Я немного побуду в памяти.
Хочешь — выкинь, не буду настаивать.
Мне в объятья твои хотелось идти....
В одиночку мосты не достраивать.
На самом деле, никто уже и не помнит, откуда вообще появилась легенда о сорока островах. Скорее всего, сами пришельцы через очередного осведомителя подсказывали цель этой крайне странной игры. Наиболее смышленые достаточно быстро начинали понимать, что малореально завоевать все острова. Некоторые, к счастью, очень незначительная часть, находили удовольствие в бесцельном насилии, не утруждая себя поиском причин. Но большинство всё же пошло по тому пути, который изначально был запланирован пришельцами. Вот и получилось, что не было никакой необходимости составлять карту. Действительно, зачем, если и так хватает забот и головной боли? Редкий день без стычек ранений, а то и смертей. Тут уж не приходится задумываться о географии архипелага.
Голова гудела от наплыва разрозненных мыслей. Глупо посмотрев на Сергея, я для верности ещё раз пересчитал круги на карте. Само собой, больше их не стало.
— Сереж, а зачем так тщательно прятать этот остров от всех? Я, например, даже представить не могу, что на нем может быть такого уж сверхважного.
Он наклонил голову и слегка улыбнулся, несколько мгновений внимательно рассматривая меня.
— Добавляем эту тайну к тем двум старым?
Будто устав, оперся о стену, скрестив руки за спиной.
— Дим, я не знаю, что там, на этом острове, не знаю, зачем это прятать. Не знаю, кто там. Но, главное: у меня нет полной уверенности, что нам это надо искать и находить. Мне вот сразу на ум приходит лазейка в правилах, допускающая существование союзов. Она была слишком очевидной, чтобы в неё не сунуться, верно? Итог ты знаешь даже лучше меня. Давай предположим, что на этом неуказанном острове действительно есть что-то ценное и важное. Вот только... для кого?
Я продолжал молча крутить карту в руках, внимательно слушая.
— Смотри. Максим победит и без этого острова. Для него в нем нет необходимости. А вот мы без этого острова в любом случае проиграем.
— Намекаешь, что мы ничего не теряем, если на нем действительно что-то есть?
— Нет. Намекаю, что если там ничего нет — нам конец. В данном случае, нам — это всем, кто вообще остался, кроме Максима и его банды. Кстати, когда Макс нападет на последний... вернее, уже предпоследний... ну, ты понял... остров?
— Мне он не отчитывался, знаешь ли. Думаю, что очень скоро. Дня два, может, три. Вряд ли больше. Наше бегство его уж точно не остановит. Может, даже раззадорит.
— А вот тут я с тобой не соглашусь.
Я удивленно взглянул на Сергея.
— Не надо делать такие большие глаза. Я не девушка, на меня это не действует. Объясню максимально просто парой слов. Дима, нас ведь ещё всех найти надо для полной победы.
Я задумался, и почти сразу же меня пробило на сумасшедший, неконтролируемый хохот. Серж удивленно взглянул, но предпочел немного подождать, пока у меня слезы не потекли от смеха.
— И что же тебя так развеселило, расскажешь?
Я ещё пытался продышаться, борясь с очередной волной веселья.
— Вспомнил истории о советских партизанах в сорок втором. Представь, как мы втихую прячемся на этом неучтенном острове, а Макс следующие лет десять прочесывает каждый миллиметр островов в поисках хоть кого-то. Потом начинает методично отстреливать своих же ребят, решив, что система дала сбой. А если ему ещё и карту подкинуть эту без последнего острова, или лучше вообще пририсовать где-нибудь для полного счета...
Теперь мы хохотали вместе. Картинка получилась уж очень забавная. Наконец, Сергей с серьезным выражением лица повернулся ко мне.
— Это всё замечательно, но мы не учитываем одной важной детали.
— Это какой же?
— Школьный курс геометрии пришельцев я не проходил.
До меня дошло не сразу. Но он был прав. Мы как-то сразу приняли за данность наличие этого, по сути, пока ещё виртуального острова.
— Серег, а сколько отсюда топать до сорокового?
— Что ты задумал?
— Всего лишь проверить нашу теорию. Мне слабо верится, вот и именно сейчас, что население соседних с ним островов могло не заметить такую громадину. Согласись, это невозможно.
— Знаешь, я уже устал в этом проклятом месте чему-либо удивляться. А по поводу твоего вопроса — быстрым шагом около пяти-шести часов. Но вы же собирались прорываться к ребятам на свободный?
— И чем мы им там поможем? Спляшем, обрадуем картой? Времени уже не будет что-то сделать. Сам смотри, это же другой конец архипелага.
— Сам решай. А лучше — иди поспи немного. Я покараулю.
Я благодарно кивнул и пошел вниз. Оказалось, что Сережка очень даже неплохо устроился в подвале, по крайней мере, кровать была достойна стоять даже в городской квартире. Естественно, Яна разлеглась, заняв всю площадь, так что пришлось кое-как пристраиваться с самого края. Что не помешало мне моментально заснуть.
Зато проснулся один, что вызвало в первую секунду непонимание, а во вторую — нездоровую панику. Несколько вариантов, один второго краше, пронеслись в голове. Поэтому появление Яны с чашкой чая стало поводом для широкой улыбки и столь же объемного зевка.
— Ну вот, столько дрых, а всё равно зеваешь. И не стыдно тебе?
Недовольное лицо Яны резко контрастировало со смеющимися глазами.
— Сколько? Ты-то намного раньше спать ушла, так что нечего тут упреками раскидываться.
— Ушла, может, и раньше, только вы так орали, что глаз до утра не сомкнула. Так деликатно меня выпроводили, и так бездарно зашифровались. Тоже мне, шпионы.
— Зато когда я пришел — спала без задних ног. Хотя нет, вру. И ноги, и все остальные части тела были брошены на защиту всей территории кровати.
— Только не говори мне, что ты за семь часов не выспался.
— Сколько!?
— Часы я тебе утром завела, несмотря на то, что ты никогда не забываешь об этом.
Ну да, два часа дня. Но ведь...
— Блин! Нас же могли найти!
— Это точно. Потому что наш доблестный охранник решил, что дверной косяк — вполне удобное место, чтобы чуть вздремнуть. Это всё мелочи. Ваш храп выдавал вас примерно так же, как Штирлица волочащийся за спиной парашют и советские трусы со звездой в немецкой бане.
— Я же не храплю...
— Ага, а я бабочками какаю. Вставайте, Гер Дмитрий, нас ждут великие дела.
Выражение лица Сержа ясно давало понять, что ему тоже досталось от Яны. Не перестаю удивляться, как эта милая особо умеет в кратчайшие сроки находить общий язык с абсолютно разными людьми. Мы только хмуро переглянулись, а Яна уже напяливала старый рюкзак, стараясь как можно удобнее поместить его у себя на спине.
— Это ещё зачем? — Серж скептически разглядывал фигуру "девушка с сумкой", где девушка занимала гораздо меньше места.
— Это ещё можно будет съесть. Лично я не собираюсь впроголодь топать.
— Тут, если ты не заметила, двое взрослых мужчин.
Яна скривила губы в кривой улыбке.
— Не проверяла. Но мужчины должны защищать женщину, а женщина — продукты от досрочного уничтожения. Поэтому я тяну еду, а вы делаете вид, что вооружены и очень опасны.
Я помотал головой, намекая Сергею, что спорить бесполезно. Тот только пожал плечами и ушел собираться в дорогу, что-то бубня себе под нос про всяких самоуверенных особ, которых он даже не приглашал.
В итоге, после сборов, взаимных упреков и мелкомасштабной ругани сборы были закончены.
— Серег, а ты уверен, что днем идти — это хорошая идея?
Тот только пожал плечами.
— Дим, ты бы на месте Максима подумал, что мы рискнем куда-то вылезти?
— Нет.
— Вот ты сам и ответил на свой вопрос. Тем более, что нас никто и не искал, судя по всему.
— Думаешь?
— Уже почти уверен. Максим не хуже нас понимает, что единственное место, куда мы можем податься — это не завоеванный остров. И ему будет гораздо проще одним махом разделаться со всеми, чем нас искать.
Идя за Яной, я чувствовал себя не в своей тарелке. Девушка кряхтела и каждую минуту поправляла лямки своей поклажи, но упрямо не просила помощи, а при попытке силой оказать содействие пригрозила познакомить наши лица с содержимым мешка. Прикинув вес, мы с Сергеем, не сговариваясь, обреченно махнули рукой.
Наконец, пройдя четыре замка безо всяких признаков жизни, мы остановились на отдых. Ноги уже буквально гудели, пот лил ручьем, Яна упрямо поджала губы и вообще отказывалась с нами разговаривать.
— Далеко ещё? Мы к такому кроссу непривычны.
— Я тоже. Столько месяцев сидения в замке не способствуют увеличению выносливости. По карте — осталось всего два острова. Соответственно, со второго и будет виден сороковой, если он вообще существует. Как раз до заката успеем.
Совместными усилиями Яна была лишена рюкзака, правда, особо уже не сопротивлялась. Да и трое голодных людей основательно его разгрузили к этому времени.
Яна чуть отошла в сторону и сейчас сидела на берегу, опустив ноги в прохладную воду и легонько болтая ими.
— А тут здорово, правда, Дим? Хотелось бы пожить так месяц-другой, без забот, без нервотрепки. Как в санатории.
— Да уж, санаторий строгого режима.
— Брось, я вообще. Про климат, про погоду. Да и море всегда теплое. Отличное место...
— ... не приспособленное для отдыха. Янка, у меня тут мало приятных воспоминаний. Много друзей погибло, много чего пережито. Я рад, что не могу тебе этого объяснить.
Девушка подняла камешек и бросила в воду.
— Видишь эти круги? Когда с водой что-то происходит — она перестает быть спокойной. С человеком точно так же. Круги пройдут, и поверхность снова станет гладкой. Просто нужно немного времени. В памяти всегда ведь остается только самое светлое и чистое. Дружба, любовь, преданность...
— Поверхность станет гладкой, если до этого она такой была. Про себя я такого сказать не могу.
Я встал рывком, пнул кончиком кроссовка ветку и пошел обратно в замок.
Преданность.
Крису я доверял больше, чем всем остальным, вместе взятым. Не исключено, что я бы даже присоединился к нему в тот момент, когда он решил завоевать этот мир. Возможно, крови было бы меньше. Но говорить про преданность сейчас — уже глупо. И опять таки я не вправе его обвинять. Он сам всё решил.
Любовь.
Странная штука. Один знакомый как-то сказал мне, что два человека не могут испытывать друг к другу одинаковые чувства. Один — да, любит. А второй просто позволяет себя любить. Ценит за какие-то определенные качества, планирует будущее, но... Инга позволяла себя любить, пока нас обоих держал адреналин. А потом всё просто потускнело.
Дружба.
Виталик почти стал другом. Там, дома, друзья были скорее приятелями, товарищами, знакомыми даже. А Виталик постепенно вошел в немногочисленное число людей, на которых действительно можно было положиться. И теперь его нет больше.
Тогда во что ещё верить?
Сережка подошел и положил руку на плечо.
— Главное, в себя верь. Верь в то, что сможешь достичь желаемого. Завоевать любовь, добиться преданности, обрести друзей. Порой достаточно просто верить и бороться за это.
А я и не заметил, что говорю вслух.
Спустя час мы стояли на берегу тридцать четвертого острова. Как раз там, где, по нашим соображениям, должен был находиться иллюзорный мост к сороковому. Стояли и молча смотрели вдаль, где горизонт соприкасался с морем.
Сергей обнял нас за плечи и вдохнул морской воздух полной грудью.
— Ну что? Можно считать, что одной загадкой островов сегодня стало меньше. Как ни грустно признавать, но мы ошиблись. Хотя идея была хороша. Я теперь вот пытаюсь понять, на что потратил столько времени. Лучше бы, наверное, спортом занялся.
Критически осмотрев ближайшее дерево, Сергей, будто бы в подтверждение своих слов, подтянулся на ветке и забрался на неё.
— Надо же, мы тут не первые гости.
Яна задрала голову вверх.
— С чего ты взял?
— Да тут налицо глумление над природой. Гринпис плакал бы горючими слезами и передал дело в суд.
— А если нормальным языком?
— Кто-то решил, что дерево недостаточно красиво, и принялся за пластическую операцию. Но то ли денег не хватило, то ли время поджимало. В общем, остался лев обиженный, наполовину стриженный.
Тут уж мы с Янкой в один голос выдали.
— Сергей!!!
— Нет в вас лирической жилки. Эх, молодежь...
Я прицельно запустил в него очень кстати подвернувшимся камнем. Серж ловко увернулся, но не удержал равновесие и чудом не свалился вниз.
— Ладно, ладно. Надпись тут. По смыслу — душевнобольного человека.
Мы продолжали вопросительно смотреть снизу.
— "В..да пр..зра....я, но ..ряч..т, Но..ь тем....я, но по..аз..вае.."
"..лаза на..окн..т — сл..по.. стан..т з..ячим", примерно так. Уф, язык сломать можно. Видимо, занятный был писатель. Кто что понял — шаг вперед.
Сергей слез с дерева, и я тут же оказался на том же самом суку. Надпись была едва видна, вероятно, сделанная несколько лет назад, и дерево успело частично затянуть её. Сколько я не ломал голову — ничего путного на ум не пришло.
Последней мы подсадили Яну. Та долго морщила лоб, водила пальцем, но тоже вскоре слезла, недоуменно качая головой.
Небо сначала порозовело, потом солнце (пусть уж так будет) полностью скрылось за горизонт. Надо было что-то решать.
— Ну что, мальчики... Я не вижу другого выхода, кроме как идти либо назад и прятаться, либо объединяться со здешними изолированными партизанами. Так что я иду купаться, а вы решайте. Посидите, полюбуйтесь закатом. Как раз солнце сядет минут через двадцать.
День действительно уже уклонился к вечеру. Стало чуть прохладнее, поднялся легкий ветерок. Под укоризненным взглядом Яны нам пришлось отвернуться на мгновение, пока она скидывала одежду. Собственно, решать было нечего. Оставалось только вернуться назад и постараться успеть дойти до свободного острова раньше Криса.
Я сидел на берегу и смотрел вдаль, где в полоске воды, подсвеченной солнцем, виднелся силуэт девушки, которая мне, всё же, безумно нравилась. Наверное, именно поэтому не сразу сообразил, что мне в этой картинке показалось неправильным. Обычно на глади воды полоса света прорезает от самой линии горизонта и до берега, а тут почему-то луч начинался будто посередине. Но додумать я не успел. Яна закричала, махая рукой вдаль.
— Там! Там остров!
Мы с Сергеем непонимающе переглянулись, потому что Яна стояла буквально метрах в десяти от нас и, бешено жестикулируя, указывала вперед.
Сергей зашел в воду, откровенно отводя глаза, так как девушка даже не подумала толком прикрыться. Взял её за руки и настойчиво положил на грудь, прикрывая.
— Так, теперь объясняй, а то мы бы в любом случае не смогли бы сосредоточиться.
Янка ойкнула и густо покраснела.
— Блин.... Потом на вас обижусь, извращенцы. Сам посмотри — вот же он, сороковой остров.
Серж внимательно проследил за направлением, но отрицательно покачал головой.
— У тебя навязчивая идея. Там нет ничего. Дим, подойди к нам. Тут кого-то срочно надо врачам отдавать.
Зайдя по пояс в воду, я стал рядом с ребятами. Как и ожидалось, острова на горизонте не было.
— Яна, ты, наверное, перенервничала. Тебе надо просто отдохнуть. Там, впереди, действительно ничего нет.
Девушка надулась, тяжело дыша и явно собираясь выдать всё, что она думает о наших умственных (а теперь уже и о зрительных) способностях, но вместо этого от досады зачерпнула воды и брызнула нам в лицо. Защипало просто адски. Когда, наконец, мне удалось протереть глаза, я просто сел прямо в воду, которая тут едва доходила до груди. Остров был не далее, чем метрах в двухстах от нас.
— Серж, я, наверное, тоже спятил...
— Не переживай, мы тут все психи. Теперь и я его вижу. Кстати, ты не забыл то послание на дереве?
— А его можно было запомнить? Бредовый набор букв, как по мне.
— Э, нет. "Вода прозрачная, но прячет, Ночь темная, но показывает. Глаза намокнут — слепой станет зрячим".
— Значит, и правда он существует?
Яна пожала плечиками, но, к нашему обоюдному с Сергеем разочарованию, не повернулась лицом. Вместо этого, подняв тучу брызг, прыгнула в воду.
— Поцелуй тому, кто принесет мою одежду. Встретимся на том берегу, Фомы неверующие.
