Кирилл Кудряшов
Чердачник
Я проснулся в 00-50 по будильнику, с первыми аккордами его мелодии и, молниеносно выбросив руку из-под одеяла, накрыл телефон ладонью, нажимая на кнопку отключения звука. Спавшая рядом жена сонно пробурчала что-то среднее между "Я люблю тебя, дорогой" и "Да провались ты со своим хоккеем!"
Завтра, нет, уже сегодня, мне вставать на работу в семь утра, но в час ночи начнется прямая трансляция финала чемпионата мира 2014 года, пропустить которую я не мог. Наши должны отомстить финнам за поражение на олимпиаде! Если пропущу эту игру — не прощу этого себе никогда.
Я встал, закрыл дверь в спальню, плеснул себе в лицо водой из-под крана в ванной и пошлепал босыми ногами в зал, к компьютеру. Телевизора у нас нет, но 24-дюймовый монитор вполне успешно мне его заменяет...
Включил... Оделся. Параллельно с загрузкой Windows потихоньку загружался и мой сонный мозг, диагностируя систему и требуя подпитки организма кофеином, намекая на то, что без чашки кофе матч я до конца не досмотрю, каким бы интересным и напряженным он ни был.
На экране команды уже выходили на лед, готовясь к финальной схватке чемпионата мира. Пара минут у меня еще есть... Ну а даже если и пропущу самое начало — ладно, ничего страшного.
Кухня у нас совмещена с залом, такая вот перепланировка в квартире сделана, так что мне даже далеко от монитора отходить не нужно. Кося глазом на экран, на котором вместо хоккея начинался бокс 5 на 5 (команды сводили давние счеты), я молол себе кофе, жалея только о том, что провод от наушников у меня коротковат, до кухонной зоны не дотягивается. А звук включать нельзя — пусть жена поспит, она ж не виновата в том, что хоккей начался так поздно.
Будь я в наушниках, я бы не услышал этого звука. И, наверное, спокойно посмотрел бы хоккей и лег спать, ни о чем не подозревая. Но я услышал!
Что-то прошуршало за окном!
Что-то сидело на карнизе!
Я подошел к окну, не ожидая увидеть ничего необычного. Мало ли, что может издавать этот звук? Чья-нибудь рубашка, сорванная с бельевой веревки порывом ветра? Пакет? Птица? Хотя птицу я считал наименее вероятным вариантом — совы к нам в город не залетают, а дневные птицы в час ночи ко мне на пятый этаж не приземлятся — ночь же, темно.
Но на карнизе сидела именно птица. Голубь.
— Пшел отседа! — прошептал я, легонько стукнув костяшками пальцев о стекло. Не люблю я голубей, и перспектива ночевки этого создания на моем карнизе меня совершенно не радовала. Срут они с такой же легкостью, с какой и жрут. А жрут они много... Очень много!
Голубь не улетал, хотя и видел меня через окно. Ночью эти создания практически слепы, но у меня в комнате горел свет, так что он видел меня и уж точно слышал мой стук. Голубя колотила мелкая дрожь и он отчаянно жался к углу окна.
Видимо, птица заблудилась вечером... не залетела на свой чердак, где ночевала обычно, и вот теперь мерзла у меня на карнизе, панически боясь меня, но еще больше боясь улетать прочь в темноту, в которой не видела ничего.
— Ну и черт с тобой! — буркнул я, отходя от окна. Можно было открыть створку и спихнуть голубя — пусть летит гадить к кому-нибудь другому, но... Мне стало его жаль. Ведь убьется в темноте гад пернатый, свернет себе шею, впечатавшись в стену. Или упадет на землю и там станет добычей бродячих котов или собак — в городе свои ночные хищники, своя экосистема.
Пусть сидит. Пусть гадит, скотина...
Я залил кофе во "вьетнамке" кипятком и снова обернулся к монитору, когда заметил в окне движение. Краем глаза, не более того.
Голубя больше не было, лишь несколько перьев, кружась, падали вниз...
Улетел? Свалился?
Заинтригованный я подошел к окну и сел на подоконник, намереваясь открыть окно и выглянуть на улицу — поискать взглядом голубя внизу. Или, быть может, эта глупая птица летает сейчас между домов, колотясь о стены?
На подоконнике лежало два пера. На стекле остались три маленькие красные капли.
Я передумал открывать окно! Мне и без притока свежего воздуха вдруг стало неожиданно холодно. Настолько, что руки покрылись мурашками!
И я совершенно не хотел больше узнавать, куда делся голубь! Ничуточки не хотел!
— Это сова! — сказал я себе, зябко поежившись. — Просто сова. Инюшинский бор неподалеку, они там водятся. Одна прилетела. Спикировала. Унесла голубя. Сова. Просто сова!
А в следующую секунду громадный клок черноты упал на мое стекло, заставив меня отшатнуться и буквально слететь с подоконника на пол, прижав руки в груди, чтобы не дать сердцу выпрыгнуть между ребер.
На карнизе, прижавшись грудью к стеклу, сидело то, что не должно было покидать ночных кошмаров. Худое, костлявое настолько, что кожа плотно облегала ребра, давая возможность в деталях рассмотреть его скелет; лунообразное лицо с огромными выпуклыми глазами; и длинные руки и ноги, которые больше подошли бы пауку, а не человекообразному созданию. Существо было черным. Черным как деготь, как краска на корпусе дорогого автомобиля. И его кожа блестела в тусклом свете ночных фонарей.
Оно сидело, вцепившись руками и ногами в кирпичную кладку стены, и прижавшись грудью к стеклу — видимо так оно передвигалось по стенам, распластываясь по ним и ища всем телом каждую их неровность.
Больше всего меня испугали его глаза. Белые, без зрачков, словно бельма слепца. Но существо не было слепым, его глаза двигались, жили на его черном лице, и оно видело меня! Оно смотрело на меня!
В уголке его безгубого рта прилипло маленькое голубиное перо, и тварь на секунду отцепилась одной рукой от стены, чтобы смахнуть его с лица, а затем этой же рукой начало ощупывать окно... Это и вывело меня из ступора. Я метнулся к столу и выхватил из стойки для ножей тесак, готовясь встретить тварь, если она выбьет стекло и прорвется внутрь.
Существо повело головой, оглядывая комнату и оценивая меня. На предмет чего? Опасности, или вкусовых качеств? И, приняв какое-то решение, вдруг метнулось вверх, по вертикальной кирпичной стене — я только и успел увидеть, как мелькнули перед моим окном длинные черные пальцы, заканчивавшиеся острыми когтями, способными зацепиться за любой, даже самый крошечный выступ.
Тварь уползла по стене вверх. На крышу?
У нас распашная квартира. На две стороны. Окна в двух комнатах, выходивших на эту сторону, были закрыты — я это знал точно. На другую сторону выходило окно спальни, в которой сейчас спала и видела сны моя жена. Мы не любили духоту, на свежем воздухе всегда спалось лучше, чем в замкнутом пространстве нашей кирпичной коробки...
И в этот момент я понял, почему оно обводило комнату взглядом... Оно знало, что такое квартира! Оно оценивало ее планировку! И сделало какие-то выводы!
Я бросился в спальню.
Окно было оставлено на проветривание, а не открыто нараспашку, это и дало мне тот выигрыш в несколько секунд, который, возможно, спас нам обоим жизни.
Оно уже вползало в квартиру. Стелилось по потолку, протискиваясь в маленькую щель окна, в которую, как я думал, способен просочиться далеко не всякий кот.
Когда я увидел его в первый раз — оно показалось мне огромным, занимающим все пространство нашего окна, но виной этому обману зрения были его длинные конечности. Ростом тварь была не больше пятилетнего ребенка...
Я влетел в комнату и, не раздумывая, прыгнул на подоконник, всем телом наваливаясь на окно, зажимая гадину между створкой и рамой. Я ожидал услышать крик, мерзкое верещание, да хоть что-нибудь, но тварь не проронила ни звука. Она успела вползти в комнату до пояса, и вот на уровне пояса я сейчас и зажал ее в окне, не зная, что делать дальше. Гибкие руки замолотили по стеклу и потолку, пытаясь дотянуться до меня — тварь явно испытывала боль, но не кричала. Способно ли вообще было кричать это порождение ночи? Были ли у него голосовые связки, или рот предназначался только для поедания пищи?
Несколько раз когтистая лапа просвистела прямо у меня над головой, но я продолжал держать окно, прижимая его всем телом, надеясь задавить тварь, выдавить весь воздух из ее легких, ведь должна же она была дышать?
В постели заворочалась Света, разбуженная шумом.
Похоже, мой парализованный ужасом мозг отказался работать. На что я рассчитывал, сражаясь с этим созданием в одиночку? Почему я не закричал ей "Беги!" или "Помоги!", едва только увидев, что лезет к нам в окно? Я что, верил в то, что я прогоню это криком "Бу!" и оно уйдет, так и не потревожив сон моей жены?
— Что ты там делаешь? — сонно пробормотала она, но, открыв глаза, проснулась за секунды. И тут же вскочила на ноги, растрепанная и перепуганная.
— Что это?!! — крикнула она.
— Не знаю! — прохрипел я в ответ, всеми силами вжимаясь в окно и одновременно стараясь стать как можно ниже, чтобы тварь не сняла с меня скальп. Я не чувствовал сопротивления — это существо, чем бы оно ни было, не пыталось бороться с прижавшей ее оконной створкой, но оно все также бешено колотило руками и ногами по стеклу, не собираясь подыхать!
— Оно лезет сюда!
— Спасибо, я заметил!
Я попытался ударить тварь тесаком, наугад взмахнув им, но для этого мне пришлось немного ослабить давление на створку окна и гадина, воспользовавшись этим, втащила в комнату еще несколько сантиметров своего тощего, но такого крепкого тела.
— Да сделай что-нибудь! — крикнул я жене. — Вмажь ему чем-нибудь!
Свету ветром сдуло с кровати, а несколько секунд спустя она снова появилась в спальне с деревянной шваброй в руках.
Удар швабры пришелся твари точно в лоб, и был такой силы, что ему позавидовал бы иной метатель копья. Что-то хрустнуло — возможно в голове у твари, а возможно и в рукоятке швабры, и пытающиеся дотянуться до меня лапы безвольно повисли. Я воспользовался этим и рубанул тварь тесаком.
Попал!
Тесак с хрустом ушел в шею на несколько сантиметров и намертво застрял там, словно вонзившись в кость! Хотя почему "словно"? Это существо состояло лишь из кожи и костей!
Оно забилось вновь! Засучило лапами, задергалось, извиваясь всем телом! Но теперь, я видел, оно пыталось не вползти! Встретив отпор, оно пыталось выскользнуть обратно в окно! И я позволил ему сделать это.
Существо рванулось наружу, как только я отпустил створку, предоставляя ему такую возможность. Оно шлепнулось всем телом на карниз, начало заваливаться на спину, но тут же вцепилось лапами в стену и также беззвучно, как делало все до этого, унеслось вверх по отвесной стене, стремительно перебирая лапами!
Я выдохнул... Закрыл окно. Спрыгнул с подоконника. Успел поймать оседающую на пол на ватных ногах Свету. Но к ее чести нужно сказать, что сознания она не потеряла, просто на несколько секунд ее перестали держать ноги. К моей чести стоит сказать, что я тоже как-то сумел удержаться на ногах, хотя подкашивались они у меня, как опоры моста в землетрясение.
Со звоном и лязгом ударился о карниз падающий сверху тесак, заставив нас обоих подпрыгнуть, и так и остался на нем лежать, каким-то чудом не продолжив свой полет дальше. А чудом ли? Не было ли это ловушкой? Может тварь рассчитывала, что я открою окно, чтобы забрать тесак, и тут-то она и кинется на меня сверху?
Я сделал это, но только утром, когда ночной страх отступил, а яркое солнце загнало ночь обратно в подвалы и подземелья. Я забрал тесак, внимательно осмотрев лезвие... На нем осталась одна зазубрина — видимо именно в этом месте он ударился о кость. Но на нем не было крови... Крови не было и на подоконнике, и на карнизе, хотя я был уверен, я видел, я чувствовал, как тесак вошел в шею нашего ночного гостя. Тварь вообще не оставила следов — ни обрывков кожи в том месте, где я зажал ее окном, ни крови, ничего... Единственным свидетельством нашей ночной схватки был зазубренный тесак!
Я назвал это чердачником, просто чтобы хоть как-то называть, потому что страх, имеющий имя, становится менее страшным.
Я не знаю, что он такое и откуда появился. Мутант ли это, порожденный ядовитым и токсичным дыханием города, или просто какое-то неизвестное науке животное, пришедшее к нам из леса.
Но мы больше не спим с открытыми окнами, а рядом с моей подушкой всегда лежит купленный вскоре после той ночи травматический пистолет. Мы каждый раз проверяем, закрыта ли входная дверь, потому что кто знает, не проберется ли это в следующий раз в подъезд... На вентиляционных решетках в нашей квартире стоят прочные стальные решетки — просто на всякий случай, ведь вентиляционные трубы могут оказаться достаточно широкими для него.
И, оказавшись на улице в темное время суток, мы напряженно всматриваемся в стены домов, ища на них стремительную черную тень. И иногда видим, но каждый раз она оказывается просто игрой света, теней и нашего воображения.
Я очень хочу верить в то, что я больше никогда не увижу этих страшных белых глаз. Вот только... В нашем районе практически нет голубей. Парой кварталов далее все чердаки заселены этими созданиями, стоит покрошить на землю немного хлеба, как они слетаются на угощение десятками. А в нашем маленьком массиве, состоящем из десятка домов, их практически нет!
А еще, через неделю после той, первой встречи с чердачником, возвращаясь вечером с работы, я увидел возле дома тельце задавленного машиной голубя. Поздним вечером! Я не придал этому значения, но утром, уходя на работу, я не обнаружил его на прежнем месте.
И мне хочется верить, что этот маленький трупик успел убрать дворник...
Май 2014 г.
1
4
