A Heart Never Forsworn

A Heart Never Forsworn

PeanutBrittles

Резюме:

Изгнанная из своего народа за совершенные преступления, Отрекшаяся Немайн каким-то образом оказывается в Хельгене и встречает заклятого врага своего народа, человека, которого Маданах послал ее убить, — Ульфрика Буревестника.

Преданная сторонница, ненавидящая нордов и безжалостная убийца, Немайн должна решить, за какие предрассудки она будет цепляться, поскольку она неохотно начинает уважать Медведя Маркарта.

Может ли сердце, однажды разбитое, начать биться заново? И уж точно не для человека, который убил всех мужчин, женщин и детей в Пределе, кто восстал против него.

Горькая и преданная, это история о Немайн Драконорожденной.

* Сначала все идет в соответствии с канонами, а затем переходит на территорию строгой автономии. Множество сюжетных ходов, сеющих хаос: что случилось с Отрекшимися после инцидента на шахте Сидна? Является ли Ульфрик Буревестник просто расистским ура-патриотическим придурком, или у него есть "слои"? А что, если основной квест Гильдии магов на этом не закончился, а был дополнен несколькими сюжетными линиями даэдрических квестов?

... и так далее.

Глава 1. Ритуал

Записи:

Ирландский гэльский, который я использовал в рамках ритуала Отречения, приведен ниже. Я не претендую на абсолютную достоверность — мои исследования основаны на Интернете, так что не сердитесь, если я что-то не так понял. Дайте мне знать...Я всегда рад узнавать что-то новое.

Кодладх самх — приятных снов

Солас Мхик Де ар ан-анам — Да смилуется Господь над твоей душой

Музыкальное сопровождение для этой главы: "Альфадирхаити" в исполнении племенной группы хайлунг, жившей в железном веке. По их словам, в своих песнях они использовали все — от проточной воды, человеческих костей, реконструированных мечей и щитов до древних каркасных барабанов и бронзовых колец. прохладный.

https://www.youtube.com/watch?v=UuZMmV-ZjcM&list=LLG-HL7kxL8qmdqzzaLpxQ6w&index=30

(Дополнительные примечания смотрите в конце главы.)

Текст главы

Они были там первыми.

Жители предела, Ворожеи. Изгои.

Те, кто все еще поклонялся Старым богам. Кто приносил в жертву Эт'Аде козла и сприггана, кто окроплял землю кровью во имя Рогатого.

Те, кто почитал Хагрейвенов, Терновых Сердец... ведьму и воина, которые отказались от всего человеческого. Приносящие жертвы богам, ради общего дела. И до сих пор сражались, даже сейчас, за королевство, которое всегда оставалось их собственностью, независимо от того, какие символы иностранцы печатали на бумаге или провозглашали в договорах. Предел принадлежал Жителям предела.

Они были бичом нордов. Топор, который падал в темноте. Потому что, независимо от того, кто владел Пределом, древние традиции все еще были в силе. И кровь, и почести, воздаваемые Богам и богиням, были вознаграждены.

Так или иначе.

* * *

В Редуте Дипвуд на поляне в долине, залитой лунным светом, происходил древний обряд.

Гремели костяные погремушки, барабаны отбивали торжественную панихиду, женщины и мужчины пели и кричали, взывая к богам, Эт'Аде, чтобы они благословили их в эту священную ночь. Был разведен огромный костер, для растопки которого использовали массивную клетку, сделанную из можжевелового дерева и бедренных костей. В ней хранились тела принесенных в жертву, навеки замерших, хотя обугленные лица продолжали выть...рты растянулись в вечном крике. Их собрали из ближнего и дальнего зарубежья, Севера и Бретона...все сожжено. Застывшие навеки в страхе, это ода духам, призывающая их прислушаться к клятвопреступникам; прислушаться к трезвой просьбе шабаша.

Горные звери, саблекот и козел, были только что убиты. Ведьмы отрубили головы, украсив шипы жуткими украшениями, которые указывали богам путь к людям; кровь, аккуратно собранная в тыквы и чаши, была разбросана по всей поляне.

По священным кругам и виддершинам ходила изгой шаманка. Обнаженная, одетая только в плащ из своих длинных темных волос и держащая чашу с кровью, она обмакивала нож во все еще теплую жидкость и брызгала ею на просителей, которые кланялись и стонали. Снова и снова, обмакивая, размазывая красноту полосками, пока миска не станет чистой.

Выполнив свою задачу, она благоговейно поставила чашу перед огнем. Повернувшись, она услышала, как барабаны зазвучали громче и быстрее, когда она торжественно направилась к большому алтарю.

Там он и стоял, высотой по грудь мужчине. Огромная гладкая поверхность была покрыта темными пятнами от многочисленных жертвоприношений прошлого. В каменных чашах, окружающих алтарь, были разложены трупы спригганов: голова козла и сердце кошки. Ядовитый дым поднимался над углями в чашах, наполняя шаманку священным видением, когда она заканчивала свое путешествие.

Шаманка поклонилась и осталась сидеть на корточках, пока шум и крики не достигли лихорадочной высоты. Она не задрожала. Она не съежилась.

Даже когда появились мрачные старухи из Хирсина, неся молодого мужчину, обнаженного до набедренной повязки, перед собранием жителей Предгорья.

Ворожей встретила выжидательная тишина, когда их волочащиеся ноги заскрежетали по камню. Скованные черными цепями руки почти закрыли его лицо, когда их грубое карканье заполнило поляну в долине Дремучего Леса. Они заговорили глубокими, напевными криками. И изгои Люди Пределов ответили, эхом отозвавшись в следующем стихе.

Где тот, кто зовет, кто зовет?

Шиповник, рожденный в ночи!

Кто тот, кто зовет, кто зовет?

Плетеная жертва зажжена!

Когда будет призван тот, кто будет призван?

На пиру, когда зверь все-таки укусит!

Что мы призываем и кого мы призываем?

Терновое Сердце и Ведьма сражаются!

Перья задрожали в лунном свете, когда человека повели к алтарю. Послышался вой, когда люди вознесли хвалу его храбрости, его самопожертвованию, когда он посмотрел на них. Он всматривался в темную колышущуюся массу, пока его взгляд не остановился на ней.

Шаман, поднимающийся с ножом в руке. В ее серых глазах страх боролся с любовью.

Приветствую вас, воительница!

возрожденная в свете полной луны!

Приветствую вас, волшебница!

Приветствую вас, ведьма!

Этой ночью она держит смерть в своих руках!

Приветствую вас, волшебница!

Когда мужчина кивнул ей, она подошла к нему. Ворожеи, покачиваясь, заковыляли к обоим концам огромного каменного алтаря. Тихо воркуя, люди, как один, поднялись, чтобы пуститься в пляс. Запеть, стуча по выдолбленным тыквенным чашам и металлическим сковородкам. Они топтали землю ногами, приветствуя ночь, когда мужчина без шума лег на темную поверхность алтаря.

Неистовый шум был всего лишь гулом в голове шаманки, когда ее разум уловил один и тот же повторяющийся ритм. Стук сердца, который снова и снова звучал в ее голове. Увидев, как мужчина на алтаре повернулся, совсем чуть-чуть, чтобы посмотреть на нее, шаманка застыла. Приложила нож — черный, как эбеновое дерево, трижды освященный в воде из священных источников — к его животу.

Повернувшись к ворожее, сидевшей слева от нее, шаманка достала шиповниковое сердце. На ее левой руке сияло оранжево-золотое кольцо с алым наконечником. От ворожеи, сидевшей справа, она получила сверкающий черный камень души. Она была готова.

По знаку старухи люди замолчали. Наблюдая, они ждали; их глаза больше походили на звериные, чем у нордов, матери которых шептались, что в них течет их кровь. Шаман вспомнил, что когда-то, когда земля была молода и люди не были обременены необходимостью защищать ее, норды и изгои смешались и поженились. Породнились, чтобы заполнить скалистые утесы смешанным семенем.

И они сделают это снова, когда худшие из захватчиков будут изгнаны — раз и навсегда. Тяжелое положение людей, их задача... их цель — служить Богам, спасая свою землю.

Они были изгоями, напомнила она себе. И то, чем они были, никогда не могло быть изменено.

Ее решимость вновь окрепла, и шаманка возложила черный камень души на голову мужчины, между глаз, смотревших на нее так серьезно, с такой любовью. Она вытащила нож из его живота, держа "терновое сердце" в другой руке.

Ничего, кроме луны, ворожей и Богов, которые все наблюдают. Оценивая содеянное. Она будет достойна, мысленно поклялась она, поднимая нож. Сияющий...черный нож, ночное лезвие, которое похитит сердце ее возлюбленного, навсегда останется биться в животе матери слева от нее, которая даже сейчас облизывает свои не-губы, чтобы попробовать его на вкус.

Ее рука дрожала. Его темные глаза закрылись. И губы, те губы, которые она любила целовать, которые касались почти каждой клеточки ее тела во время священного единения на закате, прошептали.

Одними губами произнесла:

— Сделай это.

Повернувшись к матери, она сохраняла самообладание, пока ворожея щелкала костлявыми челюстями и трепала свои крылатые предплечья. Старуха-птица усмехнулась, увидев, как лицо Отрекшейся исказилось от нерешительности, которую она с трудом могла скрыть. И затем она произнесла заклинание, к которому присоединились другие, и ночь стала свидетелем перемен.

Терновое сердце

Кости дикой природы

При жизни отрекшийся

Восстань из мертвых

Кровь от нашей крови

Возродись!

Люди наклонились, многие едва дышали, наблюдая за поднятым ножом, который все еще был в руке шамана. Сделай это.

Сделай это. Он хочет, чтобы ты это сделала. Ты должна вырезать сердечко и пришить шиповник. Накорми ворожею, иначе будешь лжецом и уйдешь. Никогда больше не становись частью Народа.

Сделай это сейчас.

Нож опустился.

Мужчина издал сдавленный вздох, его черные глаза распахнулись, а она задрожала. Вся в липкой крови, которая бешено хлестала из сердца, из артерий, из сердца......

Ее собственное сердце было холодным. Онемевший, спрятанный, когда она осторожно провела ножом по коже. Образовалась глубокая рваная рана, ребра мужчины хрустнули, и он громко задышал от боли.

Она сморгнула слезы. Она не хотела обесчестить его жертву, так как он никогда не закричал бы в агонии от того, что она сделала. Шаманка небрежно вскрыла большие сосуды, из которых даже сейчас сочилась кровь. Положив нож на алтарь, она подняла сердце высоко над головой, чтобы показать собравшемуся шабашу пульсирующий орган.

Бьющееся даже сейчас, с одним острым порезом на конце. Чары не ослабевали, когда она ласкала его сердце своими руками. Неохотно она прошла мимо него... изо всех сил стараясь не обращать внимания на лицо, которое она любила, искаженное немыслимой мукой, когда она отдала скользкое создание в ждущие мамины когти.

Раздалось жадное воркование, и шаманка обернулась. Не решаясь ждать, чтобы увидеть. Чтобы посмотреть, как мать поглощает свою ужасную еду.

Все еще держа шиповник — поскольку уронить что-либо из священных предметов во время обряда считалось дурной приметой, — шаман медленно опустил его в ожидающую его полость. Прижала обе руки к его груди, пока мужчина страдал... Дрожа и кусая губы в предсмертной агонии своей человечности, пока ее заклинание вплетало новое сердце, шиповник, в то место, которое когда-то принадлежало ей.

И теперь принадлежал только Богам. Когда шов, рожденный магией, закрыл рану на его груди, шаман все еще мог видеть сияние шиповника. Ярко-красное, словно пародия на настоящее. Остекленевшее, затуманенное слезами, которые она не осмеливалась пролить.

Он в последний раз судорожно вздрогнул и затих.

Откуда-то из толпы донесся жалобный стон, к которому присоединились другие, взывая к нему. Призывал Отрекшегося, Терновое Сердце, снова подняться и идти среди них.

Не уходи. Оставайся на месте. Ты умер достойно. Оставайся на месте, любимый... и оставайся моей любовью.

Но это было бесполезно. Медленно открыв глаза, лишенный всякой жизни, мужчина приподнялся на талии, как драугр. Ворожеи, один из которых все еще поглощал с хриплым фырканьем и хрюканьем, бьющим в самое сердце, радостно гоготали и каркали, когда мужчина поднялся с алтаря, чтобы встать.

Стоять, неживой, но живой...шиповник бился внутри, когда шаман дрожащими пальцами надел на него головной убор Рогатого.

И отшатнулась, не в силах больше сдерживать свое горе, неподобающие слезы, когда новоиспеченная Бриархарт из Редута Глубокого Леса шла среди ликующих, рукоплещущих изгоев из Пределов.

Вся уничтожена. Не смогла сохранить чистоту своего сердца. Потому что в конце она плакала, как ребенок, слабая и нерешительная. Они знали. Они видели.

Боже! Она подвела его!

Шамана, рыдавшего и рвавшего на себе волосы при виде того, как он стоял неподвижно, а люди похлопывали его по плечам и обагряли его грудь святой кровью, оттащили в сторону. Воины ведьминых клинков и мародеры с мрачными лицами крепко держали ее, а она вяло рыдала в их объятиях.

Запрокинув голову, шаманка, сколько могла, наблюдала, как они уносили ее тело прочь. Прочь от единственного дома, который она когда-либо знала, когда они бросили ее в ущелье, где она сильно ударилась. Катилась, кувыркаясь, вниз по склону горы и ударилась плечом и бедром о ледяную воду ручья, бегущего между скал.

Один из грабителей бросил ей бурдюк с водой и нож. Ее волосы, длинные и спутанные, закрывали ей обзор, но она все же схватила эти вещи. Прижала их к своей наготе, заметив грубость ножа. Старая кожа бурдюка с водой.

Они не ожидали, что она проживет долго.

— Уходи, предательница крови. Ты оскверняешь Богов своим неподобающим горем. Уходи!

И она пошла прочь, спотыкаясь и поскальзываясь, слепо бросаясь прочь. Прочь из Дремучего леса, от покрытых туманом скал Предела. На юго-запад. К цивилизации. В город гномов, который был залит серебром и кровью ее народа и даже сейчас взывал к ней о мести. В бурлящую выгребную яму Маркарта. Дом ненавистного, высокого и могущественного норда.

В Маркарт отправится Немайн Отрекшаяся.

Записи:

Выдержка из старой доброй Википедии:

Диодор Сицилийский утверждает, что на жертвоприношении, приемлемом для кельтских богов, обязательно присутствовал друид, поскольку они были посредниками между людьми и божествами. Он отметил важность пророков в ритуале друидов:

"Эти люди предсказывают будущее, наблюдая за полетом и криками птиц, а также принося в жертву священных животных: все общественные порядки находятся в их власти... и в очень важных случаях они готовят человеческую жертву, вонзая кинжал ему в грудь; наблюдая за тем, как дергаются его конечности, когда он падает, и как хлещет его кровь, они могут предсказывать будущее".

Глава 2: Послание

Записи:

Курс повышения квалификации о жителях Маркарта —

Муири фигурирует в квесте "Темное братство", где вас просят убить Алена Дюфона, бандита, который украл ее сердце (и ценности ее приемной семьи, бросив ее на произвол судьбы).

Все остальные реальны. Мой OC Dragonborn — это единственное, что принадлежит мне на самом деле. *порвите*

(Дополнительные примечания смотрите в конце главы.)

Текст главы

— Доставка серебряных дел мастеру.