Глава 10. Выбор
Как ни странно во дворец меня пропустили без каких-либо проблем и даже без особых вопросов, куда и зачем. Один из воинов любезно проводил меня до сада, где в этот момент гулял великий эмир. Этот величественный старик вдохновенно рассматривал какой-то цветок с яркими пестрыми лепестками.
Заслышав шаги, он выпрямился и в упор взглянул на меня. Сопровождающий меня воин поклонился и исчез из поля зрения. Однако я ощущал внимательные взгляды затаившейся охраны эмира.
— Жрец Лейлы... или ты пришел как Лилиан дель Фури?
Я удивленно взглянул на него:
— А вы ждали, ваше величество?
— Я не сомневался, что ты придешь рано или поздно. Кем ты не был, тебе не дадут просто выполнить одно поручение и исчезнут. Тебя обязательно втянут в дела Ларджина, а то и всей империи.. просто потому что по другому твоя судьба на складывается.
— Проницательно с вашей стороны, — прохладно отозвался я.
— Значит я прав? — он огладил свою шикарную бороду и аккуратно опустился на ближайшую скамейку, всю в завитушках, выглядевшую почти невесомой и удерживаемой только зелеными побегами, которые оплетали её.
— Фактически, — неуютно было признавать, но отец моей матери производил сильное впечатление.
— Так мне и Сафару все-таки ждать вашей схватки с верховным жрецом Роя?
— Не знаю, — задумчиво отозвался я и сел рядом. — Здесь игра не Растина, хотя боги замешаны по самые макушку, иначе не бывает. Да и приходить к вам из-за Растина? Мы сами как-нибудь разберемся.
— Не сомневаюсь, — его яркие совсем молодые глаза блестели лукавством. — Ты так и не ответил на вопрос, кто передо мной?
— Лилиан Катани, — спокойно ответил я. — По совместительству верховный жрец Лейлы. На данный момент это самое верное. Я прибыл в Ларджин по нескольким причинам: передать вам послание своей матери и найти трех жрецов Лейлы, которые слишком давно не отвечали на призыв богини. Оба задания я выполнил...
— Но?
— Но со вторым есть проблемы, и они напрямую касаются семьи дель Фури.
— Что ж, — старик выпрямился и стал предельно серьезен. — Я готов слушать тебя.
Я хмыкнул:
— Помните льва, которого обнаружили в спальне вашего внука? Так вот...
Четко и спокойно объяснил всю подоплеку событий. Глаза эмира расширились, но это было единственное свидетельство его эмоций.
— Невероятно, — наконец покачал он головой. — Эти оборотни — сумасшедшие?
— Нет, — я смотрел на солнечное небо. — Просто отчаявшиеся.
— Каким образом эта история касается тебя и твоего второго задания?
— Тот, кто держит в плену мох людей, потребовал...завершения этого плана. Он беспокоится за то, что Ларджин утонет в реках крови, если наследница прайда отправится мстить всему роду дель Фури. Не смотря на малочисленность клан львов очень силен. Их магия и силы накапливались веками.
— Патриот, — протянул эмир. — Приятно сознавать, что кто-то из моих подданных озабочен благополучием империи. Но не много ли он на себя берет?
— Как сказать, — пожал я плечами. — Тот о ком я говорю — могущественен. Очень. И я не уверен, что даже с божественной помощью можно ему противостоять. Моя богиня отсечена от Ларджина, а Растин... он не пойдет простив, только по воле своего бога, а Рою невыгодна сора с покровительницей этого создания.
Эмир несильно дернул себя за кончик белоснежной бороды и как-то неясно улыбнулся:
— Религиозные дела...
— Не только, — уточнил я. — Ларджину благоволит одна из самых могущественных сил. Я не противник ей.
— Почему же ты не начал действовать, а пришел ко мне?
Я помолчал, наслаждаясь запахами сада. Они не душили, как, например, в королевском дворце Мирейи во времена моего детства, кто-то очень хорошо продумал сад султана. Запахи смешивались и превращались во что-то эфемерное и... успокаивающее.
— Я решил посоветоваться. Может вы сами и султан хотите войны. Это ваше вотчина, не моя...
— Но тогда те, кто пленен могут никогда не вырваться из ловушки?
Звучало разумно, но...
— Я что-нибудь придумаю... но толкать мальчишку в омут закрытыми глазами и связанными руками не собираюсь.
— Значит дело в Сафаре. — пробормотал эмир. — в том, что он похож на твоего младшего брата?
— Сафар и ест мой брат, — указал я на неточность в его рассуждениях.
— А семейные привязанности для тебя значат очень многое?
— Да, — коротко и ясно. — Хотя перегибать палку я не буду.
— Понимаю...
Я покосился на него недоверчиво:
— Надеюсь.
Великий эмир огладил бороду, принимая какое-то решение, и подмигнул мне:
— Ты несомненно дель Фури, внук мой. Я надеюсь у тебя ест уже план всего этого безумия?
— Наследница прайда, элен Мира приплыла с нами и живет в одном доме со мной...
Тихий хохот был мне ответом:
— Безумный план?
Я вздохнул:
— Думайте, как хотите. Выгодно это Ларджину и Восточной империи ли нет, решать не мне.
Длиные узловатые пальцы эмира сорвали листок с ближайшего побега и повертели между пальцами:
— Я все еще не уверен в твоих причинах, жрец Лейлы, но хочу попробовать, как с сыном Тамиры... Я задолжал ей, не та ли?
Оставалось только согласиться:
— Еще как.
— И я не повторю той же ошибки, — внезапно прямо взглянул он мне в глаза. — Мы сейчас поднимемся в комнаты Сафара и поговорим с ним. Он должен дать свое согласие. А если не даст, мы придумаем что-нибудь иное.
И опять оставалось только согласится.
-Господин? — Габриэль заглянул в кабинет Растина.
Тот поднял голову от какой-то бумаги, которую изучал весь вечер. Кажется это был отчет с окраины Ларджина, в одном из храмов обнаружено было нечто совершено несусветное и требовало немедленного вмешательства...
— Только что поступил доклад. Сегодня утром во дворец султана приходил жрец Лейлы — Лилиан Катании. Он очень долго беседовал с эмиром в саду, а потом оба отправились к султану... Советник Далил не присутствовал при разговоре. Султан после этой встречи был очень задумчив.
Растин нахмурился:
— Лиани клялся, что прибыл только как член семьи и не будет строит интриг против меня ... И в этом плане он честный мальчик... Даже через чур. Султан говорил с Далилом?
— Нет, он сказал только, что это касается его лично и больше никого.
— Очень интересно. И именно сейчас я должен отлучится... Габриэль.
— Да мой господин, — почтительно поклонился воин.
— Я хочу, что бы ты на время моего отсутствия стал тенью Сафара. Лилиан изменился и он уже не тот мальчишка, каким был еще пару лет назад, от него много можно ожидать... Да ты и сам в курсе его способностей преподносить сюрпризы, часто неприятные. Я оставлю тебе связь со мной, что бы в любой момент ты мог выдернут меня из любой точки, где бы я не находился...
— Слушаюсь, мой господин.
А вечером в дом купца дес Фарази прибыл гонец из дворца султана. Он передал гостю уважаемого купца верховному жрецу Лейлы свернутый и запечатанный печатью великого эмира пергамент, на котором уверенным почерком было выведено всего одно слово: "Приступайте".
Элен Лилиан лишь хмыкнул. И отправился приглашать элен Миру на прогулку по саду.
Я смотрел ей в глаза:
— Леди Мира... или элен Мира, так вам, наверное, привычнее. Вы понимаете, о чем говорите?
— Но разве жрец Лейлы не должен всеми силами противостоять тем, кто поклоняется Рою? — её выражение лица можно было бы счесть невинным, если бы не хищная тень, затаившаяся в глубине глаз.
Я поднял руки, ладонями отгораживаясь от её безумных идей.
— Сейчас вы говорите не как правительница . Уж кто-кто, а вы должны понимать разницу в некоторых вещах. Сейчас мы оба говорим отнюдь не о религии. Вы хотите толкнуть меня в политику... Моими руками решить свою задачу, поставленную, как вам кажется вашим отцом.
— Мой отец мертв, — в её голосе звучит металл.
— Именно, элен Мира, — отзываюсь я, ничуть не сожалея. — Именно. Не пора ли посмотреть на мир СВОИМИ глазами.
Девушка зашипела, как разъяренная кошка:
— Кто бы говорил! Тот, кто слепо повинуется воле своей богини?! Она, что тебе эту волю лично сообщает?! Ты сам придумал это служение, а ради меня ты отказываешься и пальцем пошевелить!
И все-таки женщины странные существа. Я и не представлял, что у неё в голове творится. Тем более, она уже знает, что общаюсь с богиней и получаю её распоряжения лично... но наверное не стоит ей напоминать, а то нарвусь еще на дополнительные обвинения в болезни разума. И все же до такого додуматься. Я просто восхищен. Всего одна ночь. И уже такие претензии.
Уже прошло около недели с того момента, как я согласился на авантюру Таши. И Рэдис, и мастер Марек решили не вмешиваться. Как сказал старший некромант, он согласен с выводами Таши, а служения богам и разногласия религий не их конек. В общем... оставалось только разработать план и... реализовать его. И для этого я решил, что стоит все-таки сделать то, что наметил.. соблазнить Миру. Львица и так уже была заинтригована, а возможность влиять на меня, подтолкнула в мои объятия со скоростью катапульты.
Нужно было привести девушку к нужному решению. И только. Ну и конечно проконтролировать все, что бы не вышло за рамки. Мира играла в этом большую роль. В какой-то момент стало противно до тошноты то, что я собирался сделать, с другой ... выбора особого не было.
Я покачал головой. Именно вчера девушка пришла о мне в спальню. Мы провели отличную ночь, но как же она еще неопытна... я имею в виду не постель. Тут она показала себя весьма достойно, впрочем оборотни отличаются ранней сексуальностью и девственность в отличии от большинства культов людей не берегут.
Мира дождалась завтрака, прежде чем предложила мне... пробраться в храм Роя и попробовать напасть на Растина. Когда я разъяснил невозможность этого, девушка не смутилась и попросила закончит начатое ёе отцом — убить султана.
И все это непренужденно, за тарелкой десерта, в обществе Торина, Сигана и Кэртиса. Под пение птиц за окном. Уже после первой же её фразы, пришлось встать и начинать мерить комнату шагами, а это у меня признак весма активного мыслительного процесса. Мы сильно рисковали.
Кровожадность юной львицы потрясала. Даже Торин смотрел почти недоуменно, хотя последнюю неделю мрачнел на глазах. Жаль было парня немного. Но эта девушка и не собиралась быть с ним. И... кажется, он это понимал, если я правильно читал его взгляд. Она искала способ отомстить.
Я снова взглянул на Миру:
— Элен, — мягкостью моего голоса можно было укрываться, как пушистым одеялом. — неужели истинные львы воюют с детьми?
— У дель Фури нет детей! — золото в её глазах сверкает от ярости. — Ты не понимаешь! Это вопрос чести!
— Правда? — я внезапно почувствовал усталость. Очень уж похоже звучали сейчас её речи на то, что я слышал в детстве от Регила. — Что ж... если это вопрос ТВОЕЙ чести.. почему ты хочешь, что бы Я его решал? Султан Сафар — дитя. Он ровестник моего младшего брата, а ты хочешь, что бы я пролил его кровь!
— Но мне не справится в одиночку! — закричала она. — Лилиан! Он же ученик Растина! Жреца Роя! Я сама слышала, как ты рассказывал это Сигану и остальным! Он враг тебе и твоей богини! Наши пути пересекаются...а потом. Потом мы сможем идти каждый своей дорогой... — крик перешел в шепот.
— Вот как, — помолчав, заметил я. — Зачем же ты пришла сегодня мою постель, элен Мира? Закрепить сделку? Ты думала, что достаточно узнала обо мне, что бы возвать к Любовнику в моей душе? И воспользоваться силой Убийцы? Похоже, ты слишком многого не знаешь обо мне, Мира.
— Так расскажи! — её отчаяние задевает что-то в душе, но... ненадолго, потому что хищный огонек так и горит на дне её глаз. — Лилиан, расскажи мне!
Она приближается, её пальцы обхватывают мои ладони.
— Если ты откажешься от мести роду дель Фури.
Она застывает. Мгновение, словно ледяная глыба передо мной, а не живая девушка. Потом... насмешка:
— А не слишком ли высокая цена, жрец Лейлы?
Я рассматриваю хищные черты её лица и выпрямляюсь, убеждаясь в своей правоте, ловушка захлопнулась:
— В самый раз, Мира. В самый раз. Наверное, не такая высокая, как хотелось бы... твой отец настоящий богач, не правда ли?
— О чем ты? — нахмурилась девушка, обводя присутствующих в комнате пристальным взглядом. Все правильно, за весь разговор, остальные не проронили ни звука. Кэртис медленно и тщательно поглощал свой десерт, Сиган вдумчиво разглядывает свой бокал, пытаясь понять стоит ли с утра пить вино или обойтись соком, и только Торин мягко поглаживает живот своей летающей ящерке и искоса следить за нами двоими.
— О копях смарагдов, — поясняю я ласково. — О тех копях. Которые твой отец нашел на ваших местах обитания и.. начал контрабандой переправлять через Ларджин в районы сбыта.
Что ж, кажется отправная точка, теперь главное не переборщить и все сделать правильно.
— Ты лжешь! Мой отец не был вором! Гнусный навет!
— Я сказал, что он связан с контрабандой, а не с воровством, — спокойно уточняет верховный жрец Лейлы.
Торин перевод взгляд с девушки на своего кумира и хмурится. Он уже научился кое-что видеть. Уроки Сигана по соблазнению девушек вылились в нечто иное, и юноша сейчас видел невидимые ниточки, за которые дергал господин Лилиан. Для чего-то ему нужна была ярость девушки-львицы. И Торин не вмешивался. Он просто хотел понять эту игру.
Он успел понять, что господин Лилиан вернулся со встречи с Мириамом ар Ташини каким-то другим. Словно узнал что-то очень неприятное, или.. перед ним поставили почти невыполнимую задачу.
Когда-то давно. Еще будучи ребенком, Торин уже видел такие признаки необходимого зла.
Он был совсем маленьким и его отец тогда был еще жив, впрочем как и мама. Старейшие деревни постановили тогда, что раз мать Торина не родила за шесть лет, после Торина ни одного ребенка, её следовало отдать другому мужчине, который смог бы заполнить её лоно. Именно у отца , когда ему объявили решение на общем собрании деревни, Торин и видел такое же выражение глаз, которое сейчас было у господина Лилиана.
Скрытые эмоции, но юный жрец был наблюдателен. И сейчас он их видел. Только в отличии от его отца, господин Лилиан лучше владел собой и словно вел какую-то тактику по осаде госпожи Миры.
Отец с матерью сделали тогда свой выбор — они вместе сбросились со скалы.
Торин помнил, как они почти светились с утра, и как просили у него прощения за то, что собирались оставить его одного...
Юноша со все возрастающей тревогой смотрел на верховного жреца Лейлы. А крики госпожи Миры разносились по всей комнате, и в дверях уже мелькали лица любопытной прислуги, привлеченной шумом скандала.
— Сиган, бумаги у тебя? — внезапно как-то слишком спокойно спросил господин Лилиан. Пират оторвался от разглядывания жидкости в своем бокале, он так и не притронулся к вину.
— Вон лежат, — махнул он в сторону невысокого столика, на котором горкой высились скрученные свитки пергаментов.
Господин Лилиан сгреб их в одну охапку и сунул в руки львице:
— Вот. Читай сама., наследница клана. Ты умна, поймешь все сама.
Он резко развернулся от замолчавшей девушки и решительным шагом покинул комнату. И только у самой двери оглянулся.. но посмотрел не на госпожу Миру. Синие глаза пристально уставились на Торина.
— Торин.
— Да? — он резво поднялся на ноги, закидывая Сашку на плечо, от чего тот недовольно курлыкнул.
— Пойдешь со мной, — голос господина Лилиана стал мягким. — Элен Мире надо все понят и почитать в одиночестве, а я бы хотел с тобой кое-что обсудить.
— Конечно, господин Лилиан, — юноша торопливо зашагал за верховным жрецом Лейлы.
Как только дверь за ними закрылась, Сиган отставил бокал и схватил Кэртиса за шиворот, отрывая того от уже пустой тарелки:
— Киса, прогуляемся?
— Свидание? — мурлыкнул тот.
— Нет. — фыркнул пират. — Оружейные лавки! У моего меча очень потрепанные ножны.
— О, это действительно важно.
Оба удалились, перекидываясь оскорблениями, Мира осталась одна. Девушка ошарашено смотрела на свитки в своих руках, несколько упало на пол. Что же пошло не так? Лилиан легко поддался её соблазну, она думала, то такой как он, фанатичный последователь своей богини, сразу же согласится на её довольно простой план, а тут... он был прав, она действительно плохо его знала. Но план казался таким... идеальным. Когда, она поняла, что жрец не интересуется мужчинами. А с оборотнем и пиратом у него отношения скорее братские, она решила, что стать его женщиной — это будет удачным ходом.
Девушка покачала головой, прав был отец когда-то, прежде чем, что-то делать все тщательно разведай. Но о чем говорил Лилиан?
Она снова взглянула на бумаги в своих руках и аккуратно вытянула первый свиток, разворачивая так, словно в нем спряталась змея...
Господин Лилиан привел его в свои комнаты. По пути он распорядился подать чай, и когда они вошли, расторопный слуга уже стоял у дверей с подносом. Верховный жрец Лейлы поблагодарил его и отпустил, сам ставя поднос на низкий столик и со вздохом опускаясь на полушки, разбросанные по ковру.
Торин несколько нерешительно взялся за хрупкий чайник и разлил душистый напиток в фарфоровые невесомые чашки под одобрительным взглядом сапфировых глаз. Молча передал одну чашку господину Лилиану. Тот принял, обхватывая круглые бока длинными сильными пальцами.
— У тебя ест вопросы, Торин?
— Да, — резко кивнул юноша, с облегчением понимая, что его нервозность все же заметили, но не отмели, как нечто незначительное.
— Тогда задай их сейчас, Торин, — отозвался мужчина и губами коснулся края свой кружки.
— А потом?
— Потом? — медленно протянул старший мужчина. — Потом все закрутится так, что станет не до вопросов. Тебя интересует то, что я пытаюсь сделать с помощью Миры?
— Не совсем, — признался юноша и поудобнее устроился на ковре, скрестив ноги. Ему импонировала Восточная империя своей манерой обустройства домов. Почти как дома... только намного мягче и уютнее. — Скажите, господин Лилиан... — голубые глаза смотрят решительно. — Служить Лейле так больно, как я вижу в ваших глазах?
Его собеседник замер на какое-то мгновение, а потом передернул плечами и тихо рассмеялся:
— А ты наблюдательный. Нет, Торин. Служить ей совсем не больно. Ты же не видишь этой боли в глазах Сигана?
— Нет, — растерянно выдохнул Торин. Об этом он как-то не подумал. — Но...
— Запомни, парень. Ели ты искренен, то служит своей богине — это радость. Но я совершил ошибку.
— Ошибку? — Торин чувствовал, что озадачен. Сашка тревожно шевелился за пазухой, куда заползла чуть раньше, что бы подремать. Господин Лилиан не выглядел человеком, совершающим ошибки.
— Именно, — кивнул мужчина и ошарашил. — Я никогда не видел в Лейле богиню. И в тот момент, когда все-таки увидел — это разбило мне сердце.
Юный жрец Лейлы смотрел на своего собеседника со смесью ужаса и благоговения, не замечая. Как ароматный чай капает ему на коленку из хрупкой чашки. Нет, он конечно знал, что с господином Лилианом богиня разговаривает и часто являет ему свой лик, но ТАКОЕ...
С минуту они молчали, и вдруг господин Лилиан ... рассмеялся:
— О Боги! Торин, ты бы видел свое лицо! Ничего такого, что ты подумал! Вот уж мышление Любовника!
— Вы смеетесь надо мной, — насупился тот.
— Нет, — резко оборвал смех жрец. — Скорее уж над собой. Запомни, Торин, боги — это боги. Любит их можно, но никогда не забывай об их божественной сути.
— Я запомню, господин. — он аккуратно поставил чашку на стол, мельком заметив мокрое пятно на штанах. Это не важно сейчас. Нет ничего важнее разговора с господином Лилианом.
— Вот и хорошо, — умиротворенно заметил Лилиан. — А теперь пей свой чай, а то он остынет...
— Господин, — он покорно снова поднес чашку к губам. Не говорит же, что ему больше по вкусу этот напиток холодным. — А вы нашли тех, за кем вас послала богиня?
— Нашел, Торин, — вот теперь в голосе звучит тоска. — Но вытащить их будет не просто. Тут сила и владение мечом е помогут. Их пленитель поставил мне условие.
Юноша сжал зубы, он уже знал, что не все решается, если идти напролом. Так можно нечаянно и саму цель снести и не заметить. Его это злило неимоверно, но приходилось мирится. Вон господину Сигану так вообще доставляло удовольствие именно обходные пути использовать... но следующая фраза вышибла из него дух:
— Лейле не понравится способ их освобождения. Но ей придется смириться.
— Богиня будет недовольна?!
— Весьма, — согласился господин Лилиан. — Но думаю, у неё не будет выбора Я заключил сделку и намерен выполнить все условия.
— Даже если пойдете против воли богини? — осипшим голосом выдавил из себя Торин.
— Да. — пустая чашка аккуратно занимает свое место на подносе.
— Но ... это неправильно!
— А здесь нет правильного решения, Торин. — тихо ответил верховный жрец Лейлы. — Здесь есть только решение и выбор. Выбор между голосом сердца и велением богини. Если я поступлю по другому, я перестану быть самим собой. А если я не буду самим собой, о каком служении богини может идти речь?
Торин на какое-то мгновение задумался, а потом признался:
— Мне трудно понять, о чем вы говорите господин. Но я разберусь. — он проглотил остатки своего чая одним решительным глотком.
Лилиан только улыбнулся горячности юноши.
