Джек МАКДЕВИТ
ГОЛОС В НОЧИ
Превосходная коллекция рассказов, включающая несколько альтернативных историй, из них пару о Шерлоке Холмсе и одну — об Иисусе. В двух других рассказах фигурирует начинающий межзвездный пилот Присцилла Хатчинс, а еще в одном подросток Алекс Бенедикт с помощью взрослых находит свое призвание в жизни. Уже привычны произведения об искусственном интеллекте (с подчеркиванием его самостоятельности в выборе решений и неприятием одиночества); тезис о редкости и хрупкости разумной жизни, от которого автор отступает лишь в первом рассказе; сетования на политиков и сокращение финансирования космической отрасли. Свое место находят изобретательность — "Мигалка", сатира — "Послушайте, олухи", лирические моменты — "Ясная полночь", "Корабли в ночи", обескураживающий результат отсутствия гравитации в воображаемой соседней вселенной — "Сравнительное взвешивание".
Перевод: Н.П. Фурзиков
СОДЕРЖАНИЕ
Вступление Мартина Л. Шумейкера "Джек Макдевит, творец истории"
В поисках страны Оз
Закон всемирного тяготения не работает на Радужном мосту
Приключение сундука из Саутси
Комбинации
Долог путь до альфы Центавра
Люси
Послушайте, олухи
Ясная полночь
Потерянное уравнение
Кровь покажет (в соавторстве с Томом Истоном)
Мигалка
Друзья в высших сферах
Первый полет
Ожидание у алтаря
Все дело в пьесе
Окулус
Благие намерения (со Стэнли Шмидтом)
Дети Молли
Корабли в ночи
Проект "Пегас"
Собор
Последний танец
Сравнительное взвешивание
Голос в ночи
Мартин Л. Шумейкер
Джек Макдевит, творец истории
В области научной фантастики, в которой Джек Макдевит проработал 37 лет, нас учат создавать мир. Это искусство создания нового мира, в котором происходит действие истории. Мир может быть почти таким же, как наш, или сильно отличаться от него, но задача автора — сделать различия правдоподобными, последовательными и понятными, чтобы читатель мог лучше понять проблемы, с которыми сталкиваются герои.
Я бы сказал, что Джек — отличный строитель миров, но этого недостаточно. Джек Макдевит не просто создает миры, он творит историю.
В большинстве хороших миров есть доля истории. Ваш мир — это не только то, каким он является, когда читатель попадает в историю, но и то, что происходило раньше и как это повлияло на "настоящее" рассказа. Но Джек поднимает это на новый уровень. Пытаясь объяснить работу Джека Макдевита, я постоянно возвращаюсь к фразе "археологическая научная фантастика".
Но это не совсем точно. Алекс Бенедикт (главный герой первой серии Джека) — охотник за сокровищами, которого презирают профессиональные археологи. Присцилла Хатчинс (главная героиня сериала "Академия") — прежде всего пилот космического корабля. Это единственная случайность, которая вовлекает ее в исследования древних цивилизаций.
Случайность? Или повторяющаяся тема Джека? "Послание Геркулеса", "Звездный портал" и "Дорога вечности" — все они в той или иной степени разделяют эту тему. Джек пишет о мирах с историей, и эти истории содержат тайны. В этом смысле миры Джека отражают наши собственные. Мы — это совокупность того, кем мы были. Мы стоим на пересечении того, где были, и того, где можем быть. И если мы не знаем своего прошлого, то между нашим настоящим и будущим есть пробелы.
Джеку нравится находить истории в этих пробелах. И у него действительно хорошо это получается.
Конечно, Джек не изобрел связанную с археологией нишу научной фантастики. Азимов раскрыл ее в "Сумерках" и серии "Основание". Кларк исследовал исторические тайны в 2001 году в "Космической одиссее" и серии "Рама". (Хммм... Возможно, Стивен Кинг был прав, когда назвал Джека "логическим наследником Айзека Азимова и Артура Кларка".) Но Джек освоился в этой нише и чувствует себя комфортно.
Поэтому, если вы знакомы с творчеством Джека, то не удивитесь, обнаружив, что многие из этих историй связаны с тайнами прошлого: либо с нашим собственным прошлым, либо с каким-то будущим миром, где мы попадаем в прошлое. К историям в этом ключе относятся "В поисках страны Оз" (альтернативная история программы SETI), "Приключение сундука из Саутси" (еще одна альтернативная история — если сказать больше, это даст вам подсказки, которые вы должны найти самостоятельно), "Комбинации" и "Все дело в пьесе" (две вариации радикального подхода к исторической реконструкции), "Ясная полночь" (девочка-подросток ищет вдохновения на инопланетных археологических раскопках), "Друзья в высших сферах" (то, что можно назвать альтернативной теологической историей) и "Проект "Пегас" (исследование древнего радиосигнала).
Но, несмотря на то, что Джек преуспел в построении истории, эта коллекция гораздо шире. Она включает в себя не одно, а целых два посвящения любимому детективу Джека. Джек не скрывает своего ироничного юмора в "Послушайте, олухи" (и в других местах книги). От высокотехнологичных спасательных операций на Луне до сверхнауки на Ниагарском водопаде и туристических поездок рядом с черной дырой — он умело использует науку в научной фантастике. Для поклонников Присциллы Хатчинс он даже включил две истории о первом полете Хатч в качестве капитана космического корабля (плюс "Окулус", история Академии, в которой Хатч не фигурирует).
И, что самое важное, эти истории демонстрируют эмоциональный диапазон от сурового анализа фактов и данных до самых глубоких вопросов, волнующих человеческое сердце. "Корабли в ночи", в частности, начинаются почти причудливо, но развиваются в трогательную историю о самопожертвовании и невозможной дружбе. Чувство ностальгии и утраты в "Долог путь до альфы Центавра", "Последнем танце" и "Соборе" было бы уместно в коллекции Брэдбери. А в "Голосе в ночи" старинное радио вдохновляет молодого Алекса Бенедикта на карьеру и его стремление к чудесам.
Ну, хватит болтать. Я просто отвлекаю вас от рассказов Джека, за которыми вы пришли сюда. Вы будете рады, если я уберусь с вашего пути и позволю вам начать читать.
Мартин Л. Шумейкер — программист, который пишет на стороне... или, может быть, все наоборот. Программирование оплачивает счета, но рассказ, занявший второе место на литературном конкурсе памяти Джима Бэна, принес ему обед с Баззом Олдрином. Программирование никогда не делало этого! В 2016 году он был удостоен малой премии прессы Вашингтонской ассоциации научной фантастики за рассказ "Мир Кларка". "Сегодня я — Пол", который также вошел в четыре лучшие антологии разных лет и был переведен на восемь других языков. Его работы публиковались в журналах Analog, Galaxy Edge, Digital Science Fiction, Forever Magazine и "Писатели будущего", том 31.
В ПОИСКАХ СТРАНЫ ОЗ
Соломон Мартин, вероятно, не стал бы частью крупнейшего научного прорыва двадцатого века, а может быть, и всех времен, если бы не прочитал "Войну миров" в 1907 году, когда учился в шестом классе. В то время радио только зарождалось, марсиане не давали ему покоя, и два года спустя он сконструировал свой собственный детекторный приемник и направил его на красную планету. Конечно, был разочарован непрекращающейся тишиной. Решил, что его система просто недостаточно хороша. Ему нужно было что-то получше.
Во время Первой мировой войны он служил специалистом по связи под началом Эдвина Армстронга. Позже утверждал, что поделился с Армстронгом идеями, которые привели к разработке супергетеродинного приемника и, в конечном счете, к созданию FM-радио. Я не могу сказать, насколько это было правдой. Все, что я знал о нем, это то, что он был порядочным парнем и никогда по-настоящему не расставался с идеей установить радиосвязь с марсианами. И ладно, это было только наполовину серьезно. Но пока остальные говорили о том, чтобы играть за лучшие спортивные команды Филадельфии, он экспериментировал с радиоволнами.
Все шансы на нормальную жизнь, которые у него могли быть, вероятно, исчезли, когда его жена Эмили, с которой он прожил два года, умерла во время великой эпидемии гриппа. После этого он посвятил свою жизнь исключительно радиотехнике. И так и не смог отказаться от строительства все более крупных антенн на своем заднем дворе. Но, несмотря на наличие каналов, Марс оставался безмолвным. Сол стал астрономом-любителем, основав радиокомпанию Уайт Стар Рэйдио, которая производила и продавала качественные приемники.
В 1920-х годах он пережил ряд потрясений. Оказалось, что Млечный Путь — это не вся Вселенная, а лишь крошечная часть гораздо более крупной системы. Затем появились новости о том, что, несмотря на распространенное мнение о неизменности Вселенной, на самом деле она меняется. Она расширяется. И, наконец, усовершенствованные телескопы показали, что каналы были иллюзией. Какое-то время казалось, что науке просто нельзя доверять в принятии решения.
Великий космический вопрос, как объяснил мне Сол однажды летним днем в разгар Великой депрессии, заключался в том, есть ли где-нибудь еще разумная жизнь. — Не знаю, почему это кажется таким важным, — сказал он. — Но почему-то это единственный космический вопрос, который действительно имеет значение.
Примерно через месяц после нападения на Перл-Харбор он установил 35-футовую радиоантенну на заднем дворе своего дома. Когда он сказал соседям, что подслушивает разговоры инопланетян, они вежливо улыбнулись. Один из них спросил меня, не имел ли он в виду нацистов. Он работал на секретную службу?
Антенна была прикреплена к консоли Зенит, на которой был установлен магнитофон. К тому времени он уже настроился на альфу Центавра. Но по-прежнему принимал только помехи.
— Регистрация искусственного радиосигнала от внеземного источника, — сказал он, — стала бы крупнейшим научным достижением с тех пор, как мы обнаружили, что не являемся центром Вселенной. — Сол выглядел старше своих лет. Он был преждевременно поседевшим, морщинистым, со взъерошенными волосами и слишком близко посаженными глазами. Но в его чертах я все равно видел бойскаута. Мальчика, который серьезно относился к миру и действительно хотел узнать, что находится за следующим холмом. — Конечно, это еще не все, — говорил он. — Если в какой-то момент мы обнаружим сигнал, то начнем осознавать свое место в космосе. Кто мы такие? Что происходит? Единственное, что меня действительно волнует, Гарри, — это прожить достаточно долго, чтобы получить ответы на некоторые вопросы.
— Как ты оцениваешь свои шансы? — спросил я.
— Понятия не имею. Возможно, это даже нереально. Межзвездные радиопередачи могут прерваться еще до того, как они достигнут Вэлли Фордж. — Он улыбнулся, и его взгляд стал отсутствующим. — В некотором смысле, — сказал он, — это детская игра. Представь, каково это — иметь возможность обмениваться идеями с разумным существом, которое живет в другом месте. И у которого совершенно другая история. Какая у него была бы культура? Что было бы для него важнее всего? Будет ли у него музыка? Искусство? Будет ли он верить в Бога? Какое представление о нас это могло бы дать? — Он покачал головой. Подобные высказывания периодически слышались от него, и, клянусь, были моменты, когда я думал, что он вот-вот разрыдается.
Так что, естественно, когда Фрэнк Дрейк в 1960 году начал набирать людей для проекта "Озма", Сол, вероятно, был первым в очереди. К тому времени ему — и мне — было за семьдесят.
Озма получил свое название, конечно же, в честь легендарной принцессы из романа Л. Фрэнка Баума "Удивительный волшебник страны Оз". — Очевидно, — сказал мне Сол, ожидая ответа, примут ли его в команду, — Дрейк считает, что это маловероятно.
— Вероятно, так оно и есть, — сказал я.
— Возможно. — Он закрыл глаза. — Доказательств еще нет.
Я был с ним в тот вечер, когда зазвонил телефон и пришло приглашение. Это был четверг, в тот вечер мы играли в шахматы. Я видел, как Сол просиял, сжал кулаки и пару раз кивнул. В конце он сказал: — Спасибо, Фрэнк, — положил трубку на рычаг и вернулся к игре с торжествующей улыбкой. — Я в поисковой команде, малыш.
Он назначил меня руководить компанией Уайт Стар, Инк., которая к тому времени превратилась в многомиллионный бизнес. А сам отправился в Аппалачи.
В те ранние годы поиск внеземного разума осуществлялся Национальной радиоастрономической обсерваторией в Грин-Бэнке, Западная Вирджиния. Обсерватория располагала 85-футовым радиотелескопом, который был доступен в течение шести часов ежедневно. Сол объяснил, что они будут проводить поиск на частоте 1420 МГц, которая является естественной частотой излучения нейтрального водорода, что делает ее наиболее вероятной частотой передачи.
В том районе проживало около ста человек. Он арендовал двухэтажный коттедж, и я помог ему с переездом. В то время проект казался мне пустой тратой сил. СМИ от души повеселились, иногда обыгрывая это всерьез, потому что это было интересно широкой публике, иногда просто ради смеха. Меня познакомили с Дрейком, который согласился, что шансы на успех невелики. — Но, — сказал он, — мы ничего не теряем, если пытаемся.
SETI распределила время работы своего телескопа между двумя наиболее вероятными кандидатами — Тау Кита и Эпсилоном Эридана. Обе они, как и Солнце, относятся к звездам G-типа и, следовательно, являются наиболее вероятными ближайшими звездами, которые могут быть домом для живого мира. Они находились на расстоянии от десяти до двенадцати световых лет.
Мой зять Эл заинтересовался проектом, поэтому на второй уик-энд я отвез его и Эллен, мою дочь, в Грин-Бэнк. Мы осмотрели обсерваторию, и Сол повел нас посмотреть на радиотелескоп, силуэт которого в тот вечер вырисовывался на фоне Луны. Затем мы вернулись внутрь, и он объяснил, как они проводили поиски. Из динамика доносился непрерывный поток помех. — Это наш сигнал, — сказал он.
— Что вы надеетесь услышать? — спросила Эллен.
Он показал нам кассеты, на которых были записаны входящие микроволны. — Мы ищем закономерность. Что-то, что могло бы свидетельствовать об искусственном сигнале.
— Вы что-нибудь нашли? — спросил Эл.
— Пока нет. Но мы только начали.
— Есть что-нибудь подозрительное?
— На самом деле нет.
В ту ночь мы остановились у Сола, и именно так я оказался на месте, когда все началось.
Шел одиннадцатый день поисков, около полуночи. Сол все еще был в обсерватории, а мы были у него дома, смотрели передачу Джека Паара, когда зазвонил телефон. — Гарри. — Это был голос Сола, и он казался взволнованным. — Спускайся сюда. Прямо сейчас.
— Ты в порядке, Сол?
— Да, — сказал он. — Я думаю, у нас удача.
— Отлично, — сказал я.
— Никому не говори. Даже своим родным.
— Почему нельзя?
— Потому что, скорее всего, это ложная тревога. Цифры в порядке. Но это должна быть ложная тревога.
— Почему ты так думаешь?
— Спустись сюда, и я покажу тебе, хорошо?
Я не очень хотел бросаться к нему и выяснять, почему удача казалась сомнительной, но он был слишком взволнован, поэтому сказал ему, что все в порядке, я уже иду.
