Vapors. глава 3

Текст главы

Точка зрения: Гончая

Наруто плакал, его крошечные плечики сотрясались от громких всхлипываний. Гончая слегка съежился и отскочил назад. Впервые он поймал себя на том, что прибегает к одной из манер Минато-сэнсэя — он неуверенно взмахнул руками, не зная, что с ними делать.

Он хотел... он хотел, чтобы плач прекратился, и потому что шум был ужасающий, и потому что Наруто не было нужды грустить.

Ему шесть лет", — недоверчиво подумал Какаши. "Почему такая мелочь так расстроила его? Когда мне было шесть..."

Конечно, когда ему было шесть, он уже был шиноби и сражался за свою жизнь. Возможно, сравнение было некорректным. Еще... Он не совсем понимал, что делать с ребенком, который заливается слезами из-за того, что родители его будущего друга обошлись с ним пренебрежительно.

Это было более чем несправедливо. Наруто радостно гонялся по игровой площадке за девочкой-брюнеткой с распущенными косичками, когда мать девочки вытянулась в струнку, заметила подругу своего ребенка по играм и рявкнула, что они идут домой. Наруто наблюдал за сбитым с толку исходом с отсутствующим выражением лица, которое сказало Гончей и другим проницательным наблюдателям, что мальчик понял, что его только что сочли неподходящим товарищем по играм. А почему бы и нет? Это было не в первый раз.

Блондин повернулся и, не сказав больше ни слова, направился домой, неуклюже отперев дверь квартиры, которую он делил со своей сестрой, ключом, висевшим у него на шее. Затем он забрался на диван и разрыдался.

Гончая поймал себя на том, что жалеет, что Айко выбрала именно этот день для посещения библиотеки, чтобы утешить свого брата. Она казалась сравнительно логичной, сдержанной и тихой. Если бы он видел ее только на людях, то подумал бы, что она маленькая девочка с каменным лицом, но рядом с Наруто она была совсем другой. Возможно, любящей и снисходительной?

Он облизал губы, чувствуя смутную вину за то, что был настолько неполноценным человеком, что полагался на опыт воспитания шестилетней девочки.

Но что еще он мог сделать? Гончая ничего не смог бы сделать сам, даже если бы ему позволили показаться Наруто. У него не было навыков общения. Единственными детьми, с которыми он когда-либо имел дело, были... были...

Гончая, пятясь, вышел из квартиры, не предупредив ребенка о том, что он вообще здесь был, и бросился в прихожую, знакомо махая руками. Мгновение спустя Паккун, гордый новоиспеченный отец выводка из пяти щенков, поднял на него глаза.

Его просьба была бессловесной и почти мгновенной — сочетание жестов и умоляющего языка тела.

Совершенно не впечатленный, мопс приподнял одно ухо и наклонил голову набок.

— Не сейчас, щенок, — тихо сказал Паккун. — На твоем месте я бы позвал Бисуке. Он хорошо ладит со щенками и не станет случайно кричать, если кто-то дернет его за хвост или погладит по шерсти не так, как надо.

— Верно, — тихо сказал Какаши, признавая логику его слов. — Спасибо, Паккун.

Мопс кивнул, поколебавшись. Через мгновение он вздохнул. — Я бы не прочь поиграть с ними, когда не буду так занят, — мрачно признался он. — Я действительно люблю щенков.

Гончая покачал головой.

— Я думаю, это разовая сделка.

С этими словами он выпустил заклинание и призвал нужного пса. Сорок секунд спустя Наруто резко поднял голову, услышав звук царапанья в дверь. Он шмыгнул носом и подозрительно посмотрел на пса. После нескольких мгновений непрерывного почесывания и тихого поскуливания, мальчик поднялся и открыл дверь.

Бисуке с нежным энтузиазмом прижал его к себе, слизывая соль с его лица и обнюхивая. Наруто удивленно хихикнул.

Гончая почти улыбался под своей холодной маской, когда мальчики катались по полу и боролись. Там он решил проблему без помощи шестилетнего ребенка.

И это должно было стать расслабляющей миссией, отдыхом от настоящей работы в АНБУ. В некотором смысле, охрана была гораздо более напряженной, чем все, что он делал за пределами деревни. Он умел причинять боль людям. Обеспечение их безопасности было его личной слабостью.

Когда старший близнец вернулся домой, Бисуке навострил уши. Пес молча отпустил Ворона АНБУ. Мальчик кивнул и ушел. Теперь, когда близнецы были в одном месте, не было необходимости в двух наблюдателях.

"Тадаима", — позвала Айко, небрежно сбрасывая туфли. Не получив ответа, девушка обошла вокруг дивана — и ее поза мгновенно расслабилась при виде мирно спящего Наруто, использующего злобного пса-ниндзя в качестве подушки. Она задумчиво прикусила нижнюю губу, прежде чем осторожно приблизиться к собаке. В ответ на милостивый кивок Бисуке (словно королева, приветствующая подданного, с раздражением отметил Гончая) маленькая девочка опустилась на колени и чуть ли не сама упала, чтобы почесать пса за ушами и потереться о его спинку.

Как ни странно, Хаунд был разочарован близняшкой, которую считал более проницательной. Она должна быть более подозрительной, чем крупное животное в жилете у себя дома.

Что ж, они были просто детьми, даже если он и обманывал себя, думая, что в том, как она посмотрела на его нинкена, прежде чем улыбнуться собаке, было что-то странно понимающее. Нельзя было ожидать, что они соединят все точки.

Айко не очень понравилась практика тайдзюцу в Академии, когда она, наконец, приступила к ней всерьез — под этим она подразумевала спарринги под наблюдением с использованием тех ката, которым их учили. Ирука-сенсей и его ассистентка Мизуки-сенсей проделали неплохую работу по обеспечению того, чтобы никто не пострадал во время обучения убийству. Было приятно осознавать, что ее тело стало намного лучше, чем она думала, что она может наклониться назад, упереться ладонями в пол, а затем поднять ноги, не испытывая при этом ничего, кроме дрожи, если она действительно постарается. Для нее было огромным облегчением начать чувствовать себя не так, как будто она была заключена в некачественное тело, а скорее способной и сильной. Эти аспекты были действительно приятными, несмотря на то, что ее спарринг-партнер был никудышным. Хьюга Неджи был маленьким монстром, и он побеждал ее с ошеломляющей легкостью каждый раз, когда они спаринговались.

Как только ей удалось отвлечься от своих собственных проблем, Айко обнаружила, что у Наруто были свои проблемы с практикой тайдзюцу. Было неприятно узнать, что растущий дискомфорт и растерянность Ируки по поводу того, как относиться к Наруто, означали, что ему уделялось меньше внимания, чем следовало. Чтобы быть справедливым к учителям-чуунинам, все, что они говорили близнецам, было правильным, и они не позволили бы ни одному из них продвинуться в изучении материала, пока он не будет усвоен. Итак, было ясно, что никто не пытался позволить неподготовленному генину закончить учебу и погибнуть.

По-прежнему было коварно вредно, что Наруто почти всегда выбирали последним, и его занятия часто прерывались звонком на следующее занятие. Постоянное бритье в сочетании с менее зрелым телом Наруто (сейчас ему семь лет, а их сверстникам девять) было серьезным препятствием.

— У него достаточно времени, чтобы разобраться с недостатками в своем тайдзюцу, — напомнила себе Айко, когда они брели домой, и протянула руку, чтобы взять грязные пальцы Наруто в свои. Он рассеянно терпел прикосновения, пиная и впиваясь взглядом в камень, который казался ей в целом безобидным. В аниме его дважды останавливали. Хокаге, должно быть, знает, что лучше не позволять десятилетнему мальчику закончить школу. В каком-то смысле он оказал нам услугу, предоставив дополнительное время для обучения.

Попытки смотреть на вещи со светлой стороны не всегда помогали, но не мешало надеяться, что не все были некомпетентными или злонамеренными. Тем не менее, Айко про себя считала, что она бы гораздо лучше справилась с действительно важными делами деревенской администрации, если бы была главной. Например, обеспечивать безопасность и стабильность джинчуурики.

Она была благодарна Наруто за то, что он был общительной, трепетной личностью. Прямо сейчас это причиняло ему боль, потому что их сверстники либо остерегались их, либо не хотели играть с малышами в классе, но, по крайней мере, это означало, что он не цеплялся за нее постоянно. Айко очень любила Наруто и с радостью раскроила бы голову Мизуки кирпичом, чтобы защитить его честь, если бы думала, что это сойдет ей с рук. Но это не означало, что ей никогда не надоедало проводить с ним время. Ей нравилось быть с Наруто, но казалось, что она была одной из тех безвкусных продавщиц: Наруто забирал у нее немного энергии каждый раз, когда они общались. Это было прекрасно, это было то, ради чего она была здесь, но в конце концов она почувствовала себя опустошенной и нуждалась во времени вдали от него, чтобы наполниться.

Ему казалось, что она была его матерью, а не сестрой. Когда они поступили в Академию, их перевезли из детского дома в квартиру с заботливой хозяйкой и поваром, которые приходили раз в день, но все остальное зависело от Айко, которой они должны были учить, или от Наруто, который должен был разобраться сам. Она могла справляться со многими делами — делать домашнюю работу, следить за тем, чтобы он был должным образом накормлен и одет, — но были области, в которых она просто не могла помочь. Как она могла научить маленького мальчика общаться с другими людьми? Айко не могла общаться со взрослыми, потому что они снисходили к ней, и она не могла общаться с детьми своего возраста, потому что у них не было ничего общего в интеллектуальном плане.

Он поступил правильно, потому что подружился с симпатичным подростком, отец которого угощал Наруто раменом, когда тот приходил в гости.

— Ты идешь?

Наруто практически завис в дверях квартиры, когда пробило шесть — время, когда Аямэ-сан начала свою смену в киоске с раменом.

— Конечно, конечно, — покладисто вздохнула Айко, собирая домашнее задание Наруто в рюкзак. Итак, где она оставила свой библиотечный учебник по истории культуры северных регионов Страны Огня...

Ее отоуто беспомощно нахмурился, но взял сумку, которую она ему всучила, в молчаливом согласии выполнить его поручение, пока его друг занят покупателями. Она не стала сдерживать смех при виде его угрюмого выражения лица.

— Не унывай, — поддразнила Айко, приподняв бровь и слегка наклонив голову. — Это не займет много времени, чтобы закончить твою работу, и тогда Аяме-сан поймет, что ты такой же умный, как и симпатичный.

Наруто залился забавным ярко-розовым румянцем.

— Сестренка! — возмущенно завопил он, прижимая сумку к животу. — Аямэ-тян действительно старая! И я совсем не симпатичный, вот так-то. — Его легкий топот был на удивление неубедительным.

Лицо Айко невольно скривилось, а взгляд смягчился.

Ее брат вздрогнул, поняв, что означает это выражение.

— О-о-о, — заскулил он, осторожно отступая назад. — Не смотри на меня так.

— Слишком поздно! — Она прыгнула на него, повалив на пол в клубке теплой кожи, хихиканья и тщетного брыкания маленьких ножек. — Ты такой милый, — промурлыкала Айко, сморщив носик.

Его ответ

— Нет! — был прерван громким возгласом удивления, который он издал, когда Айко приподнялась достаточно высоко, чтобы начать покрывать поцелуями его лоб и щеки.

Она на самом деле даже не понимала, что говорит — это был просто детский лепет, что-то вроде:

— Кто самый симпатичный? Ты такой! Ты такой! — в промежутках между искусственно шумными звуковыми эффектами "муа", когда она осыпала его лицо перцем.

— Ни-ченнн, — простонал Наруто, когда, наконец, сдался и ноги его перестали слушаться. — Ты смущаешь меня. Мы дома одни, а ты все еще смущаешь.

— Мне нужно где-то развлечься, — практично заявила Айко, в последний раз взъерошив его волосы. — А теперь вставай, ты выглядишь ужасно, и у тебя жаркое свидание с Аямэ-сан.

Он просто издал пронзительный вой и потопал прочь, его уши покраснели.

Пятый год обучения близнецов в Академии был примечательным по нескольким причинам. В течение двух лет они занимались с возрастной группой, которую Айко признала основной среди 12 новичков. Восьмилетние дети казались Айко чуть менее скучными, чем шестилетние, но не настолько, чтобы проводить с ними свое свободное время.

Наруто, с другой стороны, поддерживал дружеские отношения с Нарой Шикамару и Инузукой Кибой. Это плохо сказалось на его успеваемости или оценках, но подняло ему настроение. Они начали еженедельно пропускать занятия, пробираясь на занятия перед последним звонком, пахнущие раменом или барбекю.

Айко сильно сомневалась, что двое других одурачили членов клана, которые пришли проводить их домой после занятий, но ее это тоже не слишком волновало. Она подумывала о том, чтобы попытаться сделать из Наруто добросовестного ученика, но ее остановил приступ апатии. Почему? Какой в этом был смысл? Он мало что понял из структурированных занятий. Она бы не удивилась, если бы у него была дислексия — он умел читать, но жаловался, что от этого у него болят голова и что закорючки не ложатся на место.

Мизуки и несколько других учителей-специалистов, как правило, отвергали эти жалобы как попытку отвлечься от работы над книгами. Ирука-сенсей некоторое время читал лекции на этот счет, пока, казалось, не понял, в чем дело. Надо отдать ему должное, их учитель начальных классов старался. Он отвел Наруто на прием к ниндзя-врачу, а затем к специализированному гражданскому окулисту, когда первое обследование не выявило никаких отклонений.

Жаль, что ни один из специалистов не смог выяснить, в чем дело, но, по крайней мере, Ирука-сенсей поверил Наруто, что что-то действительно влияет на его способность участвовать в занятиях в классе. Айко подумала, не высказаться ли, но как? Не похоже, чтобы она что-то знала о том, как работает дислексия, и даже о том, является ли это медицинской проблемой, о которой известно современной медицине.

Глупо было тратить время на решение сложных математических задач, чтобы вычислить траекторию полета снаряда или количество крови, теряемой в секунду при различных ранениях. Никто не собирался заниматься математикой в полевых условиях. Практика и опыт — вот что имело значение. Там Наруто преуспел бы.

— По крайней мере, Ирука-сенсей потеплел к Наруто.

Айко старалась не улыбаться, когда он впервые появился в их квартире с пакетами еды на вынос, явно обеспокоенная тем, что Наруто выживает на рамене и оптимизме. Ирука-сэнсэй был слегка поражен, увидев, что двухкомнатная квартира, которую делили близнецы, на самом деле была хорошо обставлена и относительно чистая.

Честно говоря, средства, на которые они жили, были не слишком внушительными, и их было бы трудно собрать. Но было очевидно, что взрослые были заинтересованы в благополучии близнецов, даже если они не хотели с ними встречаться. Хокаге был уверен, что внимательно следит за состоянием снаряжения близнецов и покупает им новую одежду в зависимости от сезона, и две разные стороны оставили наборы для ухода.

Нетрудно было сообразить, что еда, которая таинственным образом оказывалась на пороге или кухонном столе, принадлежала разным людям. Блюда, которые оказывались на их кухонном столе, всегда были домашнего приготовления и красиво завернуты, а женщина (Айко была уверена, что это была женщина, потому что от нее исходил такой знакомый слабый аромат духов), которая их оставляла, имела привычку мыть посуду. Напротив, время от времени на дверном косяке оставалась растрепанная и беспорядочная куча всякой всячины, которая буквально кричала "холостяк", а на помятой корзинке, в которой ее доставляли, виднелись следы зубов.