Волчица и пергамент. Том 12

Исуна Хасэкура

ВОЛЧИЦА И ПЕРГАМЕНТ

Том 12

Часть первая

Пиршество агнцев

Перевод с японского: Google, DeepL, О.М.Г.

Иллюстратор Дзю Аякура

ПРОЛОГ

Гроб.

Простой, длинный, узкий ящик, предназначенный для переноски чего-то тяжёлого.

Рядом лежали молоток и гвозди, чтобы прибить крышку. Что не позволит содержимому ускользнуть из ящика и затруднит доступ к нему извне.

— Но это... — ошеломлённо пробормотал Коул, оборачиваясь, но его тут же подтолкнули в спину, словно поторапливая.

Холодный взгляд пронзил его: больше не оставалось слов, чтобы попытаться увильнуть. В придачу к взгляду небольшой, обоюдоострый кинжал в руке, любимое оружие убийц.

Задержав дыхание, Коул повернулся вперёд. Он видел, как это носили по городу.

Крепкие мужчины с суровыми лицами молча несли свою ношу к месту назначения, не привлекая внимания остальных людей.

Этими местами когда-то правил король-наёмник, и, говорят, что в обычае местных жителей отправляться зимой с копьём на плече на заработки, сражаясь на чьей-либо стороне, так что никого такими сценами здесь не удивить.

Коул почувствовал новый толчок в спину и, подобно барану, которого гонят на убой, оторвал от земли правую ногу и шагнул в деревянный ящик. Ящик неприятно скрипнул, а когда Коул поставил внутрь и левую ногу, возникло ощущение, что дно прогибается.

Он осторожно сел, вытянул ноги и с последней мольбой обратил взгляд на фигуру, стоявшую рядом с ящиком. В ответном взгляде он прочёл беспощадную непреклонность. Беспощадный взгляд сдвинулся влево, будто указывая ему лечь.

Возможности что-либо обсуждать больше не оставалось. Коул откинулся назад и улёгся.

Ощущение от этого ложа было несравнимым с кроватью, руки его сами собой сложились на груди.

Потом подошли мужчины, подняли крышку, и Коул, не выдержав, сел.

— Это... может, мне всё-таки... — начал он, но наткнулся на ледяной взгляд красноватых, словно драгоценные камни, глаз Миюри.

— Брат. Больше не о чем говорить, — ответила она с такой степенью взрослости, какую он никогда прежде не видел у неё, и перевела взгляд на стоявших рядом плотников.

Крышка в их руках безжалостно опустилась на место, заставив Коула снова лечь. Абсолютная тьма охватила его.

Гон-гон-гон, звенели гвозди, забиваемые умелыми руками.

Выбраться из этого ящика стало невозможным, не было ни щёлочки посмотреть наружу.

— Несите, — кратко скомандовала Миюри, и Коул почувствовал, что ящик подняли.

Больше человек, которого называли Предрассветным кардиналом, был не властен над этим местом. Люди следовали за холодным взглядом и голосом Миюри.

Коул всё ещё не мог поверить, что его решение было неверным, но у Миюри было иное мнение, и она сказала, что это не обсуждается.

С ужасающим оружием убийцы в руке.

— Брат, твоя работа завершена, — донёсся до Коула снаружи приглушённый ящиком голос Миюри.

Несомненно, со стороны это прозвучало прекрасным напутствием уходившему в иной мир, разве не так?

Но в целом это было не так далеко от истины.

Коул ощутил, что его куда-то понесли в этом гробу.

И в конечном итоге никто в суетливом шумном городе Убане даже и знать не будет ни об этом ящике, ни об его содержимом.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В тот день Миюри, дожидаясь завершения долгой церковной службы, бросала кошки хлеба в водный путь, протекавший рядом с церковью. Таких водных путей в расположенном в горах городе Убан было много благодаря множеству ручьёв, сбегавших по склонам. Крошки предназначались величественно плававшим в воде кругами откормленным рыбам, за которыми Миюри наблюдала.

— Ещё не помирились, что ли? — сказал кто-то невидимый.

Невидимый для обычного прохожего, однако Миюри, разумеется, знала, кому принадлежал голос — небольшой крысе.

— Я и знать не хочу этого брата, — ответила Миюри и, оторвав очередной кусочек хлеба, отправила его в рот.

Ваден, предводитель крысиной команды, сидя на руке девушки, посмотрел на неё с сердитым недоумением.

— Вот как, однако этот малый, — с ноткой уважения в голосе возразил Ваден, — и так уже на пределе.

Миюри упрямо не отрывала глаз от воды, следя за рыбой, ожидавшей крошек и, вероятно, размышлявшей, какой она была бы вкусной, если запечь с травами.

— Он не высыпается и даже, кажется, часто ошибается в проповедях на церковных службах.

Миюри слегка усмехнулась.

Церковную службу с важным видом охраняли солдаты, в большом числе выстроившиеся у церкви. Перед входом собралась толпа высокопоставленных священнослужителей, не поместившихся внутри здания, однако время от времени в двери торопливо заходили люди, получившие, вероятно, особое разрешение.

Конечно же, подкармливая рыб, Миюри внимательно следила за входящими и выходящими из церкви, кроме того, помимо Вадена, здесь присутствовали и другие крысы, скрытно следившие за людьми и сообщавшие Миюри свои наблюдения.

Миюри вздыхала и награждала крыс кусочками хлеба.

Вздыхала она, потому что церковная служба, собравшая столько людей, длилась слишком долго, и главным лицом службы был её брат, её ссора с которым была в самом разгаре.

— Рада слышать, — наконец, отозвалась Миюри. — Только-только его замысел начал понемногу двигаться, как он уже решил, сможет сам сделать всё, что пожелает.

— Хм? Что же, когда мы расправились с тем подлым филином, я тоже был рад, — ответил Ваден, ловко переворачиваясь на руке и пристраиваясь на плечо Миюри. — Я бы хотел тебе сказать, что ты можешь продолжать ссориться с братом, сколько угодно, да только это начинает заметно вредить делу.

Миюри перевела взгляд на Вадена, и тот движением мордочки показал, куда ей надо посмотреть. Снаружи круга солдат, охранявших церковь, можно было увидеть толпу торговцев и ремесленников, с нетерпением ожидавших окончания службы. При виде их лицо Миюри помрачнело, ведь это она сама изрядно набегалась ради них по поручениям, стараясь изо всех сил. А потом, поссорившись с братом, забросила работу. Ей было легко представить, что дело застряло, как застревает вода в засорившемся после ливня водном пути.

— Помимо прочего, среди пришедших есть кое-кто, кого нельзя оставлять без внимания.

— Э? — не поняла Миюри и стала всматриваться в толпу в указанном Ваденом направлении.

Там, среди множества торговцев и ремесленников, она увидела знакомое лицо.

Иления тут же помахала рукой, и Миюри помахала в ответ. Иления и её спутница были в дорожной одежде, судя по всему только что добравшись в горный Убан из далёкого портового города Арберк.

Если эти женщины добрались до Убана, значит, времени на что-то постороннее точно не остаётся.

— Меня не расстроит, если ваш замысел провалится, но мой долг как капитана благополучно привести в порт корабль, на котором я плыву.

Ваден много высказывался по разным поводам, но всегда помогал Миюри, и она со вздохом ответила:

— Я бы сказала кое-что моему брату. Что вокруг его важной персоны работает много людей.

— Он это хорошо знает, — заметил Ваден.

Миюри недоверчиво посмотрела на предводителя крыс, и тот ловко для крысиной формы пожал плечами.

— Но он не знает по-настоящему мир, — добавил Ваден. — И не понимает, насколько тяжело приходится работать людям вокруг него.

Миюри засмеялась, но не потому, что ей было весело. Потом она, тяжело вздохнув, поднялась на ноги.

— Просто отступись, и вы помиритесь, хорошо? — спросил Ваден с улыбкой.

— И не подумаю, — отрезала Миюри. — Это вина моего брата.

Предводитель крыс Ваден с сопением почесал задней лапой загривок.

Миюри серьёзно рассорилась с братом с неделю назад. Однако ссорились они и до этого.

Когда удалось помочь деревне, жители которой почитали Медведя-Лунобивца, и пройти через неприятную суматоху, связанную с Роше, воплощением филина, старавшимся помешать прокладке дороги на юг, могло показаться, что пришло время вздохнуть с облегчением и успокоиться, но... этого не произошло.

К примеру, после этих событий не только король-наёмник Дюран, правивший в горном городе Убан, но и ещё двое выборщиков, игравшие важную роль в империи, приняли решение действовать совместно с Предрассветным кардиналом.

Однако, объявив об этом намерении изначально, они сначала попробовали сделать из Коула мученика, чтобы воспользоваться его смертью, сотрудничать же с ним они начали лишь после разоблачения их коварного умысла. И потому Миюри призывала брата не доверяться им так запросто, но добросердечный Предрассветный кардинал не слушал её. Он даже разразился целой нотацией в ответ на её недоверие, он говорил, что нехорошо сомневаться в тех, кто раскаялся и встал на путь исправления.

С того момента у Миюри стал, так сказать, "зудеть хвост".

Впрочем, для выборщика Барриндо и посланника Жьяддо стало, похоже, полнейшей неожиданностью, что практически безоружный кардинал вернётся невредимым из западни, устроенной ему в ночном горном лесу, во всяком случае, Ваден со своими крысами вызнали, такой исход действительно напугал коварных заговорщиков.

Но произошедшее оказало и иное воздействие на мир. Дело в том, что и король-наёмник, и два других выборщика стали распространять слух о том, что Предрассветный кардинал истинно обладал защитой Господней. И похоже, этот слух быстро распространился за пределами Убана.

Итак, мир увидел, что четверо выборщиков империи из семи объявили о своей поддержке Предрассветного кардинала.

И если к этому ещё добавить наполненные благоговейным трепетом рассуждения о защите Господней...

Трудно сказать, многие ли сочли исход противостояния с Церковью теперь очевидным, но те, кто не хотел отставать от веяний мира, подобрав полы одежд, поспешили в Убан.

И однажды утром Миюри проснулась и увидела настоящее столпотворение у особняка выборщика Дюрана, это были люди, желавшие увидеть Предрассветного кардинала и выстроившиеся ради этого в длинную очередь. Они стояли в ней без разбора: за важными лицами могли стоять менее важные, а следом — персоны особой важности.

Король на прекрасном белом коне, рыцари, шествовавшие строем с красными вымпелами на копьях, — всё это выглядело занятно, но Миюри быстро надоела эта череда желавших выразить своё почтение кардиналу.

Миюри была бы рада спихнуть с себя ответственность за безопасность своего недотёпы-брата на него же самого или кого-нибудь вроде принца Клевенда, но она не могла с уверенностью утверждать, что среди этих гостей не было злоумышленников. Конечно, её глупый брат никак не мог бы разглядеть за улыбками злой умысел.

И Миюри торчала на этом скучнейшем приёме как рыцарь Предрассветного кардинала, бдительно охраняла его, однако её брат так и не поблагодарил её ни в какой форме.

Хуже того, он во время приёмов, собраний или богослужений, оставляя без внимания указания Миюри по обеспечению его безопасности, останавливался, если его окликали, или без её дозволения подходил к группам незнакомых людей и начинал что-то обсуждать с ними.

Каждый раз, когда Миюри пыталась отчитать его за беспечность, ответом ей был недовольный взгляд. Кажется, её брат думал, что Миюри старалась отодвинуть собравшихся вокруг него людей, вытащить из толпы просто из ревности.

Раздражённо-сочувственная улыбка и вздох её брата в такой момент были для Миюри вроде большой чёрной блохи, впивавшейся в её хвост.

Ей больше не с кем было обсудить свои проблемы, и если она жаловалась вожаку крыс Вадену, того всё это не волновало.

Однако проблемы не исчерпывались её личными.

Дело было ещё и в том, что её брат был сущим болваном в практических вопросах, касавшихся прокладыванию дороги. Изречь "проложить дорогу" легко, на деле осуществить это не то, что выйти накосить сена.

В Ньохире Миюри как-то сунула нос в подготовку работ по изменению русла горного ручья, сложность проработки деталей тогда превзошла её воображение. А прокладка дороги на юг было задачей куда более грандиозной — по размаху, по сложности и по всему остальному.

Но поверх практических проблем имелась ещё одна, крайне важная.

Участников этой затеи беспокоило то, что замысел привлёк к себе слишком много внимания.

Вообще-то, если честно, было неплохо, что внимание на него обратило так много людей. Скажем, прорыть что-то вроде канавы, по которой пройдёт дорога, стоило уже так много, что выборщику Дюрану никогда не хватило бы средств на это. Это было затруднительно даже с привлечением к сотрудничеству выборщиков Барриндо и Гобурея. Поэтому существовала необходимость просить помощи и у других, включая сбор средств.

Но, даже испытывая жажду, не станешь пить из источника с грязной водой.

К настоящему моменту появилось много тех, кто хотел сотрудничать с Предрассветным кардиналом, хотел, чтобы ему стали известны их имена. Многие приносили с собой набитую золотыми монетами суму. Уже при виде этой толпы у Миюри закружилась голова, а ведь просто так, не подумав, не взвесив, брать деньги было нельзя, и прежде чем она успела опомниться, выстроилась огромная очередь.

Тем не менее, следовало учесть, что среди тех, кто с почтительным видом предлагал золото, были и аристократы, нещадно обиравшие своих подданных, и крупные торговые дома с дурной славой. Принять их пожертвования означало нанести ущерб доброму имени самого Предрассветного кардинала.

Кроме того, некоторые жертвователи были между собой в плохих отношениях, что требовало осторожного, взвешенного подхода к выбору, чьи деньги принять, а чьи отклонить.

Вообще-то, это выходило далеко за рамки возможного для Миюри и было, скорее, вотчиной принца королевства Уинфилд Клевенда и выборщиков, куда более сведущих в подобных светских отношениях.

И Миюри сосредоточилась на ином. Не все выстраивались в очередь, чтобы принести золотые монеты Предрассветному кардиналу и как-то услужить ему. Её брату различными путями присылали и передавали священные книги с золотым тиснёным обрамлением, ослепительно белые шёлковые облачения священника и так далее.

К счастью её добросердечный брат, пусть и не жаждал материальных ценностей, зато имел слабость: ему было ужасно трудно отказывать кому-либо. Его тут же охватывало беспокойство, не будет ли неучтивым отвергнуть подарок, не стоит ли хотя бы выслушать, с чем пришёл человек, сделавший ему подарок.

Если бы Миюри не была с ним рядом, бдительно наблюдая за происходящим и выбирая, кого пропустить, её недалёкий в обычных делах брат стал бы лёгкой жертвой каких-нибудь злодеев. И потому Миюри вновь и вновь колола его замечаниями насчёт его беспечности, но её брат лишь неловко улыбался, словно его это не касалось, и говорил, что это не так.

Взгляд Миюри леденел, потому что она прекрасно понимала как непробиваемую тупость своего брата, так самую суть тех, кто являлся злодеем.

Подарки могли обрести форму не только Священных писаний или белоснежных шёлковых одежд. Могли прислать красиво и опрятно одетую, изящную и скромную на вид девушку с настоятельной просьбой, чтобы она всюду сопровождала Предрассветного кардинала, и останется лишь гадать, к чему это приведёт. И это не было пустой фантазией Миюри, три такие уже были отправлены восвояси.