|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
ОСЕННИЕ СНЫ
1
Осенние сны в византийских огнях листопада.
Грустно? Нет? разберёшь ли во сне...
Золотистая светопись зрелого винограда
Всегда была весьма интересна мне.
Отличаются ли сны октября, к примеру,
Т того, что снилось летом, где зыбок сон?
Сны осенние обживают достаточно мерно сферу
Яви сознанья, а явь сама не больше, чем фон.
Сны плывут над землёю где-то, и ручейками
Втекают в наш ум, смеркающийся на время.
А что же смерти — она же премьера! — боимся сами,
Генеральную исполняя, и не почитая за бремя?
2
Сны вызревающие осени,
Сны-гроздья в бедной голове —
О небе...о внезапной просини,
Мелькающей в златой листве.
О чём-то...город в нежной дымке,
И моря густо-синий цвет.
...о чуть дрожащей паутинке
Таких родных ушедших лет...
3
Сновидцу лучше, нежли очевидцу.
Сны, как свидетельства не очень подойдут.
И что даётся так легко счастливцу,
То неудачнику — дегтярный труд.
* * *
Читая Библию, зайдёшь в тупик порой —
Не знаешь, как соотнести реченья
С реальностью сегодняшней, горой
На нас низвергнутой. И что там наши мненья...
Завета Ветхого тяжёлый ритм,
И гнев его, и сокрушенье малых.
И кровь и желчь повсюду — как же им
Евреям бедным устоять в провалах —
В провалах смысловых, и взлётах?
Иль
Не знаем кода, чтоб всё изменилось?
И воссияли тексты, чтобы быль
Имеемая в свет преобразилась...
ИГРА
Игра детей...хотя бы, в прятки,
Игра-развитие, игра-
Восторг — и будет всё в порядке,
Всё хорошо, etc.
Игра — она как род зарядки
Пред будущим — понять пора.
Игра словесная сверкает
И чей-то поражает мозг.
А — на познанье мира тянет?
Познанье мира! Дальних звёзд!
И космоса — в таком объёме,
Что ничего не важо кроме.
Ты заигрался, человек!
Уже невесть который век
В материальности, какая
По сути отрицает свет,
Играешь, данность отрицая
Тех высей, что прекрасней нет.
Игра в игру. Распад всего.
Но ведь — и всякой Божьей твари
Дано воспринимать всерьёз
И жизнь свою, и торжество
Короны света! —
Правда? Али
Шуткуешь ты, поэт?
До слёз
Игра доводит пустотою.
У иронизма под пятою
Гармонии не видим мы.
Смерть...а она ведь не играет.
Как в сумерках вороны грают!
Как тяжело в тисках потьмы!
СВЯЩЕННИК И ПОЭТ
Священник сколь поймёт поэта?
Хоть служат Богу одному
Различные моменты света
Открыты им — осилить тьму.
НЕОБХОДИМОСТЬ ИСПОВЕДИ
У протестантов, слышал, нет.
А почему впрямую к Богу —
Мол, плох я, жалок, и дорогу
Не так вершу уж много лет,
Но ты прости меня — стремлюсь
Я измениться! — обратиться.
Ума гордыни я боюсь —
Со мною шутит. Но стремится
Душа ведь к Богу — он везде,
Он слышит всё, я поминаю.
И, ощущая, быть беде
И то я Бога восхваляю.
Через беду увижу свет.
Так что же, исповедь напрасна?
Кому-то да, кому-то нет —
Воспринимаю ныне ясно.
СНЫ
Без них и яви быть не может!
Сон славной музыкой звучит —
И сочинил как будто Моцарт,
Во сне неважен день и быт.
Сны проплывают над землёю,
И их субстанция густа.
Проснусь, и снова высотою
Я очарован. Красота!
* * *
О смерти думать надо
В возрасте любом —
В ней видеть область сада
В сиянье золотом.
Вопрос "зачем" терзает —
Остёр весьма вопрос.
Тот от него страдает,
Кто сердцем не дорос
До пониманья мира.
Смерть в нас растворена.
Едва ли это мило,
О данность так дана.
Осмыслено явленье
Любое — сад и смерть.
Коль в подсознанье тени —
Грани сознанье "сверх".
* * *
За отчаянием радость!
Размечтался — вновь отчаянье.
Вот и всё, что мне осталось
В жизни, склонной к одичанью.
В жизни чувствовать не надо,
И не надо мыслить вовсе —
Надо жрать, и область сада
Сокрушать — такие прописи.
Грустно? Да, невероятно.
Вот и всё, что мне осталось —
Осени златые пятна,
Да безмерная усталость.
* * *
Забытых истин шум и шорох
Вдруг переполнит бедный мозг.
Когда тебе уже под сорок,
Ты думаешь — иначе б мог
Я жизнь построить, вероятно.
Что надо быть самим собой
Известно — хоть не скажешь внятно,
Какой ты? может, никакой?
БЕЛКА
Белка — маленькое чудо...
Рыженькая шубка.
Из дупла — как из-под спуда
Радость — белка шустро
Промелькнёт...Ей сумма лесен
Веточки вот эти.
Белка, а не знаешь песен?
Ах, отстаньте, дети!
Дети тянут ей орешки.
Доверяешь, белка?
Вверх взлетает без огрешки...
Ну а листьев — бездна.
ВОПРОСЫ БЕЗ ОТВЕТОВ
Если жизнь рассматривать, как
Болезнь духа, то стоит ли хлопотать
О будущем, о материальном вообще?
А ежели жизнь это радость? Дурак!
Много ли радости тебе довелось узнать?
Знак вопроса сметаной в борще.
И ежели жизнь — подготовка к смерти всего,
То зачем ввергаются души в плоть?
А ежели плоть от Бога. Аскеза к чему?
Вопросов смеющихся торжество,
А ответов нету — хоть лопни, хоть
Кричи, что выбрал свет и отвергаешь потьму...
* * *
Лишь золото факта Дарвин
Подлинным почитал.
Стиль сух, вместе с этим даден
Мощью, какой не ждал...
Никто не ждал, вероятно.
Жилы прошлого держат
Ствол настоящего внятно.
Что почитать за стержень?
Без высшего разума вряд ли
Построить теорию жизни.
Стоит играться в прятки
С данностью? Прошлого жилы
Тянутся в дебри смысла.
Что вы узрите без Бога?
Только пустые числа
Псевдоитога.
* * *
С четверга начинал
Ждать — вот будет вечер субботы можно
Выпить — вырвать себя из яви.
На неделе не выпивал.
А выпьет в субботу — и Моцарт
Играет на клавесине ему —
Обычному человеку,
Простому герою из оперы данности.
Алкоголик иль нет —
Коли раз в неделю
Алкогольную выбирает потьму?
* * *
Симфонии сороковой
Звучанье — ужас, параллельный
Какой-то светлой, роковой
Гармонии, причём бесцельной.
Высоты и паденья во
Глубины ям, сквоженье света.
И всё же — света торжество
Важней всего, я знаю это.
* * *
Какие-то куски воспоминаний...
Дым от костра...какой-то лес...
Зудит
В твоём сознанье прошлое. Деталей
Уже не помню. Голова болит.
Мне сорок. Ну а жил? Иль нет? узлами
Былого будешь в жизни закреплён.
Я — всё же мы...едва ли что узнали
О сути яви, чей привычен тон.
* * *
Как писатель Гарри в "Снегах
Килимонджаро" перечисляет в чём ошибся —
Болезнь я перенёс на ногах,
И в результате — шип сей:
Давление в результате разносит мозг.
Писатель я без признанья.
Лежу, перечитываю нечто, и мост
Строю к звёздам, а матерьял — мечтанья.
А не остаётся более ничего,
Действительность одна испытывает торжество,
Тешась наборами наших страданий.
* * *
Язык природы постижим едва,
Отдельные слова с трудом понятны,
Но суммы их — деревья и трава,
Дожди июля, октября ли пятна
Нам шифров не откроют никогда.
Язык людей любой намного проще.
Я думал — где-то есть моя звезда.
Мечта засохла. Получились мощи.
ПИР ВАЛТАЗАРА
Пир пышногрохочущий, объёмный,
Жаркий...В кубках — торжество вина.
Речь уже дана весьма неровной,
Но какой-то хоть дана она.
Горы мяса — жареного мяса,
Горы водных самых разных див.
Масса хлеба, золотого масла.
И сухая чёткость перспектив.
Ибо на стене вдруг возникают
Мене, Текел, Упарсин — слова.
Пьяные вокруг не понимают,
Что за ними. Явь ясна едва.
Так, средь жизни мы не понимаем
Данных нам намёков — высотой.
И порою сами сокрушаем
Домик жизни ненадёжный свой.
* * *
В паутине темноты кафе
Некто в бакенбардах — мышь летучая —
Хмурится над пивом, в мыслях тучи и
Мерзко, что сосед уж подшофе.
Да, сосед и пьёт, и пьёт, и пьёт.
И мышастый человек встаёт,
Тростью лупит по башке соседа.
Поведенье это форма бреда.
Это Шопенгауэр лупцует
Незнакомца. А в кафе темно.
Для чего апокриф существует,
Коли явь сильнее всё равно?
Вероятно, чтоб не победила
Яви матерьяльность всё вокруг.
Ибо яви черезмерна сила.
Ирреальна явь, постигнешь вдруг.
* * *
Пространство втуне камня, как фонарь
Незримый, Алладина лампа.
Пространство это не потерпит ямба —
Со словом связано само, как встарь.
Есь Слово, что творило всё вокруг,
И есть слова — растерзанные, наши.
Из камня часто производят чаши
И талисманы — суммы страшных дуг,
Кругов и проч. Жизнь камня — прочный дом,
В песок распался через миллионы.
А код камней не ведаем притом —
Мы люди, ведь свои у нас законы.
* * *
Шерсти мотки в пакете
Напомнит картошку мне.
Много сравнений на свете —
Смысла в них нет.
Графикою сравнений
Жив будешь едва ли ты.
В лестнице яви так много ступеней,
И все, к сожаленью, впритык.
БОЛЬНОЕ СЕРДЦЕ
С детства знал — оно больное,
Вырастал, осознавал.
Вроде — жаркое, родное,
И — затем в потьму провал.
Осторожно жить учился,
Чтоб не задевать углы
Яви лишний раз стремился.
Боль не ведает узды.
Ум же дисциплиной чётко
Спеленал, и жил, и жил...
Курево иль скажем водка
Вне того, что изучил.
Знал он отчего когда-то
Он умрёт. Сколь хорошо?
Новый год. И как богато
Блещет белый порошок.
ВАШЕ ВЫСОЧЕСТВО
-Ваше высочество, войска готовы
Ко смотру — извольте принять парад.
Золотой дворец, вельможи глядят сурово,
И на каждом белый халат.
-Да, сейчас я встану и выйду
На площадь, солдат я люблю,
И верю параду, его богатому виду,
За доклад вас благодарю.
Ваше высочество извольте принять
Это снадобье! — Это шампанское, я надеюсь.
-О, конечно! — Сладко. Но я опять
Забыл определяющую всё идею. — С
Королём в халате ласково говорят,
Замыкают комнату, обитую мягко.
А в мозгу короля золотые звезды горят
Ярко.
СЛУГА
Тащит ящик объёмный слуга —
Шаровая бессмыслица действия.
Что на улице — солнце? Пурга?
Для слуги всё закончено в детстве.
Принцип жизни его удалён
От сияний, созвучий и сада.
Серый ум — исполнителен он.
И улыбка слуге — как награда.
Быть слугой — сумасшествие зла.
Бытия слишком сложен рисунок,
Чтобы чья-то реальность могла
Изменить бы хоть что-нибудь в сумме.
СТАРГОРОДСКИЕ ХРОНИКИ
1
Свиньи в лужах — велики,
Милые такие морды,
Розовые пятаки.
Пьяный, шествующий гордо.
Галки вкруг церквей летят,
Церкви в землю тут врастают.
Город-ад, и город-сад,
Палисад вас обольщает.
Деревянный город стар —
Рассмотри его в объёме.
Что даёт тебе бульвар?
Что хорошего есть кроме.
На гастроли вот сюда
Вряд ли едет кто-то. Скука.
Заурядная среда,
Жизни серая наука.
2
Поп в запой, в запой судья.
Ну а кто, не помню я...
3
Прокуратура, школа и тюрьма —
Всё близко тут причём весьма,
К реке ведут дороги все,
Петляют, путают шаги
Чужих...Ванюша, не шали!
Дан чей-то двор во всей красе.
И город густ в крапиве тут
И в лопухах, в окне — сосуд
Церковный — сколько полный верой?
Зимой высокие снега,
Жизнь холодна и дорога,
И нам даётся полной мерой.
* * *
Лженаука свой прогресс имеет.
Что такое вообще прогресс?
Техника вздыхает и шалеет.
От богатства собственных чудес.
Техника сама — косматый лес:
Лес дремуч, изъятый из кошмара.
Погадай цыганка мне — а то
В голове подобие пожара!
Страшно жить, и в жизни я никто.
Страшно жить. А на ладоне — реки,
Города, деревья...что ещё?
Хиромантия имеет речи
Собственной подобье — я её
Может и хотел усвоить...
Или
Тон прогресса в сущности регресс?
Изменились, нет ли наши были
Не ответит иллюзорный лес.
ЧАРЛЬЗ ДИККЕНС
В конторах сумрачно весьма,
В гроссбухах тайны вызревают.
Глядят насуплено дома,
А нити смога угрожают.
Есть похоронный ритуал,
Мальчишки-плакальщики...Или
Когда ты хил, и тощ, и мал
Вдвойне нелепы будут были.
Есть устриц соляная плоть,
И эль, и жареное мясо.
Есть карлик очень страшный. Хоть
Он есть и нет.
Виток рассказа
Уводит в бок, рождая страх.
Богатство, жирное, как масло.
И все мы превратимся в прах,
Что ясно. Совершенно ясно.
ЗАМЕТКИ О МУЗИЛЕ
1
Тёрлесс наждаком
Издевательств обдирает души.
Я читаю...не скажу притом,
Что не страшно. Раздирают духи
Зла частенько юношеский мозг.
Замкнутый мирок — учебный, адский.
Я б в такой попасть когда-то мог.
Тёрлесс — вам не звук роскошных арий.
Лабиринт насквозь пройдите, чтоб
Убедиться нового не будет.
Но ведь только тело примет гроб.
А душа? Осудят? Не осудят?..
2
Рана мысли тяжела весьма.
Если человек и сам, как анна?
Вена, чьи роскошные дома
И дворцы выходят из тумана.
Вон карета графа, вон дворец
Человека, что растратил свойства
Ради мыслей...не сказать мудрец.
Свойства есть у всех. Какая польза?
Океан мерцаний световых.
Аромат мистических созвучий.
В маленький напрасно тщишься стих
Втиснуть мир высот и тьмы паучьей.
* * *
Над автобусом летит самолёт,
Низко-низко совершает полёт.
Как представить, что едины мы с пилотом,
Управляющим блестящим самолётом?
Как представить, что едины люди? Как?
Лес в снегу, дороги блёсткий лак...
* * *
Освещена бензоколонка
В снегах — чуть розоватый свет.
Дорога вьётся тонко-тонко.
И темноты вокруг сюжет.
Колонка остаётся сзади,
А впереди одни леса.
...и будто жизнь твоя в тетради
Стихами выложена вся...
* * *
Нету славы и не надо,
Как Калугин написал.
Вижу пламя листопада,
Понимаю. Сколь я мал.
Но никто не помешает
Насладиться тишиной.
Ветер слышу замолкает,
Наигравшися с листвой.
Слава есть игрушка мира.
Золото небес течёт
Тайной радостью эфира.
И, внимая, жизнь идёт.
ТОКСИКОЛОГИЯ
Токсикология едва ли объяснит,
Что рвёт меня от яви. Невозможно
Тут объясненье. И глядишь тревожно
На двор, где ветер кроны шевелит.
Но с ветром не построить диалог.
Всё химия. Однако, в сердце пусто.
И вряд ли утешителен итог,
И мысли мрачные, и просто грустно.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
