Семейка-24

Двадцать четвёртая глава

Он проснулся незадолго до пробуждения Белоснежки. Благо лежал на спине, скосился на ближайшее окно. Темно. Но эта зимняя темнота из тех, что ясно: утро скоро.

Головой Белоснежка лежала на его руке, так что её пробуждение почувствовалось сразу, едва она напряглась.

Опередил её, предупредив шёпотом:

— Тихо. Альку разбудишь.

Напряжение её тела он всё ещё ощущал, но одновременно понимал: она застыла, стараясь определиться, что происходит, где она и почему с ним. Но ничего не боится, потому что он предупредил о близком присутствии сестры.

— Ночью мы тебя принесли в комнату Альки, — вновь прошептал он. — Потом всё объясню.

Она вздохнула, и Алик чуть улыбнулся, прочувствовав, как всё её тело расслабилось. В жарком пододеялье они оба пылали горячечным теплом утреннего пробуждения. Вчера не раздевались, разве что сняли только — он, например, трикотажную кофту и обувь. Она-то в коридоре была босой да в какой-то белой штуке, которую, наверное, носила под джемпером...

Через секунды Белоснежка обмякла совсем и вновь уснула.

Слушая её сонное дыхание, он мельком подумал: "Не будь в комнате сестры, я бы... — И мысленно покачал головой: — С ней? Сонной? Без её желания и согласия? Ничего не понимающей? Нет". Только улыбнулся, чувствуя своё частящее дыхание и с трудом сдерживаясь, чтобы хотя бы не дотронуться до девушки, лежавшей — тесно прижавшись к нему, так что он ощущал, как бьётся её пульс.

Наконец, её дыхание стало совсем бесшумным. Уснула.

А у него — сна ни в одном глазу.

В комнате темно, но расположение в ней мебели он знал. Вспомнил, где оставил трикотажную кофту и ботинки. Детально продумал весь путь из комнаты и скомандовал себе: "Включаем режим Тени!"

Белоснежка не проснулась, когда под ним, осторожно севшим, кровать слегка прогнулась. Не проснулась и лежавшая на кресле-кровати Алька, когда Тенью прошёл мимо неё. Открыв входную дверь, Алик выскользнул из комнаты.

В библиотеке Ангелики Феодоровны нашлась для него и парочка книг по магии Леля, и толстые, важные тома по прорицанию. О чём не было ни листочка — о том, как развивать магию Тени. Но эта способность у Алика была на высоте, как он сам считал. Занимался-то ею, как только понял, что есть в нём нечто любопытное. Так что не сожалел, что книг по этой редкой магической специальности нет.

Как и предполагалось, в гостиной застоялся небольшой холодок. Во всяком случае, здесь было гораздо прохладнее, чем в комнате Альки, где, кроме батареи, стояла небольшая круглая печь. Алик быстро застегнул кофту доверху и обулся.

"Дежурной" на ночь свечи здесь нет. Но смутный свет шёл от снега за окнами, поэтому Алик видел всё.

Быстро сбежал со своего третьего на первый. Сначала подошёл к двери в коридор между корпусами особняка. Закрыта...

...Его дар прорицания, насколько он понял, прочитав книги, делился на несколько видов. Для него лично, один — это карточное гадание. Другой — наитие, когда чей-то образ или место, а то и действие приходят в воображении, едва только сам рассеянно подумал о том или кто-то рядом походя сказал пару слов. Что и подтвердилось прошлой ночью.

Брошенные второпях на кровать Аделаиды Степановны карты только подтвердили увиденное им по наитию. А именно — то, что случилось с бессознательной женщиной, лежавшей здесь, и место, где сейчас находится Белоснежка.

Зрелище, замеченное с порога коридора, не заставило оцепенеть от страха. Напротив... Белоснежку нашёл не сразу. Сообразил окинуть магическим взглядом тёмные углы коридора по бокам от двери. И немедленно бросился к девушке, в правом углу сидевшей на коленях, словно статуя. Коридор темнел, будто с обеих сторон не нашлось ни одного стекла, а ведь окон здесь — много, по всей его длине. Постепенно, привыкающий смотреть магически, Алик разглядел: красноглазые твари, которых он, оказывается, едва не растоптал на коридорном пороге, тащили силы не только от Аделаиды Степановны. Из Белоснежки — тоже.

"Охотником на привидения, что ли, стать?!" — с отчаянием подумал он, но, единственное, до чего додумался, это подхватить Белоснежку на руки — и так, чтобы суметь сцепить пальцы в "замок". Помнил по одной из книг бабули, что такое положение пальцев замыкает личное пространство человека. И понадеялся, что другой человек в кольце его рук будет защищён тем самым личным пространством. Поворачиваясь спиной к коридору, собираясь со всей дури врезать потом ногой по двери, чтобы та хотя бы захлопнулась, если пока закрыть нельзя, Алик уловил странное движение воздуха: как будто в коридоре открыли противоположную дверь. Или, как минимум — форточку в самом коридоре, такой холодрыгой повеяло...

Оглянувшись, посмотрел под ноги. Красноглазые, которые, как он до дрожи опасался, могли пробить его самого и тоже тянуть силы, буквально юркнули мимо него в коридор... Следующее зрелище заставило его всё же замереть на месте: невидимые твари, отслеживаемые только по красным точкам-глазам, сиганули подальше от распахнутой двери вглубь коридора. Там, где-то далеко, их глаза то ли пропали, то ли... потухли.

— Предпочёл бы последнее... — пробормотал он, разворачиваясь и пиная коридорную дверь — закрыться хотя бы и без крючка.

Крупно шагая к лестницам, Алик пару раз обернулся в странной тревоге, что за ним гонятся, мелко шебурша лапками по полу. Но никого не увидел, пусть и напрягая магическое зрение разглядеть красноватые точки. Так и не понял, почему именно его они не преследуют. Он же неопытный маг, что значит — беззащитнее. Или против них в самом деле хватает бабулиного оберега?..

...Резкий звук заставил Алика внезапно вернуться из прошедшей ночи в утро. Обернувшись, только сейчас Алик заметил приоткрытую дверь в кладовую... Что-то снова внутри помещения глухо грохнуло, и Алик неторопливо зашагал к помещению, предполагая застать там Игоря.

И точно. Ранняя пташка, домоправитель пытался загрузиться одновременно небольшой картонной коробкой, как для небольших посылок, стараясь зажать её подмышкой; маленьким, но увесистым мешком и большим эмалированным ведром. Алик взглянул на Игоря в тот момент, когда тот явно в очередной раз уронил "посылку", которую на этот раз не слишком надёжно впихнул на самый верх ведра.

— Помочь?

— Алик! — искренне обрадовался домоправитель. — Буду очень благодарен. Мне бы всё это до кухни донести. Там уж я кое-что вымою, а наши дамы потом и завтрак сотворят, и обед.

Прикинув вес "багажа", Алик решительно отобрал у Игоря тяжёлое ведро. Тот было всполошился:

— Там картошка и крупы!

— И всего две лестницы, — насмешливо напомнил Алик, шагая к означенным. А потом счёл нужным добавить, благо шли на одном уровне — лестница-то широкая: — Мы дома картошку порой тоже закупали. Хранили у соседа в гараже — на краю горда. Так что не переживай. Не белоручка. Привык таскать вёдрами.

— Алик, — осторожно позвал его Игорь на второй лестнице. — Ты не в курсе, что тут случилось ночью?

— В курсе.

Донесли груз до кухни, и здесь Алик коротко пересказал все события.

Домоправитель, мывший картошку, внимательно выслушал его, задал парочку уточняющих вопросов и покачал головой.

— Кажется, Морис Дорофеич неподалёку. Как только закончу с мытьём, доложу Ангелике Феодоровне.

— Мне кажется, она уже знает, — медленно отозвался Алик.

Игорь помолчал немного, а потом кивнул:

— Здесь тебе делать нечего. Иди к Ангелике Феодоровне и поговори с ней.

— Хорошо, — машинально ответил Алик.

Вышел из кухни в гостиную и остановился в центре гостиной. "Иди? Поговори?" А если бабуля спит? Вернуться — спросить, знает ли Игорь точно о том?

Здесь "дежурная" на ночь свеча горела. Алик загляделся на её трепетное пламя и чуть не дёрнулся, услышав ворчливый голос бабули: "И где его только черти носят!"

В очередной раз сработало наитие, и, шагая к двери в спальню Ангелики Феодоровны, Алик сделал себе зарубку на память: "Не забыть на будущее зажигать свечу для короткой медитации!.."

Дверь, после вежливого стука, Алик открыл сразу.

— Доброе утро, бабуля!

— Бабуля ему... — снова заворчала Ангелика Феодоровна, неторопливо собиравшая карты с плоской подушки, уложенной на ногах — точнее, на одеяле, которым укрывалась. — Не садись! Налей мне и себе кофе. Кофейник — вон там. Игорь из-за понаехавших (Алик фыркнул от смеха) засуетился, но по мелочи кое-что забывать начал, не успевая с делами. Вот и столик забыл пододвинуть. И садись ближе. Игорь мне, конечно, помощник отличный. Но два сильных мага-гадальщика — это уже другое качество. Пока смакуешь кофе, расскажи-ка, Алик, что ночью было. Да не кратко, а с подробностями. В основном-то, что там было, я и сама знаю. А ты видел.

В рассказе Алика Ангелику Феодоровну заинтересовали две детали.

— Так, значит, Морисовы твари на этот раз тянули из них обеих, — задумчиво проговорила она, машинально поправляя свою колоду. — А тебя, значит, не тронули. Так-так... Любопытно. Алик, милый, сними-ка во-он с той тумбочки фотографию, на которой семеро мужчин. Да, именно эту.

Прежде чем снять оформленный в багет снимок, Алик подошёл к стене, впритык к которой стояла тумбочка, и обернулся. Помешкав, спросил:

— Если это всего лишь какие-то твари, почему с ними работала Валерия? Она же некромант? Я думал, некроманты занимаются... мертвечиной?..

— Или вызывают адских тварей, — спокойно продолжила Ангелика Феодоровна. — А тем, чтобы удержаться вне своего обиталища, нужны живые силы. Вышли они из ада с запасом сил. Но эти запасы начинают таять...

Алик прикусил губу, раздумывая. Поднял глаза.

— А при чём тут тогда Валерия? Она вызвала! Почему они и с неё начали тащить?

— Я мало разбираюсь в некромантии, — подумав, ответила Ангелика Феодоровна. — Но некоторые приёмы силы одинаковы что у гадальщиков, что у других магов. Твари тянут из неё силы, потому что для них это знакомая дорога. Валерия ведь вызвала их. Приложила силы. Мои сыновья носят обереги, как и вы, молодёжь. Не носят обереги, гнушаются ими жена моего старшего сына, но она сильна по-своему; не носит её дочь, Лизонька, а что было с ней прошлой ночью — ты помнишь, Алик. Не носит Аделаида, за что и поплатилась сегодняшней ночью.

— Понял, — пробормотал Алик и повернулся к стене с тумбочкой.

Забрав фото, он вернулся к кровати бабули. Та брать снимок не стала, а только велела, кивнув:

— Найдёшь кого знакомого среди них?

— Фотка старая, — заметил он, тем не менее всматриваясь в лица семерых.

— Их сфотографировали в старом клубе городских магов, — сказала Ангелика Феодоровна. — Все семеро были крепкими друзьями. И, давая согласие на фотографирование, никто из семерых не сомневался, что их дружба останется на века. Иначе бы они запретили фотографировать их.

— Мне кажется знакомым вот этот.

Семеро молодых мужчин сидели за одним столом, на котором красовались несколько бутылок и, кажется, тарелки с закусками. Алик указал на второго справа и тут же заторопился с уточнением:

— Вы сказали — кого-то знакомого, но лицо этого человека мне только кажется знакомым. Кто он — я не знаю.

— Это твой дед.

— Адриан Николаевич? — удивился Алик и даже улыбнулся: дедом называть этого чуть ли не хохочущего молодого мужчину было сложным делом.

— Мы продолжаем учёбу, — напомнила Ангелика Феодоровна. — Итак, семеро не думали, что когда-то они поссорятся. Не все. Сумеешь ли разглядеть по фотографии, кто из семерых оказался в ссоре?

Удивлённый Алик прекратил улыбаться, вторя улыбке деда, и вновь настроился на магический взгляд. С глубоким интересом сосредоточился на лицах мужчин и почти сразу нахмурился. Проверил себя, прежде чем ответить, и сказал:

— Дед поссорился с этим белобры... — И замолк, взглянул на Ангелику Феодоровну. — Это, случайно, не тот Морис Дорофеевич? Дед Валерии?

— Именно.

— Но из-за чего они поссорились?

— В каком-то смысле виновата и я, — вздохнула бабуля. — Плохая из меня сваха вышла когда-то. Я предлагала моему старшенькому жениться на сестре Мориса Дорофеевича. Но Адриан выбрал другую девушку. Морис... скажем так, в то время слегка мечтательным юношей был. Он слегка... идеализировал дружбу с Адрианом, думал о нём, ка ко брате. И его женитьбу на Нонне, а не на его сестре, посчитал предательством.

— А его сестра? — с недоумением спросил Алик. — Так и не вышла замуж потом?

— Почему же... Вышла. Но для Мориса месть Адриану стала личным делом.

"Как я и думал?" — удивлённо вспомнил собственные слова о мести Алик.

— И что дальше? Я понял, что он мстит, пока в доме всё и все... ослабели. Но что даёт ему эта месть спустя годы?

— Морис так и остался мечтательным юношей, — отрезала Ангелика Феодоровна и кивнула: — Поставь фотографию на место. Теперь ты знаешь подоплёку происходящего. Пора приступать к разрешению этого дела.

— И с чего начнём? — нерешительно спросил Алик, в очередной раз усевшийся в кресло перед кроватью бабули.

— С определения места, где сейчас находится Морис. Сейчас войдёт Игорь и поможет нам.

— У него тоже дар прорицания?

— Нет. У него дар магического видения в прорицании.

Спросить, что это значит, Алик уже не решился. И так много вопросов назадавал. Бабуля могла и рассердиться за приставучесть. Внутренне он пожал плечами: сама же велела учиться. А как учиться, если не задавать вопросов?

Но не выдержал.

— Бабуля, а ведь есть магическая полиция. Почему вы не обратитесь к ней?

— Это дело семейное, — высокомерно ответила хозяйка дома.

Домоправитель и впрямь появился в комнате спустя пару минут.

В его руках был блокнот и карандаш. Он подтащил к кровати Ангелики Феодоровны ещё одно кресло и удобно сел в нём. Причём сел как-то так, что спокойно мог протянуть руку между бабулей и Аликом. Вопросительно уставился на хозяйку дома. А та посмотрела на Алика и велела:

— Лицо Мориса ты видел. Начинай раскладывать на него карты. — И, не дожидаясь логичного вопроса, добавила: — Я тоже.

Игорь передал Алику плоскую подушку — такую же, как у бабули.

Начали почти одновременно.

Алик успел хмыкнуть про себя: "Надо же — сеанс одновременной игры. А... так и есть? Или игра слов?"

И забыл о том, жёстко держа в памяти лицо белобрысого молодого мужчины, который хохотал явно не тише своего закадычного друга.

— Не отвлекайся! — прикрикнула Ангелика Феодоровна, когда он среагировал на движение Игоря, будто зачарованно смотревшего на пространство между двумя гадальщиками и в то же время быстро рисовавшего что-то в своём блокноте.

Алик поспешно вызвал в памяти образ белобрысого — и увидел его над картами таро: тепло одетый старик стоял возле машины, положив руку на её крышу.

"Куда он смотрит?"

Алик расширил пространство вокруг машины со стариком. Хмыкнул: старик смотрел на белоснежный холм, громоздившийся прямо перед ним, на дороге. Холм, судя по взгляду Мориса Дорофеевича, предполагал высоту довольно солидную. А судя по его краям, снег завалил дорогу так, что не позволял обойти её.