|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глава десятая
Ливень бушевал почти всё утро, чуть ли не до обеда. Хлестал, будто стрелял в лужи под глухой уже рокот грома и еле видные, тускло вспыхивавшие снизу под тучами ветвистые молнии.
В бараке рабочее утро началось с суматохи: вовремя не пришла няня Галюшка, а дети жильцов, привычно выставленные в общий коридор, сначала растерянно бродили по нему, а потом бросились играть громко и шумно. Когда кто-то из детишек весьма активно начал скакать по старенькому линолеуму с узором в большие квадраты, а за ним последовали остальные, среди взрослых поднялась чуть ли не паника. Матери, сообразившие: происходит нечто непредусмотренное, — тоже вконец растерялись и с жалобными воплями принялись бегать по комнатам, ища тех свободных, кто мог бы посидеть с детьми.
Нервная суета продолжалась, пока к женщинам не вышла Марья Егоровна, которая зычно провозгласила:
— Няня Галюшка придёт, но чуть позже. Она уже шла сюда, да поскользнулась на тропке. Сейчас переоденется и придёт.
— А пока её нет, что делать?! Я бы с матерью оставила своих, но она вчера уехала в деревню! — закричала Ольга Федосеева, хватаясь за голову. — С кем наших детей оставить?! Опоздаю ведь!
— Давайте, я с ними посижу, — предложила Нина. — Сейчас — восемь, а работать я начинаю в половине десятого. Няня Галюшка успеет за это время добраться к нам. Только сидеть буду здесь же, в коридоре, а не в комнате.
Ольга тут же вылетела из общего коридора на улицу, суматошно распахивая зонт. За ней потянулись остальные мамы. Когда взрослых в коридоре не осталось, к Нине подошла удивлённая Марья Егоровна. Насторожённо глядя на неё, спросила:
— А что так? Почему не в комнате? Боишься — перепачкают там у тебя?
— У меня в комнате очень сыро, — объяснила Нина. — От окна столько воды с улицы натекло, что я всё утро её собирала. Обогреватель уже включила, но, когда он ещё всю комнату высушит — неизвестно.
— Ну-ка, пойдём, посмотрим, — велела Марья Егоровна, и Нина, усмехаясь, догадалась, что управдомша не вполне поверила в сырость.
Однако, переступив порог, Марья Егоровна постояла в кухоньке, глядя на открытый проём между сервантом и шифоньером (Нина занавеску убрала, чтобы воздух активнее перемещался), и с сочувствием покачала головой:
— Нет, одним обогревателем тебе не обойтись. Ладно. Сделаем так: приду с работы, принесу тебе дров — печку протопим. А как иначе твои ночью спать будут в этакой-то сырости? А пока входную дверь раскрой — сквозняком-то лучше просушит.
— Что сквозняком просушит? — раздался за её спиной голос Николая.
Женщины вразнобой объяснили ему, что ранним утром в комнате произошла катастрофа. Он сбросил ботинки и, не спрашивая разрешения хозяйки, прошёл к окну. Нина, впрочем, не обратила на его невежливость внимания — уже привыкла, что люди здесь общаются так, словно все они родственники в разной степени дальности — или давние знакомые. Да ещё сообразила, что Николай не просто так приблизился к окну, а затем, чтобы обследовать его.
— Ещё один такой ливень — и подоконник упадёт, — сделал он вывод. — Посмотрите — он настолько старый, что под рамой сгнил напрочь. Еле держится. Нина, я днём, в свой перерыв, забегу тебе помочь, ладно? Подлатаю окно и укреплю, чтобы не заливало. Всё. Я побежал. Мама, идёшь со мной?
— Иду, конечно, — улыбчиво ответила Марья Егоровна. — Кто ж меня до работы ещё добросит, как не сын!
И, в очередной раз улыбнувшись Нине, побежала следом за Николаем.
С детьми в общем коридоре Нина сидела недолго. Успели поиграть в одну из самых тихих игр — в жмурки. Потом посидели, обмениваясь загадками. А потом и няня Галюшка появилась. Снимая плащ, с жаром рассказала, как вроде и оделась на пасмурную погоду, даже сапоги вытащила, припрятанные на дождь, но вот с тропкой не повезло: мало того — грязь, так ещё и скользкая оказалась.
Нина, еле удерживая улыбку, слушала её и смотрела на детей. Те при первом же появлении любимой няни забыли о "её сменщице" и тут же бросились к ней, цепляясь за её одежду и даже мешая ей снимать верхнюю одежду. А уж слушали её оправдания так, словно она прибежала рассказать им новую сказку. Впрочем, заслушаться няню Галюшку немудрено: она говорила, как будто выпевала слова, причитая... В любом случае, прибежала она вовремя — для Нины. Девять. Ещё полчаса — и надо с головой погружаться в работу. Так что Нина горячо поблагодарила её за приход и смылась в свою комнату.
Успела выпить чашку кофе и погрузилась в работу.
Дверь она не стала открывать, как предложила Марья Егоровна. Сквозняк в помещении устраивать хорошо, если дома никого. А здесь от гуляющих по комнате мелкие волны воздуха легко могут простудить, особенно если учесть, что через форточку врываются и капли дождя. Тот всё никак не прекращался.
Строилась на диване, подтащив к нему торшер. Сидеть за столом уж точно не хотелось, глядя на серое от дождя уличное пространство за окном.
Для начала ей привычно выдали кучу сведений, затем она обговорила общий объём работы на сегодня. Уверившись, что основную работу успеет выполнить раньше, чем обычно, Нина углубилась в расчёты и заполнение таблиц. Лишь раз улыбнулась, забыв о деловом настрое. Вспомнилось: Николай работает в частной бригаде, которая занимается ремонтом квартир; она сама — одна из ведущих учёт на складе строительной фирмы. Почти коллеги. Более полно размышлять о постороннем не стала, помня, что директор её фирмы буквально облагодетельствовал её, оставив в штате и предложив удалёнку.
Машинально заполняя таблицы и сосредоточенно сверяясь со скинутыми данными по складским материалам, Нина внезапно замерла: по экрану ноутбука резко пошли искажения. Как будто кто-то изнутри принялся стремительно зачёркивать только что заполненную ею таблицу.
Испугалась не хило — и не того, что неожиданно, а из-за иного: таблицу готовила почти полтора часа.
Экран успокоился.
Пришедшая в себя Нина быстро переслала таблицу на свой электронный адрес... Пальцы дрожали. Но сама она выдохнула, что сумела без проблем выслать работу, и тут же решила отправлять хоть сколько-нибудь заполненные таблицы, лишь бы не потерять проделанную работу.
Потом-то легко убрать лишнее.
Снова приступая к работе, обдумывала неприятную мысль: что-то с ноутбуком? Если это так, дело плохо — для удалёнки... Но минут через десять с недоумением уставилась на экран. Ждала, ждала новых зигзагов по ноуту, а всё тихо и спокойно.
Она поддалась этому спокойствию и погнала пополнять следующую таблицу — в азарте закончить её до нежелания ноутбука работать. А сердце всё же вздрагивало: вот-вот экран снова замигает!
Обошлось.
Когда, испытывая облегчение, она спокойно отправила таблицу себе на почту и начала присматриваться к третьей, взял и погас торшер.
Тупо похлопала на него глазами. Медленно отложила ноутбук в сторону и встала с дивана. Проверила. Лампочка не перегорела, о чём сначала Нина подумала. Может, из розетки шнур нечаянно вытянула? Вон, как она этот торшер тащила, дотаскивая до дивана... Присела на корточки перед стеной с розеткой. Нет. Штепсельная вилка плотно сидит в гнезде розетки.
И чуть не упала с корточек, когда за спиной снова разгорелся яркий (с пола-то! Снизу вверх-то!) свет торшеровой лампочки.
Поднялась и подошла к дивану. Оглянулась на окно: нет, без торшера ей не поработать... Неизвестно, как другие, но Нина без верхнего света сидеть перед ноутбуком не могла. На глаза раздражающе действовал контраст между темнотой в помещении и ограниченным светом ноута... Торшер, вообще-то, старый — вспомнилось. Может, контакты там какие-нибудь разошлись? Нина в электрике не разбиралась, а потому туманно представляла себе, что там и как.
Только села на диван, только потянулась за ноутбуком, как торшер резко взбесился и нервно замигал лампочкой.
Встала с дивана, шагу не успела ступить — лампочка вновь успокоилась.
На всякий случай вышла в коридор. В общий не пошла, чтобы не мешать там няне Галюшке и детишкам. Шагнула наоборот — в темноту коридорного тупика. И прислушалась. В следующей после Ларкиной комнате в это время обычно оживал телевизор: на обед прибегал Матвей — хозяйственный мужик из тех, кто помогал втаскивать в комнату Нины мебель с общего балкона. У него была привычка — во время обеда он включал телевизор, ел и слушал новости.
На ней джемперок тёмно-серого цвета и синие джинсы. Так что она не боялась прислониться ухом к двери в комнату Матвея и прислушаться — никто из общего коридора её здесь, в полутьме, не разглядит... За дверью и впрямь негромко бормотал телевизор.
Нина подняла было руку постучать — и опустила. Он и так прибежал только поесть, чуть-чуть отдохнуть и бежать назад, на работу. Если она постучит и объяснит, что в её комнате что-то неладно, ему придётся идти к ней и, вместо обеда, заниматься осмотром и ремонтом электрики. Она покачала головой. Нет. Беспокоить Матвея она не будет. Ведь скоро обещал прийти помочь с окном Николай. А пока она займётся готовкой. Скоро двенадцать, и няня Галюшка отпустит детей обедать.
Согласившись с собой в этом решении, Нина вернулась в комнату. Поставила ноутбук на стол и побрела в кухоньку, планируя обед...
— Ш-шш...
Мороз по спине, а уж подпрыгнула так, что еле на ногах удержалась.
Первый взгляд на окно. Приходя в себя от внезапного и странного шипения, она уже придумала, что снова поднялся ветер и бросил в окно горсть дождя. Но на улице всё так моросил настолько редкий дождь, что сквозь него отлично были видны две башни монастыря. Сердце учащённо билось, но Нина старательно отгоняла от себя мысль о том, что все неполадки в комнате — это каким-то образом проделки Матрёны. А что? В кино постоянно показывают, что в присутствии призрака происходит кутерьма с электрическим светом и поломка всяких электрических приборов. А если призрак Матрёны решил поиздеваться над ней, над Ниной? Из-за чего? А хотя бы из-за того, что Нина не понимает, чего хочет призрак.
Не сразу Нина сосредоточилась на том, что видит. Нет, она пыталась разглядеть в нудно сеющем дождике очертания Матрёны, а потому пропустила появление человека. Ничего не понимая, она сумела-таки взглянуть внимательнее и удивилась. Двенадцати нет, но откуда за окном взялся Денис? Мальчик медленно, еле волоча ноги, шёл... кажется, от входной двери барака. Но ведь он должен быть в школе! Да и... Нина только что из коридора и не слышала, чтобы он выходил из своей комнаты. И не видела его, а ведь он идёт так, как будто вот только что был в доме!
Но главным оставался вопрос: почему он не в школе? И почему... не зашёл в дом? Почему он дошёл до входной двери и вдруг возвращается... куда?
Нина, уперев ладони в подоконник (только бы не сломался, как предупреждал Николай!), подтянулась на нём, чтобы посмотреть, куда идёт мальчик. Вдруг его кто-то позвал... И чуть не задохнулась от ужаса, разглядев серые тени впереди Дениса.
Выскочила из комнаты, схватив куртку — ладно ещё, не дождевик, а ту, что вынула утром из сложенных в пакеты вещей. Приутишила шаг, проходя мимо няни Галюшки и её воспитанников. Счастье, что дети заворожённо слушали, как та что-то читает им своим звонким и певучим голоском!
По стеночке, по стеночке Нина добралась до входной двери и быстро распахнула её. Шлёпая по пузырчатым лужам полусапожками, Нина спешила к углу дома.
Денис уже спускался к магазину. Ещё несколько шагов — и он скроется за углом. Нина — боялась бежать. Дорожка, конечно, усыпана битым кирпичом, но всё равно была скользкой. Так что семенила, размахивая руками, чтобы не оскальзываться. Неприятный, потому что мелкий, дождь здорово раздражал кожу лица. И Нина морщилась, но не спускала глаз с фигурки мальчишки со здоровенным школьным рюкзаком за плечами. И с серых теней, плывущих перед ним. Нина надеялась только на одно: сейчас она добежит до асфальта, не надо будет напрягаться на склоне, и тогда она быстро остановит Дениса, который идёт как-то неуверенно, а значит — не слишком спеша, и вернёт его домой.
Так и случилось. Денис пропал за углом магазина в тот момент, когда она с облегчением выбежала на асфальт, на пешеходную дорожку. И тут преисполнившись уверенности, что не упадёт, она на такой скорости помчалась за ним следом, что он не успел дойти до автомастерских.
— Денис! — выкрикнула она, благо на дорожке слишком мало оказалось прохожих, так что их можно было не стесняться.
Мальчишка не оглянулся, как она ожидала. Зато она это предусмотрела: по своей воле Денис вряд ли пошёл бы с теми, кто его напугал ещё в детстве.
Он шёл ровно, и Нина в два-три быстрых шага нагнала его и вцепилась в плечи, с содроганием глядя на застывшую в метре от них Матрёну и её призрачное воинство. Нина даже обошла мальчишку и склонилась посмотреть ему в бесстрастное и даже осунувшееся лицо. А потом приложила ладонь к его лбу — показалось, Денис болен и пылает жаром. Но лоб был холоден, и Нина с досадой сообразила: даже если он болен, ветер, пусть и небольшой, постоянно осыпает его прохладным дождишком.
Зато он остановился. Нина цепко схватилась за его ладонь и оглянулась на призрака. Сквозь зубы сказала:
— Если я тебя не понимаю, это не значит, что ты должна уводить слабых! Не лезь к нему, ясно? Уходи!
И сразу отвернулась, чтобы решительно повести мальчишку за собой.
Она даже сумела провести его по общему коридору так, чтобы на них никто из детей не обратил внимания. И сразу завела к себе в комнату — знала, что Тоня в это время на работе, после чего, обалдев, замерла на месте и оглянулась на дверь: она забыла её запереть на время погони за Денисом!
Быстро сунулась в большую комнату — посмотреть, нет ли кого. Тишина. Выдохнула и принялась за мальчишку. Тот стоял, всё ещё словно не от мира сего.
— Денис, ты меня слышишь? Почему ты не в школе?
Ни единым движением не дрогнул, ничем не показал, что слышит её.
— Ладно, — пробормотала Нина, стаскивая с него рюкзак и ставя его на железную кровать, которую не сумела сменить на одёжный шкаф с общего балкона.
А когда снимала мокрую куртку (будто с послушного манекена — ужасалась она), нечаянно задела его руки — запястья. И теперь стопроцентно уверилась в том, что Денис заболел. Так что сняла с него кроссовки и отвела к дивану. Уложила поверх покрывала на две подушки, чтобы полусидел (она собиралась поить его горячим чаем) и укрыла привычно сложенным с утра одеялом — и окаменела, затем разокаменевшись — стукнув себя, несообразительную, по лбу. Котята!
Оба малыша дрыхли, прижимаясь друг к другу, на кушетке Санечки.
— Ну-ка, миленькие... — прошептала она, бережно беря обоих пушистиков под животишки. — Помогите-ка нам с Денисом.
Котята спали так крепко, что только один проворчал что-то, будучи на руках. А потом, снова очутившись на мягком, свернулись клубками (к прохладной погоде — вспомнилось) на груди мальчика. Нина присела на пару минут рядом — посмотреть, сумеют ли котята "добудиться" Дениса, который лежал, уже закрыв глаза.
Короткий вздох с дивана чуть не заставил Нину расплакаться от счастья. Денис полежал ещё немного — и открыл глаза.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
