

-А делать-то чего?

-Чинить. — голос девушки становился все размеренней и спокойней.

-Куда еще чинить? Бульдог идет! — Ремень начал слегка паниковать, чувствуя, как болезненно уменьшается в размерах череп, а сверху, в сосредоточенно ковыряющемся пыхтении доносилось:

-Терпение, знаешь ли, добродетель.

-Так еще пять минут и...

-Ну поорет. Мозг я заменила.

-Чей?

-Может твой?.. — хихикнула девушка. — Хмм... Да, гоблина твоего, дубинушка.

-Ну?

-Что ну, Ремешочек? Настраивать и тестировать до утра буду, а то пробьешь ты своей головушкой бетончик в самый подвальчик, а мне опять чини.

-Да он же нас живьём съест.

На что из чрева резонно заметили:

-И где ж он болезный еще одного техника найдет в этой дыре? Я и то пошла сюда только ради практики. Сам подумай — не Земля же. Чёртово захолустье. И вообще, кто ж знал, что тут такие раритеты. — Имела она ввиду кладовщиков или гоблина для Ремня осталось загадкой. Пара минут прошла в кисло-масляной тишине, прерываемой то трепещущим, то злобным эхо вдали: "повышаю-шаю-шаю, пас-пас-пас" и разноголосьем писка кнопок сервисного компьютера из утробы гиганта — Тэра что-то диагностировала. Ремень прикрыл глаза, погрузился в очередную сжимающую волну боли. Пульсирующий жаром висок в надежде облегчить страдания прижался к стали контейнера, а прохладный ветерок вместо помощи забавлялся со стальным гигантом-погрузчиком. Нет-нет да раскачивал над его царапанной головой лампы, выхватывал из тени еще двух истуканов, переломленную стальную ногу, давно выпотрошенный рем-комплект. В мраке кладовщику мерещились ящики, штабеля, тихие шаги. Ремень глубоко вздохнул и решился: