Другая

Харуно Сакура — это мое имя.

Странно, но я не узнаю себя в зеркале. Мне, кажется, я должна выглядеть иначе. Для начала старше. В зеркале мне восемь, маленькие тонкие ручки, совсем слабенькие, детские. Короткие розовые волосы и зеленые глаза. Ноги совсем не держат и почти ничего не чувствуют. На лице синяки, ссадины и ушибы. Что могло случиться с такой маленькой девочкой? Почему-то кажется — ответ мне не понравиться.

Я не узнаю родителей. Мама горько плачет, а отец сжимает зубы и кулаки. Врачи качают головой и постоянно пытаются что-то делать. Ко мне в палату приходят разные люди, делают странные пассы руками, разворачивают свитки с абстрактными рисунками, они искренне хотят помочь и мне, и моим родителям, но у них не получается. Иногда они ругаются за дверью палаты, шепотом, чтобы я не услышала, ведь пациентов нельзя расстраивать, Иногда у них бессильно отпускаются плечи, и я понимаю, чтобы они не делали — это очередной провал.

Меня никогда не приходят навестить другие дети. Мне интересно — разве у меня не было друзей? Иногда у меня на тумбочке появляется красивый букетик цветов. Это точно не родители. Увидев букет в первый раз, они точно так же удивились.

Мне не дают читать — говоря при сотрясениях вредно. Все что мне остается смотреть в окно на красивый сад и деревню, в которой я прожила всю жизнь и которою не узнаю. Мне удивляет все. И мне все интересно. У меня тысяча вопроса и ни одного ответа.

Однажды в окно моей палаты запрыгнул паренек. Блондин с голубыми глазами и странными полосками на щеках. Из примечательного — яркий рыжий комбинезон. Мне не нравится, но ведь это мое личное мнение.

-Ё! -мальчишка махнул рукой и улыбнулся щербатой улыбкой первоклашки. Я склонила голову набок, рассматривая это чудо природы. Судя по синякам на его лице, он с кем-то сильно подрался. Но тогда почему он не в больнице.

-Я, Узумаки Наруто и я буду четвертым Хокаге.

Я тихонько рассмеялась. Амбициозная цель для восьмилетки — стать главой деревни скрытой в листве.

— Харуно Сакура, приятно познакомиться с будущим хокаге.

Мальчишка вытаращился на меня, как будто я сказала или сделала что-то удивительное.

— Ты не смеешься? — насуплено спросил он, влезая, наконец, в палату.

— Совсем нет, — уверила я.— над чужой мечтой и над чужой целью в жизни смеяться нельзя. Любая цель достойна уважения. Особенно если кто-то прикладывает усилия, а не просто заявляет об этом.

— А какие усилия нужно прикладывать? — Мальчишка поддался вперед напомнив мне маленького любопытного лисенка.

— Ну, — я задумалась, — нужно хорошо учиться. Ведь хокаге это не только самый сильный шиноби деревни, но и самый умный. Неплохо бы знать несколько языков, вдруг придется столкнуться с кем-то из другой страны. Хорошо знать географию и историю, разбираться в хитросплетениях кланов и их традиций. А еще наверно надо иметь свою команду.

— А ты будешь в моей команде? — Мальчишка поддался еще ближе, оказавшись со мной почти нос к носу.

Он такой забавный.

— Буду.

Мальчишка разулыбался и пустился вскачь по комнате. На шум влетели медсестры и выгнали моего неожиданного посетителя и напомнили мне о том, что пора на процедуры.

Учиться заново ходить больно, мучительно, хочется упасть на пол и зарыдать в голос. Еще вчера я бы так и сделала. Сегодня сцепив зубы я пытаюсь выполнять упражнения. Меня хвалят, но честно говоря вперед меня толкает не похвала врачей, а обещание данное Наруто — быть в его команде. Что бы угнаться за таким электровеником нужно и самой уметь хорошо и быстро бегать. Цель минимум научиться ходить самостоятельно. Цель максимум стать шиноби и получить титул санина. Кто может лучше помочь Наруто стать и быть хокаге чем сенин? Разве что глава-основатель деревни.

Реабилитация давалась мне тяжело, но я старалась. С тех пор как ко мне в палату стал наведываться Наруто, жизнь уже не казалась беспросветно темной. Мальчишка старательно записывал для меня лекции в академии шиноби, куда я, оказывается, ходила до недавнего времени, и старательно объяснял то, проходили на уроке. Показывал, как складывать печати немудренных техник, приносил свитки из библиотеки, когда врачи сдались и разрешили мне читать. Рассказывал, что его начали хвалить за старание и был страшно горд этим.

Чтение свитков открывало мне удивительный мир шиноби, мне хотелось узнать о нем как можно больше. Встать на ноги и увидеть его своими глазами. Для этого мне надо было стать шиноби. Обычные жители почти не покидают пределов деревни скрытой в листве. Мне пришлось выдержать целый бой с мамой, которая хотела забрать документы из академии. Да, я пропущу год, но я смогу восстановить форму, тем более на первом году обучения даются общие предметы: история, география, каллиграфия. Я обязательно сдам все переводные экзамены. Я так жарко просила, что мама дала слабину. Документы забирать она не будет, но если я не сдам экзамены, то, ни о какой карьере шиноби и думать нельзя.

Я давно потеряла счет времени проведенному в больнице. Реабилитация потихоньку давала свои плоды, и я уже могла делать шаги без поддержки. Разумеется, я знала, как расстраивает моих лечащих врачей моя не восприимчивость к лечению. При обычных обстоятельствах я бы не пробыла в больнице настолько долго, выписавшись абсолютно здоровой уже месяца через два. Но все складывалось так, как складывалось.

Слышать ночью детский плач в пустой больнице это жутко и страшно. Огромная полная луна почему-то пугала еще больше. Сначала захотелось забиться под одеяло, закрыть уши подушками и ничего не слушать, но любопытство пересилило. До сегодняшней ночи я была уверенна — я единственный ребенок в ее стенах.

Идти было тяжело. Реабилитация хоть и проходила успешно, но не так быстро как хотелось бы мне и врачам. Ходила я не очень уверенно и быстро уставала. Я не знала куда идти и шла на звук. Наконец, я нашла. На больничной кровати лежал мальчишка. Уткнувшись лицом в полушку он плакал. Но как он плакал! Это были слезы такого беспросветного горя, что просто стоять и смотреть я не могла. Какими бы тихими не были мои шаги мальчишка услышал их и вскинулся.

— Ты видела? — его голос звучал зло. — Ты видела?! Ты же видела, как я плакал?! — он почти кричал, а его глаза светились красным.

— Видела, — согласилась я, опираясь на косяк палаты. Мальчишка скрипнул зубами и отвернулся.

— Плакать не стыдно, — тихонько сказала я.

— Плачут слабаки или девчонки! А я не слабак, — он снова повернулся ко мне. Хорошо, контакт налажен.

— Не слабак, — согласилась я. — но плакать все равно не стыдно. Настоящие мужчины плачут либо от бесконечного счастья, либо от самого жуткого горя.

— Да что ты понимаешь! — мальчишка в два шага оказался рядом со мной и больно схватил за плечо.

— Ничего не понимаю, -согласилась я — совсем ничего. Но ты можешь рассказать мне, что случилось, и я попробую понять. Очень-очень постараюсь понять.

Сначала я не поняла, к чему относилась его кривая ухмылка, а потом после его рассказа у меня волосы дыбом встали. К этому моменту, Саске, заметил, что мне тяжело стоять и мы перебрались на его кровать. Он даже подсунул мне подушку под спину, чтобы было удобнее.

— Теперь ты понимаешь?

Мальчик смотрел в окно и казался каким-то совершенно потерянным. Что не удивительно. Ни дай Бог... Ками ни кому пережить подобное.

— Я должен отомстить за клан, я должен его убить.

Я задумалась. Я голову упорно лезли странные словосочетания: принудить к миру, кровь за кровь, око за око, зуб за зуб, кто к нам с мечом придет от меча и погибнет. Фразы звучали на каком-то странном, но удивительно родном языке, но были понятны, задевая душевные струны и, несомненно, были в тему разговора.

— А ты не думал, что есть способы отомстить, которые хуже смерти? -Саске заинтересованно обернулся.

— Ну, например?— ехидство в его голосе меня не удивляло.

— Например...Поймать его, заковать в цепи и оставить на развод. Ты же глава клана, тебе его еще восстанавливать надо. Учихи нынче товар редкий, ими не разбрасываются.

Несколько секунд Саске сидел молча, явно что-то обдумывая. А потом захохотал так, что просто упал с кровати. Выглянув из-под нее он задорно улыбнулся.

— Ты они!

— Ну, согласись, — я уже сама улыбалась. — Идея не самая плохая. Что бы поймать его живым тебе нужно стать не просто сильнее, а гораздо-гораздо сильнее брата. Потом Итачи это не только ценный мех, но и множество интересных техник, которые тебе лишними не будут.

— Ты мне поможешь? — он поддался вперед, напомнив мне Наруто.

— Я уже обещала Наруто помочь стать хокаге, — смутилась я. — Ну, думаю, будет неплохо, если ты присоединишься к нему и в итоге получишь доступ в библиотеку Хокаге где храниться много разных вкусняшек. Станешь главой АНБУ и визит брату нанесешь в составе его будущего гарема. Ведь если ты глава АНБУ кто мешает тебе отбирать туда самых красивых девочек? А если перед ними повесить такую морковку как твой брат, они тебе его сами притараканят ленточкой перевязанного и в подарочную упаковку завернутую.

Под кроватью раздавалось сдавленное хрюканье. Забавный он, так легко переходит от страшного горя к безудержному веселью. Может это просто защитный организм психики?

— Я в деле, — вынырнул Саске из-под кровати. — Быть главой АНБУ весьма заманчиво.

— А Хокаге быть не хочешь? — уточнила я, чтобы не было недопонимания.

— Не а, -фыркнул Саске. — Мне хватит того, что я глава клана. Ты посидишь со мной еще немного?

Я кивнула.

Утром госпиталь стоял на ушах. Искали меня. Нашли, конечно. Но я потом долго извинялась за доставленные неудобства. Хорошо еще мораль ни кто не читал о недопустимости ночевки приличной девочки с мальчиком на одной кровати возраст у нас пока не тот.

Из больницы Саске выписали гораздо раньше, чем меня и теперь в окно моей палаты Наруто запрыгивал в компании с Учихой. Мальчишки были настолько разные, что быстро нашли общий язык. Спокойный, даже несколько замкнутый Саске прекрасно дополнял вечный позитив Наруто, притормаживая того на поворотах и регулируя заносы. С появлением в нашей команде Саске у Наруто совсем не осталось времени на различные шалости. Красноглазый мститель взялся разъяснять ему, нам. Особенности клановой политики и этикет. Как оказалось из наших разговоров, Саске провел жизнь в тени гениального брата. Тренировками отец с ним почти не занимался, зато делал упор на политику историю географию и все то, что может понадобиться главе клана. Не знаю как Саске, но лично я была уверенна -Учиха Итачи клан ни кто бы не доверил. Он слишком воин, тем более похоже постепенно слетающий с нарезки. Поэтому Фукаку растил наследника клана из младшего сына. Правда, как-то странно растил. Были у меня, если честно, и вопросы по той ночи, когда Итачи уничтожил свой клан, но их я пока не задавала. Несвоевременно. Впрочем, до одного самого главного вопроса Саске дошел сам:

— Одного не могу понять, как мой брат, какой бы он не был гений, смог вырезать квартал шиноби в одиночку?

И тогда нам троим вдруг стало страшно.

Из больницы меня выписали прямо к переводным экзаменам. Ходила я уже достаточно уверенно, даже начинала бегать. Мне целый комплекс разработали на восстановление. Еще месяца два просили поберечься и наращивать нагрузки постепенно. В академию ушла справка о том. Что переводные экзамены по физподготовке я смогу сдать после летних каникул.

В академии на меня косились. В основном злобно, девочки с разных курсов. Интересно, что я им сделала? Ну не красотой же затмила. В академии были девочки гораздо красивее меня. Шепотки за спиной сопровождали постоянно, утихая только тогда, когда рядом со мной появлялся кто-то из мальчишек. Я демонстративно не обращала внимания. Однажды меня попробовали поймать в коридоре и вытащить поговорить. Появилось неприятное чувство, что после такого поговорить я оказалась в больнице. Мило улыбнувшись девочкам с выпускного курса, я заорала как резанная. Такого они не ожидали и бросились в рассыпную. Теперь меня откровенно строились. Ну и ладушки. На мелкие показы я не обращала внимания, на что-то более серьезное девицы не решаться. Для полного счастья сдала все теоретические экзамены на отлично, возглавив рейтинг, почетное второе место занимал Саске, Наруто замыкал пятьдесят лучших учеников академии. Теперь его следующей целью было войти в тройку лучших. Я ходила довольная, как лиса разорившая курятник. Головной болью оставались физподгтовка и тайдзюцу, но тут меня обещали подтянуть будущий глава АНБУ и будущий Хокаге. Они сделают из меня великого санина. Почему мне не понравились их ухмылачки объяснять не надо. Эти, блин, сделают.

Физподготовку я сдала и тайзюцу сдала. До списка пятидесяти лучших я не добралась, зато Саске и Наруто вошли в десятку. У последнего чакры море разливное, у первого шаринган, тот еще чит. Мне с моим микроскопическим запасом чакры остается нервно курить в сторонке. Зато у меня контроль круче. Даже лучше чем у Саске.

Кстати на летних каникулах меня заинтересовал один момент — отношение жителей Конахагурэ к Наруто. Прослеживалась в этом некая неправильность. Его откровенно сторонились. Из приюта вышвырнули чуть ли не в день поступления в академию, живи ребенок шестилетний сам, как знаешь, как умеешь. При этом Наруто вхож к хокаге, дверь ногой, конечно , не открывает, но и Сарутобе-сама дедом называет запросто. Добрые взрослые при первых расспросах посоветовали не совать нос не в свое дело. А как оно может быть не мое, если Наруто у меня только не ночевал? Саске кстати тоже. Первого числа каждого месяца мальчишки исправно передавали моей маме деньги, хотя она по первости отнекивалась и шипела, что еще двоих мальчишек накормить мы сможем — не обеднеем. Я, правда, думала на перспективу, это сейчас это парочка много не съест, но они растут! А растущий организм требует еды. И много. А еще мясо. В общем, ужин мама готовит на трех мужчин и нас с ней. И бенто на обед она всегда три собирает. Конечно, в академии и кафетерий есть, но домашнее вкуснее. Наруто и Саске завидует половина нашего потока, которой приходится сидеть на столовской еде. А еще девчонки с нашего потока готовить не умеют. Нет, я все понимаю, у нас половина девочек наследницы клана, вторая половина это просто дочери весьма состоятельных семейств. Имя себе уже сделали, а кланом еще не стали. Жаль у нас в расписании кулинария не стоит.

70% процентов моего времени занимает медитация. Контроль он из воздуха не берется. Надо прочувствовать каждый канал, каждое тенгетцу. Ощутить движение чакры, так что бы это состояние стало настолько же естественным как дыхание.

Интерлюдия.

Диссоциированная амнезия. Так значиться диагноз Сакуры в истории болезни. Она не помнит ни чего что происходило с ней до того, как девочка очнулась в больнице. Они помнят. Помнят тихую не уверенную девочку, которой отчаянно была нужна поддержка. Помнят, что принесла ей неожиданное появление наследницы Яманако в жизни Сакуры. Можно подумать, глядя на родителей Ино, что Яманако не самый богатый клан, ну где это видано, что бы глава клана держал цветочный магазин. Вот только заправляет магазином жена клана, пришлая красавица, которой скучно сидеть в стенах главного дома в глубине кланового квартала. Яманако клан богатый и влиятельный и нет места возле наследницы безродной шиноби. Разумеется, мальчишки не знали, что именно привело к тому, что их подруга оказалась в больнице, но зарубочку в памяти сделали.