|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глубокий, изумрудный лес веками шептал свои тайны. Но сегодня его тишину нарушил настойчивый, хоть и не слишком громкий, скрежет, заставив древние корни Старой Ивы ощутить легкую вибрацию. Вибрацию не от опасности, а, скорее, от чего-то, напоминающего щекотку. Кора, исчерченная морщинами времени, дрогнула едва заметно.
Белка Сильва, собиравшая орехи у самого корня Ивы, вздрогнула и оторвалась от своего занятия. Сквозь густые заросли папоротника, сминая несколько неосторожных побегов костяники, пробиралась конструкция на четырех колесах. Она была больше похожа на причудливый механизм путешественника, чем на обычную повозку. Медные трубы деликатно выпускали пар, шестеренки тихо вращались, а колбы с разноцветной жидкостью, казалось, что-то измеряли. Всё это поблескивало, тихонько позвякивало и слегка дымилось, наполняя воздух незнакомым, но не отталкивающим запахом травяного и машинного масла. Одно из колес, наехав на небольшой бугорок, зацепило корешок молодого дубка, оставив на нем неглубокую царапину. Птичка, сидевшая рядом, вспорхнула с испуганным чириканьем.
За рулем машины сидел гном в удобном замшевом комбинезоне, слегка запачканном машинным маслом. Его глаза, живые и заинтересованные, смотрели открыто сквозь стекла аккуратных очков. Рядом с ним, покачиваясь, сидело металлическое существо с несколькими инструментами вместо лап и мягко светящимся огоньком вместо носа. Провода, аккуратно уложенные, соединяли его с основной машиной. Оно, казалось, что-то записывало.
— Фьють-Фьють, потише, пожалуйста! — сказал гном, слегка поворачивая руль. Машина остановилась с тихим шипением, выпустив тонкую струйку пара, пахнущего травами и маслом.
Гном спрыгнул на землю, поправляя очки. Он огляделся, вдыхая лесной воздух.
— Это же Великий Лес, верно? Чудесно! — провозгласил он, доставая из кармана свернутый пергамент. Он раскрыл его и стал сравнивать нарисованные схемы с окружающей местностью. — Так... согласно записям... это должно быть... идеальное место для начала... изучения! — пробормотал он, почесывая подбородок маленьким ключом, висящим на цепочке на шее.
Сильва, завороженная и слегка настороженная, перескочила на ветку пониже, стараясь лучше рассмотреть пришельца. Кто он? Чего он хочет?
— Здравствуйте, обитатели этого прекрасного леса! — произнес гном, приветливо улыбаясь. — Я — Искрящийся Изобретатель! И я прибыл сюда, чтобы... узнать о вас побольше!
Искрящийся Изобретатель, довольный отсутствием возражений, поправил очки. Фьють-Фьють выкатился из машины и принялся сканировать землю, огонек мигал чуть быстрее обычного. Сильва, затаившись, наблюдала. Запах машинного масла и трав смешивался с запахом хвои.
— Смотрите! — воскликнул Изобретатель, доставая из машины небольшие поилки. — Автоматические поилки! Больше не нужно рисковать у ручьев!
Вода зажурчала. Малиновка робко попробовала воду. Вскоре к ней присоединились и другие птицы, щебеча в восторге. Сильве было странно. Раньше, чтобы напиться, нужно было красться к ручью. Теперь вода сама текла к ним.
Гном сиял, его усы подрагивали. "Благо!" — словно кричало каждое его изобретение. Ежи шумно глотали воду. Давно ли им приходилось рыть землю в поисках влаги? Муравьи несли ноши к новым источникам, игнорируя привычные тропы. Жизнь вокруг поилок бурлила, но в остальном лесу что-то затихло.
— Видишь, Фьють-Фьють? Им нравится! Я дарю им комфорт! Вот что значит прогресс!
Фьють-Фьють молча записывал данные. Один из его сенсоров показывал незначительное падение влажности в отдалении от поилок. Другой фиксировал сокращение времени, которое птицы уделяли пению. Изобретатель был увлечен триумфом. Фьють-Фьють нахмурился. Что-то было не так.
На следующий день появились домики. Деревянные конструкции с дверцами, окошками и мхом.
— Никакой грязи, никаких забот! Заходите, живите в чистоте и тепле!
Бельчата с визгом заселялись в новые жилища. Внутри пахло деревом, но не было родного запаха леса. Старые белки сторонились новых построек. Одна из них, живущая в дупле векового дуба, смотрела на "скворечники" с презрением. Теперь не нужно строить жилище — но и знания больше не нужны. Дятлы сидели на ветвях с потерянным видом. Им больше не нужно было искать насекомых — и барабанные песни пропали. Их голоса становились тише.
Сильва почувствовала беспокойство. Подняв голову, она взглянула на Старую Иву. Дерево казалось блеклым. Листья пожухли, корни оголились. Дерево вздыхало. Капля смолы стекала по коре.
Спустя неделю, когда автоматические поилки притягивали лесных обитателей словно магнитом, а новенькие домики стали предметом перешептываний, Искрящийся Изобретатель напевал песенку, поглядывая на свои творения. Малиновки, располневшие, сидели у поилок, сонно перебирая лапками. Он словно не замечал, как потускнел блеск в глазах лесных жителей.
— Ну что, Фьють-Фьють, разве не... — начал он, но запнулся, заметив, что Фьють-Фьють укатился с тропы и замер на поляне. Когда-то здесь алели ягоды, а теперь землю покрывала серая пыль. Изобретатель подошел ближе.
— Фьють-Фьють? Что там такое?
Механический помощник молчал. У его "носа" тревожно мигал огонек. Изобретатель проследил за направлением сканера. Он сканировал корни куста малины. Сухие, ломкие. Ни одной ягоды.
Внезапно над поляной пронеслась тень. На ветку старой осины опустился Филин. Искрящийся Изобретатель вздрогнул и неловко поправил очки.
— Здравствуй, мудрый Филин! Прекрасный день, не правда ли? Лес... процветает!
Филин молча смотрел на изобретателя. Он распушил перья и склонил голову набок. Замер.
— Да? — прозвучал голос Филина. — Тогда покажи мне следы медведя.
Изобретатель нахмурился.
— Медведя? Сейчас не сезон...
— А куст малины покажи мне. С ягодами.
Изобретатель промолчал.
— Где песни кузнечиков, Изобретатель? — спросил Филин. — Где бабочки над поляной? Ты принес облегчение, но забрал жизнь.
С этими словами Филин взмахнул крыльями и исчез.
Изобретатель почувствовал, как холодок ползет по спине. Он оглянулся на Фьють-Фьють. Механический помощник повернул к нему экран. На нем была кривая, стремительно идущая вниз.
— Что это? — дрожащим голосом спросил Изобретатель.
Фьють-Фьють запищал.
— П... популяция... бабочек, — выдавил он. — Резкое... снижение.
Изобретатель схватился за голову. Он вдруг вспомнил, как давно не видел бабочек. И кузнечиков не слышал. Он ведь хотел как лучше! Он просто хотел помочь!
После предостережения Филина и безмолвного укора Фьють-Фьють в душе Искрящегося Изобретателя зародилось сомнение. Нежелание признать, что его благие намерения обернулись катастрофой, сковало его разум, как ледяная корка.
— Это... это лишь временные трудности! Переходный период! — горячо произнес он, пытаясь убедить себя, а не своего механического помощника.
Изобретатель лихорадочно метался от одной "срочной" задачи к другой, словно белка в колесе. Попытка спасти бабочек стала спасительной соломинкой, позволяющей избежать главного — взгляда на увядающий лес и осознания личной ответственности.
— Фьють-Фьють! Просканируй почву, выясни, чего не хватает! Нужно внести добавки, и все вернется на круги своя!
Фьють-Фьють безмолвно подчинился, но его манипулятор, казалось, тянулся не к земле, а к Старой Иве, стоявшей неподвижной громадой. Дерево чахло день ото дня, и это зрелище было невозможно игнорировать.
Сильва, прижавшись к шершавой коре, чувствовала, как угасает живое тепло, прежде всегда исходившее от Ивы. Ее шерстка покрылась мурашками.
— Обнаружен недостаток минералов, — бесстрастно произнес Фьють-Фьють, завершив сканирование.
Изобретатель словно не слышал.
— Составим питательный раствор! Все живое нуждается в подпитке! — Он принялся за расчеты, лихорадочно чертя схемы в своем блокноте. Старался не смотреть на умирающее дерево, но Иву невозможно было не видеть, не чувствовать её медленное угасание.
Фьють-Фьють, приблизившись к Иве, коснулся одного из обнажившихся корней.
— Структура... разрушается... — тихо констатировал он. — Обнаружены признаки... гниения.
Изобретатель замер. Медленно повернулся к дереву. Кора, всегда темная и влажная, теперь покрылась сетью серых прожилок. Листья пожухли, словно осенние, поникли безжизненными тряпками. Он осторожно коснулся коры. Холодная, твердая.
— Ей нужно... больше воды, — пробормотал он, одергивая руку, словно обжегшись. — Отрегулируем систему полива... позже. После... внесения удобрений. Всё это звенья одной цепи.
Страх парализовал. Он боялся признать, что именно его благие намерения привели к такому печальному исходу. Изобретатель отвернулся от Старой Ивы, чтобы не видеть её страдания. Но тут взгляд упал на рой светлячков, окружавших корни дерева. Их свет, всегда яркий и жизнерадостный, почти угас. Слабые и редкие огоньки едва мерцали в сумерках леса.
И тут Изобретателя осенило. Светлячки! Они!
— Фьють-Фьють! Светлячки! Состояние светлячков! — закричал он. — Просканируй их биолюминесценцию, оцени активность! Их состояние должно отражать состояние корней Ивы! Это ключ!
Фьють-Фьють, мгновенно переключившись, принялся сканировать светлячков. Его сенсоры щелкали, фиксируя малейшие изменения.
— Зафиксировано... снижение активности биолюминесценции... уменьшение популяции на 73 процента... изменения в спектре излучения... — докладывал механический помощник.
— Спектр! Вот оно! — Изобретатель лихорадочно листал свои записи. — Состав излучения отражает состав почвы! Токсины! Они влияют на светлячков, а те, в свою очередь, сигнализируют о проблеме! Фьють-Фьють, сравни текущий спектр с архивными данными! Найди отклонения!
Изобретатель, казалось, преобразился. Страх отступил, уступив место азарту ученого, стремящегося разгадать сложную загадку. Он снова ощутил себя полезным, способным исправить ситуацию.
Сильва, наблюдая за лихорадочными действиями Изобретателя, почувствовала слабую надежду. Она не знала, что он задумал, но видела, как в его глазах вновь загорелся огонь. И, возможно, этот огонь сможет вернуть жизнь умирающему лесу.
Плечи Искрящегося Изобретателя согнулись. Солнце хлестало в глаза, высвечивая унылую картину разоренной поляны. Ноги словно приросли к земле у изувеченного механизма.
— Что... — голос Изобретателя дрогнул, когда он рассматривал покореженный металл. Захваты скрючены, трубы разорваны, медные листы помяты. Когда-то он гордился этим чудом инженерии, теперь это была бесформенная груда железа.
Рядом остановился Фьють-Фьють.
— Автоматизированный сборщик ягод. Модель "Ягодка-1", — монотонно сообщил он, сканируя обломки. — Предназначен... для повышения урожайности. Ради комфорта.
Вокруг лежала лишь сухая серая пыль, прибитая дождями. Фьють-Фьють молча покатил дальше, скользя по оголенной земле, где когда-то росла сочная малина. Повсюду торчали обломанные, словно вырванные с корнем, побеги.
Изобретатель опустился на колени, провел пальцами по сухой, мертвой земле.
— Покажи почву, — прохрипел он.
Фьють-Фьють сменил режим сканирования. Механический голос доложил:
— Полное отсутствие дождевых червей, — сообщил Фьють-Фьють. — Содержание минералов ниже критического уровня. Популяция грибковых микроорганизмов, необходимых для симбиоза с корнями ягодных кустов, уничтожена. Семена отсутствуют.
Изобретатель сжал кулак, в его руке осталась только сухая пыль. Он поднял взгляд на остатки ягодного механизма. Недалеко от него лежал раздавленный панцирь жука.
— Кузнечики... бабочки... Филин... — Изобретатель зажмурился, болезненно поморщившись. Потом открыл глаза и решительно сказал: — Отключи... его. Навсегда.
Фьють-Фьють замер, словно переспрашивая. Потом, медленно, с тихим щелчком, погас, и в лесу наступила зловещая тишина.
Изобретатель поднялся.
— Разбери его, — тихо приказал он, тяжело дыша. — Все. Вынеси за пределы леса. Пусть никто больше не видит этой ошибки.
И Фьють-Фьють начал разбирать машину. Откручивал, отсоединял, снимал, превращая гордость Изобретателя в кучу бесполезного мусора.
Закончив, Фьють-Фьють замер.
— Что дальше? — спросил металлический помощник и посмотрел на малиновую поляну.
— Сначала осмотримся. Без приборов. Посмотрим, кто выжил, — ответил Изобретатель.
Они медленно побрели вдоль поляны. На ветке яблони, с поникшими, сухими ветвями, сидела малиновка. Съежившаяся, маленькая, взъерошенная. Не та, что с доверчивым любопытством пила воду из его поилок. А испуганная, голодная, одинокая. Ее перья были тусклыми, а огромные черные глаза смотрели на Изобретателя с отчаянной надеждой.
Сердце сжалось от жалости. Медленно, боясь спугнуть робкую надежду, Изобретатель протянул руку. Ему хотелось хоть как-то успокоить птицу.
— Знаешь что, Фьють-Фьють? — спросил Изобретатель. — Найди семена. И компост. Нам нужно вернуть этих насекомых, вернуть ягоды. Не будет малины — не будет и малиновки.
— Начинаю поиск, — ответил механический голос.
Изобретатель оглядел поляну. Восстановить, вдохнуть жизнь, вернуть песни кузнечиков. Ему предстояла долгая и трудная работа. Шаг за шагом, ягода за ягодой.
Он тяжело вздохнул и оглядел окрестности. Долгое эхо отдалось в лесу. Начинать нужно было прямо сейчас.
Солнце медленно катилось к горизонту, окрашивая небо багряными и золотыми оттенками. Поляна, где еще недавно визжали механизмы, теперь зияла пустотой. Изрытая земля напоминала о недавней катастрофе. Искрящийся Изобретатель стоял на коленях, измазанный грязью, у основания чахлого куста малины. Рядом, молча, трудился Фьють-Фьють, собирая данные о почве.
— Содержание фосфора здесь критически низкое, — заметил Фьють-Фьють. — Азота тоже недостаточно.
Изобретатель вытер пот со лба и устало кивнул, не поднимая головы. Земля затвердела, словно отвергая его прикосновения.
Вечером у костра, который Изобретатель с трудом развел, собрались старые белки, немногочисленные дятлы, ежи. Сильва с тревогой вглядывалась в сумерки. Марта, старая белка из дупла векового дуба, сидела поодаль, демонстративно выковыривая кору из дерева. В её взгляде читалось презрение.
— Раньше и без изобретателей тепло было, — проворчала она достаточно громко.
Дятел Клюв робко переступил с лапки на лапку. Он с остервенением долбил клювом старую ветку, словно не замечая никого вокруг.
Изобретатель вздрогнул. Он поднял голову и оглядел собравшихся.
— Я виноват, — тихо сказал он. — Я постараюсь всё исправить.
— Исправишь? — Марта фыркнула. — Эту землю уже ничем не исправишь.
Молодой ёж Колючка робко подошел к Изобретателю и остановился в нерешительности.
— А малину... малину опять будет?
Изобретатель посмотрел на него, и в его груди защемило.
— Будет, Колючка.
Колючка поднял взгляд и посмотрел прямо в глаза изобретателю.
— А машин... не надо машин...
Дятел Клюв перестал долбить ветку и замер, прислушиваясь. Марта перестала выковыривать кору. Все взгляды были устремлены на Изобретателя.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
